Стремящийся ввысь

6

Кендо и Мелани плелись, прятились и уворачивались от толпы идущих рыб, рисовали гоблинов с привязанными к их головам ведрами, гремлинами и драконами. Они прошли мимо хижины «с проблемами гнева», которая в настоящее время стряхивала лишний пепел с того момента, когда он взорвался, и бросились в соседнюю хижину: скромно выглядящую хижину, потолок которой из павлиньих перьев был почти полностью высушит крошечными оранжевыми паразитическими мухами.

Мелани гримасничала на рой мух над дверью, и Кендо толкнул ее внутрь. Гривгас был там, огромный глаз поселился в центре капающего истостого тела. Гривгас погрузился в пять стульев в дальнем правом углу, где официант с заостренными ушами и серым колючим мехом для волос, который выглядел иначе человеком в своем ромбо-белом смокинге, поклонился и ушел в заднюю комнату, золотой поднос увенчан шкурами животных, уравновешенными на кончиках его пальцев.

«Не прикасайся к столам», — сказал Кендо Мелани с видом на лице, как будто он собирался ударить. Она невинно посмотрела вниз и увидела, почему он делает это отвратительное лицо. Некоторые из круглых золотых столов имели рты и кусали стулья, в то время как другие были потускнели и были съедены изнутри личинками со слишком большим количеством ног, которые брызнули своими наполненными кровью прозрачными яйцами во все, что осталось от металла. Мелани напряглась и дрожала ближе к Кендо, отводя как можно больше пространства между собой и столами. Один из неподходящих хромированных стульев подпрыгнул ближе к зараженной столу и отскочил на него сверху. Стол извергал зеленый гной, который пахнул тающей смолой, когда он рухнул, а спинка стула превратилась в рот со злой усмешкой. Мелани отвернулась, прежде чем увидела, что стул будет делать дальше, но она услышала что-то, что звучало как трясущаяся канистра с иглами и глубокий, горловой смех и ужасные, яркие глотающие звуки сзади.

Розовые волосы Кендо торчали на задней части его шеи, и Мелани сосредоточилась с туннельным видением на Гривгасе, маршируя, как будто она была на миссии к провисшему монстру.

«Гривгас, — потребовала Мелани, — почему ты забираешь мою мать». Теперь все страхи исчезли.

«М'мелани, — сказал Гривгас, — как ты, человек, попал в Двор Существ?»

"Не меняйте тему!" Мелани закричала, и вся хижина, полная монстров, замолчала. Официант был почти на полпути обратно к столу, неся на своем золотом подносе еще трех мертвых хорьков, когда он остановил то, что он делал вместе со всеми остальными, чтобы стать свидетелем зрелища Мелани. «Ты купил себе достаточно времени, чтобы я выкальнулся сюда, где бы это ни было, чтобы ты отступил от своего объяснения!» Мелани сузила глаза, и Гривгас на самом деле откатился назад, запуганный. «Расскажите. Я. Сейчас».

Кендо никогда не видел Мелани такой. Она тоже начала пугать его, не говоря уже о нескольких более мелких существах, которые гудели кругами на противоположной стороне хижины, желтых и зеленых пикселях с крыльями летучих мышей и клыками, чьи выражения были зияющими и трусливыми. Он наблюдал, как периферийным зрением некоторые стулья сами по себе откатываются назад, а другой стол рушится в кучу бездушных обломков.

Гривгас застонал, и это было достаточно громко, чтобы греметь по комнате. «Мой долг — очистить дороги от мертвых, — сказал Гривгас Мелани, — твоя мать умерла на дороге; Моя работа заключается и всегда будет заключаться в том, чтобы удалять трупы, которые умирают в пробках. У меня была эта обязанность со времен конных путешествий, с тех пор, как для человека впервые появились проторенные пути».

— О да? Мелани пронзила: «Ну, ты не очень хорошо справлялась с этим! Я вижу, как дорога убивает практически каждый день на шоссе! Где же ты тогда, да? Это не может быть единственной причиной! И у нас, людей, есть свой собственный способ борьбы с авариями на дороге, которые не имеют ничего общего с такими гребаными монстрами, как вы!»

" Мелани!" Кендо закричал на нее. Глаз Гривгаса сужался в этом бассейне тела, а у остальных существ развивался общий зловещий взгляд, направленный прямо на Мелани. «Этого достаточно», — сказал Кендо, чувствуя себя задыхающимся от полного предчувствия в своем кишечнике. Он потел, кожа колючалась, как будто пауки из льда ползали по нему.

Мелани вернулась из своей ярости как раз вовремя, чтобы услышать самое низкое, самое яростное рычатье. Официант нахлынул на нее зубами, когда он положил свой поднос с хорьками на один из менее потускнелоло столов и сгорбился ближе. «Вы не разговариваете с моими клиентами так», — сказал он, его мех за волосы поднимался и размахивал наружу, как будто он становился длиннее. Кендо слышал, как люди говорили: «Трахни и умри» с меньшей злобой. Мелани проглотила; он упал на нее, как наковальня, что она втянула себя в какое-то серьезно глубокое дерьмо. Каждый нечеловеческий глаз в хижине светился на нее; каждая губа, казалось, облизывалась, как будто она жаждала вкуса.

Ничего не оставалось делать, кроме как бежать. Вырвавшись из хижины со шквалом, непревзойденным ни для одного человека, которого когда-либо видели эти существа, Мелани и Кендо бежали так быстро и далеко, как их ноги могли бы их увести. Их кровь стучала, лопаясь в ушах, они метались под, над и вокруг гоблинов и упырей, прыгали над монстрами и червячной слизью. Они покинули Двор Существ позади себя и вернулись в горный хребет деревьев. К счастью, ничто не выследив за ними за пределами Границ Суда.

Они остановились, прижались к одному из гигантских деревьев и всосали как можно больше воздуха, чтобы отдышаться. Вдали раздался вой, а затем потускнел; оставляя только слабые конгломерированные свистки и чудовищную музыку на фоне вздымания Мелани и Кендо.

«Может быть, в следующий раз, — ахнул Кендо, — не стоит кричать на что-то, что в восемь раз больше твоего размера». Он проглотил, вдыхая еще один оживляющий вдох: «В комнате, полной монстров, которые все могут захотеть съесть тебя».

«Ну, мне жаль, — сказала Мелани, задыхаясь и все еще с большей частью своего веса, поддерживаемого стволом дерева, — но я разозлилась. Я только что видел Гривгаса и... и огрызнулся. Я дунно».

Кендо вздохнул. Он действительно должен привыкнуть к ее перепадам настроения к настоящему времени. Он знал, что, учитывая обстоятельства, они были нормальными, но иногда это все равно бесило его. Глядя на нее сейчас, прислонившись спиной к дереву, и ее голова откинулась назад в кратковременном истощении, он не мог остановить улыбку, распространяющуюся по его губам без значительных усилий. Он сел рядом с ней. «Да, я знаю, иногда вещи просто добираются до тебя».

«Да», — ответила Мелани, любуясь оранжевыми и красными виноградными огнями, извивающимися над ними. «Моя мама тоже была такой. Вы знаете, до хм, до того, как все произошло». Она сложила ноги и держала их, удаляя глаза от неба и танцующих виноградных огней. «Сейчас я чувствую себя такой одинокой, окруженной монстрами. Я не верил ни во что неделю назад; Теперь я не знаю, что только в моей голове, а что реально. Я не знаю, во что верить».

Кендо относился к ней искренне.

Она продолжала говорить, становясь все тише и тише, на грани слез, но заставляя их возвращаться, чтобы ее глаза были мокрыми и мокрыми. «Я просто больше не знаю, что делать. Я думал, я думал, что у Гривгаса будет какой-то ответ, что-то продолжать. Я думала, что смогу просто следовать за достаточным количеством монстров и подсказок, а затем, в конце концов, я смогу каким-то образом вернуться к маме. Где-то в моей голове я знала, что это невозможно, но, — повернула Мелани лицо к Кендо, все слезы, рыдания и насморк, — я просто хотела увидеть ее снова. Я хотел увидеть ее живой и извиниться за все, за то, что она брат, за то, что она так незрелая и глупая. Я хотел все исправить, но потом я пошел и ушел, и все закончилось так быстро, что я даже не смог попрощаться. Я никогда не говорил, что извиняюсь». Она уткнулась лицом в руки. «Я даже не знала, что хочу сказать, что мне жаль, пока она не ушла». Голос приглушенный и хриплый, она продолжала, когда Кендо сидел рядом с ней, единственный человек, который когда-либо действительно слушал ее. «Почему я должен принимать все как должное? Почему я должен быть таким злобным во всем? Когда я оказался таким неудачником?»

«Ты не неудачник», — сказал Кендо, приближаясь.

«Да, я есть». Мелани не поднимала голову между колен. Она думала о своей собаке Миппи, о рыбе своей матери, о тех днях, когда она действительно ходила в школу и проводила время, натягивая маленькие перекрещивающиеся рисунки в свои спиральные тетради, о снисходительном тоне ее матери, который всегда каким-то образом сопровождался ухмылкой или дерзкой улыбкой. В то время она думала, что это так раздражает, но прямо сейчас, сидя в таком незнакомом холодном месте, она пропустила это. Бог пропустил это.

Кендо, не зная, что сказать, наконец сдался и обнял Мелани. Только тогда она подняла голову, слишком подавленная, чтобы покраснеть. Найдя слова, он сказал ей: «Ты не одна. Я здесь с вами. У вас даже есть место, где можно остановиться, как только мы сможем выбраться отсюда. Мы можем вернуться назад; мы все еще можем выбраться из этого, и когда мы это сделаем, — он мягко коснулся ее подбородка, чтобы заставить ее смотреть прямо в его глаза, — я обещаю, что все исправлю». И он имел в виду это, каждое слово.

Мелани знала, что невозможно исправить «все», но услышав, как он сказал это так решительно, она почувствовала себя более непринужденно, хотя бы незначительно. «Хорошо», — сказала она, положив голову ему на плечо, вдыхая запах его кожаной куртки и чрезмерно пигментированной краски для волос. После эпохи сидения без говоров, прослушивания музыки Далекого Двора Существ и хихикающих монстров, Мелани было так комфортно, что она задремала, и Кендо остался ломать свою мозгу, чтобы найти выход из Олдена.

Бездумно лаская ее волосы, он думал об использовании виноградных огней, чтобы вернуться, но казалось, что они могут только переносить вещи с одного большого дерева на другое или опускать их на землю. Это не было хорошо для возвращения в реальный мир, мир людей, где монстры не бродили повсюду, расчленяя друг друга. Кендо задавался вопросом, где они вообще находятся, с географической точки зрения. Не то, чтобы это имело значение. Он дал обещание и намеревался его выполнить.

«Почему я должен обещать то, что я не знал, как сделать?» Он нахмуривал брови и облизывал заднюю часть зубов, думая так сильно, что у него болела голова. Он действительно понятия не имел, как выбраться из этого места, и он не доверял ни одному из этих уродов в Суде Существ, чтобы дать ему точную информацию.

Затем он подумал о девушке с фиолетовыми волосами, единственной, кто утверждал, что она человек. Он интересуется, является ли это ложью или это действительно правда. Она казалась достаточно нормальной, учитывая, где они были. И она сказала им, где именно находится Гривгас.

Мелани зашевелилась.

Кендо напряг шею, чтобы увидеть ее лицо. Ее глаза медленно открывались. — Ты проснулся? — спросил он.

Мелани кивнула.

— Чувствуете себя лучше?

Мелани снова кивнула. —Спасибо», — сказала она. Затем, спустя вечность, «Эй, Кендо».

— Ага?

«Тебе удобно». Она вонзлась в него.

Кендо засмеялся и крепко обнял ее: «Я надеюсь на это, так как я служу твоей подушкой».

Мелани улыбнулась с маленькой улыбкой.

«О, как драгоценно».

Они оба застыли на голосе сверху. Медленно, испугаясь, они оба подняли шеи, чтобы увидеть Фаулину с когтями, вкопанными в лес, лицом к ним злобной, голодной гримасой. Ее крылья распрокинулись наружу, чтобы сохранить равновесие, она облизала губы мелани и Кендо, и они почувствовали, как их дыхание ускоряется.

Быстро, как только могли, они выползли из ее диапазона, споткнулись, когда они вскочили на ноги и убежали. Фаулина взмахнула крыльями, посылая порыв в их сторону, который опрокинул их обоих. Она отлетела от ствола дерева, топая ногами по обе стороны от них так сильно, что земля свернулась под ее когтями. Мелани закричала, и Кендо попытался выскочить из-под Фаулины, но ее кулак врезался в землю, остановив его попытку.

«Ты убил одного из моих детей, — хвалила их Фаулина, — он еще не научился летать».

Кендо вспомнил, как ребенок-сова выпала из поля зрения с верхушки дерева, визжала от ужаса, и малейший удар вины поразил его. Это прошло сразу, когда Фаулина обратила свое внимание на Мелани. «И ты. Вы подружились с Жилами, и теперь они не позволят мне отдохнуть в моем гнезде без остановки. Это сводит меня и моих детей с ума!»

— Извините, — задохнулась Мелани.

Кендо ввернул свой мозг в овердрайв, и идея поразила его. «Ты так сильно возненавидишь нас, — сказал он так быстро, что почти бессвязно, заставляя Фаулину вернуть внимание к нему вместо Мелани, — тогда расскажите нам, как покинуть Олден. Мы уйдем, и вы больше никогда нас не увидите».

«О-хо, — Фаулина сузила глаза своей большой совы и просунула клюв всего в нескольких сантиметрах от лица Кендо, — ты думаешь, я была бы довольна, просто отпустив тебя?» Она высунула грудь, перья распухнулись, как у разъяренного дикобраза. Мелани дрожала от страха. Кендо проглотил. «У меня есть идея получше», — сказала Фаулина.

А потом она нанесла удар. Она расширила клюв и спустилась на них лавиной клевков, укусов и соски. Кендо выкатился из-под нее, прикрывая себя руками, дергая, скребуя, таща себя по земле так быстро, как только мог, избегая ударов Фиулины и ударов ее клюва, как копья. Мелани кричала, корчась взад и вперед, но не могла маневрировать, чтобы выйти из-под когтей Фаулины.

Кендо поднялся с колен к ногам, наклонившись и наклонившись, пытаясь пробриться обратно под Фаулиной, чтобы добраться до Мелани, которая все еще извивалась, не в силах убежать. Жесткая ударная взмахом отбила Кендо, когда он был достаточно близко, чтобы схватить Мелани за руку; Когда он сильно приземлился на спину, он услышал что-то, что согнуло его сердце. Крики Мелани прекратились.

Мало того, что Фаулина блокировала взгляд Кендо, когда он выкрикивал имя Мелани, ее крылья триумфально развевались от тошнотворно сгорбленной спины, и она, казалось, полностью забыла о его присутствии. Грызущий, булькающий, щелкающий звук и запах железа и плоти заставили ноги Кендо сгибаться под ним. Мир чувствовал головокружение и затонуло.

Так медленно Фаулина повернулась лицом к Кендо, кровь капала с ее клюва, нога Мелани торчала из-за нее, искривлена и сломана. Кендо не могла смириться с тем, как выглядела остальная ее часть; из клюва Фаулины и по груди моросили лоскутки кожи и разорванной одежды, окрашивая ее перья в малиновый цвет. Женщина-птица настучала на Кендо, как тень стервятника, и сказала ему членораздельно: «Ты убил моего ребенка, а я убила твоего любовника. Теперь уйди, ты ужасная крыса».

Тело Кендо бежало, споткнулось и вернулось ко Двору Существ, единственному ориентиру, который его ноги знали в этом богом забытом месте, но его разум остался позади, остался в приседании, глядя прямо на мертвую сломанную ногу Мелани, чувствуя запах ее волос, а затем ее крови, слыша, как кусочек ее кожи капает с клюва Фиулины и приземляется в грязь с помощью плипания. . Он видел удовлетворение Фаулины, когда она разорвала Мелани на части, почувствовал, как он впал в шок, почувствовал ужас и гнев и совершенно одиночество.

Он преследовал Двор Существ, как будто он принадлежал ему, не боясь ничего сейчас, пиная меньшее существо между своими сапогами, никогда не извиняясь за то, что вошел в кого-либо. Ему было все равно, если эта семилетняя девочка с серебряными стрекозами для заколков угрожала ей предать себя забвению, ему было все равно, если эта белая кошка с черными тенями для глаз перевернет его мир вверх дном и назад, не заботилось о том, что женщина-демон возле самой маленькой хижины подмигивала ему с вожделением в глазах, как огонь, ему было все равно, выйдет ли он когда-нибудь из Олдена; ничто больше не имело значения. Кендо хотел, чтобы он был мертв.

Но, конечно, теперь, когда он захотел этого, ни один из этих монстров даже не дал ему второго взгляда, когда они пробирались мимо, в любую хижину, в которую поместились бы их однобокие деформированные тела.

«Так когда же свадьба», — услышал Кендо, как его отец мысленно сказал эту глупую улыбку на его лице. Он также вспомнил, как Мелани краснела; он видел это до того, как в тот день в своей комнате оттолкнулся. Он думал, что это мило, что она милая.

Он вспомнил многоедное объяснение Мелани, когда спросил ее, что случилось, и она, наконец, сдалась и рассказала ему о Гривгасе и ее матери. Он вспомнил ее дерзкие замечания и ее глупый комментарий о его приготовлении пищи, ее запах и ее большие карие глаза.

И тогда Кендо вспомнила свой вес, то, как она чувствовала себя, опираясь на его плечо, комфортное давление на него, как будто у него наконец-то появилась цель в жизни. Именно это воспоминание заставило его завыть в агонии и упасть на четвереньки, прямо в центре Двора Существ. Впервые после смерти матери Кендо заплакал.

Какое-то время никто не обращал на него никакого внимания. Вообще никого.

Затем, из ниоткуда, «Готовы вернуться?»

Кендо поднял свое заплаканое лицо к Фроку, который был размером с человека и улыбался. Сок разразился смехом, увидев выражение лица Кендо, глаза со стразами еще более блестящие в качающейся свете Вен.

Кендо поймал горло Брока в кулак, даже не задумываясь, даже не понимая, что он двигался, пока не почувствовал голосовую коробку Фрока между пальцами; Сок вырвался на свободу и заикался в спине, кашляя и смеясь одновременно.

«Э-э-э! Похоже, кто-то взволнован», — насмехался и хихикал Фрок в ужасающей высокой гиене.

Кендо не терял времени на слова. Он ударил Фрака квадратом в живот. Сок вернулся к другому монстру, со слишком большим количеством глаз без крышки и бесформенным водяным телом, который толкнул смеющегося импра обратно в Сторону Кендо. Кендо поймал Флока за ключицу и вонзнул кинжалами в эти отвратительные сверкающие глаза.

«Убирайся из моего поля зрения и никогда не давай», — омянул Кендо.

Вместо того, чтобы подчиниться, Фрок снова рассмеялся. Кровь Кендо свернулась, а руки так крепко сжались на шее Флока, что что-то щелкнуло.

Затем смех Брока превратился в кричащий крик. Имп уменьшился до размеров тойи и испугнулся от боли. На этот раз без смеха, удерживаемый за волосы, зажатые между костяшками пальцев Кендо: «Разве ты не хочешь вернуться в свое царство?»

Кендо хрустнул кулаком и отправил то, что осталось от Фрока, на соседнее дерево. Бес упал на землю безжизненным, и группа фей размером с муху стекалась к трупу, чтобы пировать. Кендо не удосужился посмеяться и возобновил свой марш через Двор Существ.

Он не думал, что когда-нибудь захочет делать что-то еще, пока он жив.