Бесишь

18

А у меня в голове стояло только одно: она не рассказала. Она, чёрт побери, решила оставить это. Похоронить. Как будто ничего не было. Как будто мы с ней не трахались так, что стены дрожали. Как будто её стоны — не её. Как будто я придумал, как она умоляла меня не останавливаться.

Значит, и я должен.

Похоронить. Всё. Себя. Её. Нас. И то, как я в ней терялся. Потому что раз она решила остаться с ним — значит, она такая же, как все. Девка, что не знает, чего хочет. Что даёт, а потом делает вид, что всё случайно. Простая. Обычная. А я, как дебил, думал, что она особенная.

В баре было шумно. Слишком. Но внутри меня всё стихло. Потому что если она выбрала молчать — я тоже молчать буду. Из уважения к другу. Из презрения к себе. И чтобы, не дай бог, ещё раз не захотеть то, что нельзя.

Только вот, как выжечь из себя то, что до сих пор пульсирует при одном её имени — я так и не знал.

Неделя молчания. Неделя грёбаного самобичевания. Я рвал себя изнутри, выкуривал по две пачки в день, валялся на диване и смотрел в потолок, будто тот мог подсказать, как выжечь её из меня.

Соня.

Чёртова Соня, которая теперь снова с Ником. Которая всё это зарыла, как будто ничего не было. И именно это жгло больше всего. Не поцелуи, не то, как она стонала — а то, что потом она просто взяла и… молча вернулась к нему. Не призналась. Не сказала. Значит, я был ошибкой. Значит, я — грязный секрет, про который удобнее забыть.

Хорошо. Окей. Сыграем в молчанку.

Я дал себе слово. Её больше не будет. Не в мыслях, не в постели, не в жизни. Она теперь неприкосновенна. Табу. Потому что если я ещё раз к ней прикоснусь — я сам себя гандоном назову. И заслуженно.

С Викой я не помирился. Да и желания не было. Возвращать? Ради чего? Ради сторис и фальши? Но вот тело… тело хотело. Жестко. С утра до вечера. Кровь кипела, а рука тянулась либо к бутылке, либо к штанам. Поэтому я начал выходить. В люди. В паб. И не просто за пивом — за бабами.

Сначала было непривычно. Привык я к Вике — к её телу, к её гламурным манерам, к её выкрикам в постели. Но потом я втянулся. Подсел. Куколки были как обезболивающее — короткое, но эффективное. Они не спрашивали. Они хотели. А я давал.

Захожу в бар — музыка долбит, народ толкается, воздух с привкусом перегара и дешевого парфюма. Я сразу её замечаю у стойки: блондиночка с короткой юбкой и глазами, как у голодной кошки. Таких я знаю наизусть. Ей нужно одно — как и мне: провести ночь, а утром забыть.

Она смотрит на меня, будто уже примеряет в своей постели. Ну окей. Не буду разочаровывать. Наклоняюсь, пару слов — и всё, телефон на ладони. Вежливо шлёпнул по заднице и пошёл дальше.

У Ника физиономия расслабленная, как будто у него всё в жизни шоколад. Сидит за столиком, пиво пьёт. Я подхожу, швыряю куртку на спинку стула и сажусь напротив.

Он уставился на меня и фыркнул:

— Ты только глянь на него, — кивает на меня, усмехается. — Что, гайки послетали, бро? Где Вика?

Я закатываю глаза, вытаскиваю сигарету.

— А хуй её знает, меня это не ебёт уже, — лениво отвечаю, прикуривая.

Ник хохотнул, качая головой.

— Помнится, ещё недавно ты мне все мозги прожужжал, что пора одну нормальную бабу найти. А теперь, смотрю, ты мнение сменил. Я и забыл, что мне до тебя ещё далеко. Ты у нас бабник номер один. — Он криво ухмыльнулся.

Я тоже ухмыльнулся, выпустил дым в сторону.

— Не, бро, я сам ещё не знаю, что мне надо. Вика заебала, просто. Не мой человек была. У неё только сторис, селфи, лайки, эти ебучие рилсы… Я даже не помню, когда с ней последний раз нормально разговаривал. Фигура у неё, конечно, была — отпад. Сиськи, жопа — высший сорт, и рот открывала, когда мне надо было. Но это как куклу трахать, искусственную. Новую такую не хочу. — Я ткнул пальцем в телефон, где ещё мигал номер той малышки со стойки. — Сейчас мне такие как раз заходят. Простая арифметика: я хочу, она хочет, всё остальное идёт лесом.

Ник кивнул, сделал глоток пива.

— Это правда, бро, — хмыкнул он. — Член долго в штанах не удержишь. Я сам чуть не сдох без секса, пока у меня с Соней всё наладилось. У меня от одних воспоминаний, как я её на сцене впервые увидел, такой стояк был, что думал — налево пойду. Но я решил попробовать эти ваши отношения. — Он тяжело вздохнул и тоже полез за сигаретой.

Я тихо рассмеялся, качая головой.

— Отношения, блядь… — буркнул я, щёлкнув зажигалкой.

У меня с Соней в голове до сих пор такое кино крутится… Такие ночи были — мать твою, до сих пор в штанах горячо становится. Я резко выдохнул дым, чтобы не выдать, как всё это меня трогает.

— х**н с ним. — Я глухо усмехнулся. — Надо менять тему, а то ещё напьюсь и набью кому-то морду.

Ник хохотнул, глядя на меня.

— Владис, бро, вот это ты всегда умел — вовремя переводить тему. Ну чё, как там у тебя? — он кивнул на телефон.

— Нормально. — Я ухмыльнулся и стукнул кулаком по столу. — Сегодня всё будет. Без лишних соплей. Сначала — пиво. Потом — баба. И пусть весь мир подождёт.

Мы оба рассмеялись и подняли бокалы, а внутри у меня всё ещё горело. Но это уже был мой огонь. Личный. Без привязок.

— Ладно, х**н с этой философией, — выдохнул я, откидываясь на спинку стула и глядя на Ника. — А у тебя, бро, скоро день варенья? Чего там собираешься мутить?

Ник усмехнулся и стукнул пивную кружку по столу.

— Через полтора месяца, бро. И знаешь что? — Он вытянулся вперёд, глаза прищурились так, как будто он собирался ограбить банк. — Я, блядь, задумал такую движуху, что ты охренеешь.

— Давай, удиви меня, — хмыкнул я, делая глоток. — Скажи только, что не собираешься меня на йогу с шаманами записывать.

— Ха-ха! — Ник рассмеялся, покачал головой. — Не-не, всё как ты любишь. Я уже договариваюсь, чтобы забронировать пол гостиницы на острове. Там бассейны, бары, музыка, охрана — всё для того, чтобы гулять по-чёрному.

Я приподнял бровь.

— Пол гостиницы? Ты чё, серьёзно? — усмехнулся я, хотя внутри меня уже начинало зудеть любопытство. — Ты ж обычно на недельку максимум зависал. А теперь что, решил сразу свадьбу сыграть?

Ник рассмеялся и покачал головой.

— Бро, ты меня знаешь. Если гулять — так гулять. Да и этот день рождения — особенный. Хочу, чтобы запомнилось. Гостиница, остров, море бухла, музыка до утра, никаких правил. — Он развёл руками. — Там будет всё, что ты любишь.

— Ты ж знаешь меня, — я хмыкнул, доставая сигарету. — Я к тебе на днюху и на две недели могу застрять. Только если ты обещаешь не ныть, что я в баре тусуюсь вместо экскурсии на байдарках.

— Владис, — Ник ухмыльнулся, — я же знаю, что у тебя с байдарками только одно отношение: перевернуть и трахнуть. Так что не переживай — там всё под тебя подстрою.

Я рассмеялся, стряхнул пепел в пепельницу.

— Ну всё, ты меня зацепил. Если ты готов бухать на острове с барами и бассейнами — я в деле.

— Договорились, бро, — Ник протянул руку.

В этот момент я понял: чёрт, эта тусовка — именно то, что мне сейчас нужно. Свобода, шум, алкоголь, и ноль обязательств. Мой стиль, моя игра.