Академия магии. Ключ к будущему

Глава 7

- Она здесь! Сюда! – Кричит кто-то, чуть ли не выламывая дверь на одном из концов коридора.

А мне становится так интересно наблюдать за всем, что происходит вокруг, что я даже на миг забываю, что нахожусь в центре событий, да при том еще и в главной роли.

Появляются бегущие мужчины и с другого конца коридора. При этом все бегут ко мне. И чем я заслужила столько внимания? Наверно, и правда надо было вернуться к тюремным камерам, а то задавят сейчас еще. А посмотреть, чем все закончится, хотелось бы. Я даже забываю о нестерпимой боли во всем теле на несколько мгновений.

Мужчины, что так спешат ко мне, одеты по-разному. Это и стандартные охранники в кольчуге и кованных доспехах, и старцы в балахонах с капюшонами. Вторые, между прочим, бегут аккуратно, чтобы капюшон не слетел с лица и не раскрыл их личность, придерживают руками подолы своих одеяний. А охранники звенят металлом, надетым на себя так, что, мне кажется, в Академии магии слышно этот грохот.

Все резко останавливаются возле меня на расстоянии метров двух. Боятся? Или приказ такой? Пока никто ничего не говорит, можно лишь догадываться о том, что вообще здесь происходит. Еще теплое лежащее на полу тело гости замечают сразу, но тоже ничего с ним не делают, аккуратно обступая стороной.

И когда все останавливаются, становится слышно лишь сопение и отдышку придворных магов в устанавливающейся тишине. Вдруг в одном из концов коридора – со стороны, где лежит мертвое тело – начинает появляться какой-то шум, нарастающий с каждой секундой. Когда шум становится ближе, я уже могу увидеть, откуда он исходит и почему. Седовласый старик, скинувший капюшон и не боящийся перестать быть инкогнито, в отличии от своих соратников, медленной поступью шагает по центру коридора, а люди, заполняющие пространство, расходятся, жмутся к стенкам. Видимо, кто-то важный, раз столько чести …

Наконец, мужчина оказывается возле меня, не забывая окинуть хмурым взглядом тело коллеги, а после перешагнуть сначала голову, а потом и все остальное.

- Мисс Александра, - начинает старик говорить наверняка очередное обвинение, попутно вытаскивая что-то из огромного рукава, краев которого так сразу и не увидишь, как будто он весь обвешан карманами изнутри, - постановлением всея короля Дестариуса вы переводитесь в Башню Порядка, где должны будете провести десять дней. После этого вас ждет личная аудиенция с его Королевским Величеством Дестариусом.

Старик вручает мне бумагу с постановлением, как подарок на день рождения. А для чего? Читать на их корявом диалекте я не умею, в чем убеждаюсь, бросив взгляд на лист бумаги, сложенный пополам, на котором начерчены какие-то иероглифы.

- А последнее желание можно? – Понимаю я, что Башня Порядка – это что-то серьезное, потому хочу внести хоть какую-то ясность в мотивы такого наказания. А то совершенно не ясно, за что мне друг увеличивают уровень вины, когда я, кажется, сейчас вообще меньше всех что-либо понимаю.

- У вас нет такого права, - сухо и ровно отвечает главный балахонщик, несмотря на свой преклонный возраст.

- А я настаиваю. Мне нужны объяснения. – Не отступаю я.

- Вы – животное, которое не заслужило ничего, кроме смерти, - старик презрительно смотрит мне в глаза, возвышаясь где-то на полторы головы, а по завершении своей пламенной речи плюет мне под ноги.

Я, конечно, все понимаю, но такое отношение терпеть не собираюсь. Совсем уже с катушек все посходили?

А самое интересное, что стоящие не-люди по обоим сторонам от меня после такой выходки старика даже расслабились немного. А где-то в рядах стали слышны смешки, выглядящие настоящей издевкой.

- Извинитесь. – Приказным тоном говорю я, и враз все затихают. Я поднимаю голову вверх, чтобы своими глазами поймать глаза старика, выпрямляю спину и распрямляю плечи. Боль из тела, кажущейся невыносимой еще буквально пять минут назад, проходит моментально. Только в голове начинает пульсировать маленькое самоуважение, совершенно не заслуженно задетого эго.

- Перед кем? Тобой? – Смеется старик. – Идем в башню. Повеселились и хватит.

Я даже не моргаю, уставившись на него. Кажется, еще чуть-чуть, и у него во лбу появится дыра, прожженная моим взглядом.

Слишком уверенный старик, забывший, что лучше иногда все-таки сохранять инкогнито, - для жизни полезно, говорят, – хватает меня за руку, дергая вперед. И как же округляются его глаза, когда ничего не происходит. Еще чуть позже ему приходит осознание того, что он валяется на полу в луже крови остывающего трупа.

Магическим существам не понять, что без магии можно защищаться. Так и этот старик совершенно не понял, дернув меня, как я обернулась вокруг, уцепившись своими руками, пусть и сдерживаемыми цепями и браслетом, за его, прогнулась, дернула резко вниз и отскочила назад. Думаю, это было первое в это жизни такое сальто со скрученными руками. Все произошло так быстро, что ни он, ни кто-либо еще не успели применить магию, чтобы предотвратить эпичное падение зазнавшегося старика.

- Я все еще требую извинений. – Сказала я громко, чтобы слышали все, а под конец, как окинула взглядом обе половины глаз, кучкующихся в коридоре, опустила голову и задержала взгляд на ошарашенном старике, не уподобляясь ему и никуда не плюя. Я всего лишь на него посмотрела так, как будто это последние его секунды жизни, по истечении которых животворящий воздух станет отравой, пожирающей изнутри медленно и извращенно.

Ни старик без капюшона, ни остальные собравшиеся не говорили ни слова, не предпринимали никаких действий, наверно, не понимая, куда попали. Или забыли, что нет ничего хуже загнанного в угол зверя, каковым все меня считают. Хорошо, пускай боятся, я тогда им в этом немного помогу, раз иначе они не понимают, не хотят понимать.

- Мисс … Александра … - набирается решимости кто-то за моей спиной, робко обращаясь ко мне. – Пройдемте с нами, распоряжения его Королевского Высочества нельзя нарушать … пожалуйста, - совсем тихо добавляет смельчак.

- Мне не объяснили, в чем меня обвиняют, но усиливают наказание. Почему я по своей воле должна идти с вами? Не должна. И не пойду. – Спрашиваю я и отвечаю себе же.

Я не хочу строить какие-либо диалоги с этими охранниками и магами, но нужно до них донести, что я требую. И что требовать я имею право. Один не поймет, двое посмеются, а третий побежит и доложит королю, передав потом мне нужную информацию. Так всегда работало, должно сработать и сейчас. Других вариантов у меня все равно нет. Ну, либо добровольно идти на казнь, но я еще в своем уме, чтобы соглашаться на такое.

Больше смельчаков не находится, но и не-люди, наполнившие коридор, не знают, как поступить.

А я начинаю немного переживать. Столько еще будет длиться всеобщее непонимание? Когда все охранники и балахонщики перестанут быть отдельными единицами, а перерастут в толпу, которой управлять я уже не смогу … тут и настанет конец моего мятежа. Можно будет ожидать чего угодно от неуправляемой кучки не-людей, и неизвестно, что и кому придет в голову. Было бы неплохо поторопиться, а еще лучше – начать искать запасные пути для отступления, которые с каждым мигом рискуют стать основными для отступления.

- Вот, вот она … - раздается тонкий мужской голос в глубине толпы недалеко от двери, ведущей из коридора прочь.

Собравшиеся вновь жмутся по сторонам, пропуская кого-то вперед. Дежавю, не иначе.

Или это мой план сработал? … Не сказать, что я удивлена, но риск был огромный … Надеюсь, что все-таки оправданный.

- Вот, видите? … Вот, вот … - Не унимается молодой не-людь.

И спустя пару секунд я уже имею честь рассмотреть сие чудо, спрятанное в балахоне. Говорящий замолкает, но ко мне не подходит, делая шаг в сторону и пополняя шеренгу первого ряда. Он опускает руки, потом поднимает обратно, но не находит им применения, из-за чего складывает на груди в замок.

Из толпы выходит еще один не-людь. Балахона на нем уже нет. Строгий костюм темно-серых тонов, удлиненная верхняя одежда, больше смахивающая на слишком модный пиджак, достающий до колен и чуть прикрывающий начало высоких лакированный сапог. Несколько седых прядей в черных волосах указывают на то, что гость уже в возрасте, но еще в рассудке. А несколько морщин возле губ служат лишь неким украшением чуть припухлого лица.

- Знакомое лицо, - начинаю я знакомство.

А ведь эту мордашку я и правда где-то видела, но где уже не помню.

- Александра, - не теряет времени мужчина, говоря низким и слишком мягким голосом для дворцового служащего, - мне передали, что вы устроили здесь не пойми что, еще и от обвинений отказываетесь.

И голос знакомый … Это случайно не один из тех министров, что обливались потом на собрании, где разрабатывался план действий по определению местонахождения, а также закрытию порталов, через которые могут прорваться восставшие? Очень похож …

Но это меня ничуть не трогает. Видела его, и что на этом?

Удивляет меня другое. Он произносит свои слова так, что по его речи создается впечатление, как будто произносимое мной - нонсенс … Невиданно, чтобы кто-то отказывался от обвинений! В то же время как мне аналогично странно узнавать о безосновательных наказаниях.

- Я лишь хочу узнать, за какие действия меня обвиняют и усиливают наказание.

- А этого вам мало? – Показывает министр глазами на валяющийся труп.

- Но причем здесь я?

- Хотите оспорить?

- Я оспариваю все. Я хочу услышать доказательства вины, а не придумывать оправдания.

- Это невозможно, - расползается в широкой улыбке и так упитанное лицо.

- А не спрашивала возможно это или нет, - не сбавляю я ходу, настаивая на своем. – Я свои требования озвучила.

Мужчина задумывается, но всего на пару мгновений.

- И что же будет, если эти требования исполнены не будут? – Находит он слабое звено моего плана и, прекрасно это понимая, устремляется в мои глаза хищным взглядом.

Но сейчас мне самое время не потеряться, не переборщить с паузами молчания. Тогда такой жест примут за слабость. Поймут, что за словами ничего не стоит. Но если я перегну палку, то в качестве обвинений примут и мои ответные слова. Свидетелей этого, к сожалению, слишком много.

- Тогда … А знаете, - не выдерживаю я паузы, - я вам не скажу. К чему лишний раз мучить темнейшие фантазии жителей Архама, которые, при определенном исходе нашего разговора, могут воплотиться в жизнь. Вы ведь не хотите, чтобы король и правда лишился поддержки поданных, а все его королевство было развалено, - перехожу я на шепот, указывая на некую интимность момента, на который может повлиять всего лишь одно решение всего лишь одного министра. При этом я не использую никакого шантажа или запугивания, а устрашением здесь является только индивидуальное понимание слов в совокупности с личными страхами.