Опасный брак султана

Глава 3

Покои Гаруна тонули в тишине и полумраке, но проникавшего через раскрытое окно света звезд и полумесяца Ланфан хватило, чтобы сориентироваться.

Она находилась в большой гостиной, где стоял диван, несколько кресел, небольшой столик и ширма. Дальше еще одна дверь наверняка ввела в спальню. Туда-то на цыпочках и двинулась Ланфан.

Эта дверь тоже оказалась не заперта и открылась бесшумно. Ланфан шагнула через порог… и замерла.

Звездный свет струился по комнате, точно расплавлено серебро, резко очерчивая большую кровать с балдахином на резных столбиках. Тяжелые парчовые занавески были распахнуты, так что Ланфан могла во всех подробностях рассмотреть спящего на постели мужчину.

Вот только она оказалась совершенно не готова к тому, что Гарун предпочитает почивать обнаженным.

Он откинул одеяло, позволяя серебряному свету очертить рельефные мышцы торса, кубики пресса и сильные руки — все это так разительно отличало Гаруна от тучных придворных. Его длинные темные волосы разметались по белым подушкам, напоминая растекшуюся черную воду. Тонкие черты лица выглядели безмятежными, на чувственных губах блуждала улыбка.

У Ланфан перехватило дыхание, тело бросило в жар, а внизу живота разилась странная тянущая боль.

Но от вида того, как прекрасен и беззащитен Гарун во сне, Ланфан четко осознала всю глупость и жестокость своего плана.

Она собиралась прокрасться в спальню Гаруна, а затем во всю глотку заорать что-то вроде «Спасите, помогите!». Ее вопль послужил бы сигналом для Пуина, который бы тоже поднял шум. На крики сбежались бы слуги, перед которыми предстало бы ужасное зрелище: невинная принцесса находится ночью в спальне мужчины. Пуин бы стал всех уверять, что это Гарун затащил Ланфан к себе. Хотя этого бы, скорее всего, не потребовалось. Скандал бы в любом случае разразился ужасный и Гаруну, спасая свою честь, пришлось бы жениться на Ланфан.

Подло.

Ланфан уповала на то, что Гаруну на самом деле все равно, какую из принцесс взять в жены. Они наверняка все для него на одно лицо. Он ничего о них не знает, кроме их происхождения. И пусть Ланфан дочь куртизанки, она будет для Гаруна гораздо лучшей женой, чем все эти пустоголовые знатные принцессы, которых интересуют лишь тряпки да украшения. Она будет ему верна, родит крепких здоровых детей. Постарается понравиться багдадцам, полюбит их, как свой народ, и будет заботиться.

Теперь же все эти рассуждения показались Ланфан ужасно эгоистичными. Как может она опозорить Гаруна перед императором и, воспользовавшись этим, женить на себе? Он никогда ей этого не простит, как бы она ни старалась заслужить его расположение.

Ланфан уже совсем было собралась уйти, но неведомая сила вместо двери потянула ее к ложу Гаруна.

«Взгляну на него еще разок перед тем, как проститься навсегда!»

Прокравшись к постели, Ланфан склонилась над спящим Гаруном, стараясь запечатлеть в сознании каждую черточку его лица, каждый изгиб тела. Ведь они больше никогда не увидятся. Даже если он еще раз посетит Син с дипломатическим визитом, принцесс ему больше не покажут, ведь он уже будет женат. Мелькнула мыль, что он может взять и вторую супругу. Но нет — Ланфан бы не смогла делить его с одной из своих мерзких сестриц.

— Прощайте, мой султан, — шепнула она. — Спасибо, что были добры со мной.

Поддавшись порыву, она склонилась ниже, собираясь запечатлеть на его лбу невинный поцелуй.

И тут Гарун открыл глаза.

Вернее, чуть приоткрыл, словно подглядывающий за хозяином кот, который все это время лишь претворялся спящим.

— Привет, милашка, — сонным вкрадчивым голосом протянул он. — Иди сюда, раз уж пришла.

Дальнейшее произошло за один удар сердца. Подняв руку, Гарун обвил Ланфан за талию и притянул к себе. Оказавшись прижатой к его голой груди, она совершенно растерялась и запаниковала.

«Он принял меня за наложницу, посланную его ублажить? Или узнал?»

Похоже, верно было первое, потому что одной рукой Гарун довольно бесцеремонно скользнул под легкое платье Ланфан, проведя ладонью по нежной коже бедра. Другой рукой он поддел ее подбородок, явно собираясь подарить поцелуй.

Совсем перепугавшись, Ланфан заорала прежде, чем сообразила, что делает. Оттолкнув Гаруна, она вскочила, запуталась в подоле и упала назад на постель, продолжая выкрикивать что-то бессвязное.

— Ваше Высочество, что вы тут делаете? — раздалось изумленное у нее над ухом, пока она пыталась выпутаться из одеяла и собственного платья.

Только тогда она смогла взять себя в руки и прекратила кричать. Разум вернул контроль над телом, но было уже поздно: из коридора доносился визг Пуина и чьей-то топот.

Наконец-то сев на постели, Ланфан круглыми глазами уставилась на Гаруна, который теперь разглядывал ее скорее не с удивлением, а с любопытством. Надо было что-то сказать, однако она смогла лишь выдавить:

— Я… эм… а… простите…

От необходимости объясняться ее спасло появление в комнате Пуина, сопровождаемого телохранителем Гаруна и еще несколькими слугами.

Совершенно некстати вспомнив наставления Ланфан, Пуин разразился цветистой обличительной речью, в процессе которой то и дело тыкал во все еще не одетого Гаруна дрожащим пальцем.

— Моя невинная госпожа… коварный соблазнитель… и это во дворце самого императора… — Ланфан выхватывала из потока слов только отдельные фразы.

В комнату постепенно стали набиваться другие слуги, появились и придворные, смотревшие на Ланфан с откровенным презрением. Она была готова провалиться сквозь землю от стыда.

Только голый Гарун среди всего этого шума и гама сохранял полную невозмутимость, восседая на своей постели с величественностью, который позавидовал бы сам синский император.

Когда Пуин выдохся, Гарун спокойно произнес:

— Мне очень жаль, что произошло подробное недоразумение. Похоже, выбрав Ее Высочество Ланфан своей невестой, я поспешил навязаться к ней со своей страстью. Ах, ее красота просто вскружила мне голову! В любом случае, я, полагаю, мы все уладим, как только состоится брачная церемония. А сейчас слугам лучше проводить Ее Высочество в ее опочивальню, всем же остальным следует вернуться в свои комнаты.

И он закончил с хитрой улыбкой.

— Никто ведь не желает разбудить Его Величество?

Скрытое предупреждение подействовало, и многие потянулись к выходу, а тех, кто не спешил уходить, мягко, но настойчиво выталкивал телохранитель.

Пину пришлось поднимать совершенно уничтоженную Ланфан на ноги и вести под руку, едва не таща на себе.

Уже на пороге она обернулась и решилась посмотреть на Гаруна. Тот ответил ей залихватским подмигиванием, и в душу Ланфан в очередной раз закрались сомнения: а спал ли он вообще все это время или очнулся, едва она переступила порог спальни?

В любом случае, Ланфан считала, что поступила отвратительно и очень хотела извиниться перед Гаруном, как-то оправдаться. Однако до самой свадебной церемонии она его больше не видела, безвылазно прибывая на женской половине дворца. Там каждая знатная дама почла своим долгом толсто намекнуть на низкий поступок Ланфан, который, естественно, продиктован ее не менее низким происхождением. Даже служанки, во время поспешных соборов приданного, держали себя так, будто все вещи Ланфан, к которым они прикасаются, пропитаны грязью. А между собой громко говорили, что не завидуют девушкам, которым придется ехать с опозоренной принцессой в Багдад.

Свадьбу провели через два дня — неслыханная скорость для неповоротливой государственной машины Сина. Император жаждал сплавить провинившуюся сестру и оскорбившего честь семьи султана с глаз долой.

Во время самой церемонии у Ланфан тоже не получилось перемолвиться с Гаруном ни единым словом. Они сидели в разных концах помещения и встали рядом только раз, когда жрец связывал их руки красной нитью, означавшей, что теперь их судьбы соединены навсегда.

Ланфан оставалось надеяться, что она правильно тогда в спальне прочитала веселость в глазах Гаруна, и он не злится. По крайней мере, во время свадьбы он выглядел благодушно и, когда ловил взгляд Ланфан, всегда улыбался.

Возможно ему, человеку, установившему у себя во дворце свободные порядки, не особо нравилась чопорная строгость Сина, призванная прикрывать пороки и грязные удовольствия знати. Тогда ему должно было быть приятно потрясти это вонючее болото скандалом. По крайней мере, сама Ланфан ощущала мстительное торжество. Когда отвлекалась от пережевываний страхов перед грядущим объяснением с мужем или волнений по поводу жизни в новой стране.

Все во дворце за глаза называли ее грязной шлюхиной дочкой. Вот и получите пощечину от ненавистной плебейки, которая несмотря на свое происхождение из помойной ямы поднялась до хасеки Багдада!