Затерянный Код. От тайны к тайне

Меня подвёл куст. Да, да, не дерево, не травинка, а куст! Большой раскидистый куст, под кроной которого мы сейчас и сидели. Все вместе. Все пятеро! Страх творит чудеса и легко упихал пятерых подростков под свои сени. При чём я оказалась прижатой к самому его стволу. Колючему стволу, а оттого раздражение росло с каждым малейшим движением.     Страшный вой раздался вновь…, и парни попрятали головы в плечи. Ещё никогда не слышала волчьего воя. И не представляла себе насколько это жутко. А этот вой перемежался ревом и скулежом, будто тому, кто выл, причиняли боль. Выло все вокруг: чернота ночи, само небо над нами, а не отдельный индивид или стая волков. Не выдержав, я ненадолго прикрыла уши.   - Говорила вам, что это была плохая затея! – выпалила я, негодуя от общей глупости и неразумности. – Так вы, адреналин, адреналин… Привозя подросших детей на лето в деревню, привыкших к гаджетам и интернету, родители часто и не подозревают насколько их отпрыскам бывает скучно и тошно от этих мест. И они, как могут, и на что у них хватает ума и фантазии, сами придумывают себе развлечения. И порой их выдумки бывают совсем не детскими… Сад в этом дачном посёлке родители купили три года назад, и пока у мамы был отпуск с середины июня по конец июля мы жили здесь безвыездно, а в остальные садово-огородные месяцы приезжали на выходные. Сегодня отрывной календарь нам показывал последний день первого летнего месяца.   В помощниках у мамы была я и мой брат – двойник – Славка. Папа гостил здесь редко, так как летом у него горячий сезон командировок. Мама быстро обзавелась знакомыми и общением. В принципе, как и мы с братом, нашли друзей по интересам… вот только все они были мужского пола. И в свободное от прополки и поливки грядок время усердно думали, чем себя потешить. Интернет здесь был, но не такой быстрый, как в городе, а потому уставая от постоянного зависания парни гоняли на квадроциклах, не уставая делать селфи в выгодных позициях, и тут же выкладывать в соцсети. Мол, как я круто отдыхаю на даче! Уже не помню, кто из них ещё прошлым летом предложил под покровом ночи сгонять в соседнее село с довольно неприятным названием Увыл … мол там, в сгоревшем практически дотла селении, жил старик про которого поговаривали, что он – оборотень. И оборачивается только по ночам на полную луну... Глупости, говорила я им. Оборотней не бывает. Выдумки фантастов и больных людей. Но разве будут пять парней слушать одну девчонку! Конечно же нет! Вот потому мы и сидим сейчас под этим кустом.     - Что ж ты тогда пошла с нами на это дело? – заворчал один из них. - Проконтролировать, чтоб вы больших глупостей не наделали! Вам же мало маленьких, - сморозила я какую-то чушь. - Славка мой брат, как никак… - Да ладно тебе, Анька, - отозвался мой двойник. – Весело же было. А то молодость пройдёт, а вспомнить нечего будет. - Ага, - язвительно фыркнула я, - вспомнишь - или за решеткой, или в животе у волка. Вон как бедного деда испугали, он чуть не в оборотня, а в мертвеца не превратился. Говорила же, не бывает оборотней!  - Кстати, откуда здесь волки? – прошептал один из соучастников. - У моего отца друг охотник, говорил, что здесь они не водятся. - Ошибся твой знакомый охотник. По звукам, которые они издают – их здесь минимум, как стая, - не унималась я. - Может они здесь и не водятся, а так мимоходом, - ответил другой голос. - И зачем я с вами пошла… сидела бы дома, узор вышивала, а вы сами по своим кустам бы тут лазали. Состряпав для родителей лживую историю о якобы вечернем просмотре нового блокбастера у одного из друзей, чьи предки уехали в город, мы повскакивали на квадроциклы и через лес, напрямки, как угорелые понеслись до выжженного Увыла. Я ехала с братом.  Рёв моторов будоражил уже засыпающие леса, поднимая зверьков и птиц с насиженных мест. Ох, и неправильно мы поступаем. Ох, и неправильно. Нельзя беспокоит сон леса. Когда мы домчались до сосновых боров Увыла, то сбросили скорость. Через полкилометра и вовсе сделали привал, спрятав технику подальше от основной дороги.     - Не трусь, Анютка, столько мужиков вокруг, и ты одна, мы тебя при любом раскладе спасём, - блеснул юмором брат, и его тут же поддержали гогочущие голоса. Очень смешно. Весельчаки. Что ж они так не смеялись, когда, дождавшись кромешной темноты, миновав мост через пруд, шагали мимо обугленных домов. Запах гари, так и стоял в воздухе, оседая в горле неприятным вкусом. Сегодня была полная луна, но переменная облачность сыграла не в нашу пользу.  Не знаю, как остальным, но мне не хотелось полностью лицезреть последствия той трагедии, что произошла здесь три или четыре года назад, до нашего заселения в рядом стоящий поселок. Слухов было много. Кто говорил о случайности и беспечности. Кто о преднамеренности… что посёлок спалили потому, что здесь жили оборотни. И местные обходят эти леса стороной, хоть они и богаты на грибы, ягоды и рыбалку.  За всю жизнь мне даже кошка дорогу не перешла, так что в первый вариант я верила больше. Вцепившись в плечо брата, я шла за остальными, куда-то вперёд, а по бокам, мертвыми статуями, то тут, то там, зловеще высились обломки жилищ. До чёртиков жутко. И тут парни взбодрились, увидев на конце улицы тусклый свет.  Свет исходил из окон покосившейся избёнки, едва держащейся на ногах. Выходит, сгорело не всё. Или её отстроили из старья снова. Повытаскивав из карманов телефоны, чтоб заснять оборотня, они опустились на землю и практически ползком, подлезли под чужие окна. Я же осталась стоять в стороне. И Славку не выпустила тоже. Он не был против, боясь потерять меня из виду. Мать не пережила бы моей утраты. Парни начали снимать, выжидая долгожданное превращение. Вот это будет бомба, которая всколыхнёт весь инет, судачили они! Но, как назло, старичок не делал ничего особенного. Тихо и мирно курил трубку, выпуская пар колечками. Неожиданно для всех один из чьих-то телефонов зазвонил… Да так громко, что уши закладывало! На звонок был поставлен тяжелый рок! Дед тут же соскочил с места, и как ошпаренный начал метаться по избе. Сначала парни весело загоготали, и чуть не начали валять от смеха под его же окнами. Ну что мог сделать старый дедушка здоровым обалдуям? Думаю, они поверили, что он далеко не оборотень, пока их дружный смех не разорвал, и не разметал в клочья страшный волчий вой! Тут им стало не до гогота, но любопытство не дало убежать далеко. Вернувшись обратно, парни предложили забиться под раскидистый куст, хорошо маскирующий наше присутствие. Камеры телефонов снова включились на запись, и началось новое ожидание.          - Идите вы… спасате… - не успела договорить я, от новой волны ужаса проглотив последние буквы. Громкий, вибрирующий вой, раздался совсем близко и не выдержав этой мощной волны, ребята как ошпаренные подскочили с насиженных мест, и едва не затоптав моё девичье тело, сверкая пятками, галопом ускакали вперёд, в сторону квадроциклов. - Чего ты копаешься?! – заорал Славка, едва сдерживая гнев и страх, рвавший его вперед. Мы остались одни. - Я не копаюсь! Ветка зацепилась за кофту и не отпускает, - сиплым голосом ответила я, шаря по одежде руками. Я пыталась понять, что меня держит – крупная ветка, как по маслу вошедшая в объёмную вязку моего свитера и упорно упирающаяся мелкими отводками, не проходящими обратно. – Блин, ничего не получается! Я не могу её достать. - Снимай свитер! – приказал брат. - Ты что? Я его вязала несколько месяцев! Да и что, я в бюстгальтере останусь?  - Да кто тебя видит ночью?! – не выдержал тот, и рванул вверх мою одежду, сбив с волос заколку. Лес оглушил рёв нескольких моторов. Вот тебе и спасатели! Скрылись быстрее всех! Спасли, называется, единственную женщину… Мой верх остался висеть на злополучном кусте. Славка рывком поднял меня на ноги и толкнул вперёд. Впереди замаячила гладь местного пруда, и вырисовался длинный деревянный мост с металлическими перилами. Кеды предательски застучали по шаткому деревянному настилу, звонким эхом разнося по округе наше бегство. Лишь бы не споткнуться, лишь бы не споткнуться – стучало в разгорячённом мозгу. Удержаться на ногах, едва шевелившихся от всеобъемлющего ужаса. Я не была спортсменкой, а потому не любила бегать. Лучше пешком, так надежнее. Как и не была авантюристкой, и отважилась на это дело только из-за брата. Для меня больше подходили слова – домашняя девочка, отличница, рукодельница и трусишка. Вот кем я была на самом деле, а не бегуном по пересеченной местности от стаи волков. Или одного волка… Я не могла понять, сколько зверей выло. Звяканье деревяшек прекратилось и ноги вынесли меня на грунтовую дорогу, слегка мягкую от послеобеденного дождика. Я рванула вперёд к спасительному квадроциклу, чтоб быстрее вернуться в наш посёлок! И долбиться в любую первую попавшуюся дверь. Как ни прискорбно, но друзья нас бросили… Не сразу, пробежав ещё несколько метров, до моего рассудка дошло, что я слышу только одно шлепанье – своё… Признаков присутствия брата не было… Кое-как остановив бегущие ноги, я развернулась, как безумная вглядываясь в черноту ночи. Пасмурная погода давала о себе знать, затянув небо свинцовыми тучами. Всё говорило о том, что ближе к двенадцати пойдёт дождь. - Славка? – выдавила я, стараясь унять душившее от бега дыхание. – Славка, ты где? Отзовись, пожалуйста, - уже жалобнее пропищала я. – Не поступай так со мной… пожалуйста. Ответа не последовало. Все стихло разом. И шаги. И вой. И даже ветер. Оглушительная, звенящая тишина давила на мозги. И этот запах гари… Я помолчала, прислушиваясь к темноте. Покрутилась вокруг себя, шаря густой вечерний воздух дрожащими руками. В чаще леса пискнула птаха. Я вздрогнула всем телом, но не от этого, а от холодной капельки, приземлившейся на нос. Ошиблась, дождь собрался куда раньше.  За спиной послышался шорох, и вдохнув полной грудью, я обернулась полная надежд. - Славка! – вскрикнула я и понеслась навстречу, и тут же затормозила, оставив на влажной грунтовке след. Легкая радость от хорошего исхода тут же сменилась на царапающую тревогу, так и морозящую нутро.  Это был не мой брат. И не местный дед, напуганный подростками. Трудно было понять, что сейчас высилось надо мной… Человек или… или… я никак не могла подобрать определение тому, что стояло в паре метров от меня. Высокое двуногое мохнатое существо, чем-то похожее на древнего человека или наполовину зверя. Частично оголенного, частично в шерсти.   Я не шевелилась, не моргала и даже перестала дышать, глупо надеясь на то, что «Это», вроде как, не обнаружит моего присутствия. Или примет меня, ну не знаю, за дерево в бюстгальтере. Думаю, мои чаяния и сбылись, если в заднем кармане джинсов не завибрировало… нарушая возникшую тишину, выдавая моё, как бы, незаметное присутствие. Вот чёрт! Беглецы решили узнать, как наши с братом дела! Скорее всего, остановились, отъехав от Увыла, и не дождались нашего квадроцикла. А сразу посмотреть все ли в сборе не хватило смелости. Трусы! Или может это Славка звонил, потеряв меня из виду. С полминуты я по-прежнему стояла, болезненно воспринимая вибрации, сотрясающие моё заднее место. «Это» не шевелилось тоже… Я слышала, как глубоко оно дышало, сжав огромные лапы в кулаки, но не шевелилось. Что же мне делать? Ответить и попросить помощи? Или не двигаться, надеясь, что тому, кто сейчас не сводил с меня флюоресцирующих глаз, надоест эта игра и оно по-тихому свалит восвояси. А я чуток пореву, отходя от испытанного шока. Рука, медленно, очень медленно, поползла по мягкой джинсовой ткани, нащупывая двойную ткань кармана. Вошла в него, и накрыла теплый корпус не замолкающего аппарата. Только не переставай звонить, только не переставай… Колыхаясь от панического страха, я всё же подтащила телефон к оголенному животу и перевернула, озарив своё лицо и грудь светом, исходившим от экрана… «Мамулечка» - было написано на вызове… Кажется, нас с братом потеряли. И мама знала, что, если мы куда-то запропастились вдвоём, стоило ждать беды… Дрожащий палец, лёг на экран, пытаясь принять входящий вызов.    «Оно» зашевелилось, сделав навстречу шаг… Кожу тут же обожгло, как жидким азотом, и непослушные руки выронили телефон… - Алло! – послышался мамин голос, откуда-то снизу, из-под ног, где лежал мой телефон. – Аня, ты где? Анна, немедленно отвечай, что за шутки?! – начинала нервничать мама. – Где твой брат? Ох, и вернетесь вы у меня домой! Обоих выпорю! Нюта, почему ты молчишь? – На Нюту мама переходила в двух случаях – нахлынувшей нежности или сильной тревоги. От маминого голоса на глаза навернулись слёзы, и я прикусила дрожащие губы. Если я сейчас отвечу, хоть слово, или закричу… она сойдёт с ума от неизвестности. «Это» неминуемо приближалось, и подойдя вплотную… опустило свои глаза на светящийся экран, так бестактно нарушающий черноту ночи. От представшего ужаса, я рефлекторно сгорбилась, постарев лет на десять, ещё сильнее прикусив уже солёные от лившихся слёз губы. Это конец… Я понимала, что сегодня мой день смерти… И эта встреча не закончится хеппи-эндом.  Свирепое, лохматое, жутко вонючее существо разорвёт меня непременно. Другого варианта и быть не может. - Нюта, ответь! – требовала мама. – Ню…, - замолчал голос. - Мама спаси меня… - всхлипнула я, не выдержав мощи существа с легкостью раздавившего мой телефон. Прибор погас и на наши плечи снова опустилась густая чернота. Вот сейчас я могу себя не сдерживать и дать выйти тому смертельному, необъятному, леденящему ужасу, сковывающему моё тело и дыхание. - Ааааааа!!! – что есть мочи заорала я, так что в ушах начало стрелять. – Аааааа! Помогите!  Своими воплями я разбудила весь лес! Птицы, как природный индикатор, тут же по срывались с веток и с такими же криками начали кружить над головой. Что есть силы, я толкнула твердую грудь зверя, и продолжая кричать, понеслась обратно к мосту. Больше мне бежать было некуда… Позади послышался недовольный рык. Ноги снова почувствовали деревянный настил. В лес я не побегу. Там его дом, его стихия. Лучше вода. Вдруг, мне сказочно повезёт, и «оно» боится воды, как собака или кошка, и не умеет плавать.  Недолго думая, я взобралась на перила, и уже оттолкнулась для прыжка, но прыгнуть не смогла… задохнувшись, как от удавки. И удавкой для меня стал собственный бюстгальтер… схваченный за спиной сильной звериной лапой. Тонкая застёжка не выдержала и лопнула, снова давая возможность вздохнуть. Не знаю откуда это во мне взялось, ведь я всегда считала себя трусихой и боялась в темноте ходить в туалет, но освободившись, и скинув с плеч лямки, я снова полезла на металлические перила. Голую грудь так и обожгло жестким прикосновением. «Оно» поймало меня вновь, вобрав одну грудь в свою лапу. Создавалось впечатление, что существо играет со мной не в полную силу. Мягко. Ведь я хорошо чувствовала цепкие когти на его лапах. И зубы у него тоже были… а про звериную силу я в обще молчала. Он уже мог у***ь меня раз десять точно. Но тянул, забавляясь моей строптивости. Я не была биологом и знатоком животных, но на звериное поведение это походило мало. То, что прижимало меня к колючей волосатой груди не было зверем на все сто процентов. И в воду он явно не хотел прыгать, а это был мой шанс на спасение. Хотя помыться бы ему не мешало – вонял он страшно мерзко. Я затихла, едва сдерживая подступающую тошноту. Его близость, его прикосновения, его зловоние и обилие грубой щетины начинали выворачивать наружу, и если я не утону, или он не перегрызёт мне глотку, плотный ужин окажется на его теле… Лапа зверя ожила, заерзав по девичьим выпуклостям, а вторая – полезла вниз, к стрейчевым джинсам…, и они без труда упали в ноги. «Оно» крепче прижало меня к себе и рвануло ткань трусиков, причинив боль. - Мамочка, спаси меня. Мамочка, спаси меня. Мамочка, спаси меня, - молилась я, повторяя одно и тоже. Чтобы я сейчас ни делала, мне не смочь предотвратить насилие, а именно это он и собирался сделать… Тут же мой голый зад почувствовал пульсирующую плоть, такую же какая бывает у обычных мужчин. Пока мне конечно, не «посчастливилось» с ней познакомится, так как брат гонял всех моих кавалеров, но скоро мне исполнялось девятнадцать, и я знала, как она выглядит. Тварь подняла меня в воздух, освободив от обуви и одежды, и опустила обратно. Босые ноги легли на прохладную деревяшку и меня затрясло сильнее. Дождь усиливался, падая сверху крупным бисером. Я дрожала, как эпилептичка, уже плохо понимая, что происходит. И уже не издала ни звука, когда его пальцы проникли в мои глубины. Дыхание существа стало глубже и чаще. Птицы успокоились и притихли, под напором усиливающегося дождя, тарабанившего по водной глади. Можно и не нырять, мы и так уже были мокрыми… Неожиданно до моего затуманенного рассудка донесся рёв мотора, и мохнатое тело за моей спиной напряглось, чуть развернувшись в сторону звука. К нам нёсся квадроцикл, и не один. Скорее всего, убежавшие вперед парни остановились, и поняли, что мы со Славиком не едем за ними. И не струсили, решили вернуться обратно. Молодцы. Славик. Точно, если я здесь, наш квадрик тоже, то где же брат? И почему я только сейчас подумала об этом? Он бежал за моей спиной и в миг пропал. И тут варианта два – либо он в отключке, валяется под дождём где-то рядом, либо… об этом я не хотела даже думать. Квадроциклы ехали ещё довольно далеко, рассекая мощными прожекторами темноту, и оглушая, только что затихший лес рёвом моторов эхом, разносившимся по верхушкам. Ну не судьба сегодня птицам выспаться! Существо замешкалось. На это оно не рассчитывало. Надо действовать! - Помогите! – заорала я, что есть мочи, и оперившись о поручни, толкнула зверя. Его хватка ослабла. И воспользовавшись растерянностью, я наклонилась и сквозь металлические рейки, выскользнула из его рук, ухнув вниз головой. Иначе он утащил с собой в лес. У меня было преимущество – я меньше его в несколько раз. Полностью голая и скользкая от дождя, а потому как гладкий уж, уползла из его лап.    Падение стало неуклюжим, а от того, я порядочно хлебанула воды, и пошла ко дну. Я же не умела плавать! Точно! Я и позабыла об этом. Помню, в детстве раз десять отец пытался научить меня держаться на воде, но как-то не срослось. То мне было холодно и ноги отказывались шевелиться, то у меня быстро кончались силы и руки не гребли, а то мне постоянно чудилось, что меня вот-вот, ну непременно, укусит какая-нибудь водная живность – пиявка, уж или карасик. Нужно заметить я была довольно брезгливым человеком. А потому, каждое лето, а августе выезжая на курорт, я лишь мочила ноги в соленой водичке Чёрного или Средиземного моря, и дышала морским бризом, сидя на горячем песочке. Родители поняли, что мою фобию к воде не преодолеть и оступились, лишь играючи плеская в меня голубой водичкой.       Голых пяток коснулось что-то неприятно-слизкое – водоросли или ил…, и я тут же отчаянно заработала руками и ногами, чтобы избавиться от этого до жути неприятного ощущения. Бррр. И у меня даже вышло выбраться наружу. Организм тут же начал хватать спасительный воздух, но зашёлся в неистовом кашле, так как нос и легкие хлебанули прудовой воды. Так и не получив кислорода я снова ушла под воду. Ступни снова погрузились в грязную слизь, и я хотела сделать вдох, так как нутро жгло от этой потребности, но к счастью не успела - грудь сдавило, и мощная сила потянула обратно наверх. - Кхх, кхх, кхх, - зашлась в кашле, как только оказалась над поверхностью стоячего пруда. – Кхх, кхх, кхх, - долго не отпускало меня, пока я не смогла как следует вдохнуть и восполнить запасы кислорода. Легкие, горло и нос больно жгло, и это ощущение были знакомы с детства. Я ошиблась. Тварь умела плавать и не боялась воды. Она спасла мою жизнь. Выходит, убивать меня она не собиралась. Если я, конечно, не стану вынуждать её к этому. Не желая больше нырять, я что есть силы обоими руками вцепилась в крупные мохнатые плечи, а ногами обвила его талию, повиснув на нём, как на дереве. И мне было всё рано, как это смотрелось со стороны, или как к этому отнёсся кто-нибудь из моих друзей, но жить хотелось больше. Да, и тварь, не выказывала возмущения.  Существо терпеливо держало меня над водой пока я полностью не затихла и не начала ровно и чисто дышать. И только потом, перевернув к себе лицом, прижав к теплой груди, начало грести одной конечностью и ногами, быстро… очень быстро понесла меня прочь от моста, который уже освещали прожектора квадриков.   Парни вернулись, и кинув не заглушенную технику на обочине, осторожно ступили на мост. Даже издалека был виден их страх. Ребята старались держаться друг друга как можно плотнее, и периодически хриплыми голосами выкрикивали наши со Славиком имена. Я молчала, дрожа всем телом, быстро удаляясь от своих возможных спасителей. Что толку, если я закричу? Что они смогут сделать? Ничего. Сойти с ума от безысходности. Пуститься вдогонку. Вплавь. В ночи, где в воде их ждёт смерть. Хватит с них и моей пропажи. Но вдруг, в свете фар, сквозь водную дымку я увидела знакомую фигуру брата, болезненно скрюченную… вышедшую навстречу парням. Иисусе, Славка жив. Из горла донесся болезненный вопль, и я чуть не закричала, кое-как сдержав себя. Тварь, увидев ту же картину, что и я, немедленно зажала рот большой лапищей, отчего снова стало тяжело дышать.  Она остановилась, найдя отмель, и замерла на месте, так как грести стало не чем. Дала досмотреть немую картину, разворачивающуюся далеко на мосту. Как фильм, с последнего места в кинотеатре. Парни бросились навстречу к вышедшему с другого конца моста брату, и подхватив его под руки, потащили к квадроциклам.  Но тот отчаянно заупрямился, остановившись ровно посередине, в том самом месте, где тварь скинула мою одежду… и начал звать по имени. Кричать в темноту лесного пруда.  - Анна! - Прыгало эхо по верхушкам елей и сосен Увыла. - Анна! Ты там? - Подхватывали разбуженные птицы. - Анна! Ты жива? - Повторял бисер непрекращающегося дождя. - Анна! Я спасу тебя! Слышишь, я заберу тебя из лап этого чудовища! Обещаю! Ты только держись! - Донесла до меня водная дымка, стелющееся по взбудораженной поверхности лесного пруда. Послышались всхлипы. Мои всхлипы. Мой родной, милый братишка, всё видел, или слышал, и знал, что произошло. Но спасти меня не мог. Существо зашевелилось, и убрав лапу с моего лица, мощно загребло вперёд, увозя нас всё дальше. Мы завернули за поворот, и мост с ребятами скрылся из виду.       Всхлипывания продолжались. Я отчаянно сглатывала слёзы, стараясь не разрыдаться. Всё хорошо, вторил внутренний голос. Всё будет хорошо, Анна Дмитриевна, помогал разум. Ты жива и невредима. Существо тебя не изнасиловало и даже спасло. И если вести себя правильно и выждать время, то придёт помощь, а она придёт, и все закончиться быстро и безболезненно. Мы плыли и плыли. Вернее, плыло оно, а я беспомощно висела на его груди, всё так же с усилием сжимая его мокрую шерсть. Хорошо так сжимая, забрав её полные кулаки. Это должно быть больно, если сравнивать с волосами на голове. Пусть терпит, если решил со мной нянькаться.  Его шерсть не везде была грубой. На плечах мягкой, а от воды даже шелковистой. Я буквально приросла к его груди и животу, кожа к коже, (волосы и там и там были редкими), как маленький котёнок, пытающийся отыскать у матери живительное тепло. Я замерла. Очень замерла, и особенно меня трясло, когда наши тела попадали в холодные слои лесного озера. Глаза не видели практически ничего. Плотное небо полностью заволокло лунный свет, изливаясь на землю уже мелкими нитями. Телу – мерзко, холодно и сыро. Слух ловил водные плескания и хлюпанье капель. А нюх – мокрую шерсть, прудовую воду и сырой хвойный воздух. Сырость была везде. И я начинала чувствовать себя лягушонком, живущим в пруду. А мы всё плыли и плыли. А дождь шёл и шёл. Вдруг мой слух уловил что-то ещё. Звук, идущий не от воды и неба, а с берега. Шорохи листвы, травы и сухарника, будто по ним ступали чьи-то лапы. Скулёж, похожий на собачий. Я не видела, но шестое чувство подсказывало, что за нами следует четвероногое существо. Проплыв ещё около десяти минут, тварь приостановилась, вслушиваясь и всматриваясь в окружение. Что случилось? Что-то не так? Ему что-то пришлось не по нраву? Одновременно, пребывая на чеку, обострив все чувства, «оно» начало отрывать меня от своей груди… схватив лапами за подмышки. - Нет, нет, - запищала я, из всех сил хватаясь обратно за густую шерсть. – Пожалуйста, не хочу больше глотать воду, - взмолилась я, обращаясь к существу. Я не могла знать какая здесь глубина. Как и не могла знать, понимает ли он человеческую речь. И возможно, разговаривать с ним было глупо. В ответ же «оно» недовольно фыркало, шипело, урчало или рычало. Издавало все возможные животные звуки. Я физически и морально приготовилась к неминуемому погружению, как звериная сила перекинула тело, повесив меня на спину. - Уф, - облегченно отдулась я. Похоже неправильно истолковала его намерения. Он не хотел бросать меня в воду. Поменял положение, потому что причалил к берегу. И нести меня на спине, а не на груди, было куда практичнее. Тело по шею вновь ушло под воду, и от неприятного ощущения что-то ухнуло внутри. Я, как можно крепче, обвила ногами его поясницу, а ладони вновь набрали полные охапки мокрой шерсти. Как говорится, спасение утопающих, дело рук самих утопающих. Думаю, существо всё больше и больше начинало ощущать мою тягу к жизни. Чего-чего, а умирать я жуть как не хотела, и боролась за жизнь из последних сил, которые таяли с каждым часом. Энергия плотного маминого ужина сходила на нет. Часа через три я уже не смогу так висеть на его шее. Вода спадала, плескаясь в районе лопаток. Ни с того ни с сего, моего зада коснулось что-то слизкое и холодное, и я вскрикнула, буквально с ногами забравшись на звериную шею. - Фу, фу, фу, - отдувалась я от мерзких ощущений. – Только не пиявка. Мы подходили к берегу, со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами – илом, тиной, водорослями и пиявками… и поймать на своё мягкое место одну из них ну очень не хотелось! Тварь как-то по-особенному фыркнула, будто усмехнулась надо мной. Но с шеи не сняла. Так терпеливо и добрела до плотного, травянистого берега. Вода осталась позади. Существо нырнуло под плотный ковер из веток и листьев, и со мной на спине, так же быстро, как и плыло, устремилось куда-то вперёд. Туда, куда понимало и видело только оно. Я же по-прежнему мало, что различала. Низкие деревья и растопыренные кусты щекотали мою кожу, временами больно хлеща по спине и бедрам. Плыть в воде, как оказалось, было куда терпимее и удобнее, чем при каждом шаге сотрясаться и соударяться друг от друга. Вода держала меня на плаву. Здесь же меня держать было нечему, земное притяжение, наоборот, болезненно тянуло вниз. Теряя силы, я начала спадать с крепкой мохнатой спины. И не выдержав гонки, закричала. - Остановись! Я не знаю, понимаешь ли ты меня, но остановись, пожалуйста, мне больно, - договорила я, расцепляя ноги. Существо, почувствовав, что теряет меня, замедлилось, перейдя на шаг, и остановилось, когда я спрыгнула в траву. – Спасибо. Я тут же растерла гудевшие запястья, жмурясь от стреляющих болей. Потрясла ногами, и поворочала шеей. «Оно» приметно смотрело на меня, да так, что стало не по себе. Оба нагие, в лесу, под летним дождем сейчас мы напоминали Адама и Еву из райского сада. Вот только после того, как Адама наказали за совершенный грех. Трудно объяснить отчего, но вместе пройдя пусть и маленькое, но испытание, я начинала относится к нему как-то иначе. Как точно, не понимала. Но иначе. Позади послышался всё тот же шорох, и в моё бедро ткнулось что-то теплое и мокрое. - Ах, - не ожидала я, и подлетела к существу, вцепившись в его мохнатую лапу. Уж лучше «это», чем то, что сзади. С этим я хоть немного познакомилась. На этот раз зверь смачно гоготнул. Он что смеется надо мной? А из высокой травы показалась светлая волчья морда. - Ох, волк! – испугалась я. И на всякий пожарный отошла за мохнатую спину. Здоровый светлый хищник подошёл ближе, и я зажмурилась, стараясь справиться с новым приступом паники, так как существо не предпринимало никаких ответных действий. Разум отказывался принимать единственный напрашивающийся вариант развития событий – я – корм для хищника. И меня хватит не на один день…