Стремящийся ввысь

8

В средней школе Mustang's Township high School был рой пятифутовых фефолков. Когда студенты (включая Кендо) выпрыгнули из автобуса, они ошеломленно посмотрели на раздетых, крылатых богомолов, палок для тела и отверстий для глаз. Тогда они сразу же побежали за холмы, которые торчали за футбольным полем. Кендо, вместо того, чтобы следовать за стадом, подошел прямо к ухмыляющейся, заострённо-ушаёй, малиновококожей фее, которая парила прямо у входа в школу, и потребовал объяснений.

Учителя стояли в благоговении. Некоторые шлепали себя; другие ходили взад и вперед, как нервные куры, а третьи бормотали про себя, пытаясь решить, нужна ли им терапия или компьютерная томография. А еще был печально известный мистер Браунинг, который смотрел на разноцветных фефолков, как будто они были прекрасным примером абстрактной красоты, чтобы навязать его новый класс оценки искусства. (Он также преподавал в университете летом и постоянно раздражался из-за полной и полной некомпетентности старшеклассников. Он был ответственен за многие неудачные отсева и еще больше правил парковки студентов.) Фефолки делали что-то вроде шага, летали взад и вперед, вверх и вниз по периметру школы. Каждый из них выглядел как охотничий грифон, присевших, но подвешенных в воздухе, ожидающих, чтобы нырнуть на свою добычу. Кендо видел грифона во дворе существ. Он вспомнил вежливый кивок Энкайена и грациозный поклон грифона в ответ. Он решил, что грифоны ему нравятся больше, чем все эти вещи.

Кендо скрестил руки и посмотрел вниз, как будто оползень не тронул его, и перефразировал свой вопрос: «Что ты делаешь в человеческом мире? Разве вы, люди, не должны болтаться вокруг Двора Существ?»

Обнаженная, но из-за ее черного жемчужного ожерелья, фея дергалась больше, чем трепетала назад. Она была чуть выше Кендо и, как и остальные фефолки, имела кожу, сделанную из переплетения сужающихся веток. В ее случае веточки были красными. У других были желтые, синие или даже разноцветные плетения для кожи, которые пересекались до самого живота и спины, где их спиральные узорчатые крылья вырывались из-под складок. Они выглядели как окрашенные плетеные корзины. Красный на Кендо: «Ты! Ты убиваешь нашего Сюртука!»

Взглянув на фефолков, толпившихся вокруг него, Кендо сказал голосом, похожим на лед: «Сок заслужил это».

Коллективное шипство охватило фефолков, прежде чем их красный лидер ответил: «Вы, человек. Ты грязный! Вы не решаете судьбу нашего Сюрка. Мы решаем! Мы говорим, когда наш Сюрок будет убит!» Ее голос был дышащим, сердитым кошачьим шепотом.

«Ну, Флок мертв. Преодолейте это». — сказал Кендо, звучащий скучающим. Он так устал от всего этого чудовищного дерьма.

Еще один коллективный фрикатив и Кендо оказался зажатым в объятиях крепкой зеленой феи сзади. Конечно, ни один учитель не переехал, чтобы помочь. Они были слишком заняты, пытаясь решить, сумасшедшие они или нет. Все студенты бежали, оставив Кендо только с самим собой, на которого можно положиться. Ну, он привык к этому, по крайней мере. Упав так быстро, что фефолк едва видел, как он двигается, Кендо выскользнул из хватки феи, погрузился через рой, как раз тогда, когда он и Мелани пробирались через Двор Существа, и сбросил свою джинсовую куртку (которая, честно говоря, выглядела не так хорошо, как его старая кожаная, и была неудобной и зудящей), чтобы поднять свою охрану на несколько ярдов вне досягаемости.

«Этот человеческий дерзкий», — сказал один из фей.

Затем все они зарядились, жужжа в сторону Кендо в облаке, которое, поскольку их кожа была сделана из плетеных веток, выглядело очень похоже на негабаритную разноцветную сорняк. Когда Кендо раздавил Фрока, суставы Фрока треснули первыми, и это то, к чему он стремился с этими вещами. Они атаковали, как и любой массивный жук их размера, резкими жгучыми движениями со всех углов, которые они могли найти. Кендо удалось не получить слишком ударов и противодействия, раздавив каждый локоть, колено и плечо, которые он мог под ногой или локтем, в зависимости от того, откуда шли атаки. Конечности фефолка были долговязыми и хрупкими, и Кендо мог легко расколоть некоторые из них пополам, оставив каждого фея смятым на земле без правого предплечья или левой голени или плача в агонии над вывихнутым, согнутым крылом. Никто из них не брызнул; вместо этого их руки и ноги разрывались, как разорванные швы, раскалываясь и расплетаясь, когда они отрывались от своих тел. Фафолк удвоился назад, теперь режет и кусает больше, и застал Кендо врасплох в его кратковреминном истощении.

Как раз в тот раз, когда Кендо был сброшен вниз, сильно пристегнувся на тротуаре школьной парковки, над скрипучим шипением фефолка раздался вой, который мог заставить прорестлера трястись от ужаса. Кендо не мог видеть, что произошло; Когда он упал, в его глазах была пыль, но он услышал трески конечностей фефолка и их мучительные почти тихие визги, услышал стуки, удары ногами и рычание, почувствовал, как весь клад спотыкается в обратном направлении. Он вытер глаза и прищурился на своего спасителя, который протянул сильную руку, чтобы помочь Кендо оторваться от земли.

— Ты тот, — застопорился Кендо. — Ты официант, — закончил он, потрясенный.

Там стоял тот самый официант, который выгнал Кендо и Мелани из одной из хижин, когда Мелани столкнулась с Гривгасом. Тот же колючий мех на голове и такой же серьезный взгляд, но уже не в его ромбо-белом смокинге; Официант (который выглядел совсем по-другому в толстовке и джинсах) отпустил руку Кендо, а не царапину на нем. Отступить осторожно и обдуманно были фефолки, все они шипили и блеснули, если это было вообще возможно с их отверстиями для глаз.

Повернувшись спиной к Кендо, официант закричал: «Уходи!» Его голос был таким же глубоким и жестоким, как и в «Дворе существ», и Кендо оказался немного запуганным. Повернув в кендо, когда все облако фефолка скользнуло в небо, оставив после себя все их мертвые и забытые конечности, официант сказал: «Виктор послал меня. Ты один глупый человек, чтобы взять на себя так много фефолков самостоятельно. Он думал, что что-то подобное произойдет. У Фрока, возможно, было множество врагов, но у этого кровавого коварного Собирателя тоже было много союзников».

— Виктор кто? Кендо надоело не знать, что, черт возьми, происходит. В прошлый раз, когда он видел этого парня, он был убежден, что разорвет себе и Мелани горло, если ему дадут шанс.

«Вы знаете его, — сказал официант, жестом на свою голову из меха, двигаясь по ней взад и вперед, — получил скользкие волосы, много зубов».

Бармен из другой хижины Двора Существа вошел в сознание Кендо. — Его зовут Виктор? Несмотря на то, что у Гривгаса и Энкайена были имена, Кендо все еще боролся с идеей монстров, имеющих добросовестную идентичность. Пожимая плечами, так как этот парень, по общему признанию, спас ему жизнь, Кендо протянул руку для рукопожания: «Я Кендо. Как они тебя называют?»

Официант не пожал ему руку, а вместо этого смотрел на нее, как на больную. —Уилфред.

Кендо размышлял над проблемой отношения Уилфреда, когда он стянул джинсовую куртку с тротуара и шлепнул ее чисто. — Хорошо, Тогда Уилфред. Так почему же кто-то из Олдена хочет спасти меня? В прошлый раз, когда я разговаривал с этим парнем — Виктор был это? — у него, казалось, было довольно низкое мнение о людях».

Настала очередь Уилфреда пожать плечами: «Виктор просто думает, что вы все слабаки. Я бы не сказал, что у него низкое мнение о вас».

«Да, отлично, спасибо. Ладно».

Уилфред вздохнул в этом единственном выдохе, выразив, как грубо, по его мнению, Кендо за то, что он перебил, и сказал: «У Виктора есть мягкое место для людей, достаточно смелых, чтобы войти во Двор Существ. Говорит, что они более смелы, чем остальные, чтобы прийти в место, где практически все хотят их съесть. Именно так он так хорошо узнал Мелиссу».

— Кто?

«Фиолетовые волосы».

«Значит, она человек».

Кендо получил кивок от Уилфреда за этот комментарий, но не более того.

К этому моменту все учителя отправились либо на поиски сбежающих учеников, либо на проверку себя в психиатрическом отделении. Уилфред засунул руки в карманы джинсов и прошел несколько шагов, прежде чем откинуть голову назад в Кендо. — Грядет?

— Куда идет?

«Старик», — сказал Уилфред, как будто разговаривал с двухлетним ребенком.

Быстро осмотрев пустую школьную парковку, Кендо пожал плечами. «Что угодно». Было легче сделать то, что сказал Уилфред, чем пытаться бороться с этим в этот момент. Ему больше было наплевать. Он следовал за Уилфредом со школьной территории, переступая через и вокруг раскидистых туш и конечностей, когда он шел, как будто они были не более чем бревнами на его пути. Он следовал за Уилфредом около мили по чрезвычайно запутанной, извилистой схеме.

Затем они наткнулись на велосипедную дорожку. Кендо признал это. В конце концов он пролежит мимо парковки школьного автобуса и вокруг того пруда, где жил Гривгас. Он также вел мимо квартиры Мелани. Кендо ожидал, что его живот задрожит или ноги уступить дорогу, когда они извиваются по окрестностям, но ничего не произошло. Он чувствовал невыносимо онемение. Время от времени Уилфред давал ему небольшой взгляд, чтобы убедиться, что он все еще позади него, чем что-либо еще. Его присутствие было присутствием няни или шофера, которые еще не получили свои деньги; Очевидно, что он не хотел этого делать и держался спиной к Кендо большую часть поездки. Был полдень, когда они проходили мимо старой квартиры Мелани. Кендо даже не смотрел на него дважды. Он просто бежал, чтобы не отставать, позволяя своему взгляду на мгновение блуждать к отверстию в двери экрана, а затем обратно к Уилфреду, и все. Он задавался вопросом, почему он ничего не чувствует. С его мамой так не было; Он был в клинической депрессии в течение многих лет после смерти своей мамы, но с Мелани это было так, как будто она даже не была важна. Как статистика войны, а не человек, которого он знал. Он даже не мог найти в себе ничего, чтобы ненавидеть такое мышление. Может быть, он был просто ошеломлен всем этим дерьмом.

«Здесь», — сказал Уилфред, вырвав Кендо из своих мыслей, когда он снова покачивался между кустами на велосипедной дорожке.

Кендо немного раздражался от всего этого окольного хлама. «Мы могли бы встать на этот путь прямо из-за школы, которую вы знаете», — сказал он.

Уилфред усмехнулся: «Вы, люди, ничего не знаете. Неудивительно, что никто из вас не может найти Олден, хотя он повсюду». Он стряхнулся, как собака, капая листья и крошечные веточки на тропинку, прежде чем поманить Кендо продолжить свой марш. Через некоторое время, когда Кендо почти забыл свое замечание, Уилфред объяснил тоном, который предполагал, что ему просто скучно без разговора: «Олден — это не то место, куда вы можете пойти прямым путем. Вы должны почувствовать его запах. Это все равно, что пытаться охотиться на кролика, не зная, где находится нора».

Это не имело никакого смысла для Кендо. Он пожал плечами и сделал вид, что понимает. Это, казалось, еще больше расстроило Уилфреда; и так они снова продолжили, оба они были на грани и чувствовали себя неловко, не имея ничего, о чем можно было бы поговорить. Через некоторое время неловкость исчезла до приветственного толчка для Кендо; было приятно просто поставить одну ногу перед другой, позволив своему разуму погрузиться в утешительную тишину, где все, что он слышал, были его шаги и шаги Уилфреда.

Уилфред прочистил сухое горло. «Вот мы здесь», — сказал он как раз в тот раз, когда солнце вот-вот зашло, а небо подкрасилось в красновато-оранжевый цвет. Они были в уголке тропинки, которая вела к укрытию Гривгаса. Когда они вошли внутрь, воздух переливался. Он выглядел намного чище, чем в прошлый раз; не туши, которую можно было найти, и ветер пахнул лютиками. Деревья свернулись в блокирующий солнце навес, и Кендо мог слышать, как собака радостно зевает вдали. Внезапно стало солнечно. Стада кузнечиков врывились и выходили из подлеска, который был настолько ярко зеленым, что начинал отдавать Кендо головную боль.

«Я думал, что Гривгас живет здесь», — сказал Кендо, наблюдая, как змея подвязки скользит возле пятки Уилфреда. Это выглядело дружелюбно. Все выглядело дружелюбно, от блестящих людей размером с большой палец, которые сидели на красных лозах, взбираясь на деревья, до самих деревьев, стоящих высоко и приглашающих всех вокруг них. Это выползало Кендо. Вещи здесь казались слишком хорошими, слишком неугрожающими. Это должен был быть фронт для чего-то более темного.

«В Олдене есть нечто большее, чем просто Суд существ», — сказал Уилфред. Он впервые улыбнулся в присутствии Кендо и кивнул на маленькую короткошерстную таксу на их пути, которая в ответ радостно поздоровалась, прежде чем убежать, чтобы преследовать то, что Кендо не мог видеть.

«Милая собачка», — сказал он.

«Она больше брат, чем что-либо еще», — ответил Уилфред, улыбнусь, улыбнусь.

В левом ухе Кендо что-то барабанило. Он покачал головой, чтобы вытащить его, и вместо этого почувствовал, как что-то укусило его за мочку уха и не отпустило. " Ой!" Он тянул за все, что было. Он был таким же большим, как указательный, и широким, как четверть посередине. Это было похоже на песок и слизь. Дернувшись сильнее, он сумел оторвать его от мочки уха. Он сморщил его носом. У него были огромные зеленые глаза так близко друг к другу, что они выглядели как символ бесконечности и тело из песчаника. Он не мог понять, как он остается вместе, но ему удалось вырвать часть волос Кендо и держать их между двумя когтями, как блестящий розовый трофей.

Уилфред вырвал его из руки Кендо и сбросил в лес. Барабанный бой звучал слишком громко, когда он плюхнулся на землю где-то вдали. «Следите за собой. Эти вещи взрывают барабанные перепонки, если у них есть такая возможность».

Кендо прищурился вдаль, где Уилфред бросил вещь, и продолжал следовать. В получасе ходьбы была поляна, полная песка, как будто какой-то ландшафтный дизайнер начал огромный проект и не прошел первый шаг к выкорчевыванию всего. Солнце все еще сияло. Было жарко, слишком жарко для начала осени.

«Вот мы здесь», — сказал Уилфред и развернулся лицом к Кендо, стоя посреди песчаной поляны. Он был размером с гимназию средней школы и выглядел бесцветным по сравнению с остальными окрестностями, где деревья были зелеными, как могли быть, их кора сверкала на солнце с блестящей кожей крошечных людей.

Кендо остановился и выжидающа посмотрел на него, не сказав ни слова.

«Вы сделали себе лодку врагов, убивающих Флока, — сказал Уилфред в вздохе, — и я не хочу быть тем, кто все время ходил взад и вперед между Олденом и Реальностью, чтобы спасти вас все время».

Более бесслодный Кендо, руки засунуты в карманы кожаных брюк, лицо похоже на памятник.

Уилфред начал шагать. Он выглядел бы как профессор, если бы носил свой бриллиантово-белый смокинг, но в толстовке и джинсах он выглядел просто муравьиным. «Поскольку вы человек, лучший способ подготовить вас — это научить вас магии, так как физическая сила не будет работать на многих вещах, а люди в любом случае довольно скрючивы». Кендо придал Уилфреду возмущенный вид, который не понравился ему. Его белый колючий мех для волос встал дыбом, и он сказал голосом, таким суровым, что это заткнуло бы смеющуюся гиену: «С таким отношением я бы предпочел позволить им у***ь тебя».

Кендо закатил глаза. «Я не могу научиться магии. Я не волшебник или что-то в этом роде, и я даже не могу делать карточные трюки или понять, как использовать эти поддельные палочки, которые сгибаются сами по себе». Он вспомнил, как попробовал себя в начальной школе, когда его мать была жива на День школьной магии. Каждый должен был выбрать из шляпы фокус (знаете, ради иронии) и исполнить его перед собранием родителей и родственников на каком-то благотворительном мероприятии после школы. Кендо испортил свой трюк, выронил карту из ладони, прежде чем смог притвориться, что вытаскивает ее из чьего-то уха в аудитории. Но, тем не менее, его мама хлопнула в ладоши и сказала, как она гордится. Это заставило его чувствовать себя лучше, но он никогда больше не пробовал ничего подобного, если бы мог выбраться из этого.

«Я не говорю о обмане, — сказал Уилфред, — я говорю о настоящей магии. Вам не нужно никаких мелочей для реальной вещи. Люди лучше всего в этом разотся».

«И почему люди хороши в магии? В прошлый раз, когда я проверял, мы просто должны были быть пищей для остальных из вас». Один болезненный образ Мелани поразил мысли Кендо, но исчез так же быстро, как и пришел.

Уилфред вел себя так, как будто он не слышал Кендо: «У людей на сегодняшний день лучшее воображение любого существа. Если вы научитесь использовать его, это будет лучший инструмент, который у вас есть. И это безгранично». Теперь он действительно звучал как профессор. Сильный ветер порывы песка. Он кружился вдоль земли, отражая плоские облака, проносивающиеся над головой, которые были такими же белыми, как мех Уилфреда для волос.

— Хорошо, — сказал Кендо без ведома, — что мне делать?»

Уилфред положил руки на бедра, разочарованный. Он опустил голову на Кендо, внезапно выглядя старым и изношенным; колючий мех на его голове выглядел так, как будто ему не хватало пигмента, вместо того, чтобы быть естественно маковым белым. «Если у вас такое отношение, то вы ничего не дойете с этим».

— Какое отношение? — честно спросил Кендо. С того места, где он стоял, он был агрессивно лишен отношения.

— Это! Уилфред откинул голову назад и вытянут руки: «Вот тут! У вас нет никакой страсти! У вас, кажется, нет мнения ни о чем! Разве нет чего-то, что вы сильно чувствуете?»

Улыбка Мелани вспыхнула в голове Кендо, вскоре после этого смерть Мелани. — Было. Голос Кендо был тусклым, как всегда. Он все еще ничего не чувствовал.

Уилфред дал ему вдумчивое выражение. Это был первый раз, когда Кендо увидел, что он выглядит искренне обеспокоенным. Как раз тогда, когда взгляд начал чувствовать себя неловко, Уилфред отводил глаза и сказал: «Хорошо, лучше, чем ничего. Давайте попробуем. Подумайте о том, о чем вы раньше заботились. Помните об этом чувстве. Подумайте об этом. Сделайте так, чтобы что-то произошло».

«Это не сработает».

Уилфред скрестил руки и постучал ногой.

Кендо вздохнул. С таким же успехом можно пошутить над парнем. Он все равно не знал, как вернуться к Реальности.

Проблема была в том, что Кендо не хотел думать о Мелани. Он не хотел вспоминать. Он преодолевал это. У него уже был срыв посреди Двора Существ, и теперь он двигался дальше. Он убедил себя в этом.

Только теперь он боялся даже прошептать ее имя в голову. Боялся — нет, боялся — что все, что он действительно сделал, это похоронил свои эмоции под кирпичной стеной стоицизма, что его поступок «Мне все равно» был просто актом.

Уилфред прочищал горло. «Я чувствую запах страха на тебе. Используйте его».

«Может ли это», — щелкнул Кендо, один указательный палец высовывался в сторону Уилфреда.

Уилфред ухмыльнулся. Он знал, что Кендо тоже может использовать этот свой характер, если только найдет способ направить его.

«Значит, все, что мне нужно сделать, это что-то представить?»

«Именно так. Просто представьте его перед собой. Вам также не нужно использовать зрение; вы можете использовать запах или звук. Все, что угодно, если вы действительно можете это почувствовать».

— Хорошо, тогда. Было только одно, чего хотел Кендо. Отрицание этого не поможет. Он хотел Мелани, хотел, чтобы она была рядом с ним в целости и сохранности, и это то, что он себе представлял. Он думал о ее улыбке, ее походке, о том, как она опиралась на одно бедро, когда она была раздражена, о ее глазах и волосах и о том, как они чувствовали себя так нелогично мирно, когда они ютились вместе для тепла в те ночи в лесу, окруженные тенями и монстрами.

Уилфред шарахнулся назад. Он увидел ее раньше, чем Кендо, слабое послеобразие Мелани, стоящей позади Кендо с преданным выражением лица на том, что осталось от ее порезаного лица.

Ему это удалось.