Судьбоносные любовники

9

Феннис смотрит на арену и впервые в жизни испытывает страх. Он боится не за себя, ибо это нормально. Тот, кто стоит на вершине, всегда должен опасаться за свою жизнь, как от еретиков, так и от глупцов. Нет, Феннис опасается того, что было выпущено на свободу. Он чувствует это и знает, что никто, кроме тех, кто готовился к Зероту, не заметит — не заметит, что тот, кто сейчас стоит перед ним, — вершина. Она стоит перед ним, как все, что он хотел бы иметь; и так возьмет.

«Ноль…» — говорит он, поднимаясь на ноги. «Сегодня тот день, когда я докажу, что я самый достойный из всех, кто когда-либо был».

Его волосы сверкают кристально-голубым. Лед образуется, казалось бы, из ниоткуда; туман, пот и кровь, пропитывающие воздух, уступают место смерти в своей чистоте. Зеро, ожидая новой атаки, как прежде, готовится. Вместо этого она наблюдает, как лед обволакивает меч Фенниса. Небольшие изменения, но сила его клинка очевидна на льду, покрывающем землю вокруг него.

Это Феннис. Феннис, в котором все, что он мог бы быть, и есть. Почему он не сделал этого раньше?

Кто приближается к муравьям с бомбой?

Но теперь, понимает Зеро, они стоят не как равные — не совсем. Ева все еще здесь, где-то внутри. Но не вся она здесь, не вся сразу. В ней живет другой. Но она остается у руля, потому что Ворон соблюдает сделку. И, как и прежде, фехтование не является ее сильной стороной. Но ей помогает другой. Но это битва ее… Евы; и здесь она планирует покончить с этим.

«Феннис Хаслотан, я Эванджелин Саягава. Но только на этот раз я Зеро, — говорю я, вне себя от удивления звуку собственного голоса. Это я, а это не я. Но я такой, какой есть, и меня не жалко. Это был мой выбор, и я обязан лишить этого змея любой опасности, которую он может представлять. Я размахиваю мечом, который кажется легким, как перышко, и направляю его острие на Фенниса. «Приди, Феннис, выпусти псов войны».

С ревом сотен, а возможно, и тысяч людей, как наш гонг, мы двигаемся. Прежде чем звук успел догнать, наши мечи столкнулись. Каждый мой удар Феннис парирует. С каждым взмахом своего скользкого от льда клинка он соскальзывает с моего меча и бьет меня. Взад и вперед мы обмениваемся ударами. Кажется, я ничего не приземляюсь, но все время получаю порезы то здесь, то там от его клинка.

Я рублю, а он блокирует. Он замахивается ногой и бьет меня по бедру. Я падаю и перекатываюсь как раз вовремя, чтобы увернуться от его удара. Поднимаясь, я разворачиваюсь и наношу ему рану на животе. Феннис отступает ровно настолько, чтобы избежать смертельного удара, и размахивает мечом из стороны в сторону.

«К черту!» — кричит он, бросаясь ко мне с высоко поднятым мечом. Я бросаю в него свой меч, и, к своему удивлению, он опускает клинок, чтобы отбить его. Используя это открытие, я наношу удар раскрытой ладонью ему в солнечное сплетение, и шок отбрасывает его назад. Но в его нынешнем состоянии обычный удар мало что сделал бы с ним, особенно через тунику.

Используя инерцию, чтобы нести себя вперед, я вырываю свой клинок из земли и вонзаю его в него. Он буквально ловит мой клинок рукой. Он позволяет лезвию вонзиться в его плоть и кости, чтобы избежать пронзания сердца.

Увидев выражение моего лица, он изо всех сил толкается вперед, заставляя лезвие глубже проникнуть в его руку, перерезая сухожилия и мышцы. Он врезается в мою голову, и моя голова откидывается назад. Кровь хлещет из моего носа, когда я вытаскиваю клинок из левой руки Фенниса. Теперь он несет благосклонность импульса на своей стороне. Он замахивается на меня, но я слишком медленно реагирую, и он полосует меня от правого плеча до левого бедра.

Я начинаю падать на колени как раз вовремя, чтобы встретиться с его коленом, лицом к лицу. Мое тело вздрагивает, и он обрушивает рукоять своего меча на мое лицо. Давление его атаки ломает мне спину, и я падаю на землю.

Но я не умер, и поэтому я отказываюсь оставаться на месте. Я откатываюсь в сторону, чтобы избежать удара, которого так и не последовало. Я в замешательстве, но не упускаю возможности и пинаю Фенниса в колено. Со слышимым треском его нога откидывается назад. Когда он уходит в себя, я понимаю, почему он не воспользовался возможностью прикончить меня, когда мог. Его глаза полностью залиты кровью. Кровь из раны на лице от удара головой . Делая все возможное, чтобы изменить направление боя, он навредил себе, не только сломав мне нос, но и ранив при этом себе лоб. Его собственный план провалился.

Является ли такая сломанная нога излечимой раной, я не знаю. Но я знаю, что это не скоро заживет. Когда я стою, раненый, оборванный, на пороге смерти, я понимаю по волосам в моих глазах, что я снова я. Только я. Мои рыжие волосы сверкают под солнцем, падают мне на глаза.

Я понятия не имею, когда это произошло, и стук в моей голове полностью утих. Я смотрю на Фенниса. Он хватается за ногу, но в соответствии со своей натурой не издает ни звука. Он страдает сверх человеческих сил от всех своих ран — меньше, чем мне бы хотелось, возможно, больше всего от его ноги. Я мог относиться к его боли, испытав на себе боль, которая исходит от силы другого мира.

И все же я дурак. Его раны, некоторые сильные, некоторые незначительные, и его нога, хотя и разорванная на куски, не являются причиной его потери. Ни кровь в его глазах — глупо с моей стороны верить в такое маленькое чудо. Нет, когда я присматриваюсь, только тогда я понимаю, что на самом деле не так. Различные части его тела… почернели? Почти как… обморожение… — Феннис… ты…

"Не! Не смей! Ты грязь! Ты ничто . Вы не оставляете за собой право смотреть на меня, вашего врага, такими глазами». Он заставляет плюнуть в мою сторону, но даже на это он не способен.

Теперь я понимаю, почему ему пришлось так далеко, так сильно, чтобы высвободить свою истинную силу. Конечно, такая сила будет иметь серьезные последствия. Я смотрю на свои руки, на свои руки, снова полностью мои; и я думаю про себя, чего я стоил сегодня ? Где-то в глубине души я слышу смех. Мелодичный, но женственный. Глубокий, но высокий смех. При этом я знаю, что моя жизнь никогда не будет прежней, никогда не сможет быть прежней, независимо от того, как все пойдет дальше.

«Убей меня, сука. Прикончи меня и докажи всем, насколько силен этот еретик!

Почти забыв о том, где я был, и о Феннисе передо мной, я переориентирую свои чувства на настоящее. Феннис, при всех его недостатках, удивителен. Он обладает силой, превосходящей почти всех живущих. Его мастерство не превосходит никого. Даже на пороге смерти он гордится своим поражением. В отличие от меня, глупого, глупого меня, он принимает свою судьбу; и делает это, ожидая.

Я приседаю и неуверенно пытаюсь поднять свой меч, и, к моему удивлению, он уступает. Но я могу сказать, что это не потому, что я стал сильнее. Это даже не из-за девушки из прошлого. Нет, это потому, что он теряет свое место в этом существовании.

Я направляю свой меч на горло Фенниса и говорю: «Я не убью тебя». Если бы мне сказали раньше, что толпа может быть еще громче, чем сейчас, я бы ни за что не поверил. Они еще громче и, к моему удивлению, начинают аплодировать: «Ноль! Нуль! Нуль!" сопровождается криком и свистом. Это раздражает меня, как ничто прежде. Поэтому я делаю что-то, что даже я знаю, что это безошибочно плохая идея. Я размахиваю мечом и направляю его на то, что я считаю причиной всего — на людей.

Феннис — жестокая змея, отравленная собственным ядом. Но я искренне верю, что в другой жизни, свободной от этого дерьма, он мог бы быть больше. Он не более ответственен за то, кто он есть, чем Рэйчел ответственна за то, кем она была; оба продукта миров, которые не соглашались с тем, кем они могли бы быть.

Я медленно направляю свой меч на всех, провожу им по рядам людей и заканчиваю на Высшем Короле. Издалека я слышу крики охранников и звук вращающихся шестеренок, поднимающихся ворот. Оставив свой меч против Короля Всевышнего, я кричу ему в небеса: «Я не убью Фенниса! Ты слышишь меня?!" Он перегнулся через свой балкон и изучает меня. Когда охранники окружают меня, приближаясь с той стороны, откуда начался этот ад, Он просто поднимает руку, и они останавливаются.

Улыбаясь или, по крайней мере, отсюда кажется, что он улыбается, он говорит своим тихим, гулким голосом: — Вот вы сказали. Вы играете в игру, к которой никто другой не причастен. Расскажите, пожалуйста, во всеуслышание, каковы его правила». Если быть честным, я не знаю, что сказать, или что я даже хочу сказать. Тем не менее, у меня есть козырная карта. Эти люди видят во мне то, чем я не являюсь. Я могу использовать это против них. Я не позволю Феннису умереть здесь; да и других вариантов, которые могли бы его пощадить, все равно нет.

Будь я лицемером, я мог бы во всем обвинить Фенниса и оправдать его смерть. Но это не более правильно, чем позволить Рэйчел взять на себя вину за свой конец. Однако на этот раз я могу изменить ситуацию. Я сделаю трудный выбор, даже ценой всеобщего неодобрения. Итак, я снова кричу, на этот раз не только для того, чтобы услышал Король на Небесах, но и для всех: «Я Рыцарь Зеро! И поэтому я постановляю, как таковой! Я лишу Фенниса его звания, его титула, его дома и земель. Я лишу его собственности и уважения. Я изгоняю Фенниса Хаслотана с наших земель!

Если раньше в улыбке на его лице и было какое-то сомнение, то теперь я буду в этом уверен. Ибо улыбка Короля на высоте сияет; можно поклясться, что в его поведении видно солнце. Толпа замолкает, и в нашем мире царит тишина, поскольку все ждут, чтобы увидеть, каким может быть результат проявленного такого унижения. Однако, ко всеобщему удивлению, Верховный Король просто кивает.

— Так и будет, Зеро. Наш Зеро! На основании требований нашего лорда-рыцаря и решения королевского сана Феннис Халсотун лишается всего, чем он является, и изгоняется из наших земель, как только его раны перестанут быть опасными для жизни. Надеюсь, это приемлемо для тебя, Зеро?

Пока он говорит, мой меч начинает рассеиваться. Это трудно объяснить, потому что оно не исчезает. Он просто теряет свою постоянную физическую форму. Когда его частицы поднимаются в воздух, он, Верховный Король, смотрит на меня, и я просто киваю. Я даже не думал об этом.

О Боже. Я хотел отговорить его от смерти, и если бы Верховный Король прислушался к моим требованиям за чистую монету, он все равно был бы оставлен умирать. Но, к счастью для меня, кто-то с более широким видением, чем у меня, в конечном итоге сделал выбор. Краем глаза, в дверях арены, с которой моя жизнь изменилась навсегда, я замечаю маленькую повязку, сидящую поверх желтых волос.

Когда мой меч исчезает, я чувствую это внутри себя. Я знаю, что она там, прямо за моими глазами. Теперь она владеет мечом и ждет... терпеливо ждет. За что? Я больше никогда не выпущу ее. Она опасна. Я не знаю, откуда я знаю, но я знаю.

Ворон останется взаперти, я покину этот мир, и он станет далеким воспоминанием о кошмаре; и годы спустя детали исчезнут, и я начну задаваться вопросом, было ли что-либо из этого когда-либо реальным, или мне только что приснился удивительно реалистичный кошмар.

— Вряд ли дела пойдут так хорошо, моя дорогая Ева.

Я слышу эхо голоса в своем сознании. Но в реальном мире я оборачиваюсь и оглядываюсь назад. Голос прямо там, где-то в глубине моего сознания, и он настоящий. Но это не снаружи, это внутри.

Вдруг, как будто у меня перерезали струны, я падаю на землю. Мои раны возобновляют кровообращение, и мои кости снова распадаются, превращаясь в сломанные. Когда я снова растворяюсь в густой тьме, гадая, проснусь ли я дома, я снова слышу ее голос.

— Тебе не так повезло, моя дорогая Ева. Ваше время здесь еще не закончилось. Я проклинаю себя, свою удачу, свою жизнь и весь мир.

Миру нет дела до нас и наших обстоятельств. Мир бесконечно движется вперед, даже если мы этого не делаем.