Рай в твоём аду. "Когда бежать уже некуда".

Глава 6. Меня зовут Кевин.

Меня зовут Кевин. Мне 35 лет, и я совершил претящее моему сердцу преступление. Я являюсь представителем тайного общества, со своими правилами и законами, где каждое весомое преступление карается серьезным наказанием. Я совершил непоправимую ошибку, за что теперь и расплачиваюсь я и моя жертва.

Моя семья является одной из пяти могущественных и властных семей, создавшее тайное общество, только для самых избранных. Власть и богатство передавалась из поколения в поколение от родителей к своим первенцам. С самого детства меня учили жить по своим особым правилам. Меня знакомили со всем постепенно, своевременно. Владычество, господство, главенство - этому меня приучали с младенчества. Есть мы и есть все остальные, глупые людишки без своего мнение. Пастбище без своего пастыря. Никто из обычных людей не представляет большой ценности. Они лишь мусор, падаль, мясо. Ими легко манипулировать, достигая поставленных целей.

Нас боялись, нас уважали, нас чтили.

Торговля людьми никогда не оставалась Тайной. Люди вкладывали невероятные усилия что бы бороться с этим преступлением, спасать, освобождать, карать преступников. Но борцам неизвестно и половины того что происходит в этом мире. По всему синему шару тянуться наши руки, тысячи наших людей пускают корни в разных странах, открывая тематически клубы, привлекая еще больше людей, зазывая присоединится к тайному удовольствию.

И лишь для особо одаренных открывается настоящая дверь в мир боли и удовольствия. Удовольствие иного рода. Удовольствие боли и ласки, доминирования и подчинение, удовольствия слез и счастья. Именно для такого общество похищали людей, ломали их, вылепливая покорную фигуру. Секс всегда был, есть, и будет главным удовольствием для человека. Но порой просто секс наскучивает, и тогда люди ищут эмоции в чем-то более диком, запретном, тайном.

В свои года я многого добился. Своя личная компания по продаже атрибутов развлекательного характера приносила огромные доходы. У меня было все, о чем можно было мечтать. Жизнь раскрыла свои объятие приветливо принимая меня. Но необдуманная страсть разрушило все в одночасье. Роковой шаг привел меня к тому, что сейчас я стою в кругу суда, где я и должен услышать свой приговор.

*****

- Ты нарушил правила Кевин. Ты тронул то, что не принадлежит тебе.

- Я не знал, что она принадлежит другому.

Я стоял перед 5 членами судей, готовый принять свой приговор без сопротивления. Повернув голову вбок, я взглянул на причину своей беды. Она стояла полубокам, в объятьях своей матери. Ее глаза выражали явный страх. Мать приглаживала ее растрепанные рыжие волосы.

- На ней была метка принадлежности.

- Которую она явно скрывала!!! Зарычал я.

- Кэтрин подойди.

Испуганная он впилась в свою мать, словно та могла ее спасти. Но голос ее отца с места судьи не давал шанса на непокорность. Мать поцеловала дочь и подтолкнула к кругу. Оно робким шагом преодолела расстояние и встала рядом со мной, даже не взглянув в мою сторону.

- Покажи всем метку принадлежности.

Я знал к чему все идет, и я не хотел, чтобы ее обвинили в измене, хоть и знал, что во всем виновата она. Лицемерная сука.

Она отодвинула ворот демонстрируя свою метку у самого уха. Два мелких шрама изображали некий рисунок. Если бы я только знал с самого начала…

- Ты говорила, что принадлежишь другому?

Вот он последний гвоздь в крышку гроба. Она качнула головой. Лживая тварь. Нет не говорила, никогда не говорила,

- Я признаю свою вину и готов понести наказание. - С гордо поднятой головой я произнес.

Пускай эта сука радуется жизни, выйдя невинной из этой ситуации. Я готов взять вину только на себя, ведь я и в правду виноват. Глупый балван, увлекся так что даже не удасужился проверить ее. Доверился. Узнал обо всем слишком поздно.

Она удивленно посмотрела на меня. Ее взгляд выражал полное сожаление, и я понимал почему.

Один из членов судьи и по совместительству мой отец, встал огласить приговор. Колкий взгляд словно удар плети прошелся по мне.

- Ты знаешь наши правила и знаешь, чем карается серьезное нарушение. Ты предал одного из нас, взяв то, что принадлежит другому. Все мы знаем твой взрывной характер и твое сопротивление нашим правилам. И наконец пришло время продемонстрировать свою принадлежность, и умение. Ты должен предоставить в пользование обществу новую игрушку, покорную, всему обученную, усмирённую во всем. Подчини, сломай и создай рабыню.

Тяжелый груз упал на мое сердце. Я ожидал чего угодного, но не этого. Я был готов к физической боли, к отлучке в конце концов, но этот приговор выбил почву из-под ног. Да я владел навыками как сломать человека, манипулировать, управлять и не раз их использовал в делах, но не в тех целях, в которых меня принудили это сделать. Не раз видел, как ломают физически и психологически, делая из людей рабов. Но никогда я не имел желание этого делать сам. Мне не было никакого дела до того что делают другие, с кем играют в свои грязные игры, кого ломают и подчиняют. Мне больше нравилось, когда женщина добровольно соглашалась на такого рода игры. Соглашение – вот главный пункт в моих правилах. Я мог сделать много, но только при добровольном согласии.

- Срок полгода.

Я сжал кулаки так что побелели костяшки. Я знал, что приговор обжалованию не подлежит. Мне придется переступить через себя, свои принципы, свою гордость и сделать это, сломать чью-то жизнь, уничтожить кого то, почти у***ь.

- Суд окончен.

Присутствующие стали расходится, когда мой отец подошёл ко мне.

- Почему не плеть?

- Потому что мы все уже знаем, как ты ее переносишь. Ты всегда был взбалмошным, заносчивым, пора повзрослеть Кевин, пора нести ответственность за свои действия.

- Ты знал, как я отношусь к такому роду развлечениа Отец. - Почти зашипел я.

- Знал. И это самое легкое наказание, которое я смог для тебя приготовить. Широкая улыбка растянулась на его лице. Хотелось выбить эту ухмылку, вдалбливать ее кулаками, смывая довольство с его лица. Но мне пришлось сдержать себя.

Закурив сигарету, я двинулся вперед к машине, преодолевая небольшое поле.

- Покончи как можно быстрее с этим Кевин.

Я так и не обернулся, сел в машину и сорвался в ночь.

Долго разъезжая по округе я, въехав в город, и бесцельно мотался по улицам обдумывая свое наказание, пока дорога не привела меня к лавке «Кинкросс». Чашка горячего кофе не помешает. Я направлялся к лавке, когда увидел эти глаза, большие зеленые, такие яркие и такие притягательные. Она была словно огонек среди мрачной толпы манила меня, привлекая своим светом. Длинные серые волосы развивались на ветру. Хрупкая, маленькая и такая печальная. Глаза полные слез и отчаяния, и кажется весь мир ее покинул, не замечает ее страданий, боли. Это не я нашел ее, это она меня нашла, привлекла, заманила, соблазнила своей отчаянностью. Такая красивая и такая грустная.

Она шла вдоль улицы смотря себе под ноги, казалось вся аура вокруг нее пропитана печалью, и теперь через мелкие частички и импульсы она передавалась и мне. Я последовал за ней медленно, выдерживая расстояние.

В тот вечер я провел взглядом ее до дому, узнав ее адрес. В глубине души я понимал, что решение принято. Дело осталось за малым. Найти подходящее место и время.

Я нашел человека, который собрал полную информацию о ней. Одинокая, без семьи, в разводе, детей нет. Недавно переехала из другого города. Работает официанткой в дешёвом кафе, близких друзей практически нет. Идеальная кандидатура.

Вечерами я провожал ее от работы домой, наблюдая за ней. Порой я заходил в ее кафе и садился за самый дальний столик, который она не обслуживала. Мне нравилось смотреть на нее, печальную, отстранённую, словно не из этого мира. Внутри начало возрождаться желание владеть ею. Ни разу она не взглянула на меня, не почувствовал моего присутствия. Она и не подозревала что приговор уже вынесен и ее уже ничто не спасет.

И вот в очередной вечер преследуя свою жертву я завернул в парк вслед за ней. Легкий дождь оплакивал этот мир, оплакивал то что должно произойти. Я давно был готов к ключевому моменту, и вот сегодня он настал. Неожиданно для меня она завернула в самую глубь темного и пустого парка. Она словно сама шла мне на встречу, в лапы монстра.

Когда ее тело обмякло после дозы хлороформа я закинул ее на плече и понес к машине, припаркованную недалеко от дроги. Уложив ее на заднее кресло, я сел в машину и дернул педаль в пол.

- Разве тебе не говорили, что нельзя ходить в одиночестве по темным местам? Словно сам собой говорил. Моя жертва спала, и в ближайшие пару часов она и не представляет, что с ней происходит.

Мы ехали почти 40 минут. Завернув с главного шассе, машина еще долго раскачивалась на кочках, преодолевая плохую дорогу через лес. Нас окружали большие стволы деревьев и темнота. Затем мне пришлось тащить ее на себе еще пол километра пока мы не добрались до участка, принадлежащему моей семье. Несколько сотен акров лесов и полей, идеальное место. Под землей был сооружен специальный бункер, построенный для таких странных делишек как это. Меня уже ожидали, приготовив все нужное.

- Мне нужна моя маска.

- Зачем? Женский голос удивленно спросил.

- Я не хочу, чтобы она запомнила меня, что бы потом мое лицо сопровождало ее в самых жутких кошмарах. К тому же я не хочу, чтобы после всего она узнала меня.

- Ты думаешь не узнает?!

Я ничего не ответил. Сняв с себя верхнюю одежду и оставшись в одних лишь джинсах, я надел маску и вошел в комнату. Она лежала на полу, бледная и такая беззащитная. Я остался сидеть у стены, напротив нее, ожидая пробуждения.

****

Она плакала, молча. Слезы стекали с ее глаз, делая их еще красивее. Жалость. Мне омерзительно это чувство. Но именно это она и пытается вызвать во мне, и меня начинает раздражать это. Я должен избавится от него, отключить, вырвать из груди. Нет месту жалости в нашей игре.

Первый этап прошел легче чем я думал. Она вела себя на удивление тихо, без истерик.

Ее тело красивое, нежное, бледное. Хочется его трогать. Такая мягкая и такая сладкая. От нее исходил невероятный аромат. Хотелось вдыхать его бесконечно, невероятный запах страха. Интересно каков запах ее удовольствия. Не удержался, потрогал. Неудивительно что тело не откликнулась, еще рано.

Красивое лицо выражало лишь ужас и страх. Мой загнанный зверек. Мне нравится это, упиваться ее страхом, ее страданиями. Жаль, что по итогу я не смогу отпустить ее как золотую рыбку, жаль, что концовка будет печальной.

***

Удар. Не рассчитал силу, кровь, возбуждение зашкаливает. Впредь надо осторожнее, совсем нежная. Постарался успокоить. Вытер лицо от густой крови, не хочу больше видеть отметины на ее красивом лице, лишь на теле. У нее шок, смотрит отстранённо в одну точку. Понимает, что ей не выбраться из этого капкана. Че быстрее поймет тем легче ей станет. Человек ко всему привыкает, подстраивается, выживает и ей придется.

***

Позвала, сама. Этого я не ожидал. Смотрел сквозь монитор на привязанную к стулу девушку и любовался. Красивая, она точно понравится. Губы шевелятся.

- Прошу…чуть громче – ПРОШУ ПРЕКРАТИ!!!! Отвяжи меня.

Я продолжал смотреть в монитор понимая, что будет дальше. Слезы, мольба, истерика.

- Я буду делать как ты хочешь, прошу освободи меня.

Согласие. То, что мне нужно. Я рванул в комнату. Хотелось рассматривать ее, везде. Широко раздвинутые ноги позволяли увидеть все. Кровь закипала в венах, нужно спустить пар иначе не удержусь и разорву ее как кусок мяса.

Отвязал, похвалил, отправил в душ. Пускай приведет себя в порядок.

Пора покормить зверушку, начать приручать, учить быть покорной и слушаться хозяина. Не сопротивлялась, подчинилась. Заслужила одеяло.

***

С покорностью мы определились, теперь опробуем тактильность. Хочу знать, как реагирует ее тело на боль. Это мое любимое.

Испуг, паника, истерика. Ожидаемо. Схватил резко, грубо, чтобы поскорее покончить, дать понять, что все ее сопротивление бесполезно. Каждые ее удар словно толчок ребенка. Дам ей иллюзию борьбы, пускай думает, что попыталась. Но ей никогда не справится со мной.

Связав по рукам и ногам, я подвесил ее под потолок. Я любовался своей работой. Она невероятная, просто великолепная, свисает ровная как струна. Такая красивая. Четко очерчена каждая выпуклость, каждый изгиб. Хочется исписать ее тело, исполосовать, оставить свои метки, собственную роспись.

Флогер идеален для начала. Многие женщины мечтали попасть в мои руки, добровольно отдавая свое тело мне, позволяя мне расписывать их тела узорами боли и удовольствия. Руки дрожали от предвкушения. Флогер плотно лег в руку. Первый удар и по телу прошла первая волна экстаза. Второй удар и приятная нега растекается по жилам. Третий удар и мне хочется рычать от восторга.

Она не кричит, лишь изредка роняет стоны. Пора спустить и дать передышку. Все лицо покрылась испариной, жар обуял мое тело. Снял маску, прижался телом к ней, запретил оборачиваться. И снова этот сладкий запах, хочется облизать ее, съесть.

Новые удары, друг за другом, четкие, одинаковые, быстрые, ритмичные. Наученная рука знает, как обращаться с тем или иным девайсом. Я знаю ей не больно, эта порка больше показательная. Прислушиваясь заметил, что притихла, молчит. Прекратил сессию, обошел. Неужели? Взгляд расфокусирован, мышцы лица расслаблены. Едва заметна улыбка. Не видит меня. Потрогал лицо. Сабспейс. Лучшая благодарность мне. Освободив ее, уложил на матрас, укрыл, прижался, согревал. Тело легонько подрагивало, пройдет много времени прежде чем е сознание вернуться.

Глаза распахнулись, затуманенные, довольные. Она еще не понимает, что произошло, но я научу, со временем всему научу. Слишком слаба для вопросов, уставшая, вымотанная сессией, для нее это впервые. Лежит смирно, укутавшись, прижавшись ко мне как котенок. Мне хочется большего, гораздо большего. Сдерживаюсь. Как же вкусно она пахнет. Запах сводит сума

- Я и не ожидал такой отдачи от тебя. Эта лучшая благодарность мышонок, твой сабспейс великолепен.

Молчит, не понимает происходящего, она еще далеко, не до конца вернулась. Дрожит. Ей нужно подкрепиться, иначе совсем ослабнет. Горячий чай согреет изнутри, приведет в чувства.

Смотрит вопросительно, без страха. Пытается выпросить объяснения. Хочется сделать ей приятное. Похвалить. Что бы поняла контрастность между грубостью и нежностью, что бы перестала бояться.

***

Исполнил ее просьбу, дал то что попросила. Приручаю, помогаю адаптироваться, подстроится. Кнут и пряник, идеальный способ. Помогает расслабится поощрениями, но при этом не терять страх. Она выглядит красиво в этом тонком пеньюаре, подчеркивающий ее пухлую грудь и округлые бедра. Надо покормить, иначе исхудает.

Назойливое желание опробовать ее. Нет, нельзя, не стоит. Не хочу создавать крепкую связь между нами, она всего лишь игрушка, не моя. Пухлые губки дрожат, такие манящие, малиновые, сочные. ММММ. Нет не могу удержаться. Черт.

- На колени. Расстегни мои брюки.

Ее мольба такая сладкая, словно доза наркотиков, проникает по венам. Разливаясь опасным удовольствием по телу. Мне хочется видеть ее слезы, хочется. Это моя игра мышонок, и я помогу справится с гордостью, помогу устранить сопротивление.

Хотелось опробовать ее всю, но я сдержался. Нет, не стоит все-таки переходить грань. Придерживая ее руку, я задал ритм утоляя жажду, туша огонь, еле сдерживаясь не затолкать член в ее пухлый ротик. Разрядка пришла быстро, остро сотрясая тело, но не давая полного удовлетворения. Хотелось большего.

Разговоры, вопросы, совсем не нужные мне и важные ей.

Аурум. (Золото) Красивое имя, и такое ненужное. Оно тебе не понадобиться. Я готов был ответить на все. Дать легкую передышку, дать ложное чувство спокойствия.

***

Глупая, не понимает, что я все вижу, все знаю, наблюдаю сквозь монитор. Мечется, решает, обдумывает. Ей не сбежать, никогда. И снова урок послушания. Открываю дверь, вырываю из ослабленных рук стул, откидываю. Я хотел по-иному, по-хорошему. Она начинает злить. Глупая кукла. Прижал к стене. Хочется отлупить, нет по лицу нельзя. Накажу по-другому. Уложив на пол лицом вниз отлупил ремнем. Пускай увидит разницу, пускай поймет, что это не шутка, а я не добрый полицейский. Плачет, кричит, умоляет. Нет, это не действует. Только злость и ярость. Нужно было остановится раньше. Кожа исполосована красными, почти синими следами. Завтра ей будет очень больно. Сидеть не сможет неделю. Заслужила.

Лежит и плачет. Ей больно, и я это знаю. Хочется приласкать, обнять, успокоить. Беру на руки и кладу на матрас. Такая маленькая, такая испуганная. Снова желание зудит в голове. Хочется ее полностью. Выпить всю до дна. Хочется разорвать на куски вдалбливаясь в это тело. Нет. Лучше уйти.

Рука ухватилась за мою. И словно ток по телу. Хочется оттолкнуть, ударить за то, что тронула без разрешения. Но этот взгляд мог растопить мировой лед, теплый, нежный, молящий. «Останься» Словно эхом пронеслось, «не оставляй меня одну». Не смотря на жестокость, она просит остаться. И снова бурлящая волна по телу. Мне хочется остаться.

Она уснула, уткнувшись в плечо. Тихо сопя. Хотелось уснуть рядом, обнимая. Укрывая от всего мира. Но я не мог себе этого позволить. Подождав немного я вытащил руку, аккуратно уложив ее голову на матрас, и вышел. Ей нужно отдохнуть. Завтра придется справляться с болью, уже без мазей и обезболивающего.

Я шел по длинному коридору с мигающими лампами, обдумывая завтрашний день.

- Кевин. Послышался женский голос. Я обернулся. - Постой.

- Чего тебе Шейла. Грубо ответил.

- Не думала, что ты согласишься. - Посмотрев на меня с упреком сказала она.

- У меня был выбор?

- Да! Рассказать правду, посветить всех в произошедшее. Открыть истинное лицо Этой Кэтрин.

- Что бы это изменило? У них давно чесались руки на меня, особенно у отца, и я дал им повод.

- А Алекс? Ты говорил с ним? Попытался все объяснить?

При напоминании о нем снова привычная тяжесть сжимает грудь в тугие тески. Мой друг, мой брат, мой верный товарищ, которого неосознанно я предал.

- Да. Он потребовал «Право выбора».

- И ты согласился? Позволишь отобрать то что будет дорогу твоему сердцу?

- Да. Если таково будет.

- Кевин зачем ты сам себя бичуешь. Вы с Кэтрин оба должны были понести наказание. Зачем ты взял вину на себя, сам подставляя себя под наказание. Это неправильно. Хватит винить только себя.

- Тебя это не касается. Я развернулся что бы уйти, но она встала передо мной останавливая меня.

- А как же эта девушка? Ты готов наказать ее за свои погрешности? В чем она виновата? Ты готов был спасти Кэтрин от наказания, но при этом обречь другую на мучения?

И снова как ударом ножа в сердце. При напоминании о ней тело отреагировало молниеносно. В груди зашевелились словно тысяча червей.

- Она не первая и не последняя кто оказался по эту сторону тюрьмы.

- Ты же говорил, что никогда не станешь делать этого, принуждать, ломать, создавать игрушки своими руками. Ты же всегда был если не против, то хотя бы нейтрален к этому. Ты готов уничтожить ее жизнь в обмен на свою свободу? Как ты будешь жить зная, что сломал своим руками чью-то жизнь?

Я понимал, о чем она говорит, понимал, что я никогда не смогу простить себе этого. Но я это заслужил. Шейла знала меня как никто другой, моя подруга, мой ходячий дневник. Всегда любил ее за то, что не боялась высказывать грубую правду в лицо. В душе разворачивался настоящий торнадо, тараня все изнутри. Она наблюдала за мной, а затем взяла за руку.

- Кевин пожалуйста, отпусти ее. Не делай этого, только не ты. Откажись от этого.

- Я не могу.

С этими словами я пошел вперед, оставляя ее стоящую одну, ошарашенную. Я сделал свой выбор в тот вечер как встретился с ней глазами.

Отец так решили, вынося мне такой приговор, решили меня усмирить, заставить переступить через себя. Я согласился, но месть моя будет страша.