Воины хаоса

Охотники.

    Утром вахва отдала Недовольному припрятанный доспех вместе костями предков и врагов. Они вместе доели ногу ялата и запаслись водой.

    - Тебе тоже снился мамут? – спросила Джуна, забираясь на спину Краймера.

    - Да.

    - Этой хороший знак, - объяснила вахва. - Мамка говорит, что мы все делаем правильно.

    Пока Недовольный разгонялся, пробуя ход ноги, он одолевал девушку вопросами. Начал он с простого, осведомившись, как, собственно, Джуна смогла руководить его полуобморочным движением во время пути к озеру и, тем более, ворочать его тушу. Та ответила, что Краймер оставался в неплохой форме, даже когда у него начали чернеть уши от заражения крови. Только пусть не зазнается. А потом ей пришлось подстегивать Недовольного смесью отвара из золотого корня и секрета одного из лаписов.

    - У него на позвоночнике железа, которая выделяет желтую лимфу, - с удовольствием говорила Джуна. - Очень медленно и мало. Но действие – как будто тело становится всемогущим.

    Даже по затылку Краймера, она смогла понять, что тот скорчился от омерзения.

    - Ты бы без него даже до озера не дошел! – возмутилась она. – И вообще, я его так лижу и ничего! А тебе профильтровала и смешала с корнем.

    Недовольный не стал развивать эту тему. Вместо этого он начал расспрашивать о лаписах. Как долго длиться беременность, как много их всего, и сколько же, все-таки Джуне лет.

    - Ну, именно этому телу лет девятнадцать, - ответила та на последний вопрос.

    Краймер не понял.

    - Когда приходит время, я рождаю свою точную копию и передаю ей память. Обычно, в момент появления первой морщинки. Я не хочу быть сморщенной старухой.

    - Шильничаешь.

    Невозможно было понять, шутит она или нет.

    - Может быть. А еще может быть, что тебе лучше не спрашивать у Джуны Тундры про ее возраст!

    Скорее всего это был дельный совет. Недовольный решил ему последовать, но напомнил про первые два вопроса.

    - От одного месяца до трех, - был ответ.

    Мглистое море облаков наверху несет свои волны. Тайдемалар закрыл нас от какой-то тайны, что происходит в небе. Наверное, призвал Тундрию и спрашивает: не свихнулась ли та. Эти двое? Серьезно?

    - Неудачные могут выходить через шестидневье, - продолжала Джуна.

    - А ты что-то чувствуешь, когда они меняются там?

    - Движение – сказала вахва. - Толчки. Натяжение. Как будто пальцы матери лепят новое из моей плоти и чужого семени. Иногда бывает очень больно. Идет кровь. Выходит что-нибудь маленькое. Слабое. Мертвое. Ненавижу это. Ненавижу, когда так происходит!

    Она ударила его кулаками по плечам, и чуть не упала. Недовольный молниеносно развернулся и успел поймать ее правой рукой. Джуна вцепилась в верхний край нагрудника. В глазах ее стояли слезы. Одна выскользнула, быстро, как ртуть, шмыгнула по щеке.

    - Поцелуй меня, - взмолилась девушка.

    - Тундра, клянусь Кулемой, - нахмурился Недовольный. – Давай без этих нежностей. Вчера было достаточно.

    Она бросилась как кобра и вцепилась ему в подбородок. Повисла, оттянув Краймеру нижнюю губу. Тот вздохнул, глубоко, мощно, как просыпающийся медведь.

    - Отпусти.

    Медные глаза смотрели отрицательно.

    - Если поцелую, отпустишь?

    Она моргнула.

    - Хорошо, давай.

    Девушка уперлась пятками в его колени, выпустила подбородок и вцепилась в губы так, словно погибающий от удушья человек нашел воздушный пузырь. Запустила в его рот длинный подвижный язык. Облизала коренные зубы, прошлась по клыкам, потом приподняла и буквально схватила его острое жало. Пальцы сильно обхватили череп Краймера, и страстно царапали ногтями белую кожу, оставляя красные полосы.

    - Давай по-быстрому, - простонала она, оторвавшись от исследования его ротовой полости.

    - Да, мамутов ясен. Тундра!

    - Даже позу менять не будем, я только платье задеру, - шептала она в своей нимфоманской горячке. – Давай, разочек.

    Она добилась своего. Краймер схватил ее за плотные ягодицы и грубо, торопливо вошел, вызвав у вахвы восторженный визг. Она обхватила его бедра ногами и цепко держалась за нагрудник, пока Недовольный быстро, свирепо бился в ее кунку. Она высунула язык и закатила глаза, волосы тряслись черным водопадом, плоский живот судорожно втягивался.

    Спустя какое-то время они снова двигались дальше, как будто ничего не случилось. Лицо Краймера выражало только целеустремленность, Джуна сыто улыбалась. Секс в землях Матери – это важное занятие, связанное с продолжением рода, усилением хейма и успешностью воина. Но иногда, это всего лишь попытка забыться, хоть на время получить опьянение, похожее на алкогольный дурман. Тундра жестока. Она готова у***ь тебя в любую минуту. А если на тебя давит груз, завещание потерянной семьи… Роль призрака. Что может быть слаще для мертвеца, чем стоны живущего?

    - Тун-дра.

    - Недовольный.

    - Тебе удо-бно?

    - Вполне-вполне. Но бежишь ты как настёганный. Береги ногу, бычара! Если б ты не был воином хаоса, ты бы околел. Понимаешь ты это?

    Вероятности. Они ничего не значат. Важен текущий момент, благосклонный взгляд Матери. Сила мускулов. Какой смысл рассуждать о том, что могло бы быть? Не нужно плодить лишних сущностей, как говаривал старина Леонардо.

    Краймер припустил еще быстрее. Без сабатонов он несся как ветер. Тундра бросала ему навстречу свежий холодный воздух, насыщая легкие кислородом. Беги, беги, сын мой! Ты нужен мне. Не отдыхай, если нет нужды. Все зависит от силы твоей, что я благосклонно дала. Вдохнула. Пожаловала. Тап-тап-тап-тап-тап, бьют подошвы. Грудь вздымается. Кулема в сговоре с Матерью и Тайдемаларом. Она не предаст. Нога будет в порядке.

    - Знаешь, что меня бесит? – спросила Джуна на привале.

    Они нашли укромное место между двух больших валунов, прижавшихся друг к другу в вечном сне. Развели огонь. Краймер еще по дороге зашиб камнем вепря, хотя вахва просила его не беспокоится о еде. Недовольный понимал, что ей очень не нравится, что на руках несут не ее, а тушу грязного кабана, но упрямо не отпускал добычу.

    Сейчас Недовольный разделывал выпотрошенную свинью и был не настроен на разговоры. Особенно после недавней беседы. У костра разлеглось несколько довольных лаписов. Они наелись кишок, которые выбрасывал Краймер и теперь мирно спали, как сытые псы. Один все еще жадно грыз кабанье сердце, весь перемазанный кровью. Джуна сказала, что из-за гонки, которую устроил Недовольный, некоторые отстали и нагонят их только через несколько часов. На вопрос воина хаоса, как же быть с самыми медленными, Джуна похлопала себя по лобку. По-видимому, это означало, что некоторые лаписы могли забираться обратно в ее лоно и пережидать там.

    Краймера чуть не стошнило. Не от мыслей о процессе возвращения… вовнутрь. Он вдруг понял, что во время секса с Джуной его в любой момент может схватить изнутри маленькая рука. Или укусить маленькие зубы.

    Джуна смеялась как безумная. Потом объяснила, что внутрь она пускает только самых маленьких и медленных, но полезных. Например, малыша, который умеет нагреваться. Или маленького кровососа, что поедает ее менструальные выделения и позволяет оставаться чистой все время. Краймер молча бросил в Джуну мотком внутренностей, и после этого они не разговаривали.

    - Да хватит дуться! – снова подала голос вахва. – Сам ведь выспрашиваешь. Вот и получай. Козел.

    Знания помножают скорбь, - тихо сказал в голове Краймера голос Леонардо. Воин хаоса соорудил вертел из кейхиса и камней. Готовка началась.

    - Почему ты не сказала мне сразу?

    - Ты бы не стал меня валять, - спокойно ответила Джуна. – Да успокойся ты, дурачок. Никто тебя за х**н не цапнет. Они воспитанные.

    Краймер вспомнил паука и внутренне поежился.

    - Давай уже сменим тему, - девушка придвинулась ближе к костру. – Меня бесит, что люди благодарят Триаду, а не нас. Если я кого-нибудь лечу и ставлю на ноги, все сразу возносят хвалы Кулеме, что не забрала, Матери, что породила, и Тайдемалару, просто за то, что он красавчик. А если человек умирает, кто виноват? Правильно, вахвы. Недоследили. Много спали. Мало просили Триаду. И вообще, вали со стоянки, говно такое.

    И не дав Краймеру как-то осмысленно среагировать, она добавила:

    - Кстати, насчет последнего: мне надо отойти.

    Она поднялась вверх по склону и обошла валун. Какое-то время было тихо, Краймер гипнотизировал взглядом шипящие жиром куски. Золотистые капли падали в огонь. Один из лаписов приоткрыл черный непроницаемый глаз и принюхался.

    - Недовольный!

    Все четверо вскочили и зашипели, озираясь. Один спросонья попытался укусить краймера, но тот отогнал его головней.

    - Что случилось?!

    - Хочешь погадаю тебе на куче?

    Лаписы поняли, что опасность им не угрожает и снова улеглись у огня, продолжая подозрительно щуриться на Недовольного.

    - Да я серьезно! Я известный говномант! Судьба зашифрована в цвете, форме и плотности!

    - Хватит орать, дура! – не выдержал Краймер. – Ты мне уже надоела со своими причудами!

    Один из лаписов вдруг поднял голову, словно получил неслышный приказ, поднялся на ручки и ножки, и быстро убежал за валун. Краймер не хотел думать для чего.

    Через минуту по мху заскользили меховые сапожки вахвы. Она выглядела довольной. Младенец висел на ее платье, крепко вцепившись пальчиками. Недовольный не хотел даже смотреть на нее. Если б она не нужна была для переговоров с Голым Королем…

    - Дерьмо раскрыло мне будущее, - торжественно произнесла девушка, усаживаясь на свое старое место. – Через три дня мы окажемся у врат Бездонного. А в тебя выстрелят из самострела.

    - Я погибну?

    - Нет.

    Это было прискорбно. Недовольный снял с кейхиса первую порцию свинины и нанизал вторую. Джуна отказалась разделить с ним трапезу, сославшись на то, что иначе ее не “накроет”. Она жевала что-то, по ее подбородку текли желтые слюни. Взгляд сделался отстраненным, всевидящим. Затем она заговорила на незнакомом языке. Краймер ел и с интересом прислушивался, хотя не мог понять ни слова. Джуна немного меняла интонации, как будто беседовали двое людей. Один вроде бы спрашивал, а второй неуверенно отвечал.

    Интересно, о чем она говорит? Недовольный еще немного послушал Джуну, а потом уснул на пару часов, под это тарабарское бормотание, которое потом сменилось красивым пением. Краймер проснулся и заслушался. Он глядел в звездное небо, которое прорезали яркие вспышки разных цветов. Считалось, что это затеи Тайдемалара ярко сияют во тьме. Но Леонардо ссылался на какого-то заморского умника, который считал, что это световые сигналы иных миров.

    Иные миры.

    Что именно создали братья и сестры Тайдемалара? Есть ли среди их творений такие, где нет людей, а говорят и ходят камни и деревья? Или, быть может, где бестии правят человеческим родом. Или все люди равны, и никто никем не правит? Да нет, бред это, как и Джунино бормотание.

    Недовольный поспал еще полчаса и решил, что этого будет вполне достаточно. Джуна к тому времени уже успела очухаться. Инфанты жадно слизывали блевотину с ее платья.

    - Подъем, - сказал ей Краймер.

    В таком темпе они за два дня добрались до развалин Старой дороги. Ее проложили древние хенкилы задолго до рождения Краймера. Шириною она была десять метров. Выложена из идеально ровных, с точки зрения хенкилов, конечно, каменных плит. Вела, с одной стороны, в никуда, в Тундру, постепенно исчезая во мху и травах. С другой – к цели Джуны и Краймера. Каждая плита была покрыта охранными глифами, сулящими удачное путешествие и защиту от напастей, подстерегающими путника. Многие плиты сейчас были вынуты и утащены вороватыми хеймами, хотя это и считалось чем-то вроде святотатства.

    По краям дороги через каждые пятьдесят метров возвышались грубые обелиски с вырезанными на них глазом Матери. Зверино-человеческое око внимательно следило за путниками. Впереди стояла божественной стеной Спящая. Мрачный пик укрывал снег, в черных скалах таились гарпии, что вспархивали по ночам хищными стаями. Дикие бестии охотились на горных козлов и жирных мус-мусов и сами становились жертвами беардов и скальных тигров. Пещерные пауки плели свои ловчие сети, в которые попадали летучие волки. Те из волков, кому повезло уцелеть, ныряли в подземные озера, за слепой рыбой и хамастетами.

    Смерть, еда, жизнь. Смерть, еда, жизнь. Смерть…

    - …еда, жизнь!

    - Охотники, - сказала Джуна.

    Краймер замедлился. Он давно заметил идущую впереди процессию. Двадцать с небольшим мужчин и несколько женщин. Большинство тащило на спинах огромные, плетеные из жил и костей, коробы. Внутри тяжелели натертые солью куски мяса. Удачная охота на мамута. Женщины уверенно несли кожаные гамаки с покалеченными охотниками. Все они, даже один из раненых, ревели древний клич Тундры.

    - Смерть, еда, жизнь!

    Идущие в конце женщины, оглянулись на приближающихся путешественников. Они перестали скандировать.

    - Никельдит, - закричала одна из них. – Никельдит! Позади! Мертвец!

    Поочередно замолчали все остальные, словно глотая языки. Женщин и раненых мгновенно закрыли собой суровые мужики в стеганных куртках и меховых штанах. Кто-то сжимал в руках копья, остальные приготовили кейхисы. Коробы качались за их спинами, как панцири черепах. Люди неровным строем перекрыли дорогу и ощетинились оружием.

    - Стоять! – вперед выскочил широкий, почти круглый охотник облаченный в одежды из оленьих шкур. Его плотный колпак был украшен ветвистыми рогами. В руках тяжелела устрашающая дубина, окованная железом. Дорогое оружие. – Кто такой?! Не подходи, иначе смерть!

    Краймер не удивился и даже не разозлился. Он вполне мог быть отвлекающим маневром какой-нибудь оголодавшей банды без имени, чести и земли. Охотники внимательно осматривались по сторонам. Местность вокруг Старой дороги была густо прорезана небольшими ущельями. Идеальное место для засады.

    - Говорить буду я, - шепнула Джуна, когда Недовольный остановился.

    Она спрыгнула.

    - Только попробуй, я тебе рот заткну.

    - Прямо на их глазах? – мурлыкнула вахва, скабрезно ухмыляясь.

    - Замолчи, мне надо объяснить охотникам, что я не наводчик!

    - Ладно, ладно, только сделай это так, чтобы нас не убили.

    Краймер задвинул вахву за спину.

    - Я не мертвец! - гаркнул он недобро глядящим людям. - Эту кожу дала мне Кулема при рождении! Мы простые путешественники. Для вас не опасны. Дайте нам пройти и все кончится миром.

    Старшой охотников нисколько не изменил позу. Остальные – тоже. Он отдал неслышные приказы и четверо людей разбежались в разные стороны. Разведчики. Раньше нужно было об этом думать. Еще и скандируют. Значит – с добычей, точно. На таких и сам Краймер с удовольствием бы напал в иных обстоятельствах.

    - Будем ждать? – спросил Краймер.

    - Подождем, - мрачно бросил охотник.

    - Давай просто отдубасим их, - подначивала Джуна. – Ненавижу ждать.

    - Я бы отдубасил, - тихо сказал Краймер. – Но хозяин этого мяса потом обязательно потрет два пальца и заинтересуется, почему это его люди пропали как раз перед тем как в Бездонный приперлись два ублюдка с пустошей, и почему мясо не было тронуто. На руку в переговорах это нам не сыграет.

      - Разумно, - сказала вахва. – Молодец.

    - Нет, дурак. Надо было сразу оббежать их по дуге. Или вообще не выходить на дорогу. Но по ней так быстро бежится.

    - Да не выдумывай, - возразила девушка. – Не хватало еще в ущелье навернутся. Или наскочить на реальную засаду. А у тебя такой сладкий рюкзачок за плечами. Да, Недовольный? Недовольный? Очень сладкий…

    - О, Кулема. А ты не могла бы их подчинить? Как меня тогда?

    - Я могу это сделать с одним человеком, - сообщила Тундра. – Максимум с двумя, но только если они будут глупее тебя.

    Краймер не был уверен оскорбили его или наоборот, польстили.

    Разведчики вернулись через час. Взмыленные, но спокойные. Засады не было. Краймер и Джуна отвлеклись от игры в кости на желания, и поднялись с плиты. Охотники, которые, в свою очередь не ослабляли свою настороженность ни на минуту, наконец-то опустили оружие. Добытчик выслушал доклады и подозрительно поглядел на путников.

    - Подойдите, - сказал он. – Только медленно.

    - Да пошел ты нахер! – крикнула Джуна. – Я, Джуна, еб твою горбатую мать, Тундра! Будет еще всякое говно мне рассказывать, как к нему подходить!

    Старший переменился в лице. Все переменились. Охотники спрятали за спины оружие. Было слышно, как скрипят вылезшие из орбит глаза.

    - Джуна Тундра, - прошептал добытчик. – Мое имя Никельдит! – крикнул он. – Если это действительно ты, голос Матери, мы умоляем о снисхождении! Пожалуйста постой среди нас!

    - Просим! – закричали другие. – Просим, голос Матери! Приблизься!

    Вахва гордо вскинула подбородок и пошла вперед шагом императрицы. Краймер молча последовал за ней. Охотники узнавали ее. Их пальцы соприкасались в молебном жесте, губы шептали:

    - Голос Матери…

    Надо же, подумал Краймер. Не соврала. Ее тут действительно знают.

    - Ты с самого начала могла просто назваться?

    - Ну да.

       - А какого тогда хрена…

     Краймер замолчал.

    - Ты же в нашей команде ведешь переговоры, - оскалилась Джуна. – А то эта мелкая, одержимая, похотливая, гадающая на кале сикуха может ляпнуть что-то не то.

    - Еще ты бьешь по яйцам, - добавил Краймер. – При чем словами. Это почти так же неприятно.

    - Накажи нас!

    Они оба посмотрели на добытчика.

    - В любом случае, я выиграла шестнадцать желаний, - Джуна спрятала клыки.

    - У тебя точно есть лапис для жульничества, - Краймер ткнул ее большим пальцем в плечо. – Я найду его и раздавлю.

    - Смой оскорбление!

    - Я не оскорблена, - сказала Джуна.

     Охотники свободно выдохнули. Они улыбались и почтительно кивали глазу, вытатуированному на лбу Джуны. Это выглядело странно.

    - Обожаемая Джуна Тундра, - горячо сказал Никельдит, поглядывая на Краймера. Тот, не сказать, что привык к такому отношению, но понимал, что его принимают за мертвеца не просто так. – Мы пустим себе кровь, чтобы умилостивить тебя. Если б этот могучий воин… Назовись ты сразу…

    - Ну не мямли, не мямли, - остановила его Джуна. – Не люблю. Приберегите свою кровь, мужчины и женщины Тундры. Мать прольет ее в свое время.

    - Голос Матери! - крикнул один из раненых. – Расступитесь, дайте мне увидеть ее!

    Женщины поднесли его поближе. Они смотрели на Джуну исподлобья. Похоже боялись, в отличие от обрадованных мужчин. Не удивительно, подумал Краймер. Наверняка есть поверье, что она может красть материнство и плоды женских чресл.

    У раненого была сломана нога. Наверное, мамут поддел бивнем. Худое заострившееся лицо покрывал румянец. Глаза блестели. Шина из костей была наложена как надо и хорошо стянута жилами. Восстановится, если будет кому ухаживать и что есть, пока срастается перелом. Краймер подумал о том, много ли безнадежных из этой группы осталось там, далеко. Если тебя ранят так сильно, что увечье останется на всю жизнь, лучше сразу просится к Кулеме. Быть обузой – невыносимый стыд.

    - Предсказание, Голос Матери, - попросил увечный.

    - Мать говорит, что следующие три месяца тебе придется много слушать свою жену, - сказала Джуна ухмыляясь.

    Мужики захохотали. Женщины только слабо улыбнулись. Громче всех ухал Никельдит. Отсмеявшись, они попросили так же о причастии. Под этим подразумевалась следующее: Джуне отрезали кусочек мяса и печени убитого мамута, она пережевала их и выплюнула комок темного фарша, в который затерла капельку своей крови, добытой с помощью костяной иглы. Затем от этой котлеты поочередно откусили все охотники. Хватило каждому. Это считалось добрым знаком.

    - Мать довольна, - говорила Джуна. – Вы честные охотники. Из плоти мамута родятся ваши собственные дети. Их поест тигр. Тигр упадет на пир вранов. Враны пойдут в землю, которая родит ягель мамуту. Мы сидим за одним столом, на который может лечь любой. Ту-у-унд… Риа-а-а.

    - Ту-у-унд… Ри-а-а, - эхом откликнулись охотники.

    Краймер не разделил их воодушевления. Мать традиционно занимала особое место в Триаде. Ее почитали даже больше, чем Тайдемалара, просто потому, что она олицетворяла суровую реальность жизни, саму жизнь и была максимально близка и понятна хенкилу, почти не обладая религиозным таинством в отличие от Отца. У Отца тоже была важная роль, он охранял свой мир от постороннего вмешательства и не давал ему сгинуть в темноте, постоянно поднимая солнечный щит. Но его мысли вспыхивающее во тьме, когда он убирал его, чтобы задуматься над новыми мирами, были слишком далеки, слишком непостижимы. Редкие вахвы, называемые звездочетами, могли видеть поверхностную связь между ними и говорить, думает ли Тайдемалар о чем-то худом или, наоборот, желает добра.

    Оба родителя были непредсказуемы.

    Кулема была не такой. В Триаде она всегда стояла особняком. Казалось бы: смерть это всего лишь аспект той же Тундрии. Но Медная Мать только определяла обстоятельства смерти и вонзала копье. Жизнь из тела забирала Кулема. Бережно несла она огонек к подземным рекам и отпускала до поры до времени в ледяные воды. Жизнь – словно рыбка, плавает там, пока костлявая рука снова не выловит ее и не закричит, не забьется, не вдохнет… новое. У истоков смерти и рождения стоит Кулема. Она правит подземным царством, не требуя ни восхвалений, ни подношений. Ее не беспокоит главенство Медной. Она спокойно сносит ее приказы и распоряжения.

    В мире хаоса, она – единственная константа. Даже Отец рано или поздно может заскучать с нами и уйти вырезать новый мир. Без него Тундрия, будучи страстной и безрассудной, кинется убивать всех без разбора. В вечной темноте начнется б***я, которая положит конец людям и животным. Никто не вспомнит о нас. Только Кулема не оставит и не отвернется. Она бережно соберет все наши огоньки и отпустит в гремящие реки. Существование незавидное. Но ведь это не главное. Главное, что из всех троих, только Бледная Мать любит нас по-настоящему.

    - Это Бычара, - сказала Тундра, и Краймер вынырнул из размышлений. Как всегда, немного дезориентированный. – Мой верный скакун. Мы с ним скачем в Бездонный.

    - Похож на мертвеца, - сказал Никельдит с простодушием ребенка. – Он мертвец?

    - Кулема дала мне такую кожу при рождении, - ответствовал Недовольный, с трудом сдерживая себя.

    - Он не мертвец, - подтвердила Джуна, похотливо прикусывая губу. – Можешь мне поверить. Как обстановка в городе?

    - Законченная херня, - высказался один из охотников.

    - Что есть, то есть, - согласился Никельдит. – Город переполнен. Посланцы, беженцы, наемники.

    - Посланцы? – быстро спросил Краймер. – От кого?

    Добытчик посмотрел на него, прищурившись.

    - Из какого ты хейма?

    - Мое происхождение тебя не касается, - тон Краймера был неприятнее скрежета меча по камням и таким же зловещим. – Я задал вопрос. Отвечай по существу или не говори со мной вовсе.

    Никельдит не выглядел оскорбленным. Он с недоумением оглянулся на охотников.

    - По какому существу? Бестия что ли? У нас их нет, только люди.

    Он досадливо постучал дубиной по плите.

    - Было два нюхача, но их пришлось бросить под мамута, чтобы спасти Ури.

    - Да и х*р бы с ними! – крикнул Ури.

    Кто-то одобрительно поддакнул ему. Охотники уже вовсю смаковали минуты незапланированного отдыха. Они поставили коробы, с удовольствием прислонившись к ним спинами. Раскурили костяные трубки. Кто-то жаловался на плечо. Ему хорошими, массирующими движениями разминали мускулы. Другой чинил кожаный мокасин, изрядно протершийся на пятке. Женщины склонились над вторым раненым, который, похоже, был без сознания. Бусины разноцветных камней, нанизанных на пряди светлых волос, тихо щелкали, соударяясь. Краймер не видел, что с ним. Возможно просто как следует прилетело по голове. В чем-то это было даже лучше перелома. Глупее точно не станет, и хромоты можно не боятся.

    - Брат охотник, - сказала Джуна. – Просто скажи Бычаре чьи там посланники, а то у него сейчас зубы треснут. Его хейм вырезали. Понял? Желтая зараза. Понял?

    Все замолчали.

    - Вот сакаалово племя! – крикнул тот же Ури в наступившей тишине.

    - Заткнись одноногий! – рявкнул Никельдит. Его полное лицо, заросшее светлой густой бородой, нахмурилось. Черты и складки собрались вокруг картофелеобразного носа. – Они так близко?

    - Теперь еще ближе, - Недовольный сверлил добытчика взглядом. - Мы схлестнулись с желтыми почти месяц назад. Наше городище находилась примерно в двух месяцах пешего пути от Бездонного. Большую часть пути я преодолел на своем хурже за десять дней. Но потом задержался на двенадцать дней из-за ранения. Юниты движутся медленно из-за привычки строить перед собой дороги. Я что, единственный, кто может сказать вам это? Никому не интересно, что Тойнен попирают ноги чужаков?

    Охотники зароптали. Заспорили. Кто-то затряс копьем, собираясь, видимо тут же отправиться в контратаку.

    - Их слишком мало! – уверенно заявил охотник, тащивший бивни. - Хеймы истреплют их, пока желтоспинные доберутся сюда. А потом мы добьем остатки!

    Остальные неистово поддержали.

    - В любом случае, это не нашего ума дела, - сказал Никельдит. – Посланники в Бездонном именно для этого. Крупнейшие хеймы с ближайших островов прислали людей. Они говорят, что зараза похожа на клин, врезавшийся в Тундру.

    - Голый Король принял их? – спросила Джуна.

    - Не-а, - Никельдит потряс головой. – Ему это не нравится. Слишком смахивает на трусость. Искать друзей во вчерашних врагах? Какова тогда цена нашей независимости? Крови? Именам? Победа ценой малодушного союза, превратит нас в такую же заразу, как сами желтоспинные.

    Охотники опять согласно загалдели.

    - Ну, что я тебе говорила? – Джуна поглядела на Краймера.

    Тот ошеломленно молчал. Он понимал ход мыслей Никельдита. Да и всех других хенкилов, если на то пошло. Он сам не одобрил бы союз Детей Кулемы с другим хеймом, без вопиющей причины. Но он был воином, к тому же его мнение имело ценность ситуативную. А Голый Король был живой легендой. Мудрейшим из живущих. Так всегда говорили. То, что его мышление было таким же примитивным как у обычного жлоба с пустоши, было… Немыслимо. Правитель Бездонного не в силах распознать угрозу, которая грозит его городу?

         - Нам пора, Джуна, - сказал Краймер Недовольный сын Кулемы. – Два дня.