Когда мир рухнул, я обрела счастье

Глава 3: Тени убежища

Дорога вилась змеёй, вгрызаясь в склон горы. Виктория впилась пальцами в руль, будто через кожаную оплётку могла передать машине свою ярость. Фары выхватывали из темноты обрывки кошмара: перевёрнутый автобус с выбитыми стёклами, похожими на чёрные глазницы; стаю одичавших собак, рвущих на куски что-то мягкое; дорожный знак «Добро пожаловать в Спрингвуд», где чьей-то рукой было выведено «АД».

Она нажала на тормоз, когда тень выскочила под колёса. Человек — если это ещё можно было назвать человеком — полз по асфальту, волоча за собой кишки, как кровавый шлейф. Его лицо… Нет, это не лицо, а гниющая тыква с выжженными угольями вместо глаз. Виктория резко вывернула руль, и внедорожник врезался в ограждение, осыпая склон искрами.

— Чёрт! — её лоб ударился о подголовник. В зеркале мелькнул силуэт, поднимающийся с дороги. Пальцы с костяными обломками вместо ногтей заскребли по багажнику.

Она давила на газ, пока колёса не нашли сцепление. Гравий летел из-под шин, ударяя по днищу, как картечь. Когда подъём стал слишком крутым, Виктория вылезла, дрожащими руками хватая рюкзак с припасами. Воздух пах хвоей и смертью — сладковатый запах гниения пробивался сквозь аромат смолы.

Тропа к убежищу оказалась завалена буреломом. Каждый ствол напоминал ей руку Эдриана — те же синеватые прожилки, та же неестественная кривизна. Она продиралась сквозь заросли, чувствуя, как ветки царапают лицо, будто пытаясь стереть с него следы крови. В кармане жгло письмо, которое она так и не дочитала в ту ночь.

«Эдриан, я не могу…»

Чего она не могла? Простить? Продолжать притворяться? Или просто признать, что до конца не знала человека, спавшего рядом десять лет?

Хруст ветки заставил её обернуться. Среди деревьев мелькнуло движение — угловатое, прерывистое. Виктория прижалась к сосне, затаив дыхание. Из темноты вышла девочка лет шести в ночнушке с кроликами. Её светлые волосы слипались от чего-то тёмного на виске.

— Мамочка… — голосок звучал как скрип несмазанных качелей. — Где моя мамочка?

Виктория закусила губу. Рука сама потянулась к ножу за поясом. Девочка сделала шаг вперёд, и лунный свет упал на её шею — рваную рану с вывернутыми краями, из которой свисал обрывок трахеи, похожий на бледного червя.

— Уходи, — прошептала Виктория. — Пожалуйста.

Но девочка уже бежала, скаля молочные зубы, внезапно ставшие острыми как иглы дикобраза. Виктория отпрыгнула, споткнувшись о корень. Спина ударилась о камень, и рюкзак распахнулся, рассыпая банки с тушёнкой. Нож выпал из руки, застряв между камней.

— Ма-моч-ка! — вопль эхом отразился от скал. Хрупкие пальцы впились ей в плечо, пробивая кожу как тёплое масло.

Виктория вскрикнула, ударив ребёнка коленом в живот. Тело маленькое, но сильное — будто скелет был выкован из титана. Они покатились по склону, сбивая папоротники, пока не ударились о валун. Девочка зашипела, выгибаясь неестественным образом, и Виктория увидела, как её позвоночник выпирает через разорванную ткань, словно гребень ящерицы.

Рука нащупала камень. Удар. Ещё. Ещё. Кости хрустели, но маленькие пальцы продолжали царапать. Только когда череп девочки превратился в кровавое месиво, тело обмякло. Виктория отползла, вытирая лицо рукавом. На ткани остался отпечаток — смесь крови и серого вещества, напоминавшая абстрактную живопись, которую Эдриан любил в их первые годы.

Она поднялась, шатаясь. Где-то внизу, в долине, полыхали огни города — или то, что от него осталось. Сирены слились в один сплошной вой, будто сама Земля кричала от боли. Виктория выплюнула кровь (свою? Чужую?) и полезла вверх, цепляясь за камни.

Стальная дверь убежища оказалась замаскирована под скалу. Виктория вставила ключ с биркой «Убежище-12», и механизм заскрежетал, выплюнув облако ржавой пыли. Внутри пахло металлом и страхом. Она щёлкнула выключателем, и неоновые лампы замигали, освещая коридор, обшитый свинцовыми панелями.

Первое, что она увидела — стенд с противогазами и костюмами химзащиты. Второе — фотографию на стене. Свадебное фото. Её платье с кружевными рукавами, его улыбка, которая теперь казалась маской. На обороте почерком Эдриана: «На случай, если забудешь, ради чего мы выживаем».

— Ты сумасшедший, — прошептала она, срывая рамку. Стекло разбилось, рассыпав осколки по кафелю. — Совсем ебанутый.

Лаборатория оказалась за стальной дверью с кодовым замком. Виктория перебрала все очевидные комбинации — даты их знакомства, свадьбы, даже смерти его отца. С третьей попытки (0409 — день, когда он впервые сказал «люблю») щёлкнули засовы.

Холодильники с пробирками, журналы экспериментов, клетки со следами когтей. И на столе, под лампой с зелёным абажуром — папка с грифом «Некрос-9. Фаза Omega». Виктория села в кресло, всё ещё хранящее отпечаток его тела, и начала читать.

Каждая страница била по сознанию сильнее ножа. Фотографии: обезьяны с глазами, вытекшими в пробирки; мыши, скелет которых рос поверх мышц; человеческий эмбрион с зубами в глазницах. Отчёты: «Испытуемый №4 сохранял сознание в течение 72 часов после остановки сердца»; «Образец демонстрирует аномальную агрессию к носителям собственной ДНК»; «Попытки создания вакцины на основе штамма TG-12 провалились — вызывает мутации у 100% подопытных».

На последней странице — его почерк, дрожащий, как в день, когда он признался в болезни: «Прости. Я хотел спасти нас. Создать бессмертие из своей смерти. Но оно вырвалось. Оно всегда вырывается».

Где-то внизу грохнула дверь. Виктория замерла, услышав шаги — тяжёлые, волочащие. Она схватила шприц с жёлтой жидкостью из холодильника (этикетка «TG-12 Antidote?») и спряталась за стеллажом с образцами.

В дверь лаборатории врезалось существо. Когда-то мужчина, теперь кукла из раздувшихся мышц и лопнувших сосудов. Его рубашка полицейского висела лоскутами, обнажая рёбра, выпирающие сквозь кожу, как частокол.

— Стой! — крикнула Виктория, выставляя перед собой нож. — Я предупреждаю!

Он повернул голову на 180 градусов. Глаза — два мутных шарика, будто варёные яйца — уставились на неё. Изо рта свесился язык, раздувшийся до размеров змеи.

Она бросила пробирку. Стекло разбилось, выпуская облако жёлтого газа. Существо завыло, когда газ коснулся кожи, оставляя волдыри. Виктория метнулась к двери, но тварь перекрыла путь. Её спина упёрлась в стол, и рука нащупала что-то тяжёлое — огнетушитель.

Пенный удар сбил чудовище с ног. Она перепрыгнула через него, чувствуя, как когти рвут джинсы у щиколотки. Бежала по коридору, пока не нашла комнату с койкой и припасами. Заперлась, поставив против двери ящики с консервами.

На стене висела карта с маршрутами. Красным помечено «Зона 47» — военный бункер в трёхстах километрах. Синим — «Лаборатория Альфа», их главный исследовательский центр. И чёрным крестиком — их дом.

Виктория сняла карту, вдруг заметив надпись на обороте. Его почерк: «Если читаешь это, значит, я мёртв. Ищи доктора Райана в Зоне 47. Он знает, как остановить Некрос. И прости… за письмо в твоём кармане. Я нашёл его вчера».

Она опустилась на пол, доставая смятый листок. Слова, написанные ею, теперь казались чужими. Под её подписью — его ответ, выведенный дрожащей рукой: «Я тоже не могу. Поэтому давай начнём сначала. Встретимся у старого дуба. Как тогда».

Снаружи заскреблись когти. Виктория прижала карту к груди, глотая ком в горле. Рассвет пробивался через вентиляционную решётку, окрашивая убежище в кровавые тона. Где-то внизу, в лаборатории, завыла сирена.

Она достала фонарик, нож и ампулу с жёлтой жидкостью. На прощание оглядела комнату — банки с едой, генератор, тонны воды. Безопасность. Одиночество. Покой.

— Нет уж, — она пнула ящик с консервами. — Ты не загонишь меня в клетку ещё раз.

Дверь распахнулась. Тварь в полицейской форме ждала, припав на корточки к потолку, как гигантская летучая мышь. Виктория вскрыла ампулу и выпила содержимое залпом. Холод расползся по венам, и мир на миг почернел.

Когда зрение вернулось, чудовище уже лежало у её ног, свёрнувшись в клубок. Его кожа пузырилась, реагируя на её дыхание. Виктория коснулась лица — температура зашкаливала, но в голове прояснилось, будто кто- вымыл мозги кислотой.

Она шагнула через тушу, направляясь к выходу. Солнце вставало над горами, окрашивая небо в цвет запёкшейся крови. Где-то там был Зона 47. Доктор Райан. Ответы.

А может, просто место, где можно умереть, глядя в небо, а не в потолок бункера. Виктория натянула противогаз, чувствуя, как лекарство бурлит в крови. Ветер донёс вой — то ли зверя, то ли человека. Она достала нож и пошла навстречу рассвету, оставляя убежище-гробницу позади.

В кармане позвякивали два ключа: от прошлого и от будущего. Оба вели в ад, но хотя бы в разных его кругах.