За закрытыми дверями

"Снизу, я, уже был!"

   - Ты же, не спишь? - зазвучит не сразу, но всё же, с вибрациями и урчанием, её голос, разливаясь по его телу теплом, пробуждая снова. Олег всё же задремал, под её весом, или просто передохнул?

   - Решал, как вставать будем? - делая вид, что не спал, а был занят всё это время, важным мыслительным процессом.

   "Её ноги поди, совсем затекли? Сильно в узком пространстве не разгуляешься, и вытянуть вдоль моих, видимо не получилось!" - плотская и всё ещё шальная мысль, о её доступности и втором акте, мелькнет.

   - Ага, как же! - фыркает Алена, всё ещё где-то у него на плече и этот её выдох, пройдётся по коже, щекотит волоски. - Я отпускаю твою голову!

   Подъем не будет легким, но вынужденым действием, она не чувствует руку, что под его головой, почти не слушаются ноги и эта необходимость, снова опереться на колено с синяком и всё же, облакачиваясь о борт ванной одной рукой и шкаф с раковиной другой, она встанет. Потом сделает пару шагов назад, не уверенно, удерживая себя в дверном проёме. Всё ещё смотрит на него, так, что он не может не реагировать, как приглашение, для чего, ему придётся встать.

   - Не торопись, ретивый, медленно! - под её этим взглядом с усмешоц, этот её голос и то, как всё же она, на него смотрит. - Давай!

   - Тебе бы только мотивировать, да кричалки - лозунги придумывать! - с замиранием, с придыханием, она не пытается найти одежду, спрятаться от его наглого, и такого снова жаждущего взгляда, каждого миллиметра восхитительного её тела. Там снизу, они солидарны и она это видит, усмехнется, но не двинется с места, будто его и ждёт.

   - Неплохое, начало! А теперь, подъем!

   И он бы сказал, что уже, поднялся его такой голодный, твердеющий и манящий её, вернуться обратно, друг. Понимая, что она не просто так, стоит в проёме и ждёт его. Да, синяк на пол груди, уже проступает по контурам, удар, видно, все же был не хилым. На коленке, уже, проступил и наливается, ей должно быть больно не только было опираться, но и даже сгибать, не удобно, а он её вынудил. И даже не раз, а она только шумнее дышала, изредка постанывала и сейчас, это, что вынудит его встать, не спешно, голова кружится, она стоит.

   Обопрется о борт ванны и она сделает ему навстречу ещё шаг, разведет ноги, подавая руку и он бы снова её уложил, если бы не эти хитринки.

   - Кровать, мягче! Вставай! Давай! Тут же, жёстко!

   Лёгким он не окажется, подъем и где-то опираясь о её тело, поднимаясь и цепляясь, за всё, что может, как бы, это не выглядело, он всё ещё не понимает, где таких делают? Откуда она на его голову такая? Сильная. Стойкая. Волевая. Хваткая. Стоит твёрдо и уверенно на затекших ногах, не жалуется, не стонет, не ревёт от боли и синяках, не пытается его обвинить в чём-то. Почему? Он ведь, виноват! Вот, тут, сейчас, формально!

   Перед ней, на коленях, снова. С обнажённым торсом и задницей. Штаны, что натирают и из-за чего, ноги в складках от них, снять полноценно не вышло. Оставляя тёплую кожаную куртку и свитер, её майку, верх и низ, где-то за спиной. А она ему встать помогает и позволяет не отрываться от себя, стискивать грудь, скользить рукой по ногам то вверх, то вниз. Хватаясь за бёдра, рёбра, плечи, выпремляясь в этом стремлении, снова её сжать, поймать в капкан своих объятий, ещё немного вдохнуть её запах, терпкий и ненавязчивый, но такой, не повторимый и желанный. Переступить с трудом и упором на неё, этот порог и ненавидеть эту узкую ванную, но радоваться тем моментами, что она принесла.

Оказываясь в коридоре, глядя на угловой светлый с тёмными элементами шкаф, в пр хожей, ещё чуть-чуть и входная металлическая дверь по его левую руку. А по правой гипсокартоновпя стенка, с другой стороны который навесные кухонные шкафы.

   - Ты ведь, закрыл дверь на замок? - удивит её вопрос, потому что Алёна не помнит, щелчков, сейчас, придерживая его под правой рукой. - Или ждёшь группу поддержки, а я не в курсе? - и Олег встанет, и как и она, не помнит, озадаченный её вопросом и тем, что последовало после. Ещё растеряный и не собранвй, ещё не до конца, оторвавший себя от пола в ванной, хотя вроде, уже не там.

   - Я, нет! А к тебе, не ходит же, никто?! - забудется, в том, что не должен этого знать. Олег прикусит язык, оттого, что выдал себя с потрохами, оглядываясь на входную дверь и опасаясь смотреть ей в глаза.

   - Ай-ай-ай! - звучит её голос, смешинками, с укором. - Взрослый дядечка, и не стыдно же? Подсматривать?! - эти её слова, снова будто вибрирование под ним, урчание и сарказм. Олег успеет поймать озорной взгляд с лукавством, светятся её глаза, улыбка. Только в них нет отвращения, удивления, нет ничего такого, что должно было бы быть, по определению, ничего такого. Улыбка, этот взгляд из под его плеча и руки на ней. - Много наглядел? - и должно быть стыдно, неприятно, а ему смешно и приятно, желанно и волнительно. Она не такая, как многие, и этот день, всё в нём, не так! Так не бывает! Хотя и режут её слова, как удары хлыстом или плетью, должно быть больно, а он хочет ещё и ещё, снова и снова, переступать эту грань, чёрту, с ней, не уходить ещё долго, пока может и не может тоже.

   - Почувствовать, потрогать, побывать, лучше! Несравнимо! - как вызов, упоение, наслаждения этим моментом, стискивая её, под собой.

   - Ну, ещё бы! - фыркает и не выворачивается, не пытается выскользнуть или сбежать. Должна же? Или он не понимает? А он не понимает, всего этого и её поведения в целом. Мозг кипит.

   - Почему ты, не удивлена? - ему нужно понять, эта не типичная ситуация, но и реакция, ведь, тоже!?! Или он один, так думает?

   Пока рука тянется к двери, пока кипит и ломается мозг, щёлкает оборотами замок, для сохранности их общей тайны и никто, и не должен войти, как и не выйти ещё пока. И не представляя, что было бы, если бы их застали, сейчас. Аня? И ей тут, вроде, ничего, да, всё же мало ли?! Не хотелось бы, чтобы видела, его в момент слабости, не таким, не с ней! И ведь, ничего такого, у них с Аней, всё в прошлом, он просто надежная опора и давно, они уже на дистанции. Но таким, каким видит его Алёна, сейчас, даже жена, не знает! Или, кстати, а может и не очень, его жена? Хотя она не знает, всё адреса объектов, главное, что это приносить прибыль, держит их на плаву, оплачивает счета. А ей, самой Алёне? Ей это не страшно? И почему, не похоже?

   - Век цифровых технологий! - безразлично пожимая плечами, будто привыкла к этим глазам камер видеонаблюдения, в подъезде, лифте, на этажах, в магазинах, даже в транспорте и там, они есть. Логично, что объект не дешёвый, но, что он подглядывал и сознаётся, так просто!?! А его вдруг качнет в сторону входной, теряя равновесие, но её руки удержат и всём телом, она снова его поймает. - Хороший сотряс! - и не вопрос, и не утверждение.

   - Было дело!

   - Ты всех калечишь, перед тем... - запнется, будто подбирая слова, думает, - подмять под себя? Чтоб твои побои сливались и на моём фоне не так заметны были? - и он позволил себе вольность, но не смог, не с ней.

   - Случайность! - увиливая от этой скользкой темы, стараясь, и не поймёт, что отворачивается от неё, Олег.

   - Ну, конечно, кто спорит-то? - снова она фыркнет, смешливо и едко. - Переломала рёбра, - он не хотел говорить, пока они делали шаг за шагом, теперь он стонал, когда она его удерживала, за торс, - отпинала почки, - убирая руки, от тех мест, где ему больно, - след ботинка на прессе, едва заметный под щетиной, удар в челюсть! - Как она это узнала, он не хотел думал, радовался сумеркам и не включенноиу свету, нигде, кроме ванной. - Сотряс не первый. Лопатка, вон, тоже синяя и при соприкосновении с пальцами, ты морщишься. - Алёна, уберёт снова пальцы и руку, уже не зная, где его можно трогать,чтоб не причинять боль. И Олег, снова шумно выдохнет. Жена и та, не обращает столько внимания, двое мелких пацанов, ей не когда. - Случайно, оно всё само собой, в дробилке или аварии побывал?! Хотя, я бы на бои, наверное, поставила! Уж больно след от ботинка и под щетиной в челюсть, кулак напоминает! Только, это ж не моё дело, верно? Что тебе, спать, ещё нельзя! - всего пару шагов, а казалось вечность в её этом монологе, слишком болезненном по самооценке и самолюбию, его давно так, не одергивал.

   - Это важно? - не радуется Олег и сам не поймёт, что теперь желает отстраниться от неё, вернуться и одеться. Уйти, сбежать, от колких и едких слов. Не готовый говорить об этом, не с ней и не сейчас. И у неё вертяться еще более острые, как нож или бритва слова, вопросы, но она проглотит их.

   - Пить будешь? - опираясь рукой о столешницу, ближе двигаясь к холодильнику, открывая его и доставая газировку.

   Одна чашка, вилка и ложка. Еда с магазина, покупная, на столе кухонного красного с серым гарнитура. Открытый ноутбук на стеклянном столике, под телевизором, на кранштейне, на стене. Две табуретки, журнальный чёрный столик из магазина, какого-то известного. Он столько раз наблюдал её перекусы в спешке. Разбросанные листы по столу стеклянную поверхность, быстрые записи, много работы, редкие просмотры чего-то, как отвлечение. Редкие отдыхи и передышки. Затаив дыхание, он всё ждал, когда она уйдёт в душ, или ляжет спать. Мечтал, как войдёт и откроет своим ключом дверь. А тут, и не понадобилось и теперь, от каких-то вопросов, он готов снова сбежать, как тогда с чайником. Черт бы его побрал. Расправлена кровать, как и тогда, она вообще, редко её заправляет. Убирается только перед его визитом. Иногда уходит. Разговаривает по телефону, вот, и весь её распорядок, дня. Ничего необычного, никаких гостей. Одна, теперь, всё время одна и порой, кажется плачет по ночам. Но он не уверен.

   Кровать тоже есть, спрятана за кухонным гарнитуром, но она больше на ней не спит, опять поди, спайка сварки слетела, не держит её долго. Её вот, неделю? Две продержала? Кого-то и меньше!

   "Не подготовилась? - глядя, на распрааленняй диван, обычно, он заправлен, но она спала, когда он пришёл. - Или наоборот?" - мельтешит мысли.

   - Выпить не предлагаю! - яркий свет от открытого холодильника, ослепит и дезориентирует, не надолго. Олег и не совсем понимает, слышит ли он её? А она фыркает, снова, поморщит носик, щекотят её волосы его грудь и он всё ещё не может её выпустить, значит и уйти? А она тянется за чём-то в морозном нутре яркого света.

   "Будет ли продолжение? Или это всё? Я её оттолкнул? Или она, не давила?" - это всё, что пульсирует в нём, пока её попка виляет из стороны в сторону, Алёна тянулась за газировкой, а он пытался вернуть её, фиксируя руками пределы, прижимая к столешнице сильнее. И мог бы сейчас перевернуть и усадить на неё, но она, столешница, не зафиксирована и он знает, да руки не доходят, всё доделать в ней, квартире, в смысле. Не хочется покалечить её ещё больше. Там, в свете яркого холодильного нутра, как и на столешнице, еда из магазина, на скорую руку. - "Она не готовит?" - как сожаление о том, чего он не попробует, наверное? И всё же, как-то странно и обидно, даже.

   - Почему? - спросит вдруг Олег у неё, осознанно и так, много всего родиться и таится, в одном этом слове, для него, это важнее того, что у неё не бывает гостей, одна чашка, ложка, тарелка и вилка.

   "Почему, сейчас? Почему уступила? Почему допустила, всё, что было в ванной? Почему так спокойна? Почему не кричит и не гонит? Почему всё ещё стоит, и позволяет ему поднимать под себя? Почему не злиться, что смотрел? Почему реагирует, так? Почему одна? Почему, так просто и легко? Почему не раньше? Почему он? А если бы вошёл другой? Тоже же отдалась? Вот, так легко? Протяни, возьми, пойдём за добавкой? Почему не жалуется, что квартира бедовая? Почему не просит, её заменить? Не важно?" - и ещё очень много почему. А он вдруг затаился, испугался, перестал снова дышать и всё ждёт, что она ответит.

   - У тебя, - усмехнется, в этом сгущающемся полумраке, где всё ещё видны её глаза и мимика, открывая крышку у бутылки, - химия! - Делая глоток. - Уменя, - морщится от прохлады и капелек на бутылке, от пузырьков, что ударяют в нос и выше поднимаются, сглатывая с шумом, - биология! Я не люблю вмешательства по сторонних и их посягательство в мою жизнь! Знакомиться с твоей женой или звонить Анне, не горела желанием! А остальное, школьные предметы, всё, что было, - посматривая на расправленный диван, снова на него, - химия и биология! Не более!

   - Химия? - переспросит Олег, он знает этот предмет, но вот, что у него к ней химия, то ли сотряс, то ли не допонял? Перехватывая протянутую бутылку, отпивая от неё живительной влаги, и те же пузырьки, напомнят, как он в ней был и снова был бы не против. Морщит лоб, от того, что частично, она ответила, а он не уверен, что на всё ответы получил и к чему имеющееся припечатать?

   - То, как ты смотришь, как улыбаешься, как боишься переступить чёрту, и едва сдерживаешься, как тебя тянет и я в твоём вкусе. Всё это не более, чем, химическая реакция, запах, вкус, формы, я не слепая!

   - А я для тебя, нет? - удивляясь, отпивая ещё глоток, пытаясь осознать, он настолько для неё открыт и видел ли это кто-то ещё?

   - Не совсем! - уклончиво и не определённо, выворачивает от прямого ответа. Олег не понимает, это её не совсем, или да, или нет, как может быть не совсем и поэтому, спросит инстинктивно иначе.

   - А биология, значит, если бы ни я, не сейчас? То кто-то другой? Любой вообще? - ведь это логично, как ему кажется.

   - Пропал бы ещё один цикл! Не более, не надумывай! Пей! - крышка у неё, пузырьки, что шипят и влага в руке, что останется, охлаждая кожу. Её запах усиливается, синяк на груди и руке, кажется, даже подбородок пострадал, а он прижимает её к столешнице, обнимая одной рукой, не в силах, оторваться от соблазнительной опоры.

   Сменит руку на бутылке, а этой влажной и прохладной скользнет от горла и груди, оставляя прохладный и влажный след. Она дернется, сморщиться и выстоит.

   "Где делают таких? Или их больше не производят? Штучный экземпляр?! Как жаль, что..." - он не закончит мысль, обрывая, так как тогда нужно понять, что дальше и было бы до? А он не об этом думает, пока третья всё ещё об неё, ставит бутылку на стол, ей за спину. Коснётся шеи с другой стороны, лизнуть и не почувствовать отклика. Удивиться, что только с одной стороны у неё эрогенная зона.

   - Идём!? - ещё шагов пять к дивану, скользнуть пальцами по крышке её ноутбука, шершавой.

   - Снизу, я уже был! - усмехнется, глядя на простынь смятую, подушку, пахнущую ею, в нерешительности ещё пока.

   - Хороший слоган для компании! - и Олег снова встретит этот её взгляд, он у неё будто меняется, когда тормоза отказывают, встаёт по стойке, без команды член и всё, что остаётся, та, самая химия его и её биология, о которой надо подумать, о циклах, и процем, это важно, для неё, и для него должно быть, он ещё не понял. - Твоей? - её усмешка, и всё, он забыл оо чем, она только что говорила.

   Сжимая её снова всю в руках, поднырива в приоткрытый рот на слове, вынуждая её с ним, в этот миг, опуститься и оказаться под ним, на меньшее или иное, он не согласен. И снова говорить поцелуями, прикосновениями, когда руки скользят по её телу, влага прибывает на коже и блестит, когда всё, что стучит по венам, разливаясь, это страсть, инстинкт, владеть, иметь, брать, проникать. Когда слова не говорят, а звуки возбуждают и он так долго мечтал об этом моменте, превзошедшем всё смелые фантазии, всё, о чем только думал. Выветрилось в движениях, скольжении рук, того, как морщиться, то поддаваясь навстречу, то с сопротивлением от него и этот раз, было уютнее, дольше, смелее.

   - Не спи! - меркнет она ему, после, когда сжимает Олег её в руках, ещё пульсирующую, утробно урчащую и не передаваемо для него эти её вибрации.

   Дернется не от этого, а жужуния телефона и эта необходимость оторваться от неё, себя, от всей такой Алёны разом, вставать и идти, ведь, он не уймется, его телефон, не позволяя остаться с ней, здесь, как ещё на раз, так и на всю росте, тем более, а большем и не мечталось, как-то. Но он встанет, и она снова меркнет что-то, сладко посапывая.

   "Черт!" - по тому, как темно за окном, поздняя осен, он давно должен был вернуться домой.

   - Так, - поймает его врасплох её голос, - тебе заплатить за эти сутки? Или секс был бонусом, не включённым в прайс?

   И он растеряется, готовый поспорить, что она издевается, сейчас, и ему нужно ответить, и не в силах сделать и шага, обернётся, забывая о сотрясе, всё, что было, за порогом этой квартиры, объекта, если в целом. И он готов спорить, что усмешка на её лице, там в темноте, не открывая своих таких томных и порой возбуждающих глаз, иначе он бы не ушёл. Дилемма и, правда, существенная, и поэтому он не любил переходить эту грань, чёрту, не зная, что ей ответить, так как война желания, инстинкта, себя самого и похоти, страсти, и вернуться к ней, такой сейчас, были оскорбительнее денег.

   - Как надумаешь, решишь! В заднем кармане моих штанов, левом, кажется! - её новая реплика и она перевернётся на другую сторону, поджимая колено к груди, и блин, он видит её снова, всю так, что ноги приросли к полу.

   - Ты не закроешься? - телефон запрет и оживёт, снова.

   - Ага! - буркнет она.

   И он, снова заставит себя подойти, в вернуться ванную, где всё ещё горит свет, оторваться от этого вида, вынуждая брать трубку и надеяться, замирая, что она не испортит всё, не выдаст его, не решив, как поступить с деньгами по совести? И есть ли верный ответ? Но будет повод вернуться! И повторить? Нне аморально? Не лишено смысла, он не устоит в следующий раз, как и бесплатно содержать её не сможет! Ведь у них, что? А что это было? Химия и биология? Что никуда от него не денется, а у нее три дня?

   И тут, его осенит, что биология, овуляция, беременность, вклад его не оценимый и может выстрелить, а может и нет? Но сам факт этого, растеряется Олег, не понимая и понимая, слишком отчётливо.

   Сбито ответит. Оглянется на всё и её вещи, что пахнут ею, но без неё самой, без тела едких , того её взгляда, это уже не то, просто вещи на полу! И то ли шок догнал, то ли сотряс, но он не возьмёт денег, должен ведь?! Оставить свет не сможет, выключит, бросит на неё взгляд, уже одетый, но ещё в шоке. Ему достанется видео, что с реальностью никак не сравниться.

   - Мне нужно... - мнётся он в пороге, ожидая, что она встанет, - пора идти... - но если она это сделает, он не уйдёт, не сможет. Химия?!

   - Ага!

   - Ты закроешь?

   - Ага! - не сдвинется Алёна с места. - Иди, я, щас! - и это лучшее, что Алёна смогла сделать, сонная, уставшая, вымотанная, не встать и дать ему уйти. Он щелкнет замком, несколько раз, ещё помедлит, ошарашенный, непонимающий и теперь, терзаемый ещё большим числом вопросов, дернет ручку, открывая дверь, щурясь, свету коридора, и выйдет, пытаясь осознать, всё, что произошло в эти несколько часов.

   "Десять или пятнадцать шагов до другой двери и будет лифт! Биология! А хочу ли я её? Последствия! Алиментов? Расстроенный брак? Или она не такая? А, что вообще, я о ней знаю? У меня лишь химия, что сегодня есть, а завтра? В свете дня?" - он не заметит никого и ничего прибывая в шоковом состоянии, как мимо здороваясь пройдёт сосед. Что забыл и не услышал Олег, хлопок двери, но лифт ещё не ушёл, а он успеет в него впрыгнуть в шоковом состоянии, что унесёт его вниз, с ухающим сердцем и тяжёлом разбитом моралью, вопросами, необходимостью, сейчас, оставить её там, одну, лететь в магазин. С этими мыслями, что рояться и перескакивают, в поисках ответов, они не знакомы. Он совершил глупость? Или всё было восхитительно? А что если и то, и другое? Почему нужно выбирать?

   Но самое главное, покидая этот дом, это здание, лифт, он не представляет, как должен придти сюда завтра, если придётся, сможет ли удержать себя ещё, от новой глупости? Ведь, было по обоюдному, хорошо, лучше, чем, просто хорошо и его химия, она никуда не делась, он всё ещё, с трудом тащится по необходимости в магазин, покупать продукты, спешить к жене, химия не исчезнет сегодня, и завтра, два года, она из него никуда не делась, и всё ещё, он готов бросить всё и вернуться. Не рационально, недопустимо, невозможно, во всех смыслах и всё его слабости, в её одном сексапильном теле, он не скоро сможет это вытравить их себя!..