Неистовый квартет. Книга 1. Начало пути

Глава 2. Часть 3

Раскаленный прут завис у самого лица. Дора чувствовала дикую боль в том месте, где кожа обуглилась и почернела от ожога.

— Покайся… — прошелестело рядом.

Из тьмы вынырнуло лицо инквизитора, белое, как мел.

«Я уже покаялась, пощадите», — хочет взмолиться Дора, но потрескавшиеся губы не движутся.

— Упрямишься, дочь греха? — В голосе инквизитора слышится неприкрытое наслаждение.

И пылающий алым кончик прута вонзается в кожу…

Дора резко села на кровати, глотая крик. Тело, чистенькое после мытья, теперь покрывал противный липкий пот. На щеке все еще ощущалось жжение.

Пытаясь подавить дрожь, Дора глубоко вдохнула и выдохнула, но это не помогло. Образы кружились в голове, такие яркие, полные звуков и запахов. Как бы Дора хотела все забыть…

Вдруг она ощутила, как на плечи опустились маленькие ладошки.

Дора испуганно дернулась, но Бланка только крепче обняла ее и шепнула по-матерински ласково:

— Ну-ну, все хорошо, тебя больше никто не обидит.

Бланка попыталась погладить ее по голове, но Дора отодвинулась, стыдясь собственной слабости.

— Все в порядке, просто дурацкий сон…

— Не надо скрывать, если тебе плохо, — со смесью укора и сопереживания сказала Бланка. — Мы с мальчиками давно заметили, что ты плохо спишь… Кошмары, да?

Резко кивнув, Дора пробормотала:

— Ничего страшного, пройдет.

— Даже самым сильным людям бывает нужна поддержка, — с неожиданной для себя мудростью сказала Бланка. — Не стыдно иногда проявить слабость.

Ее тон напомнил Доре о матери: добродушной женщине, которая никогда не повышала голос на своих детей и уж тем более не поднимала руку, считая, что только любовь может сделать человека лучше. Дора пошла в отца, сурового, немногословного кузнеца, который в Вермилионе делал мечи из лучшей стали, а в Пьетро гнул спину на любой подворачивающейся работе, лишь бы прокормить семью. Но один раз, когда они только-только добрались до Пьетро и пытались соорудить временную землянку, Дора подглядела, как отец рыдал, спрятав лицо на груди матери. Она гладила его по спине, шептала что-то утешающее. Его могучие плечи сотрясались, он, гнувший подковы двумя руками, казался таким жалким…

Тогда Дора поклялась себе, что не будет плакать. Никогда.

Но сейчас в горле щипало и хотелось разреветься.

— Если поплачешь, станет легче. — Бланка словно читала ее мысли.

Слезы потекли, как ни сдерживалась Дора, кусая губы. Горячие дорожки скользнули по щекам. Бланка снова обняла ее, и на этот раз Дора не сопротивлялась. Хныкала, уткнувшись носом в мягкую ткань рубахи на плече Бланки.

— Что случилось? — раздался в темноте обеспокоенный голос Карла.

— Дорочке приснился кошмар, — шепнула Бланка и сделала многозначительную паузу.

В наступившей тишине Дора слышала только свои всхлипы. Бланка была права, слезы принесли удивительное облегчение, казалось, вместе с влагой уходят образы из страшного сна.

Вдруг Карл неловко, будто не привык утешать других, сказал:

— Ты не волнуйся, Дора, теперь все будет хорошо… Если нам еще раз попадется какой инквизитор, я ему ух… задам!

Дора невольно улыбнулась, Карл для своего жуткого вида был слишком уж милым. Отстранившись от Бланки, она вытерла тыльной стороной ладони глаза и сказала с чувством:

— Надеюсь, мне выпадет шанс отплатить вам за все хорошее, что вы для меня сделали.

— Ну, если тут действительно есть Адские врата, то… — начал Карл, но Бланка его перебила:

— Не стоит говорить об этом на ночь, а то кошмары приснятся уже всем.

Они снова стали укладываться спать, и теперь, когда тишину нарушало разве что завывание собаки вдалеке, все услышали доносящийся из соседней комнаты скрип пополам с напряженным сопением.

У Доры вытянулось лицо, она тут же пожурила себя за догадку, наверняка ведь ошиблась. Но прозвучавший в соседней комнате едва слышный стон не оставил сомнений.

Карл недовольно скрипнул зубами, Бланка хихикнула. Дора тоже усмехнулась.

Ох уж этот Фриц, даже не присутствуя лично, умудрился испортить такой драматичный момент.

Дора давно догадывалась, что он не слишком старается блюсти целомудрие, вот и получила доказательство.

— Давайте спать, — процедил Карл.

— Под такие звуки будет трудно спокойно задремать, — пошутила Дора.

Но вопреки собственным словам провалилась в сон, едва ее голова коснулась подушки.

На сей раз ей ничего не снилось.

Утром, после обильного завтрака, отряд прощался с гостеприимными обитателями дома на крыльце. Дон Аржи и его семейство — жена и две дочери, все такие же кругленькие, как и он — благодарили Фрица за спасение от зла. Тот отнекивался от похвал, приняв суровый вид. Хозяйские дочки стреляли в его сторону глазками и явно были не прочь увидеть, что скрывается под маской благолепного священника. Но у них не было шансов, ведь Фриц отдал свою мимолетную любовь пышнотелой кухарке, смотревшей на него томным взглядом. Она украдкой помахала Фрицу, а тот, когда семейство Ибаргучи уже уходило в дом, прижал ладонь к губам и подул на нее, посылая кухарке воздушный поцелуй.

Доре хотелось и смеяться, и ругаться. С одной стороны ее пробивало на хохот, едва она представляла, как прошлой ночью Фриц возился с телесами кухарки, с другой было неприятно видеть, что еще один священник нарушает чистоту. Дора надеялась, что несмотря на любовь к скабрезным шуточкам, Фриц все же не похож на обычных священников. И он так жарко говорил о вере… Эх, все они одинаковые.

Когда их компания уже вышла за пределы деревеньки, Дора не удержалась и проворчала себе под нос:

— Ведь он же священник, как не стыдно?

— Как обидно, — вторил ей Карл.

Дора с хитрым прищуром взглянула на него.

— Что-что?

— Ничего, — буркнул Карл, быстро отвернувшись, наверняка, чтобы скрыть покрасневшее лицо.

Остановившись, Фриц ехидно заметил через плечо:

— Между прочим, я все слышу.

Смутившись, Дора все же решила, что не будет ничего страшного, если она немного попеняет Фрицу за распутство. В конце концов, Карл и Бланка не стеснялись отпускать в его сторону шуточки или ругать. Вон последняя и сейчас хихикала в кулачок.

— Мне кажется, священнику стоит блюсти целомудрие. Ты ведь сам выступаешь против распущенности духовенства, но уподобляешься им.

Пока она говорила, Фриц качал головой, затем поднес к ее лицу указательный палец, будто собирался приложить его к губам, чтобы просить о тишине.

Дора действительно замолчала, и тогда Фриц объявил:

— Я проповедую, что любовь прекрасна! Если двое желают разделить ложе по взаимному согласию, то в этом нет греха. В отличие от очень многих клириков я — честен. А они и, увы, даже Повелитель, заводят себе гаремы, но изображают из себя святых. Лицемерие — вот грех.

Под скептическим взглядом Доры Фриц добавил:

— Конечно, перед началом ухаживания я узнаю, не замужем ли прекрасная дама. — Его веселые глаза вдруг потемнели и вспыхнули отблесками далеких костров. — Супружеская измена — недопустима…

Дора вздрогнула от его тона, но тут Фриц широко улыбнулся, и она решила, что просто показалось.

— Развод, однако, я признаю, если муж и жена ну совсем никак не могут жить вместе.

Они прошли немного в молчании, если не считать того, что Бланка тихонько напевала что-то под нос. Тут в голову Доре пришла еще одна мысль.

— А как насчет детей? — Она осуждающе взглянула на Фрица. — Скольких бастардов ты уже породил!

Фриц закатил глаза.

— Ах, какое у тебя уже скверное мнение обо мне сложилось. Между прочим, я всегда интересуюсь у прелестных нимф, оберегают ли они себя. Но если, конечно, какая-то женщина захочет такого красивого ребенка, как я, тут уж ничего поделать не могу. — Фриц точно выверенным жестом откинул челку со лба. — Если прелестная Лирния, а именно так зовут даму, подарившую мне прошлой ночью величайшее наслаждение… Так вот, если прелестная Лирния захочет ребенка, думаю того изумруда, который я ей оставил, хватит на то, чтобы поставить малыша на ноги…

— Ты отдал какой-то тетке изумруд? — возмутился Карл.

— Но-но, это мой изумруд, что хочу, то с ним и делаю, — огрызнулся Фриц. — К тому же, я показывал его разным ювелирам, все сходятся в одном: маркграф подсунул, по крайней мере, мне, порченый камень, за высокую цену его не продать.

— Надо проверить и нашу с Карлом долю! — Бланка встрепенулась. — Какой же, однако маркграф Райтерский мерзавец! Казался таким милым и обходительным…

— Да уж, мы жизнью рисковали, а он… — Карл сплюнул.

— Вы убивали какую-то нечисть по заказу маркграфа? — решилась спросить Дора.

— О-о-о, это была тяжелая битва, — с апломбом начал Фриц. — Некромант поднял тучу мертвецов, мы сражались плечом к плечу с монахами из ордена святого Валентина!

Он принялся в красках описывать сражение, в чем, в чем, а в красноречии ему нельзя было отказать — Дора слушала, как завороженная. Бланка добавила к рассказу звонкую хвалебную песнь, в которой к своей чести прославляла не только друзей, но и валентинских монахов.

— Мы так за болтовней про Адские врата совсем забудем, — заметил Карл, воспользовавшись паузой в монологе Фрица, который уже начал новую историю. — Благо, пока в нужном направлении идем.

— Точно! — Фриц звонко шлепнул себя ладонью по лбу. — Вы что-нибудь узнали?

— Твоя дама сердца слышала, что вроде как врата появились в Арабьярской долине, — сообщила Бланка. — Но не верит в это. Другие слуги, которых я пыталась расспросить, тоже думают, что врата выдумали местные, чтобы добиться снижения налогов или еще чего-то в том же духе…

— Да, мне Лирния говорила все в том же духе, — согласился Фриц, а Дора язвительно подумала о том, что вряд ли они так уж много разговаривали.

— Пойдем и проверим. — Карл сказал это так, будто их компания только и занималась тем, что искала Адские врата.

— И что вы будете делать, если врата существуют? — настороженно спросила Дора.

Фриц взглянул на нее так, будто ответ был не очевиден только для полных дураков.

— Попытаемся их запечатать, естественно.

Дора едва сдержалась, чтобы не покрутить двумя пальцами напротив лба. В Элизаре таким жестом собеседнику толсто намекали, что он сошел с ума.

— Разве не лучше, если Адскими вратами займутся инквизиторы? — Как Дора ни старалась, ей не удалось скрыть изумление в голосе, которое слишком хорошо показывало ее мнение о тех, кто сам лезет в Адские врата.

Но, похоже, никто на ее тон не обиделся.

— Ну, если мы узнаем, что там побывали инквизиторы и все уже хорошо, то нам очень повезет. — Фриц вздохнул. — Но это вряд ли. Если врата существуют уже два месяца, а никто не удосужился ими заняться, это может закончиться скверно. Чем дольше существуют врата, тем сложнее их закрыть.

— А сколько людей уже из-за них погибли! — Бланка понурилась, казалось, даже ее кудряшки прижались к голове, точно испугались. Но затем она выпрямилась, выпалила:

— Мы должны закрыть врата!

На лице Доры, похоже, крупными буквами, понятными всем, было написано: «Самоубийцы!». Карл покосился на нее и повторил то, что уже озвучивал раньше:

— Ты можешь не идти с нами, если не хочешь.

Фриц хлопнул Дору по плечу.

— У нас все сугубо добровольно… Но прежде, чем что-то решать, стоит добраться до места и все разузнать.

Дора могла бы покинуть эту теплую компанию умалишенных прямо сейчас, догадывалась, что никто не будет ее удерживать. Но… она ведь так и не вернула долг. Мать всегда говорила, что нужно платить добром за зло ли, добро ли. Доре не хватало благородства, чтобы прощать зло, но вот долг троице друзей она вернуть должна.

— Фридрих верно говорит, нужно осмотреться на месте. — Дора предпочитала при общении использовать полные имена товарищей, все же они не настолько близки.

— Я пойду с вами до долины, а там разберемся.

— Здорово! — Бланка повисла у Доры на шее.

Вот уж кого всякие там приличия совершенно не волновались.

— Надеюсь, ты все же останешься с нами. Не волнуйся по поводу мальчиков. Карлито может выглядеть пугающим иногда, но в душе он милый, как пушистый кролик, и бьет только плохишей. А всякие намеки Фрици не стоит воспринимать всерьез, он иногда пытается выставить себя хуже, чем есть, но на самом деле он настоящий рыцарь.

Карл выслушал всю эту тираду с каменным лицом, Фриц криво ухмыльнулся. Когда Бланка закончила, он слегка дернул ее за ухо.

— Вот уж кто очаровательный кролик, так это ты.

Глядя на них, Дора невольно подумала, действительно ли троица настолько же замечательная, как они хотят показаться? Хотелось надеяться, что да.

Они двинулись к Арабьярской долине. Примерный путь Фриц узнал от кухарки Лирнии, нужно было идти по разбитой дороге, которую здесь называли трактом, затем свернуть у деревни Херри… И спросить у местных, куда дальше.