Мой властный дядя

Глава 7. Случайная близость

Дождь стучал в окна, превращая сад в размытое акварельное пятно. Ольга сидела у камина, пытаясь согреть ладони у потрескивающих поленьев. Платье из грубого шёлка натирало кожу на шее, оставшуюся голой после того, как Кирилл приказал снять все украшения. «Ты ещё не заслужила право носить фамильные драгоценности», — бросил он утром, забирая жемчужную брошь, подаренную накануне.

В дверь постучали трижды — сухой, отрывистый звук, характерный для Марфы. Горничная вошла с подносом, где среди хрустальных флаконов лежало чёрное вечернее платье.

— Господин просит вас спуститься в бальный зал к восьми, — произнесла Марфа, избегая зрительного контакта. — Вам помогут одеться.

— Я не хочу…

— Желания госпожи не учитываются, — перебила горничная, ставя поднос на туалетный столик. — Рекомендую начать готовиться.

Платье оказалось сложной конструкцией с шнуровкой на спине и воротником-стойкой. Ольга долго боролась с лентами, пока не услышала за спиной вздох.

— Неумеха, — произнёс Кирилл, появившись словно из воздуха. Его пальцы ловко подхватили шёлковые шнурки, стягивая ткань на её талии. — Твоя мать тоже не умела одеваться без помощи.

Ольга замерла, чувствуя, как его ногти слегка царапают кожу через тонкую ткань. Дыхание Кирилла касалось её плеча, смешиваясь с запахом дождя и сандалового дерева.

— Почему вы это делаете? — прошептала она, глядя в зеркало, где их отражения сливались в странный дуэт.

— Потому что ты должна научиться, — он дёрнул шнурок сильнее, заставив её вскрикнуть. — Красота требует жертв.

Он отошёл, оценивающе оглядев её.

— Почти приемлемо.

Бальный зал поразил холодным великолепием: хрустальные люстры, лепнина в виде виноградных лоз, паркет, отполированный до зеркального блеска. Кирилл стоял у рояля, перелистывая ноты.

— Танцуй, — приказал он, включая старинную граммофонную пластинку. Скрипичная мелодия заполнила зал, звуча как насмешка.

— Я не умею…

— Танцуй! — он ударил кулаком по крышке рояля, заставив её вздрогнуть.

Ольга сделала неуверенный шаг, споткнулась о край ковра. Кирилл закатил глаза, резко встал и схватил её за талию.

— Ноги ставь так, — он грубо повернул её, заставляя повторять движения. — Голову выше. Ты не нищенка.

Они кружились под музыку, ставшую теперь зловещей. Рука Кирилла жгла её спину, другой он сжимал её ладонь так, что кости хрустели.

— Вы… делали это с ней? — выдохнула Ольга, пытаясь отстраниться.

— С твоей матерью? — он резко притянул её ближе, так что их тела почти соприкоснулись. — Она была куда способнее ученицей.

Ольга попыталась вырваться, но он усилил хватку. Платье зашуршало, шнуровка впилась в рёбра.

— Брось это, — прошипел он. — Ты думаешь, твоё упрямство что-то изменит?

Музыка смолкла. Кирилл оттолкнул её, и Ольга упала на колени, ударившись локтем о паркет.

— Жалко, — произнёс он, глядя сверху. — У неё был огонь. А ты… просто пепел.

Он ушёл, оставив её сидеть на полу среди блеска и роскоши. Ольга сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. В кармане платья нащупала обломок ключа, найденного в подземном ходе — единственную надежду на побег.

Ночью дом затих, лишь ветер выл в дымоходах. Ольга прокралась в библиотеку, где за портретом прадеда Морозова скрывался сейф. Цифры кода — дата рождения матери — сработали. Внутри лежали документы о передаче акций, завещание на её имя и конверт с фотографиями: Кирилл и её мать в лаборатории, оба в защитных костюмах. На обороте надпись: «Последний день перед крахом».

Шаги в коридоре заставили её бросить всё и бежать. Спрятавшись за тяжёной портьерой, она видела, как Кирилл вошёл, поднял рассыпанные бумаги и замер.

— И где же ты теперь, мышка? — прошептал он, проводя пальцем по лезвию ножа для разрезания бумаг.

Ольга затаила дыхание, чувствуя, как сердце бьётся в висках. Он подошёл к её укрытию, оттянул ткань — но за портьерой была лишь пустота.

Утром её разбудил запах гари. Из окна видно было, как садовник сжигает обрезки роз. Среди языков пламени мелькнуло белое платье — то самое, из её кошмаров.

— Собирайся, — Кирилл вошёл без стука, бросая на кровать папку. — Сегодня едем в город.

В машине он молчал, уткнувшись в телефон. Ольга смотрела на свой отражение в тонированном стекле: синяки под глазами, пересохшие губы, руки, всё ещё дрожащие от вчерашнего.

— Зачем мы…

— Закрой рот, — прервал он, не отрываясь от экрана.

Они остановились у ювелирного магазина. Кирилл выбрал колье с сапфиром, примерил его на Ольгу перед зеркалом.

— Нравится? — спросил он, ловя её взгляд в отражении.

— Нет.

— Врёшь, — он усмехнулся, застёгивая замок. — Вижу, как блестят глаза.

Продавец завернул колье в бархат, но Кирилл бросил коробку Ольге.

— Неси сама. Ты должна чувствовать тяжесть того, что носишь.

На тротуаре её толкнул прохожий. Колье выскользнуло из рук, упав в лужу. Ольга бросилась поднимать, но Кирилл схватил её за волосы.

— Никогда не наклоняйся перед толпой, — прошипел он, заставляя выпрямиться. — Унижение дороже любых драгоценностей.

Вечером, когда она сняла колье, на шее осталась красная полоса — как след удавки. Ольга рассматривала его при свете луны, когда дверь распахнулась.

— Надень это завтра, — Кирилл бросил на кровать новое платье — кроваво-красное, с вырезом на спине. — Будем учиться принимать комплименты.

Она молча кивнула, пряча лицо в тени. Когда он ушёл, достала из-под матраца карту с отметками — план побега, составленный по обрывкам из подземных тоннелей.

На рассвете, пока дом спал, Ольга пробралась в конюшню. Старый жеребец Кирилла, Цезарь, фыркнул, узнав её. Она сумела оседлать его, но у ворот столкнулась с садовником.

— Вернитесь, мисс, — сказал он, блокируя путь лопатой. — Не заставляйте меня звать господина.

Ольга развернула коня, поскакала к заднему выходу. Внезапно Цезарь встал на дыбы — перед ним стоял Кирилл с пистолетом в руке.

— Слезай, — произнёс он спокойно. — Или я пристрелю его.

Слёзы застилали глаза, когда она сползала на землю. Кирилл ударил её по щеке, затем провёл пальцем по следу слезы.

— Ты учишься, — прошептал он. — Но слишком медленно.

Он увёл коня, оставив её стоять на коленях в грязи. Садовник наблюдал с каменным лицом, сжимая в руке ножницы для роз.

Вернувшись в комнату, Ольга нашла на столе новую книгу — «Искусство войны» с дарственной надписью: «Чтобы в следующий раз ты сражалась лучше».