Смутная рать

                                                          «…                                                         Елико чего изыскалъ                                                         Толико сего и написалъ                                                         Всякъ бо чтый да раумѣеваетъ                                                         А дела толикія вещи не забываетъ                                                         Сіе посланіе въ конецъ притти едва возмогохъ                                                         А въ трудѣ своемъ никоея же ползы обрѣтохъ.                                                         …»                                                                       Повѣсть князя Ивана Михайловича Катырева-Ростовскаго Обо мне забыла даже смерть. Я стар. Непозволительно, недопустимо стар. Невозможно, сказочно стар, особенно ежели вспоминать все то, что я пережил. Все те сражения, драки, бои… Часто человека убивают в первом же бою, редко кому удается пережить десяток. Сколько их было у меня?.. Сотни? Тысяча? Полторы?.. Порой мне кажется, что все это бред старческого ума, что жестокость моя и людская мне просто приснилась, и я лишь спутал явь со сном. Я касаюсь своих ран: уж не привиделись ли они мне? Но нет, они все там же. Мы с ними неразлучны. Ноют места былых переломов – раньше так было только на погоду, нынче боль не проходит месяцами. Сделать шаг без боли – уже удача. Я плохо вижу. Очень плохо. По сути своей я могу видеть только две вещи: свет и темноту. Ушли в ничто мои дети, внуки, некоторые правнуки. И мои родственники, в доме которых я доживаю свои дни, уже с трудом представляют, кем я им прихожусь. Что же: я не в обиде. Я видел, как рушилось государство, как цари низвергались в ничто. Я делил хлеб с «Бичом Божьим» - Андреем Корелой, взявшим Москву одним весенним утром. Хотя хлеб его занимал меньше всего – он мне всегда казался человеком несчастным и горьким пьяницей. И все, чем я сейчас могу быть полезен – это рассказать сказку своему праправнуку. Порой я забываюсь, и вместо сказки начинаю рассказывать то, что видел сам. Ребенок – дивное существо, он верит в Бабу Ягу или лешего, но никак не в то, что я видывал. Говорят: на старости лет сбрендил старик, пережил свой разум. Мне говорят, те времена были славными, люди – богатырями без страха, без упрека. За державу своего живота не жалели. А я отвечаю: народ тогда был труслив и завистлив. Отцы продавали дочерей, брат шел на брата. В общем, все было, как и ноне. Мир не шибко-то изменился. Война, болезни, напасти – все было. И если вы спросите: что я помню лучше всего. Что в те времена было самым запоминающимся, я отвечу сразу. Голод.