Неистовый квартет. Часть 4. Финал

Глава 2. Часть 2

Расположившись на сеновале в одной из деревень недалеко от Белонии, друзья держали совет.

— Сперва надо все разведать, — непререкаемым тоном заявил Карл. — Нечего соваться в ловушку очертя голову.

— Завтра они уже начнут убивать, — мрачно напомнил Фриц.

— А если убьют нас, мы точно никого не спасем, — отрезала Дора. — И еще: лучше пойдем мы с Бланкой. Вы двое слишком заметные.

— Стража у ворот наверняка получила и ваши приметы, — возразил Карл, явно не желая отпускать свое Солнышко на такое опасное дело.

Однако сама Бланка всегда была не прочь рискнуть.

— Если учесть, что все иллирийки темноглазые и темноволосые, им придется вообще закрыть город для женщин. — Она рассмеялась.

— У меня есть ингредиенты для оборотного зелья, — сообщила Дора, показывая на сумку, которая изрядно пополнилась после повторного визита в хижину создателя Кокона Смерти.

— Их хватит на два раза? — уточнил Фриц. — Когда мы пойдем в город все вместе, тоже надо замаскироваться.

Мысленно прикинув, сколько зелья понадобится для четверых человек (да еще таких крупных, как Карл и Фриц), Дора разочаровано покачала головой.

— К сожалению, нет… Ну я все же могу изменить цвет глаз белладонной. Думаю, этого будет достаточно.

— Надеюсь, они просто не хватают всех чужаков у ворот и не тащат в тюрьму, — сумрачно произнес Карл.

— На этот случай вы будете дежурить неподалеку и обязательно нас спасете, да ведь? — Бланка устремилась на него умоляющий и одновременно по-щенячьи восторженный взгляд.

Карл просто не мог устоять.

Дора закапала в глаза сок белладонны: зрачок расширился, отчего радужка стала казаться темнее. Делать так постоянно, как некоторые модницы, было опасно для зрения, однако за один раз ничего страшного не произойдет.

Не тратя больше ни мгновения, друзья выдвинулись к городу.

Мужчины расположились в зарослях шиповника, откуда для остроглазого Карла открывался хороший обзор на ворота. Бланке пришлось, скрепя сердце, оставить ему на хранение мешок с лютней.

Девушки же двинулись по широкой дороге к городу среди людей, одетых кто в лохмотья, кто в добротные камзолы, и телег, груженных разным добром на продажу.

У ворот образовался небольшой затор, стражники не то чтобы свирепствовали, но все же спрашивали у каждого входящего, зачем тот пожаловал в Белонию. Когда очередь дошла до Доры и Бланки, последняя сказала заранее оговоренную фразу на иллирийском, скромно потупив взор:

— Хотим купить сукна на платья, сестрица моя замуж выходит.

Она добилась нужного эффекта: почему-то разговоры о свадьбе размягчали многих людей. Стражники остались мрачными, однако не стали дальше донимать девушек расспросами, даже произнесли, как потом пояснила Бланка, несколько добрых пожеланий, в которых упирали на то, что Церковь поощряет брак.

Таким образом, без труда попав в город, подруги сразу направились к центральной площади, где должен был находиться рынок, благо, дорогу им подсказал первый же прохожий. Белония казалась совершенно обычным городом, каких много в клириканских землях. Дома из красного кирпича и камня, островерхие черепичные крыши. Ближе к площади даже появились мощеные улицы.

Встречались люди разной внешности, среди чернявых иллирийцев часто мелькали светлые макушки бруденландцев и каштановые волосы выходцев из восточных земель. Вроде бы все как обычно. Но почему-то Дору не покидало гнетущее ощущение — она списывала все на волнение. Да и отсутствие красок изрядно портило настроение: Дора ожидала, что уж в большом торговом городе увидит приятные глазу наряды. Однако в одежде людей на улицах встречались только серый, коричневый и черный с редкими вкраплениями белого в виде женских чепчиков. И никаких тебе ярких флагов, даже цветов, как всегда бывало в городах, не продавали.

Унылая картина.

— Они совсем не улыбаются, — внезапно сказала Бланка голосом, в котором прозвучала тень страха. — Никто…

Не веря, Дора стала вглядываться в прохожих, и вскоре на нее накатила вязкая тяжелая жуть. На лицах встречалось множество разных выражений: суровое спокойствие, высокомерие, брезгливость, ханжеское благолепие, ядовитые усмешки. Но ни одной веселой улыбки.

Пусть блюстители морали упомнили о недопустимости громкого смеха и всего такого, Дора все же сомневалась, что даже драконовские законы могут вытравить из людей желание радоваться. На деле же так оно и было. В Белонии не встречалось ни одного счастливого человека. По крайней мере, счастливого в понимании Доры и Бланки. Для всех этих людей счастье было в упоении собственной безгрешностью и нравственной чистотой. В уничтожении чувств и замене радости на злобное торжество.

Филипп вместе с последователями не просто насаждал жесткие законы, он менял саму человеческую природу. Вот что было по-настоящему страшно.

Чуткая Бланка, наверняка острее ощущавшая всю неправильность происходящего, вцепилась в руку Доры и не выпускала, даже когда их ладони стали липкими от пота.

Так подруги добрались до площади, где шумел рынок, на первый взгляд походивший на все другие рынки в разных частях Срединной Земли. Но только на первый.

Здесь не было буйства красок, не слышалось веселого гогота или ругани. Купцы и покупатели держались степенно, никакого торга — все цены заранее определены законами Церкви. Настоящие эмоции здесь вызывала лишь одна тема…

Нырнув в толпу, как две рыбки в омут, подруги быстро узнали то, что особо будоражило город.

— И правильно, что заранцев поджарят! — на ломанном кеттнианском вещал светловолосый торговец. — Поганые воры, туда им и дорога! У меня в прошлом месяце бандиты эти даром что малолетние, а десять голов лучшего сыра утащили!

Но большинство фраз произносилось на иллирийском, так что Бланка потом шепотом переводила для Доры особо важное. Хотя по тону и выражению лиц нетрудно было догадаться: белонцы полностью на стороне Инквизиции, не видя в казни детей-воришек ничего аморального. А если кто-то придерживался иного мнения, то благоразумно предпочитал помалкивать.

Подругам пришлось выдержать и бурный поток похвал Изабелле — аббатисе местного монастырям Ордена святой Елены. Выходило, что сия наделенная божьим даром невинная дева исцелила множество людей, даже мертвых поднимала. И, подавая пример многим сребролюбивым церковникам, не отказывала в помощи даже тем, кто не мог внести щедрое пожертвование в казну монастыря.

Дора здорово сомневалась в правдивости всех историй, которые успела узнать на рынке Бланка. Хороший, да что там хороший, святой человек, каким представлялась Изабелла по рассказам белонцев, не мог отдать приказ у***ь детей. Даже если это всего лишь уловка для поимки еретика.

Один из торговцев с гордостью продемонстрировал «милым синьоринам» помост, расположенный тут же прямо напротив церкви и отделения Инквизиции. Специально для предстоящей казни сколотили новенькую сцену из свежеобструганных досок.

На Дору накатывала дурнота от непоколебимой уверенности горожан в правоте Церкви. От блеска в их глазах, выдающего желание увидеть жестокое зрелище. От их ненависти, готовой обрушиться на любого, на кого падет подозрение в общении с темными силами.

Все это слишком напоминало Доре Пьетро, когда обычные люди, не добряки, но и не отпетые негодяи, вдруг превратились в толпу, жаждущую крови ведьмы…

Для отвода глаз подруги купили обрез льняного полотна, причем Дора не просто схватила первое попавшееся, а тщательно выбрала ткань, все равно пригодится, например, на новую рубаху. Цена оказалась ниже, чем можно было ожидать, в соседнем герцогстве такое полотно обошлось бы в два раза дороже. И уже когда они покинули лавку, Бланка шепотом сказала Доре:

— Бедный купец, он смотрел на эту ткань, будто от сердца отрывает. Торговаться все же не решился, хотя его так и подмывало.

— Силен Филипп, раз даже торгашей смог приструнить, — почти одними губами произнесла Дора.

Конечно, жестко закрепленные цены это хорошо. Просто отлично. Вот только стоит ли платить за возможность купить дешевую ткань свободой? Не только свободой бренной оболочки, но и духа? Дора была к такому не готова. А что насчет других людей?

Обзаведясь доказательством, что они не просто шатаются и вынюхивают, а делают покупки, подруги подошли к отделению Инквизиции. Трехэтажное здание из серого камня венчалось крышей, украшенной фигурами святых-покровителей воинов с занесенными мечами. Строение окружала высокая стена, по которой расхаживали часовые — трое на каждом пролете.

Это вам не замок герцогини Сфорца, которая не ждет нападения и полагается в первую очередь на силу своей магии очарования.

Инквизиторы же были во всеоружии, готовясь к приходу «гостей».

Больше в Белонии делать было нечего, да и солнце уже клонилось к закату, так что подруги поспешили покинуть пределы города фанатиков.

Стражники у ворот девушек узнали и даже перекинулись с Бланкой парой слов насчет качества ткани да поведения торговцев. Непонятно было, подозревают ли «сестер» в чем-то или стражники просто проверяют, как купцы выполняют законы. А может, ожидают, что девушки начнут «стучать».

Уверив воинов, что все прошло отлично, Дора и Бланка с облегчением вышли за ворота. Было такое ощущение, словно вырвался на свежий воздух после многих часов, проведенных в душной комнате. Дора бы даже побежала, если бы не опасалась, что стражники еще следят за ними.

Зато Бланка ринулась бы по дороге прытким зайцем, не поймай ее Дора вовремя за локоть. Они пошли чинно, как подобает благонравным сельским девушкам и ускорили шаг, только когда свернули за поворот, где деревья укрыли их от стражников.

Мужчины ждали в условленном месте. Судя по тому, как Фриц набросился на девушек с расспросами, он весь извелся от волнения. Да и Карл, возвращая Бланке мешок с вещами, несколько дольше, чем следовало, задержал ее руки в своих.

Друзья перебрались немного дальше от городских стен, в небольшую рощицу.

Нежно перебирая струны лютни, чтобы успокоиться, Бланка вкратце рассказала то, о чем говорят в городе. Дора добавила свои соображения по поводу резиденции белонских инквизиторов.

— Нет, туда мы не сунемся, — тут же отрубил Карл. — Глупо и бесполезно. Даже если проберемся незамеченными мимо стражи, мы все равно не знаем, где держат детей, а пока будем блуждать по зданию, кто-нибудь поднимет тревогу.

— Тогда что ты предлагаешь? — Судя по усталому тону Фрица, они уже с Карлом не раз спорили о плане проникновения в резиденцию.

— Помнишь наш разговор о твоих бомбочках, Дора? — спросил у нее Карл, делая вид, что не заметил кислой мины Фрица.

Конечно, она помнила, как на одном из привалов по дороге в Белонию, Карл интересовался, можно ли начинить бомбочки такой смесью, чтобы получалось большое облако дыма. Дора уловила его идею и, обдумав, даже начала собирать по пути подходящие травы. К сожалению, у нее не было времени приготовить хотя бы пробный состав.

— Не могу гарантировать результат, но лучше рисковать так, чем лезть в резиденцию, — объявила Дора.

— Как «так»? — Бланка в недоумении прижала пальчик к щеке.

— Я предлагаю атаковать во время казни. — Карл рубанул рукой воздух точно мечом. — Так мы убедимся, что плененные дети — не выдумка. Инквизиторы же не смогут действовать свободно из-за собравшегося на площади народа…

— Ты о них слишком хорошего мнения, — едко заметил Фриц. — Раз уж они пошли на такие грязные уловки, чтобы поймать меня, то и вполне могут перебить всех на площади с помощью какой-нибудь темной магии.

С того момента как друзья узнали о ловушке Инквизиции Фриц пребывал в мрачном расположении духа, разговаривал только по делу и часто огрызался. Не удивительно, что он, человек, готовый рискнуть жизнью, чтобы помочь другим, сейчас переживал. Ведь из-за него могли пострадать другие. По крайней мере, он так считал.

Дора бы на его месте тоже расстраивалась, но не настолько сильно. В конце концов, настоящие преступники — инквизиторы, неблагодарный кусок дерьма Винченцо да Изабелла, которую Дора заочно ненавидела.

— Все равно при большом скоплении народа затевать сражение не с руки, — продолжал гнуть свое Карл. — Толпа ударится в бегство, будет мешаться и все такое… В общем вернемся к плану. Он довольно простой: отвлекаем всех дымом от бомбочек Доры. Под его прикрытием и защитой барьера Фрица поднимаемся на помост. Я разрубаю цепи, сковывающие пленников. Ну, а дальше пускай они сами разбираются. Раз они беспризорники, то умеют выживать. Мы не обязаны с ними нянчиться, просто дадим возможность убежать.

— Согласна, все равно других вариантов у нас нет, — поддержала Дора.

Она слишком поздно заметила предостерегающий взгляд Бланки и сообразила, как слова Карла должны были звучать для Фрица.

— Придумать другой план вряд ли получится, — очень мягко сказала Бланка. — Я понимаю, что ты чувствуешь, Фрици. Однажды из-за меня, пусть и косвенно, пострадали люди. В одном иллирийском герцогстве был очень скверный правитель, я сочинила посрамляющие его комичные куплеты. Везде, где я выступала с ними, народ очень смеялся, радовался возможности хоть как-то поглумиться над своим злым господином… Но, уже покинув эти земли, я через некоторое время узнала, что все селения, в которых я выступала, герцог обложил дополнительными поборами в качестве наказания. Некоторых моих слушателей, о которых ему донесли, высекли. И это не единственный подобный случай…

— Скотина! — возмутился Карл. — У нас на севере правитель опозорил бы себя такими действиями навеки. Порицания от скальда должно принимать с вниманием и уважением. Наказание же тех, кто слушал песни, только показывает, какой этот герцог дурак!

Похоже, он не до конца понял, зачем вообще Бланка рассказала эту историю.

Зато Фриц все отлично смекнул.

— Спасибо за наставления, малыш. — Он тепло улыбнулся Бланке. — Все-таки ты гораздо мудрее меня, старого нытика.

С силой проведя рукой по лицу, Фриц заявил уверенно:

— Все, больше не буду раскисать. Инквизиторам, вот кому надо показать, куда Ганс коров не гонял.

— Отличный настрой, — похвалила Дора и добавила с лукавой улыбкой:

— Признаться, я начала думать, что ты соскучился по моему особому средству утешения и пытаешься меня разжалобить.

— Ах, меня раскрыли! — трагично вскричал Фриц. — А я так надеялся, что ты меня приголубишь!

— Кулаком промеж глаз я тебя приголублю, если еще вздумаешь взваливать на себя всю вину да мучиться, — пригрозила Дора.

Судя по округлившимся глазам Карла, до него только что дошло, из-за чего весь сыр-бор.

— Так ты винил себя в произошедшем с детьми? Ты еще тупее того герцога, про которого рассказывала Бланка.

Карл хлопнул Фрица раскрытой ладонью по спине, и тот скривился от боли.

— Мы как всегда наваляем инквизиторам и делов.

— Кстати о делах, — начала Дора, — хватит нам тратить время попусту, пора заняться подготовкой.

Она быстро раздала всем задания, и вскоре каждый из квартета был при деле: Карл пошел за водой, Фриц и Бланка осторожно освобождали горшочки-бомбочки от находившейся в них вязкой массы. В опустевшую тару Дора собиралась залить состав, который приготовит. Сама она раскладывала на кусочке ткани травы и отмеряла нужные пропорции.

Работая, друзья обсуждали детали плана, и в какой-то момент Фриц обронил с горько-насмешливыми нотками:

— Эй, кое-что важное мы не учли!

И, отвечая на вопросительные взгляды друзей, продолжил:

— Дамы пройдут через ворота без проблем, а если даже их узнают сегодняшние стражи, малышка чего-нибудь наплетет. Я тоже как-нибудь просочусь, изменив цвет глаз. Но как быть с нашим импозантным варваром? Такую махину узнает даже самый тупой стражник, как глаза и волосы ни перекрашивай.

— Сиськи Ладьерн! — смачно выругался Карл, потом метнул извиняющийся взгляд на Бланку, но та как будто не заметила бранных слов, погрузившись в раздумья.

Дора тоже попыталась найти решение проблемы, и на самом деле у нее сразу же появился один вариант, который вряд ли понравится Карлу.

— Можем переодеть тебя женщиной, — елейным тоном предложил Фриц.

— У нас на севере бы еще прокатило, а тут женщины больно тощие, — ехидно ответил Карл.

Бланка похихикала, но сказала твердо, вопреки ожиданиями Доры, которая рассчитывала на поддержание шутки:

— Карлито женское платье не пойдет.

Дора уже раскрыла рот, чтобы высказать свою идею. Внезапно Карл ее опередил, произнеся со вздохом:

— Думаю, стоит продолжить традицию и превратить меня во что-нибудь. Только не в жабу, пожалуйста. Утка вполне сойдет.

— Из тебя тогда получился устрашающий селезень, — польстила Бланка.

— Не обязательно превращать тебя в живое существо, — заметила Дора и слегка улыбнулась. — Можешь, например, стать шляпой на голове любимой.

— Воплощение рыцарских баллад в реальности! — с наигранным восторгом воскликнул Фриц и прижал ладони к груди. — Ах, повелительница моего сердца, как бы я хотел стать платком, обвившимся вокруг твоей лебединой шеи.

Скорчив недовольную мину, Карл сказал:

— Ты уж извини, Дора, но лучше сделай из меня живое существо. Как-то не хочется рисковать.

На этом они и сошлись.

Работа над смесью заняла остаток дня и часть ночи. В итоге Дора все же решила испробовать ее, хотя и рисковала привлечь внимание к роще. Но лучше так, чем если дымовая завеса вообще не сработает.

Наполнив смесью маленькую плошку, Дора потрясла ее, швырнула на землю и шепнула нужное слово, которое должно было запустить цепную реакцию. Плошка разбилась и казавшаяся черной в слабом свете костра жидкость растеклась по траве. Мгновение казалось, что ничего не произойдет. Вдруг от кляксы начали подниматься струйки дыма, а вскоре он повалил столбом, так что пришлось спешно заливать смесь водой.

Дора могла гордиться успехом, но сил не хватило даже на торжество и, когда все улеглись отдохнуть, кроме оставшегося дежурить Карла, она сразу же уснула. Дора пребывала в мире грез до тех пор, пока Фриц не потряс ее за плечо, сообщая, что настала ее смена. Над краем горизонта уже виднелась полоска зари, такая же золотисто-оранжевая, как иллирийские абрикосы. Чарующее начало дня, который должен был ознаменоваться если не пролитой кровью, то, по крайней мере, попытками убийства.

Следом за Дорой на дежурство заступила Бланка, так что удалось поспать еще три часа. Пробуждение не принесло особой свежести, Дора чувствовала себя мутно, словно видела кошмары, хотя не могла ничего вспомнить.