Чужой ребенок

Глава 2

Зеррин

Утром всё было как всегда. Мама снова делала вид, что всё в порядке . Смотрела сквозь меня. Ставила чай на стол и не задавала лишних вопросов . Будто я просто пришла из университета, а не из палаты, где отец снова готовился в тюрьму.

Шахин мельком посмотрел на меня за завтраком. Он видел. Он всегда всё понимал . Но тоже молчал. Потому что этот дом пропитан тишиной. Тишиной и страхом.

Я вышла из дома, словно из тюрьмы. Глоток воздуха - и снова маска.

В университете всё шло, как по часам. Лекции, конспекты, кофе из автомата, улыбки одногруппников. А внутри - пустота.

Никто не знал, что в эту ночь я почти сломалась. Что мои руки дрожали от бессилия , а сердце - от страха. Никто не видел моих сжатых кулаков под партой. Никто не слышал , как я мысленно считала вдохи, чтобы не расплакаться прямо на паре.

После занятий я сидела в парке рядом с корпусом . Листва шуршала под ногами прохожих . Мир шёл дальше, как будто не знал, что где-то внутри меня всё остановилось.

Я хотела позвонить Кае . Написать. Хотела услышать его голос . Хотела просто, чтобы кто-то сказал: «Я рядом. Я понимаю.» Но экран всё так же молчал.

Вечером - снова тот же дом. Та же тишина. Та же клетка . Мама в комнате. Шахин где-то внизу. И я - снова одна . Я села на кровать, как вчера. Снова обняла подушку . Но теперь уже знала ответ на свой вопрос.

Сколько еще я выдержу ? Ровно столько, сколько нужно, чтобы выжить.

Утро пахло сталью . Даже кофе, который я сделала себе машинально, имел какой-то металлический привкус. Всё внутри было таким . . . звенящим . Словно я знала - сегодня произойдет что-то , после чего моя жизнь уже никогда не будет прежней.

– Зеррин, оденься потеплее , в комнате для свиданий может быть холодно. - сказала мама, натягивая на голову темный платок . Она выглядела усталой. Но не от сна, а от самой жизни.

Мы ехали молча . Машина Шахина в этот раз не играла музыку. Только звуки улицы . Только гул мотора и редкие вздохи.

У ворот тюрьмы у меня снова пересохло в горле . Я не видела папу с тех пор, как его забрали обратно после операции . Что он скажет ? Как он себя чувствует ? Поймёт ли он, через что я прохожу ?

Нас провели внутрь, через металлический детектор , через взгляд надзирателя, в темную комнату с железным столом и четырьмя стульями . Он уже сидел там. Похудевший . Серые волосы, сдавленные скулы. Но взгляд всё ещё был тяжёлым . Властным. Тем самым , от которого я с детства сжималась в себе.

– Папа. - прошептала я. Он кивнул, едва улыбнувшись.

Шахин сел рядом со мной. Мама напротив. Тишина. Несколько секунд. Может, минут. И потом - фраза, от которой я обмерла.

– У нас нет времени. У нас нет вариантов. Через неделю ты выйдешь замуж.

Словно кто-то ударил меня. Не по щеке. Не по спине. А прямо в сердце.

– Что ? - выдохнула я. Но он уже продолжал.

– Его зовут Седата. Сын моего старого друга Махмута . Он поможет нашей семье, даст крышу, даст защиту. После того, что случилось, это единственный способ остаться на плаву . Ты должна выйти за него.

– Отец, ты серьёзно ?! - вспыхнул Шахин. – Ты хочешь отдать Зеррин как товар ?! Как будто она вещь, за которую можно договориться ?!

– Шахин, молчи, - его голос резал воздух. – Я сказал. Это не обсуждается. Через неделю - свадьба.

Я смотрела на него и не верила. Я не чувствовала лица. Не чувствовала рук. Я была как в морозной воде.

– Папа . . . я . . . - язык не поворачивался сказать ни "нет", ни "да" . Только одно слово билось в висках: Кая. Моя любовь. Моя жизнь. Мои поцелуи под звездами. Он. Не кто-то другой.

Но отец уже встал. Наша встреча окончена . Никаких "как ты себя чувствуешь", никаких "прости, что не был рядом". Только приговор. Сухой, железный, как сама эта тюрьма.

Когда мы вышли на улицу, я поняла , что даже не дышала всё это время . Шахин швырнул ключи от машины на сиденье и сел рядом, молча . Мама не проронила ни слова . Я смотрела в окно и вдруг услышала в голове голос Каи: "Ты только моя, Зарин . . ." А я больше не знала, чья я . И кто я вообще теперь такая.

Дорога назад была тяжелее, чем туда. Как будто воздух стал гуще . Как будто улицы - чужими. Всё внутри меня кричало , что я иду не домой. Я еду туда, где теперь - тишина, страх и предательство.

Мама молчала, опустив взгляд. Шахин сжал руль так крепко, что пальцы побелели.

Я сидела сзади и смотрела в окно . Мысли разбегались. Седат. Свадьба. Через неделю . Меня выдают, как залог . Как заложницу чужой сделки . А я люблю Каю. Боже, как же я люблю Каю . . .

Дом встретил нас холодом . Даже несмотря на солнце . Я сняла пальто и тут же пошла в свою комнату, не говоря ни слова. Но не успела закрыть дверь , как в коридоре послышались шаги.

– Зеррин, подожди. - голос Шахина был тихим, почти извиняющимся.

Я остановилась, но не обернулась . Просто стояла, вжавшись лбом в деревянную дверь.

– Я поговорю с ним завтра, - сказал он. – Я не дам тебе просто так отдать свою жизнь . Не бойся. Я не позволю, чтобы тебя ломали.

Мои плечи затряслись . Я повернулась к нему, уже не в силах сдерживаться . Слёзы полились, как вода из прорванной плотины . Я бросилась ему на грудь и обняла, как в детстве . Как тогда, когда нас наказывали, а он подсовывал мне конфеты украдкой.

– Я не хочу замуж за кого-то другого, - прошептала я, почти неразборчиво. – Я люблю Каю . . . Шахин, я его люблю . . . Понимаешь ? . .

Он гладил меня по волосам и не говорил ни слова . Но я чувствовала, как сильно он сжимает меня в ответ . И этого было достаточно. Хоть кто-то в этом доме был на моей стороне . Хоть кто-то слышал моё сердце. Хоть кто-то знал , что я - не пешка.

Вечером я едва дождалась, когда Кая появится . Сердце громко колотилось в груди - не от страха уже, а от того , что должна была сказать и не могла . Он стоял у ворот, как всегда, тёплый и живой , и от этого мне становилось хуже: рядом - жизнь , а в доме - приговор.

Мы прятались в тени старой стены , чтобы мать не увидела. Ночь была тёплая , и в её темноте всё казалось немного проще: можно было притвориться , что никакой свадьбы не будет, что всё вернётся назад, к нашим ночам и пустякам.

– Ты сегодня как-то бледная, - сказал он, глядя мне в глаза. – Что случилось ?

Я открыла рот, и слова застряли . Как объяснить, что отец решил продать меня за грош ? Как сказать, что через неделю я должна выйти замуж за чужого мужчину , которого назвали Селимом , сыном Седата ? Как сказать, что меня выдают, как если бы я - товар ?

– Ничего, - выдохнула я. – Просто устала.

Он не поверил. Он взял меня за руки и внимательно посмотрел, пытался читать по губам мои мысли.

– Зеррин, если что-то не так - скажи мне.

Я проглотила ком в горле. Сердце будто рвалось наружу.

– Кая . . . я не могу. Не сейчас. Пожалуйста.

Он нахмурился, и в его взгляде вспыхнула то ли злость, то ли ужас.

– Ты не можешь молчать против меня. Если это правда - если твой отец . . . если он решился на такое - скажи. Я не позволю.

Я знала, что он не оставит это просто так. Знал это и сам. Поэтому молчала - потому что знала, что реакция будет катастрофой. Я пыталась купить время.

– Шахин завтра поговорит с отцом, - прошептала я. – Он попытается что-то изменить. Не надо сейчас делать ни шагу.

Кая сжал мою руку сильнее, губы сжались до тонкой нитки, и голос рванулся наружу, как пробка из бутылки:

– Он отдалит тебя за этого . . . Седат ? Чёртов Седат ? Я его ненавижу. Я вырву ему всё, что он имеет ! Я убью этого гандона ! - он шипел, слова рвались, дыхание - прерывистое.

Я почувствовала, как вокруг нас будто сжалось пространство. Его рука была горячей и дрожащей.

– Кая! - шепнула я, вжалась в него. – Не говори так, не сейчас. Не для того, чтобы сделать хуже.

– Ты думаешь, я шучу ? - он выпрямился, и его тень на стене стала огромной. – Он не посмеет тебя тронуть. Ни шагу. Ни пальца. Я сломаю ему шею, если он осмелится. Поняла ?

Я хотела посмотреть ему в глаза и сказать, что люблю его, что всё ещё хочу быть с ним, что меня тошнит от идеи чужого брака. Но слова выпали невнятной кашей.

– Шахин поговорит, - повторила я, теперь уже мягче, но твёрдо. – Дай ему шанс. Я не хочу, чтобы ты ввязывался в это. Прошу.

Он взглянул на меня, губы дрогнули, потом он сильно вдохнул и сказал тихо, почти по-детски:

– Хорошо . Но если они попытаются, если кто-то посмеет коснуться тебя - я разнесу их всех. Поняла ?

Я кивнула, сдерживая рыдание. Мы стояли в темноте, двое , которых разделяли семьи и судьбы, и небольшая доля тепла всё ещё была между нами . Он прижал меня к себе , и на секунду мне показалось, что мир можно сохранить простым объятием.

Он ушёл, оставив в воздухе пустоту и угрозы, которые кружили, как пчёлы . Я осталась одна на улице: слышала шаги , машину Шахина, и знала, что завтра всё начнётся заново - разговоры, уговоры, новые планы . И где-то в этой карающей пустоте - моя любовь к Кае , моя обязанность перед семьёй и то знание , что я скоро буду вынуждена сделать выбор, который сломает кого-то из нас.

Я ждала Шахина в комнате . Сердце стучало так , будто в нём бился кто-то другой - кто-то, кто с трудом умещал в себе и страх , и надежду.

– Он угрожает Седату, - сказала я, как только он вошёл . Слово вылетало из меня быстрее , чем я успевала думать. – Он говорил, что убьёт его. Я боюсь , Шахин. Боюсь, что он сделает что‑то незаконное . Он может не остановиться . Он не должен.

Шахин сел напротив , положил руки на колени и смотрел на меня долго, спокойно . В его взгляде не было порывистости - скорее усталое знание того, как устроены наши миры.

– Ты думаешь, Кая не понимает последствий ? - спросил он тихо. – Он понимает. Но в порыве - он может переступить черту.

Я кивнула, и голос сорвался в хриплом шепоте:

– Мне страшно, что он пойдет на крайность . Что его посадят . Что он испортит себе жизнь - ради того, чтобы защитить меня . Я не хочу быть причиной его гибели.

Шахин молчал несколько секунд, затем провёл ладонью по виску, как будто разгонял мысли.

– Я поговорю с ним, - сказал он наконец. – Завтра. Точно . Я не позволю Кае совершить идиотство. Я объясню ему, что есть другие пути. Если надо - я схожу к его брату Джихану . Я скажу им - держите его . Я дам ему понять , что есть вещи, которые решаются не кулаками , а умом.

– Но если он не послушает ? - спросила я, и в голосе снова зазвенел страх.

– Тогда я буду рядом, - ответил Шахин, и в его голосе прозвучала та уверенность , которой мне так не хватало. – Я не дам ему сделать глупость . Если понадобится - я сам его уведу оттуда , запру где‑нибудь, чтобы он не пошёл. Поняла ? Я возьму это на себя.

Его слова были простыми, но именно этого мне и нужно было услышать: не пустые обещания , а конкретный план и готовность действовать.

– Ты уверен ? - спросила я почти по‑детски.

– Уверен, - сказал он. – Я ценю Каю. И я вижу , как ты любишь его. Но ты - моя сестра , и моя первая обязанность - защитить тебя . Я не позволю , чтобы из‑за чужой гордыни ты пострадала . Завтра я поговорю с отцом, а потом - с Каей. Сначала - разговор, а не кулаки. Обещаю.

Он встал и подошёл , обнял меня крепко, так что я почувствовала: где‑то рядом - опора . Я зарылась лицом ему в плечо и позволила слезам прорваться - уже не от безысходности , а от того облегчения, что кто‑то взял на себя часть тяжести.

– Спасибо, - прошептала я. – Просто . . . будь осторожен.

– Я буду, - ответил он. – Я всё устрою.

В ту ночь мне спалось немного спокойнее . Не потому, что проблема была решена, а потому, что я знала: пока рядом Шахин, у меня есть шанс выиграть время. А это - сейчас самое ценное.