Под клиньевой юбкой

Чистокровный подонок.

— Чимин, подожди, — запыхавшись и нагло расталкивая прохожих, Тэхён бежал за другом в потоке учеников, поправляя портфель, который то и дело задевали, скидывая с плеча. — Подожди хотя бы одну сраную секунду…

— Оставь меня в покое, — буркнул Пак, продолжая идти к главному входу школы, опустив одну руку в карман, а второй удерживая книгу.

— Оставлю, когда выслушаешь, — упрямо настаивал Ким, пытаясь уцепиться за чиминов локоть и якорем повиснуть на нём, лишь бы парень остановился.

— Ладно, — резко затормозил Чимин, а Тэхён чуть не врезался в его спину от неожиданности. — У тебя по старой дружбе ровно минута, хотя даже её мне жаль тратить.

— Я… Эм… Хотел поговорить, — Ким начал мямлить и от волнения чесать затылок, опуская взгляд куда-то на тротуар и заметно нервничая. — Но ты все выходные не брал трубку и…

— Был занят, — пожал Чимин плечами, глядя на парня так, будто не видит его вовсе. Смотрел сквозь него, как на совершенно постороннего человека. Паку всегда был присущ такой взгляд, когда дело касалось незнакомых людей, не вызывающих у него и толику интереса. В это мгновенье Тэхён выглядел так, будто подобный взгляд послужил очень больным уколом.

— Я вижу, — шатен взглянул на проколотую бровь с присущим ему детским восхищением. Но заметно, что оно натянуто в целях самозащиты. — Сильно болит?

— Тридцать секунд, — отрезал Чимин, продолжая холодить парня пронизывающим взглядом.

— Чимин… — Тэхён, будто на пару тонов помрачнев, запнулся, но уже через секунду прочистил горло и, помяв на плече лямку портфеля, продолжил говорить. — Во всей этой ситуации виноват только я. Чонгуку сказал лишь о том, что нашёл тебя и Юнджи в своей комнате. Больше ничего такого я не говорил. Он не так меня понял, а мне не хватило сил переубедить его.

— Я уже, как видишь, понял это, — ответил Чимин, показательно обведя овал подбитого лица пальцем. — Это всё?

— Нет, — в ту же секунду отрезал Тэхён, испуганно встрепенувшись и схватившись за руку Чимина, будто тот собирался испариться. — Просто… Прости меня? Ты в очередной раз показал мне, что я — конченный идиот. Но мне, правда, очень жаль, что так вышло. Меньше всего мне хочется, чтобы наша дружба была разрушена из-за моей глупости. Чонгук тоже это понимает.

— Поэтому он в субботу вечером исключил меня из чата и добавил в чёрный список? — будто смеясь взглядом, Чимин несколько секунд о чём-то подумал и высвободил руку из тэхёновой хватки. — Хотя нет, забудь. Это не так уж важно.

— Он злится, да, — согласился Тэхён, качая положительно головой. — Но не на тебя, а на себя самого. Я спросил, зачем он тебя исключил, а он ответил, что почти написал тебе и разозлился.

— Это должно растрогать меня или что? — Чимин насмешливо прыснул, качая головой так, будто услышал самую абсурдную вещь в своей жизни. — Пока это вызывает только приступ тошноты.

— Нам нужно поговорить всем вместе, — заключил Тэхён, а на лице его проскочил оттенок настойчивости. Так выглядят люди, когда готовы идти на подвиги. — Как насчёт того, чтобы встретиться после занятий в нашем кафе?

— Идёт, — пожал Чимин плечами, удивляя Тэхёна таким быстрым и — Пак уверен — неожиданным для него согласием. — Я задержусь минут на пятнадцать.

— Прекрасно, — выдал Ким, в своей обычной манере начиная лезть обниматься с улыбкой от уха до уха. — Я так счастлив.

— О-о, огради меня от этого, — сморщился Пак, упираясь ладонями в тэхёновы плечи и едва не выронив книгу. — Тэхён! Отвали, говорю.

Для Чимина правила совсем другие. Нельзя быть всем другом, дарить всем объятия, потому что теплота — признак слабости для Пака. Он не собирается быть слабым. Конечно, оборотная сторона заключается в том, что когда он силён, все считают его равнодушным. Они думают, что Чимин ничего не чувствует и только манипулирует людьми. Но кто сказал, что Паку это не нравится?

— Что за книга? — отступив от неуклюжих примирительных объятий, Ким поправил съезжающую лямку рюкзака и поплёлся за Чимином, как это было всегда. Будто ничего и не было.

— Называется «Иди в жопу не твоё дело», — с напыщенной серьёзностью ответил светловолосый, поднимаясь по ступенькам. — Купил по дороге. В книжном, неподалёку от дома.

Обиженно надув губы, Тэхён всё равно не мог удержать сквозь это улыбку. Чимин мимолётно взглянул на лицо друга, когда подумал, что он, наверное, просто отвратительный человек, если действительно собирается осуществить то, о чём думает.

Иногда, когда Чимин смотрит на своё отражение в зеркале, в глубине собственных глаз видит будто совсем другого человека. Будто внутри есть тот, кто прячется за этим равнодушием и апатией. Он то пытается бороться и заполнить собой чиминово сознание, то проигрывает самому себе… Чимин думает, что ему не нужен этот слабый человек, поэтому искоренить из себя это жалкое существо является главной целью вот уже пару лет.

По большей мере о мести думают только те люди, которые слабы и беспомощны в той или иной ситуации. Но этот случай явно не из таких. Чимин не чувствует себя слабым и беспомощным. Ему не настолько дорого собственное лицо, чтобы обижаться и злиться, потому что синяки пройдут, ранка на губе затянется и заживёт, но навязчивая идея в голове никуда не денется. Может быть, Пак чувствует себя немного оскорблённым жуткой несправедливостью, но точно не слабым и обиженным. А что, если человек внутри Чимина вовсе не такой мягкотелый, каким казался на первый взгляд? Может быть, он на самом деле подлый и мстительный? Ещё больший подонок, каким может казаться сам Чимин?

Некоторое время Пак обдумывал, как хочет поступить. Как хочет обойтись со своими так называемыми друзьями. Нужна ли ему эта дружба вообще? И в какой-то момент он почувствовал себя той француженкой, о которой прочёл в какой-то исторической книге. Когда немцы-пруссаки завоевали французов в каком-то там году, то всячески издевались над ними: насиловали женщин и расстреливали мужчин, сжигали дома и всё грабили. Одна великолепная девушка — француженка — невообразимо красивая, заразившись, начала из мести заражать всех немцев, которые попадали к ней в постель. Она обрекла целые сотни, может быть даже тысячи… И когда она умирала в госпитале, то с удовлетворением и гордостью вспоминала об этом.

В представлении Чимина есть три вида подонков. Первый: слишком наивные, то есть убеждённые, что их подлости — это только достоинство. Второй: стыдящиеся, то есть те, которые стыдятся собственных подлостей, но не перестают их совершать. И, наконец, третий: просто подонки. Чистокровные подонки. Пак причисляет себя к третьему виду. В большинстве случаев подлые людишки, которые, осознавая свою дерьмовую натуру, по-прежнему считают себя несправедливо обиженными всем миром. Чимин со своей натурой — совсем не тот случай.

Чистокровный подонок.

***

— Здравствуй, — шепнул Чимин на чужое ухо, случайно подкравшись к девушке со спины.

Черноволосая, что собирала с предпоследней парты свои принадлежности, вздрогнула и, кажется, была готова отскочить от парня на пару метров, как если бы от Чимина дурно пахло или что-то в этом роде.

— Извини, — усмехнулся Пак, отступая от Юнджи. — Не хотел напугать.

Она окинула его лицо мимолётным недоверчивым взглядом, а затем вернула всё своё внимание к сумке, в которую заталкивала учебник. Чимин оглядел класс: где-то на первых партах ещё собирались некоторые девчонки, о чём-то со смехом переговариваясь. А палочки твикс, топчась у выхода из класса, как всегда о чём-то спорили и, видимо, ждали свою подругу, чтобы отправиться в столовую.

— Ты не могла бы задержаться на пару минут? — спросил Чимин, опираясь на близстоящую парту руками и поясницей.

Юнджи из-под чёлки взглянула на него, слегка прищурилась и — Чимин мог поспорить — считала ссадины на его лице. Потом она повернулась в сторону друзей, когда те вовремя переключили внимание на неё, и покачала ладонью так, будто сказала «идите, я догоню». Пак уловил брошенный в свою сторону настороженный взгляд Намджуна, переполненный недоверием и раздражительностью, и про себя легко ухмыльнулся. Переглянувшись с Хосоком, Намджун качнул головой в сторону дверей, и уже через пару секунд они покинули класс.

Как же ты ей доверяешь, — подумал Чимин. — Она так искусно водит тебя за нос.

— Я не задержу тебя надолго, — произнёс парень, разглядывая клетчатую юбку девушки, что была выглажена до тошнотворной идеальности. — Просто хотел предложить после занятий выпить кофе. За мой счёт, конечно.

Брюнетка нахмурилась, заталкивая в сумку рабочую тетрадь. Чимин будто видел и ощущал волны недоверия, исходящие от худого хрупкого тела лёгкими вибрациями. По лицу можно было понять, что она копается в его словах и собственных мозгах, пытаясь отыскать там какой-то подвох или иной смысл. Но Пак умеет быть убедительным, когда очень этого хочет. Хотя… Даже когда не хочет. Дар убеждения был дан ему при рождении.

— Не ищи в этом подвоха. Нам бок о бок учиться ещё год, поэтому мы ведь должны искоренить неловкость, верно? — заверил Чимин, изо всех сил борясь с желанием закатить глаза. — Это просто кофе в знак извинений.

Юнджи подняла голову, одновременно морща лицо и застёгивая замок на сумке.

— Что? — не понял Чимин. — Не любишь кофе?

Девушка покачала положительно головой и пуще прежнего сморщилась, выражая всю свою нелюбовь к напитку и закидывая лямку от сумки себе на плечо.

— Чёрт, я тоже его терпеть не могу, — в ответ сморщился Пак. — Может тогда карамельный маккиато?

Юнджи, устремив взгляд куда-то вверх, снова прищурилась и задумалась.

— Молочный коктейль? — предположил парень, ожидая ответа. Брюнетка снова поморщилась и покачала отрицательно головой.

— Кола? — почти усмехнулся Чимин, но, получив от девушки движение плечами, которое означало «пойдёт», едва скрыл удивление. — Тогда решено: кола. Тут в двух кварталах от школы есть кафе «Акапелла». Встретимся там?

Юнджи повторно пожала плечами, тем самым отвечая что-то наподобие «окей», и, поправив на плече лямку сумки, отправилась к выходу из класса.

— Надо же, — под нос буркнул Чимин, усмехнувшись и задумавшись. — Кола.

***

Плюхнувшись на мягкое кожаное сиденье бежевого цвета, Чимин стянул с плеча лямку рюкзака и кинул его рядом. Он и два его друга обычно сидели около стеклянной витрины с видом на улицу, чтобы наблюдать за прохожими и изредка смеяться над некоторыми учениками их школы, что проходили мимо. В этот раз было совсем не до смеха. Поэтому столик располагался в самом унылом углу кафе.

Тэхён не мог скрыть радости от того, что друг всё же пришёл, и, сидя напротив Пака, ёрзал то ли от волнения, то ли от нетерпения. Чонгук же, сидящий рядом с Тэхёном, подставил ладонь под подбородок и просто бездумно метал взгляд по пунктам ламинированного листа меню. Было видно, что он тут не по своей воле, поэтому Чимин в какой-то степени оценил попытки Тэхёна всё наладить.

В послеобеденное время посетителей было не так много, но достаточно для того, чтобы шум разговоров заглушал наступившую неловкость.

— Подождём ещё десять минут, — проговорил Чимин, поправляя на себе серый пиджак школьной формы.

— Чего подождём? — не понял Тэхён, нахмурившись.

— Кого, — кинул светловолосый, поднимаясь с места. — Мы ведь хотели во всём разобраться, верно?

Чимин не дал Тэхёну что-то ответить, поднявшись из-за стола и, роясь в карманах штанов, направился в сторону стойки. Он купил две банки колы и вернулся на своё место, поставив их на стол.

— Я не совсем понимаю, — оглядев напитки, промямлил Тэхён, который готов был захныкать от недоумения.

— Пришла, — буркнул Чимин себе под нос, устремив взгляд в сторону двери, над которой лязгнул колокольчик. — Сейчас всё поймёшь.

Поскольку Тэхён и Чонгук сидели спинами ко входу, то оба вытянули шеи и повернули головы. Юнджи, завидев Чимина, поспешила к дальнему столику, не сразу заметив двух других парней. Когда девушка оказалась достаточно близко для того, чтобы увидеть их, то вросла своими лоферами в пол, распахнув глаза. Чимин заметил, как нервно она сжала лямку сумки и, кажется, была готова с минуты на минуту рвануть в сторону выхода. Но Юнджи лишь перевела взгляд, переполненный злостью, в сторону Пака.

Обманщик, — говорили её глаза. — Ты меня обманул.

— Хорошо, что ты пришла, — произнёс Чимин, стараясь сгладить свой голос, чтобы не спугнуть её окончательно.

— А она тут что забыла? — разъярился Тэхён, хлопая ладонями по столу в приступе недоумения.

— Я же говорил, — произнёс Чонгук, по-прежнему глядя на всё со спокойствием, которое никогда не было ему присуще. — Чего ты ещё от него ожидал?

— Мы же собирались поговорить? — почти безнадёжно заскулил Ким. — Для чего здесь она?

Чимин, внимая вопросам, что сыпались на его голову и таяли так же быстро, словно хлопья рассыпчатого снега, краем глаза заметил, что девушка почти развернулась для того, чтобы поскорее сбежать. Всё вокруг смешалось и стало похоже на густую кашу, которая вливалась в сознание отвратным месивом. Как раздражающие помехи на радио, которые режут слух своей остротой. Это чувство было редко Чимину присуще, но хотелось закричать, чтобы все просто заткнулись. Вовремя среагировав, Пак потянулся и схватил Юнджи за руку.

— Села, — вмиг огрубевшим голосом буркнул Чимин, а глаза его будто дьявольски потемнели. — А вы двое — заткнули свои поддувала.

Кажется, вокруг возвелась какая-то нерушимая стена, которая оградила именно этот столик от всех разговоров других посетителей, звона посуды и прочих раздражающих звуков. Вмиг воцарилась такая же тошнотворная тишина, от которой по-прежнему хотелось вырвать барабанные перепонки. Тэхён смотрел на Чимина так, будто оскорблён по самое не балуй. Чонгук ни черта не понимал, от этого злился. А Юнджи, кажется, поняла, в чём тут дело, и спокойно присела рядом с Чимином. Пак хоть и не говорил с ней толком, но уже понял, что девушка совсем не глупая, и ещё во время занятий поняла по разбитым лицам, в чём заключался весь сыр-бор. К тому же, он готов дать пальцы на отсечение, что Юнджи хочет покончить с этим дерьмом не меньше, чем он сам.

— Вот и отлично, — заключил Чимин с лёгким удовлетворением, когда уловил, что все за столом молчат и ждут, когда он заговорит. — Теперь можно и разговоры разговаривать.

— Объясни, для чего она здесь, — нетерпеливо глядя в глаза другу, Тэхён сморщил с брезгливостью губы и стал более серьёзным. — Она не имеет никакого отношения к…

— Она, Тэхён-и, играет главную роль в спектакле, который вы поставили, — перебил Чимин друга. — Сейчас я хочу разжевать для вас и заставить проглотить всё это дерьмо. Меня доебали ваши идеи фикс и мнимые, совершенно тупые предубеждения.

Тэхён стал похож на рыбку, потому что начал открывать и закрывать рот, пытаясь подобрать какие-то слова. Чонгук же прямым нечитаемым взглядом уставился на девушку.

— Для начала давайте разберёмся, что же стало причиной всего этого фарса, — Чимин пододвинул банку колы к девушке, чтобы показать, что в его словах всё же была доля правды. — Есть варианты у кого? Тэхён? Нет? Может, ты, Чонгук?

Брюнет опустил глаза, изнутри надавливая языком на щёку. Он злился, но ещё больше стыдился. Это было видно невооружённым глазом.

— Ладно, раз никто не может, то отвечу я, — открыв вторую банку газировки, что издала характерный «пшик», Чимин наигранно задумался. — Я считаю, что всему виной твоё упрямство и нежелание мириться с обстоятельствами, Чонгук-и.

— Почему ты валишь всё на него? — нахмурился Тэхён, и Чимин чуть не засмеялся, потому что валить всю вину на Чонгука обычно прерогатива самого Кима. Абсурд.

— Давай ты будешь задавать вопросы, когда я закончу жевать за вас дерьмо? — с ироничной вежливостью предложил Чимин. — Спасибо. Итак, что же у нас дальше? Ах, да, Юнджи…

Девушка вздрогнула, когда отпивала из банки колу, и красно-коричневая капелька напитка ускользнула с уголка рта, начиная ползти по подбородку к перебинтованной шее. Быстро стерев её ладонью, она подняла глаза и взглянула на Чимина каким-то потерянным взглядом.

— Вспомни пятничную вечеринку. Было ли что-то между тобой и мной перед тем, как Тэхён нашёл нас в своей комнате? — Чимин спокойно произнёс вопрос, а брюнетка выглядела так, будто собственный язык застрял у неё в глотке.

Она распахнула в удивлении глаза и окинула недоумевающим взглядом каждого, а ещё через мгновение отрицательно покачала головой. Она действительно выглядела так, будто это звучит до такой степени абсурдно, что даже говорить и предполагать было самым тупым поступком. А Чимин внутри даже порадовался такой реакции, хоть снаружи этого и нельзя было выявить.

— Верить или не верить — дело ваше, но вы оба должны зарубить себе на носу только одну вещь, — Чимин сложил локти на столе, чуть приподнимаясь, чтобы выплюнуть эти слова парням прямо в лица. — Вы оба — два тупоголовых идиота, у которых один мозг на двоих. В какой-то степени я даже рад, что всё так сложилось. За всё время, что мы общаемся, вы так и не смогли уяснить, что для меня на самом деле было важно. Я ни разу не предавал эту дружбу, в итоге остался отпизженным за вашу собственную тупость. Поэтому я говорю: нахуй вас и вашу мнимую дружбу.

— Чимин-и, — с дрожью в голосе тихо проговорил Тэхён, уставившись на парня так, будто вот-вот разрыдается.

— Нет, Тэхён, — покачал Чимин головой, обрубая на корню все тэхёновы попытки надавить на жалость или снова извиняться. — Я ещё не закончил. Юнджи, приятны ли тебе «ухаживания» Чонгука?

Девушка замерла, вцепившись пальцами в банку колы, и можно было увидеть, как она продумывает свои действия. Хочет ли она сгладить свой ответ, чтобы не делать парню в какой-то степени больно, или же она намерена растоптать все его надежды — непонятно. Но когда Юнджи поднимает равнодушный взгляд, холодно смотрит на Чона и отрицательно качает головой, то Чимин понимает, что она отдала предпочтение второму варианту.

— Бинго! — выдаёт Чимин, тряся ладонями в притворном восхищении, затем делая пару глотков колы. — Вот и выпали три банана на игровом автомате. Теперь я надеюсь, что до половинки, которой ты думаешь, Чонгук-и, это дошло. Что касается тебя, Тэхён-и.

— Остановись, — умоляет Ким, и Пак видит, что его глаза заблестели от подступающих слёз. Но Чимин не любит оставлять дела незавершёнными, кто-то ведь должен вылить на них постыдную правду.

— Для меня, а тем более для Чонгука не секрет, что ты спишь и видишь, как он своим членом гладит твои щёки изнутри, — говорит парень, а Тэхён краснеет и всхлипывает, опуская голову. — К чему я об этом вообще. Мысль о том, что ты приврал ему обо мне и Юнджи, не стала для меня чем-то неожиданным. Ты приукрасил свои слова, чтобы чонгуково либидо потерпело крах. Самое лучшее, что ты можешь сделать — признать это.

— Прости меня, — проскулил Тэхён, по-прежнему опуская голову и снова всхлипывая. — Мне так жаль, Чимин-а…

Юнджи сидела с губами, сложенными буквой «о», и, кажется, просто ахуевала со всего происходящего. Чимин про себя отметил, что она впервые выглядит непритворной в своём удивлении. Чонгук, сцепив ладони, бурил в клетчатой скатерти стола дыру, не находя в себе ответов. Желваки на его лице заиграли, а глаза потемнели. Чимин, конечно, понимал, что окончательно рушит их дружбу. Но кто сказал, что он этого не хочет?

— Теперь можно задёргивать шторы и кричать «занавес»? — с удовлетворением парировал Чимин, подставляя ладонь под подбородок. — Никто ничего не хочет добавить?

Глухая тишина, окружающая столик, упала, как сорванная занавеска. Всё приходило в норму. Чимин мог закрыть на всё глаза. Продолжать жить, будто ничего не было. Дружить, радоваться жизни и общаться. Но зачем тратить на это время, если на горизонте появится очередная симпатичная девчонка, после которой всё повторится снова. И это будет повторяться опять и опять, самое простое — искоренить паразитирующий гриб, пока он не пророс до сердцевины. Всё, что чувствует Чимин сейчас — лёгкий налёт досады. Только и всего.

— Проводить тебя? — любезно обратился Пак к девушке, которая не сразу поняла, что этот вопрос адресован ей. — Тут ведь недалеко?

Когда Юнджи вышла из ступора, то пожала плечами, поднимаясь из-за стола и закидывая ремень кожаной сумки на своё плечо. Взглянув на Чонгука, Чимин заметил, как сильно напряглись его скулы, и с надменностью ухмыльнулся. Чимин бы поменял местами чёрное и белое. Он бы торговал душами и разнёс мир. Он бы нарушал все правила, лишь бы испытывать такое удовлетворение каждый божий день.

— Всех благ, — поднимаясь следом за девушкой, Чимин помахал ладонью, но через секунду обратился к Тэхёну, которого, кажется, начинало трясти. — Можешь оставить себе тот свитер. Он мне никогда не нравился.

Это послужило последней каплей, потому что Ким, закрывая лицо ладонями, взорвался бессмысленным плачем. А Чонгук, разрывая свою ментальную связь со столешницей, резко поднял глаза, кишащие яростью, и прошипел:

— Уйди уже.

Чимин вышел из кафе следом за Юнджи, беззаботно закидывая на плечо лямку рюкзака. Выглядел он так, будто просто пришлёпнул надоедливую муху, жужжащую над ухом. Наверное, именно поэтому девушка так проникновенно пялилась на него с лёгким осуждением во взгляде.

— Ну что? — буркнул Чимин, взглянув на брюнетку. — Ты мне никто, чтобы осуждать, так что…

Она покачала непринуждённо головой, давая понять, что дело вовсе не в этом. Тут до Чимина дошла следующая догадка.

— Ах, да… — он отвернулся, без особого энтузиазма оглядывая улицу. — Полагаю, я задолжал тебе уже вторые извинения?

Юнджи покачала положительно головой, задрав подбородок так, словно обижена до глубины души.

— Ты в любом случае должна понимать, что служишь пешкой во всей этой ситуации, — пожал Чимин плечами, опуская руки в карманы. — Так что не вижу смысла в том, что ты так оскорбилась и… Ауч!

Получив от девушки подзатыльник, он с возмущением нахмурился, стрельнул глазами и больший дискомфорт ощутил от проколотой брови, нежели от удара. Чимин вдруг взглянул на их взаимодействие со стороны и подумал, что это выглядит, скорее всего, очень странно. Потому что они были похожи на друзей. И он правда не понимал, почему чувствовал себя комфортно. Он не хотел с ней говорить или же проделывать какие-нибудь извращённые штуки, какие обычно проделывают парни с симпатичными девушками. Он просто хотел идти рядом и молчать. Это было самое лучшее.

Не то чтобы Чимин не думал о том, что мог бы с ней переспать. В плане секса девушки цепляют его больше, чем парни. Потому что если занимаешься сексом с парнем по собственной инициативе, это всегда получается как-то не так. У Чимина не так много опыта в этом плане, но тем не менее парочка партнёров, по которым он может судить, всё же была. У него сложилось впечатление, что парни не умеют быть такими изобретательными в постели, как девушки. Когда парни кончают, выражения их лиц не отличаются соблазнительностью, и Чимин думает: ради чего вообще так тереться друг о друга частями тела, ради чего терпеть боль от растяжки и потеть? В такие моменты он чувствует себя более одиноким, как если бы был один. А закончив, парни показывают себя с ещё менее приятной стороны. «Чем я вообще занимаюсь с этим парнем? Я же не гей», — написано на их физиономии.

Юнджи бесшумно усмехнулась, отворачиваясь и придерживая лямку сумки на плече. Весь остальной путь они провели в приятной тишине. Чимин хотел поблагодарить её за что-то, но сам не ведал, за что именно. Всё же она отличалась чем-то от других девушек.

— Тэхён и Чонгук очень любят «Марвел», — вдруг заговорил Чимин, сам не понимая, зачем и почему. Юнджи, вышагивая по тротуару, взглянула на него с интересом. — А я просто терпеть не могу все эти фильмы о супергероях.

Брюнетка из-под чёлки взглянула так, будто спросила: «почему?», и Чимин даже удивился тому, как искусно ей удаётся разговаривать взглядом.

— Всем без исключения хочется обладать какими-то способностями, — он слегка склонил голову вбок и понизил голос. — Для большинства людей это как успокоительное, потому что они очень пугливые. Постоянно всего боятся.

Чимин пнул какой-то камешек, улавливая и впитывая, словно губка, интерес, с которым Юнджи внимает его словам.

— Отсюда и популярность этого супергеройского сюжета. И все смотрят фильмы о супергероях, читают комиксы о супергероях и грезят о том, чтобы быть на них похожими. Отгадай, какой костюм Тэхён надевает на Хэллоуин из года в год? — Чимин усмехнулся, когда девушка пальцем нарисовала круг на ладони. — Да, железного человека.

Пак замолчал, замечая, что они приближаются к одной из нужных многоэтажек. Лёгкий тёплый ветер приятно обдувает лицо, а в воздухе чувствуется запах послеобеденного солнца. Мягкий и терпкий.

— Не знаю, зачем это говорю, но спасибо? — притормаживая у ступенек, говорит Чимин. — За то, что пришла.

Юнджи, неловко опуская глаза и топчась на месте, пожимает плечами, будто пытаясь сказать «да ладно, забей», но потом, видимо, вспоминает, что Пак заманил её обманом, и ударяет кулаком в плечо.

— И снова: ауч, — с притворной обидой Чимин трёт плечо. — Сила есть — ума не надо?

Она морщит нос, будто дразня, а Чимин от чего-то легко улыбается, упуская из виду то, как Юнджи почему-то замирает на месте, будто молнией ударенная.

— Увидимся в школе, — напоследок бросает Чимин, поправляя лямку рюкзака и отправляясь в сторону станции метро.

Покрасневший и запыхавшийся Юнги, оказавшись в стенах своей прихожей, хлопает дверью и в панике припадает к ней спиной. Ноги становятся ватными и едва удерживают его на ходу. Он роняет из рук сумку, расстёгивает удушающий пиджак и сжимает ладонью хрупкую ткань блузки в области груди, где бесконтрольно грохочет сердце, сбивая дыхание хозяина.

Юнги становится жертвой собственного ужасающего открытия: Пак Чимин умеет улыбаться.