Защищенный любовью

3

Найти дом, в котором проживала Сонька, труда уже не составило. Это оказалась тривиальная пятиэтажка старой постройки, с крохотными, словно ласточкины гнезда, балкончиками. Лифта в строении не было и в помине, а потому, Ольге пришлось топать на самый верх, по изрядно выщербленным временем, ступеням. Правда, это занятие, было совсем не скучным - на всем пути, по бесконечным лестничным маршам, девушка, со вполне понятным и искренним удивлением, рассматривала темно-синие, лоснящиеся облезлой краской стены, вся поверхность которых, буквально была испещрена всевозможными надписями и образчиками примитивного графического творчества. Здесь было представлено абсолютно все, что волновало на данный момент, пытливые умы небесталанных недорослей - начиная от извечной темы любви и ненависти и, заканчивая прославлением кумиров шоу-бизнеса.

Вполне естественно, что Ольга, до этого не имела возможности бывать в элитном жилье, но все же, разглядывая, сквозящую изо всех щелей, убогость подъезда, подспудна сознавала, что люди, вынужденные проживать на этих этажах, добывают себе хлеб насущный, не иначе, как только собственным горбом. А, как известно - трудом праведным, не наживешь палат каменных!!!

Когда же, наконец, девушка остановилась около двери в обозначенную в адресе квартиру, ее сердце, будто непоседливый воробушек, забилось в груди. И, вовсе не из-за только что преодоленного подъема - что он был ей, молодой и здоровой, а от предстоящей встречи с товаркой по зоне. В том, что Сонька примет ее, гостья не сомневалась нисколько. Даже, не смотря на то, что бывшая однозонница, являлась, ну очень уж непредсказуемым и стервозным существом, особенно, в плане хорошего тона. И все же, где-то в глубине сознания, Ольга привела себя в состояние полной мобилизации. На всякий случай.

Она робко подняла свою руку к кнопке звонка и, так же робко, нажала на нее. Только вот, раздавшаяся за дверью, обитой потрескавшимся от времени черным дерматином, мелодия какого-то бравурного марша, прозвучала так резко и неожиданно, что Ольга, вынуждена была вздрогнуть и даже, чуть отпрянуть назад. Словно только что, сделала нечто запретное и недозволенное. Некоторое время, внутри квартиры, было по-прежнему тихо и, лишь спустя достаточное количество времени, там, у самой двери, явственно послышалась какая-то возня. Вероятнее всего кто-то, может и сама Сонька, а может, и нет, старательно рассматривали посетительницу в глазок. Чувствуя на себе взгляд, девушка потупила глаза и, в этот самый момент, внутри, послышался не очень довольный, если судить по интонации, мужской голос.

- Сонях, там телка какая-то. К тебе, наверное - иди, глянь!

- Что еще за телка, - ответил из глубины квартиры Сонькин голос. - Я никого не жду. Щас, глянем.

В коридоре, за дверью, вновь произошло движение, а спустя еще минуту, поклацав цепочками и запорами, дверь, наконец, отворилась и, на пороге объявилась Сонька, собственной персоной. За то время, сколько прошло с ее освобождения, бывшая зечка не сильно изменилась. Если не считать, конечно, каштановой шевелюры, остриженной и уложенной совсем недавно рукой профессиональной парикмахерши, подведенных тушью глаз и, чуть тронутых помадой губ. Ну, и естественно, халат хозяйки. Он был и впрямь умопомрачительным - ярко-алый шелк и золотые петухи по нему.

Завидев товарку, Ольга хоть и осталась по-прежнему, настороженной, прекрасно зная стервозную натуру той, но все же, согласно неординарному, таки, случаю, на всякий случай широко заулыбалась. Выдавила из себя улыбочку и Сонька, но, что вполне соответствовало ее манерам, обниматься к однолагернице не полезла. Она неспешно оперлась плечом о косяк и, будто Ольга приходила к ней и до этого, каждый день, просто лишь ради того, чтобы засвидетельствовать свое почтение, с иронией в голосе, просто констатировала:

- Значит, явилась - не запылилась? Так, так! все ж таки, на две трешки опрасталась?

- Да вот... Выпустили, по условно-досрочному, - несколько замялась гостья, вовсе не удивленная приемом, но старательно желающая предугадать, дальнейшее, совершенно непредсказуемое поведение Соньки. - Ты же сама мне посоветовала напоследок. Вот я и уперлась рогами, как говорится, в передовицы вышла.

- Ну, и молодец, что уперлась, - снисходительно согласилась хозяйка.

- Насчет пахоты, это ладно, все равно там, сама же знаешь, делать особо нечего, - между тем, продолжила Ольга, стараясь произвести выгодное впечатление. - А потом, и случай выпал - хозяину удалось зарисоваться в выгодном раскладе. Вот, срок и скостили.

- Ну, заходи, раз такое дело, что стоишь как пень на опушке? - снизошла, наконец, Сонька.

Она как бы нехотя посторонилась и тем самым, дала возможность Ольге, робко ступить в свои чертоги. Квартира оказалась обычной, тесной двухкомнатной малогабариткой. Вся ее обстановка, состоящая из довольно потрепанной временем, непритязательной мебели, включая стены, с давно выгоревшими обоями, красноречиво свидетельствовали, по крайней мере, о двух вещах. Вероятнее всего, жилье досталось Соньке по наследству, от безвременно ушедших в мир иной, вовсе не богатых предков. И доказательством тому, являлись немногочисленные семейные фотографии, развешанные на одной из стен узкой прихожей. Ну, а второе - отношения к условиям жизни, здесь были явно без претензий на шик и базировались лишь на непреложном постулате - на голову не капает, и то ладно!

Однако, подобные умозаключения, были сделаны Ольгой просто так, больше по привычке и, из праздного любопытства. Оставаться у Соньки надолго, она не предполагала, а потому, по большому счету, ей было абсолютно все равно, в каких условиях перекантоваться, хотя бы несколько суток. А тем временем, хозяйка, все так же молча, ввела гостью в одну из небольших комнат, бывшей, по всем параметрам - вполне современному телевизору и изрядно обшарпанному серванту - гостинной. И тут выяснилось, что тесная квартирка, была населена гораздо плотнее, чем это показалось сначала. За небольшим журнальным столиком, в двух креслах и на одном стуле, придвинутых к нему, в ленивых, от погруженности в процесс отдохновения, позах, сидело трое мужиков. Перед ними стояла початая литровая бутылка водки, а на двух тарелках, небрежными горками, возлежала непритязательная на вид закусь, представлявшая собой живописное ассорти из нарезанных помидоров, кружков кроваво-красной колбасы и, щедро располосованного толстыми ломтями, ноздреватого сыра.

Из-за плотно задернутых штор, в комнате царил полумрак, разгоняемый лишь мерцавшим экраном телевизора, а под потолком, вместе с клубами сизого табачного дыма, вполне осязаемым, даже на ощупь, саваном, висела влажная духота. Потому-то, столующиеся, были по пояс раздеты и, это обстоятельство, сполна дало возможность, оторопевшей поначалу Ольге, испытать удовольствие, от созерцания достаточно типичных и вычурных по замыслу неизвестного художника, татуированных картин на их телах. Отсюда, можно было сделать и однозначный вывод - для всех троих, тюрьма являлась совсем не абстрактной штукой, виденной в дешевых отечественных фильмах, а скорее домом родным и большей частью сознательной жизни.

Конечно же, данное обстоятельство, пришлось гостье не по нраву, но в ее положении, выбирать не приходилось. Это раз. С теми, кто сидел сейчас за столиком, она детей крестить не собиралась. Это два. Ну, а третьим в данном раскладе, являлось то, что ее товарка Сонька, судя по всему, так и не смогла вписаться в струю новой жизни, о которой иногда мечтала на зоне и, в условиях отсутствия иного выбора, с легкостью покатила по наезженной колее. Наверное, так ей было много проще и Ольга, вполне благоразумно, в судьи ей, напрашиваться не собиралась. Это точно! У нее самой были совсем другие планы и это, в данный момент, являлось самым главным.

- Здрасьте, - нерешительно произнесла Ольга этому мрачному сообществу, как только вдоволь полюбовалась их "прелестями".

Однако, представители сильной части человечества, оказались настолько увлечены самим процессом возлияния, что даже не удостоили ее должным ответом. Хотя и не были пьяны в стельку. Вероятнее всего, по неудовольствию, промелькнувшему на их, весьма характерных лицах "вольных стрелков", было видно, что приход дам несколько нарушил их конфиденциальную беседу. Двое из них, оба сявых и каких-то безликих, одинаковых, словно братья близнецы, промолчали. А вот третий, чернявый, волосатый и чем-то похожий на киношного Будулая, субъект, все ж таки, открыл свой рот, в котором блеснула "самоварная" фикса. Но и он, как оказалось, сделал это вовсе не для того, чтобы ответить на приветствие, а как-то по-хозяйски, с раздражением, обратился к Соньке. При этом, его мало волновало и трогало, присутствие в комнате самой гостьи.

- Что это за селедка, Сонях? - слегка осклабившись, спросил он. - чем же мы обязаны тому, что она нас посетила?

Двое его стольников, даже не гыгыкнули, как это бывает в подобных случаях, а лишь только больше насупились и, безо всякого тоста, не сговариваясь, хлопнув по очередной рюмахе, стали сосредоточенно закусывать. Но, из этой короткой сценки, что называется, обостренным чутьем, Ольга уже просекла определенный расклад в квартире. Сявые, являли собой, скорее всего, таких же пришлых, как и она сама, гостей. Но вот цыганистый, с большой долей достоверности, и впрямь, был здесь на правах хозяина. Не надо даже было гадать о том, что именно он первым подошел к двери и, на протяжении целой минуты, изучал Ольгу в глазок, прежде, чем позвать Соньку. Ну, и естественно, если и дальше следовать обычной житейской логике, этот самый, заросший курчавыми волосами по самое горло, самец, являлся хозяйкиным хахалем.

А между тем, Сонька, в карман за словом не полезла и ответила. Правда, довольно сдержанно и, совсем не так, как привыкла слышать от нее Ольга. Из чего, тоже можно было сделать далеко идущий вывод - любовь зла и, способна делать покорными, даже таких особей, как фанатично свободолюбивая и напрочь беспринципная бывшая зечка.

- Да сидели мы с ней, в последний раз, что ты взбеленился то, Костас? - произнесла она. - Вот, откинулась девка на "удода", и навестить решила меня. А что нельзя?

Костас лишь неопределенно буркнул и, налив, в освободившуюся после одного из сявых рюмку, до самых краев водки, вроде как миролюбиво, предложил гостье.

- Тогда на, выпей, раз откинулась.

- Спасибо, я не потребляю, - отозвалась та, продолжая озираться вокруг и, все еще делать какие-то попутные умозаключения.

- Ну, не потребляешь, так не потребляешь. Дело хозяйское, - не стал успорять Костас, отодвигая тару ее хозяину. - За что парилась то?

- Да хапанула, по дури, башлят запредельно, вот и подцепили ее на каркалыгу, - выдала за товарку Сонька.

- Все под Богом ходим, - вполне резонно вставил один из сявых.

- Точно, - поддержал его Костас и вновь обратился к девушке. - Значит, рассчиталась сполна с нашим государством? Что ж позволила то, повязать себя? Иль умишка не хватило следы замотать?

- Да прокурора она хлопнула, вот и завертелось ей, аж на целый пятерик, - сочла нужным уточнить Сонька, видимо, чтобы придать товарке должного веса, в это специфической компашке и, со знанием дела, добавила. - К тому же, она ему рожу расцарапал при задержании. Вот ей и приляпали, как телесные повреждения. Потом еще добавили, что б не скучно было - ты ж знаешь, как у нас делается, Костас?!

- Знаю, - согласился тот и авторитетно изрек. - А что касательно прокурора - уважаю! Так им, тварям поганым, и надо!

Сказав это, он молча, опрокинул в себя водку и, не закусывая, уставился в одну точку. Скорее всего, в данную минуту, его посещали видения собственного, достаточно щедро украшенного решетками и "колючкой", прошлого.