Лера закричала так, будто её резали. Я даже не успела понять, откуда взялся нож — тот самый, с резной ручкой, что Артём хранил в ящике стола как «подарок от Анны». Его лезвие сверкнуло в свете люстры, и я почувствовала, как тёплая струйка крови сползает по шее. Артём стоял надомной, его рука сжимала моё запястье, пригвождая к полу. Мы оба были в крови: его — от пореза на ладони, моя — от царапины на горле, которую он оставил, пытаясь вырвать телефон с видео, где Лера признавалась в подделке теста. Но для Леры, ворвавшейся в дом с ключом, который я сама ей дала год назад, это выглядело иначе.
— Папа, нет! — она бросилась к нам, споткнулась о разбитую вазу, и осколки впились ей в колени. — Боже, что ты делаешь?!
Артём резко отпустил меня, отшвырнул нож в угол. — Всё не так… — начал он, но
