Four elements. Limb

Глава 7

— Знаете, — Лиам потирает подбородок, оглядывая массивную наряженную ель, стоящую посреди церкви, которую каким-то чудом затащили сюда, а теперь украшают, — думаю, что мы с лёгкостью поймаем этого фамильяра.

— Очень сильно надеюсь на это, мой дорогой, — Лефрой следит за тем, как украшают церковь, а заодно просматривает бумаги, которые подаёт ему Эндрю.

Сегодня Альфред надел белые полупрозрачные гольфы, леопардовый килт, больше похожий на обычную юбку (похожую моя подруга Честити однажды мерила в «Топшопе»), а сверху — белую блузу с широкими рукавами и рюшами. Без комментариев.

— Давайте повторим план, — Джонсон уворачивается от мужчины, который катит тележку с новогодними украшениями. — Точно оставляем всё так, как есть?

— Да, — Йоко достаёт пачку сигарет.

— Дорогуша, — Лефрой цокает языком, — сигареты в доме Господа нашего?

— Сюда к вечеру завалятся демоны и маги, — говорю я, рассматривая огромный блестящий шар для ели, который смотрит на меня из огромной коробки. — Думаете, что такое можно устраивать в доме Господа нашего?

— Марни, — Альфред фыркает, всплёскивая длинными пальцами с множеством колец, — ну конечно! Все создания, которые будут на балу — Божьи творения, вино, которое все будут распивать — тоже разрешено, но вот сигареты...

Йоко так и оставляет незажжённую сигарету в зубах, а мне хочется пошутить на тему фильма «Виноваты звёзды», Огастуса Уотерса и метафоры про сигареты, которые не убивают тебя, пока их не поджечь.

— Короче, — Лукреция вздыхает, — Джейсон, ты весь вечер крутишься вокруг сэра Гатвика.

— И делаешь то, что умеешь лучше всего, — натягиваю улыбку, — напаиваешь его.

— Чтобы напоить этого борова вином, — Лефрой подписывает какую-то бумагу и возвращает её Эндрю, — потребуется не один вечер. Боюсь, что придётся пить что-то покрепче.

— Покрепче? В доме Господа нашего?

— Дорогая Марни, — улыбнувшись, Альфред покачивает головой, — мне нравится твоя внимательность, но я вынужден пойти в обход правилам.

— Понимаю, — вскидываю ладони вверх, — сама люблю обходить правила стороной.

— Ну, — приподняв уголки губ, он опускает взгляд на очередную бумагу, — об этом я немного наслышан.

Ох, твою мать! Как слухи так быстро распространяются?! В детстве я мечтала стать медийной личностью, и, попав на эту сторону, я в какой-то мере стала знаменитой. Но, чёрт возьми, эти намёки явно говорят о том, что даже Лефрой в курсе того, что мы с Луи были не просто дружеским союзом и...

— Это я о том случае, когда ты на балу избранных разбила стеклянный куб, — как бы невзначай говорит Альфред. — Давайте дальше по плану.

Ладно, возможно, что у меня просто паранойя или же Лефрой решил не ставить меня в неловкое положение.

— Лиам отвлекает жену мистера Гатвика, — Лукреция заглядывает в шпаргалки, которые составила ещё при вчерашней ночной беседе у рояля, — Марго обожает говорить о восточной культуре, антикварной мебели, парфюме и театре.

— Боже, да это всё прям моя специальность, — Пейн тяжело вздыхает, — буду болтать без умолку.

— На мне обольщение сына, — Рэповски поджимает губы. — Освальдо обожает спорт, историю и ненавидит говорить о своей семье.

Издав сдавленный смешок, обхватываю пальцами пластиковый шар размером с мою голову и рассматриваю в нём своё искажённое отражение, но внезапно мне становится не комфортно, потому я что буквально чувствую на себе взгляды моей криминальной, избранной банды.

— Чего это вы так смотрите?

— Это ты чего? — вскинув брови, Моцартовски упирает руки по бокам. — Что за смешки? Что смешного я сейчас сказала?

— Зная Марни, — Джейс тяжело вздыхает, — её опять развеселило имя Освальдо.

Я вновь выдаю хрюкающий смешок, на что Лукреция издаёт недовольный стон.

— Ты можешь относиться ко всему серьёзнее?!

— Я серьёзна, просто это имя почему-то смешит меня, — сдерживая улыбку, покачиваю головой. — Освальдо, блин.

— Так, давайте дальше, — Йоко убирает сигарету обратно в пачку, — вы отвлекаете эту семейку, Гатвик напивается, а затем мы вытаскиваем всех гостей на улицу, где я показываю огненное шоу.

— Одетая, — уточняет Лиам.

— Да, одетая. Пока я отвлекаю всех, Марни ловит кролика.

— Вы уверены, что именно Марни должна ловить кролика?

— Я справлюсь, Джонсон, — опускаю шар обратно в коробку, но он выскальзывает из пальцев, падая на пол, а затем катится вперёд.

Делаю шаг, чтобы нагнать игрушку, но пинаю её носком кеда, шар летит в сторону, попадая прямо под ноги мужчины, который несёт целую груду коробок с украшениями, запнувшись, он ойкает; взмахиваю пальцами, чтобы предотвратить катастрофу, совершенно забыв о том, что в церкви стоит заглушка на магию, поэтому несчастный мужчина с грохотом валится на пол, разбрасывая повсюду мишуру, и это выглядит так, будто кого-то стошнило Рождеством.

— Ой, — тихо бормочу я, пытаясь разглядеть мужчину под грудой мишуры. — Извините, пожалуйста, я не специально! Эм, счастливого вам Рождества и всех благ!

— Может поменяем Марни местами с кем-то из вас? — устало спрашивает капитан, потирая веки.

— Но вы сами сказали, что меня нельзя подпускать к беседе с этими Гатвиками, — развожу ладони в стороны, — предлагаете мне просто остаться в стороне?

— Она нам весь план испортит! — скрестив руки на груди, Лукреция поджимает губы. — Как вообще можно планировать что-то, когда с нами работает она? Пусть лучше присматривает за Валенсией.

— О, поверь, я за ней присмотрю.

— Угрозы? Только тронь её пальцем, — цедит она сквозь сжатые зубы, — и я превращу тебя в лёд, а затем разобью.

— Ты постоянно будешь угрожать мне своей долбаной силой?

— Да, а особенно, когда дело касается моей семьи, поэтому будь осторожнее, у тебя ведь нет тени, а без него ты вообще ни на что не способна.

Прищурив глаза, качаю головой, а затем наклоняюсь к коробке с огромными шарами, подхватывая один из них.

— Эй, Ледзеппелиновски, как насчёт игры в вышибалы? — замахнувшись, бросаю в избранную шар, отчего она громко ахает, пытаясь уклониться, но цель попадает в живот.

Сжав челюсть, Лукреция отбрасывает волосы за спину.

— Ты же просто ненормальная! — всучив Пейну свою шпаргалку, она выхватывает из соседней коробки клубок мишуры. — Дикарка, да тебя к людям подпускать нельзя!

Лукреция бросает в меня блестящий клубок, но он слишком лёгкий, поэтому не долетает до цели.

— Леди, — удивлённо вскинув брови, Лефрой моргает, оглядывая нас, — ссоры в доме Господа нашего запрещены. Немедленно прекратите этот балаган. Ужас!

— Простите, лорд Лефрой, — присев в лёгком реверансе, Шопеновски опускает взгляд, — но она первая начала.

— Я начала?

— Да, ты первая начала угрожать моей сестре.

— О, ну конечно, она ведь просто ангел!

Нашу перепалку прерывает непонятный шуршащий звук. Оборачиваюсь, чтобы увидеть в раскрытых дверях церкви незнакомку. Впервые вижу девушку ростом с Майкла Джордана, подол её мешковатого синего платья развевается на ветру, открывая щиколотки толщиной с фонарные столбы, а за собой подруга Джордана тащит что-то, а точнее кого-то. Держа за ногу, огромная незнакомка волочет по полу какого-то мужчину словно мешок с картошкой.

— Офелия, золотце, — Лефрой поправляет белый парик с буклями, — ты опять убила своего жениха?

— Он хотел сбежать, — оправдывается она хриплым басом, потирая огромный нос.

Бросив жениха у входа, Офелия трёт глаза крупными, как у мясника, ладонями.

— Моё бедное дитя, — Альфред со вздохом подзывает её к себе, — ты правильно сделала, что убила его.

— Это ваша дочь? — спрашивает Йоко, смотря на лорда, который едва достаёт до локтя подруге Майкла Джордана.

 — Да, как-то был случай, я переспал с полувеликаншей, она умерла, её заживо съели орки или какая-то другая нечисть, — он отмахивается, — в общем, забавная история. Вот теперь воспитываю дочь, но правда женихи попадаются — идиоты.

Боже, эти двое смотрятся как мистер Крабс и его дочь Перл из мультфильма «Спанч Боб».

— А разве полувеликаны не относятся к запретному союзу?

— Про это в законе ничегошеньки не сказано. Никто из магов раньше не проявлял желание спариваться с ними.

— Вы ведь в курсе, — прочистив горло, указываю на лежащего у входа мужчину, — что там лежит труп?

— Ох, точно, — Альфред хлопает себя по лбу. — Кто-нибудь, уберите уже его, это же дом Господа нашего! Кстати, конфетка, это уже какой по счёту умерший жених?

— Пятьдесят седьмой, — отвечает Офелия, шмыгнув носом. — Его даже есть не буду, он меня обидел.

Так, мне срочно нужно найти Луи и просто уйти с этой стороны, потому что с каждым днём я узнаю всё больше вещей, которые никак не укладываются в моей голове.

— Знакомься, детка, это наши гости.

Лефрой представляет всех поочередно, но Офелия заостряет своё внимание лишь на одном человеке — Лиам.

Обнажив остатки жёлтых зубов, дочь Альфреда шмыгает носом и, вытерев кулаком сопли, проводит ладонью по своим сальным каштановым волосам.

— Красиво, — протянув руку, она ловко хватает Пейна за усы, а точнее просто сжимает его верхнюю губу с пухом, — мне нравится.

— Марни! — шипит друг, пытаясь отвести от себя руку поклонницы. — Сделай что-нибудь!

— Научись принимать комплименты, Ли.

— Ну всё, милая, отпусти беднягу, а то синяк будет, — тепло рассмеявшись, Лефрой убирает руку дочери. — Он ещё станцует с тобой сегодня на балу, там и расскажешь ему о своей симпатии.

— Вот это вечерок меня ждёт, — глаза Пейна слезятся, пока он потирает пострадавшие усы.

— Всё, мой сахарок, не отвлекай папу, лучше иди готовиться к вечеру, папе нужно работать.

Офелия грустно вздыхает, глядя на усы Лиама, но всё же пятится в сторону выхода, а затем оборачивается, чтобы на прощанье взмахнуть огромной ладонью.

— Сегодня же, — тихо шепчет мне Пейн, с натянутой улыбкой взмахивая пальцами в ответ, — сбрею усы, без шуток.

— Она у меня та ещё штучка, да? — Лефрой с гордостью смотрит вслед дочери. — Правда она слегка отсталая, да и правый глаз косит, но характер у неё волевой. Ладно, — он отмахивается, — возвращаемся к плану.

— Больше, чем уверена, — скрестив руки на груди, Фифтисентовски отбивает ногой нервный ритм, — наш план провалится, потому что мы будем действовать по инструкции, но Марни умудрится напортачить в финале.

— Серьёзно? — вскидываю брови. — Ты правда хочешь продолжить нашу ссору?

— Всё, — Йоко хлопает в ладоши, — достаточно. Давайте просто придерживаться прежнего плана. А теперь идите обе и проветритесь, нечего здесь ругаться.

— В доме Господа нашего ссорам не место.

— Да, лорд Лефрой, именно это я и хотела сказать.

Переглянувшись, мы с Лукрецией идём в сторону выхода, она чуть перегоняет меня, а я плетусь сзади, сверля её рыжий затылок взглядом.

Перейдя через дорогу, мы наталкиваемся на целующуюся парочку, застрявшую прямо у дверей в дом лорда. Они смеются сквозь поцелуи, пока пятятся в каком-то неизвестном направлении, чем вызывают у меня немного грустную улыбку.

— Как не стыдно! — громко замечает рыжая ханжа. — Прямо посреди улицы.

Парочка отрывается друг от друга, на их губах всё ещё играют улыбки, а глаза блестят то ли от счастья, то ли от кокаина, не знаю.

— Что, простите?

— Вам не стыдно? Вы же находитесь на улице, в общественном месте, напротив церковь в конце концов!

— Да, — указываю большим пальцем за спину, — напротив дом Господа нашего.

Покраснев, девушка хихикает, пряча лицо за плечом своего молодого человека.

— Хотел бы я, чтобы мне было стыдно, — парень разводит ладони в стороны, — но я так её люблю.

Они вновь смеются, а Лукреция яростно сжимает кулаки.

— Радуйтесь, это ненадолго, ведь в любой момент кто-то из вас может умереть, тогда не будет повода для веселья!

— П-простите? — они провожают взглядом избранную, которая быстро скрывается за тёмными дверьми, а затем ребята смотрят на меня, отчего я чувствую себя максимально неловко.

— Она, — поджав губы, отмахиваюсь, — она у нас жуткая пессимистка, не обращайте внимания. К тому же, она недавно бросила пить, сегодня третий день, вот её и ломает, срывается на всех подряд.

Быстро скрывшись с места, на котором влюблённые только что искренне расстроились, забегаю в дом и нагоняю Нирвановски на белоснежной лестнице.

— Обязательно портить настроение всем вокруг?

— Обязательно доставать меня?

— Нет, серьёзно, Лукреция...

— Послушай, — она резко тормозит, разворачиваясь, — ты мне не подруга, так что не надо читать мне нотаций, ясно?

— Да я и не собиралась покупать нам браслетики дружбы, если ты об этом. Просто не понимаю, почему ты ведёшь себя как стерва, когда нам нужно работать в одной команде.

— Да потому что я слишком серьёзно ко всему отношусь, а ты то ли глупая, то ли притворяешься! Ты точно всё испортишь, Марни, у тебя это в крови заложено.

— Оу, — поджав губы, киваю, — дело опять в моей крови, да? Мне что, переливание сделать, чтобы вам всем легче стало? Я понимаю, что ты очень сильно переживаешь, — прикладываю ладонь к груди, — поверь, я тоже...

— Нет, дело просто в тебе, — Котовски резко разворачивается, отчего рыжие волосы больно хлещут меня по лицу, а затем она быстро поднимается по лестнице, явно не желая продолжать этот диалог.

Но вдруг избранная разворачивается и стремительно спускается вниз, что охренеть как пугает меня.

— Хотя знаешь — да, дело в твоей крови. Не понимаю, что в ней особенного, просто грязная кровь, но при этом ты каким-то образом связываешься с Луи. Да вы с ним всего ничего были знакомы! Я миллион раз призывала Гарри, умоляла его подать мне знак — но ничего, а тут ты... Ты ведь ни черта не смыслишь в магии, просто зовёшь его, и он тут же бежит с того света, рискуя собой? Я уже даже не знаю, верить тебе или нет.

Она верит. Знает, что я не вру. И после этих слов я не могу злиться на Лукрецию, ведь понимаю, что она хотела получить знак от Гарри, хотела просто знать, что он рядом. Лукреция злится не на меня, а злится именно на Стайлса.

— Послушай, может Гарри и хотел бы дать тебе знак, но он просто не может уловить тебя. Мы ведь уже предположили, что Луи чувствует меня только потому, что во мне есть демоническая кровь. То, что Стайлс не подавал знак, не значит, что он не хочет или что его нет в этом лимбе, это значит, что он не может настроиться на твою волну, потому что тебя защищает кровь мага.

Трубовски смотрит на меня очень долго, в глазах блестят застывшие слёзы, которые она тут же прогоняет, прикрывая веки.

— Пожалуйста, не провали нашу операцию сегодня.

***

Что может быть сложнее поимки кролика? Только ловля грёбаного магического кролика-фамильяра, когда ты в узком платье со шлейфом, да к тому же на каблуках.

Ближе к вечеру Эндрю в сопровождении горничной вносит большую прямоугольную коробку, и я сразу догадываюсь о том, что в ней платье. Подняв крышку, впадаю в лёгкий ступор, потому что внутри лежит белое платье.

После выходок миссис Мэдлок на прошлом балу я ожидала всего, но только не наряда в цвет своей стихии. Не знаю, почему меня так удивляет это.

Верх платья без рукавов, обнажающий руки и плечи, в корсет искусно вплетён перламутровый бисер, тонкий пояс на талии, после которого струится атласный крой, покрытый кружевом, узкий подол почти вплотную облегает бёдра, а у щиколоток чуть расширяется

Да я не то что не знаю, как мне ловить кролика в этом наряде, я даже не знаю, как застегнуть молнию на спине. Мне очень нужна миссис Альварес.

— Ну давай же! — кряхчу я и, прикусив губу, пытаюсь завести молнию наверх. — Ну же!

Бегунок на тонкой молнии слишком маленький, поэтому тут же выскальзывает из пальцев, но я умудряюсь застегнуть платье ровно до середины спины. И как только раздаётся стук в дверь, то я с облегчением выдыхаю в надежде на помощь.

— Марни, ребята уже на балу, ты ещё долго?

Придерживая лиф платья рукой, оборачиваюсь на голос капитана, а затем тяжело вздыхаю.

— Я застряла, Джонсон.

Капитан смотрит на меня так удивлённо, словно я сказала, что застряла в чьей-то заднице.

— Джейс? — вскидываю брови.

— Ты, — прочистив горло, он поправляет воротник белой рубашки, спрятанной под пиджаком, — ты чудесно выглядишь, Марни. Уже и забыл, как сильно тебе идут платья.

— Спасибо, так ты поможешь застегнуть?

Парень нерешительно кивает, и я разворачиваюсь к нему спиной. Придерживая лиф, собираю свободной рукой волосы на затылке, Болейн останавливается сзади, и даже сквозь ткань платья я чувствую, как сильно дрожат его пальцы, поймавшие бегунок. Сбивчивое дыхание парня касается моей шеи, и мне становится очень некомфортно от всего происходящего.

Вспоминаю, как Луи зашёл ко мне перед балом избранных, чтобы подарить папино кольцо, его тёплые пальцы касались моей шеи, пока он продевал кольцо в цепочку, тем самым посылая по моему телу приятные мурашки и заставляя испытывать трепет в самом чистом виде. Как же чертовски идеально он выглядел в тот вечер, впрочем, как и всегда. Господи, вот бы переместиться в это воспоминание хотя бы на одно мгновение, чтобы вновь просто почувствовать его присутствие рядом.

— Готово, — бормочет капитан, отстраняясь.

Бросив благодарность, несусь к рюкзаку и, достав резинку, заплетаю волосы в хвост (я ведь всё-таки иду на спецзадание), влезаю в неудобные туфли, которые уже через десять минут натрут приличные мозоли, и, подцепив идиотский шлейф, семеню к выходу.

— Как ты собираешься ловить фамильяра в этом наряде?

— Не знаю, обмажусь кровавой морковью и приманю его, или чем там питаются кролики-кровопийцы?

— Слушай, — тихо говорит Джейс, пока я медленно спускаюсь по лестнице, внимательно смотря под ноги и боясь наступить на подол, а следом полететь кубарем вниз, — я знаю, что извинялся за разные косяки уже миллион раз, но я должен извиниться ещё раз. Я делаю это искренне, Марни. Тот разговор, что был в доме Кэлвертов... Эмоции взяли надо мной верх, вот я и сорвался.

— А когда ты соврал про послание на телефон, в тот момент тобой тоже овладели эмоции?

— Я уже сказал, почему сделал это. А то, что я наговорил про Луи, я ведь не обязан относится к нему хорошо, понимаешь о чём я? Мы с ним никогда не были близкими друзьями, да и вряд ли смогли бы. Моё отношение к нему не должно зависеть от моего отношения к тебе. Я осмыслил весь наш разговор, и знаю, что я поступил отвратительно, наговорив тебе всякого. Ты не заслуживаешь такого отношения к себе, Марни.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — вдыхаю прохладный ночной воздух, когда Болейн раскрывает парадные двери дома. — Но ты должен знать, что если у нас всё получится и парни вернутся, то я лично убью тебя, если ты только подумаешь сдать Томлинсона... Если ты хоть капельку дорожишь мной, нашим общением и дружбой, ты будешь молчать, Джейс, потому что, если ты сдашь Луи, мы с тобой станем заклятыми врагами.

— Поверь, я дорожу нашим общением и не хочу потерять это, поэтому больше не намерен делать глупостей.

Честно говоря, я не до конца верю словам Джейса, его эмоции нестабильны, и то, как он реагирует даже на имя Луи, когда Томлинсона даже нет в живых, доказывает, что если ребят получится вернуть, то Болейна может ослепить очередная волна злости. Я знаю, что он не хочет намеренно делать мне больно, но при этом не может смириться с тем фактом, что я испытываю чувства к полудемону, а тем более к Лу, которого он так ненавидит.

Замолкаю, пока мы переходим дорогу к церкви, и, остановившись у входа в дом Господа нашего, я поворачиваюсь к капитану, который смотрит на меня с некой опаской, а всё потому, что уже не знает, чего от меня ждать.

— Не хочу, чтобы это выглядело так, будто в этой ситуации виноват только ты... Хотя нет, только ты и виноват, но я тоже наговорила дохрена...

Поджав губы, Джейс посылает улыбку кому-то за моей спиной, а я прикрываю веки, понимая, что там наверняка пожилые люди в цилиндрах, которые употребляют слово «хрен», только когда речь идёт о еде.

— Учитывая все сказанные тобой слова, я хочу, чтобы ты был искренним, Джонсон, хотя бы по отношению ко мне. Либо мы вообще не общаемся, и ты говоришь обо мне другим людям всякую хре... всякие непристойности. Либо мы становимся настоящими друзьями, которые не подставляют друг другу подножки и не втыкают ножи в спину. Единственный урок, который я извлекла из вашего мира — так или иначе, но сторону выбирать всё равно придётся, тихо отсидеться не получиться. Либо ты выбираешь здесь, — дотрагиваюсь указательным пальцем до его груди, — либо ставишь эту бьющуюся штуку в груди на блокировку и идёшь по головам. Выбирать только тебе, и я не буду судить за выбор.

Пожав плечами, отвожу ладонь, но Джейсон тут же ловит мои пальцы и опускает их на свою грудь.

— Я уже выбрал, — тихо произносит он.

Вздохнув, смотрю в серые (и на удивление трезвые) глаза и, с грустью улыбнувшись, покачиваю головой.

— Я не хочу, чтобы ты думал, что я даю тебе надежду на что-то большее, чем просто дружба, — крепко зажмурившись, издаю недовольный стон. — Чёрт возьми, и я не хочу, чтобы наш разговор был похож на дурацкий диалог из драматического фильма. Но я...

— Что?

— Я... В общем, мне вообще сложно чувствовать что-то, раньше у меня в груди будто взрывались салюты и летали ракеты, а сейчас здесь пусто, ничего нет. Я типа как ветер, всегда свободная и всё такое, минус любовь, плюс приключения, понимаешь? Вообще, — пожимаю плечами, а заодно понимаю, что мой словесной фильтр вновь перестал работать от нахлынувших нервов, — так говорил один горячий, но надменный парень из моей любимой книги, но я всё думала, когда же выпадет шанс использовать эту фразочку, а тут подвернулся момент и...

— Марни, — обрывает меня капитан, — ты не обязана отвечать взаимностью. Я ничего от тебя не жду.

— Ничего?

— Я хочу этого, но тебе не стоит оправдываться, я всё понимаю.

Ага, главное, чтобы Кларисса всё поняла.

— Ладно, — с облегчением выдохнув, натягиваю улыбку, — что ж, думаю, что нам пора заходить, да?

Внутри дом Господа нашего стал совсем не похож на католическую церковь, это скорее похоже на корпоратив какого-то дома моды. Всё блестит, мерцает и переливается, дух Рождества витает над помещением, но не тот самый домашний и тёплый рождественский дух, этой обстановке больше подходит слово «лоск».

Людей много, даже слишком, не знаю, как найти здесь своих партнёров по криминалу, не говоря уже о сэре Гатвике и его семейке.

— Он уже здесь, — бормочет Болейн, склонившись ко мне.

Прослеживаю за взглядом капитана и нахожу сначала Лукрецию, ярко-рыжие волосы собраны в высокую причёску, отчего она очень сильно напоминает свою мать; вышитые на синем платье камни переливаются, отражая свет сотен свечей. В руках у Тупаковски бокал с шампанским (а не с вином, как анонсировал Альфред), избранная стоит рядом с высоким молодым человеком, на нём красный мундир, тёмные волосы уложены назад, ровный нос и пухлые губы. Чёрт возьми, да он горяч!

— Это Освальдо, — тихо поясняет Джейс, и я тут же издаю хрюкающий смешок, на что парень тяжело вздыхает. — Марни, ты серьёзно? Опять?

— Но Джонсон! — всплёскиваю руками и перехожу на шёпот: — Что это за имя вообще? — выдохнув, качаю головой, борясь со смехом. — Ладно, главное, чтобы мне его не представляли, я не могу гарантировать серьёзное лицо.

— Кажется, ты забыла для чего мы здесь.

Улыбка тут же исчезает с моих губ, и любой намёк на смех тут же растворяется в воздухе. Я не забыла, для чего мы здесь, я уже забыла каково это — просто искренне смеяться над чем-то. И мне становится жутко стыдно за свой же собственный смех, будто я сделала что-то по-настоящему ужасное.

Вновь смотрю на семейку Гатвиков. Монти Гатвик (имя которого звучит как имя злодея из мультика) ростом с меня и размером с толстую колонну, что стоит под сводами церкви, огромный лысеющий мужчина в зелёном бархатном костюме. Он потирает пухлые ладони с короткими пальцами, украшенными кучей колец. Басистый смех вырывается из круглой грудной клетки, отчего покрасневшие щёки мистера Гатвика подрагивают над плечами.

Рядом с Монти пристроилась его стройная жена Марго — миниатюрная женщина, выглядящая слишком хорошо для своего возраста, а ещё она до жути похожа на Еву Лонгорию, и эту Лонгорию уже развлекает Лиам, болтая о чём-то без умолку. Чёрные как смоль волосы спадают на хрупкие плечи волнами, ярко-алая помада, а тёмно-зелёное платье в цвет костюма мужа, идеально оттеняет загорелую кожу миссис Гатвик.

— А где тот самый кролик?

— Должен быть где-то здесь. Ты пока осмотрись, а мне пора входить в игру, — Джейс ловит взгляд официантки, наряженной в костюм развратной монашки, и она тут же понимающе кивает, удаляясь куда-то. — Разделяемся.

— Давай, — протягиваю сжатый кулак, чтобы парень отбил, — пора делать дело.

Болейн непонимающе смотрит на мою руку, а затем протягивает ладонь и жмет мой сжатый кулак, устраивая идиотское рукопожатие.

— Джейсон! — перед нами вырастает Валенсия в нежно-голубом пышном платье и, расставив ладони в стороны, крутится вокруг себя, демонстрируя наряд во всей красе. — Ну, как тебе?

— Превосходно, — улыбнувшись, капитан протягивает сжатый локоть, чтобы она взяла его под руку. — Пойдём, познакомлю тебя с сэром Гатвиком и его семьёй.

— Ты знаком с ним?

— Конечно, мама часто устраивает званые балы, словно коллекционирует имена властных людей, которые бывали у нас в гостях. Марни, прости, мы вынуждены тебя оставить.

Валенсия с довольной улыбкой тут же пристраивается к Джонсону и оборачивается, чтобы показать мне язык.

Мелкая стерва.

Сную вдоль людей и непринуждённых бесед, не разговариваю ни с кем, чтобы не ввязаться в неприятности, поэтому я лишь посылаю вежливые улыбки, пока пытаюсь найти намёк на кролика.

Кто самая главная звезда этого вечера? Ну, конечно же, лорд Лефрой. Восседая на троне в белом костюме, он здоровается с гостями и ведёт разговор, даже не вставая, словно король, приветствующий своих поданных. Поверх костюма надета поистине королевская красная мантия с мехом, а на голове — пестрящая драгоценными камнями корона размером с долбаную люстру.

Заметив меня, Альфред кивает и едва заметно взмахивает пальцами, подзывая к себе.

Ох, ну ладно, Фредди Меркьюри, я иду к тебе.

Жду, когда Лефрой окончит беседу с каким-то важным мужиком в малиновых панталонах, а затем останавливаюсь рядом с лордом, присаживаясь в неудачном реверансе, потому что чёртово узкое платье не позволяет мне двигаться.

Кивком головы Альфред подзывает меня ближе, и, встав чуть ли не вплотную, я натягиваю улыбку.

— Прекрасно выглядишь, запрещённое дитя.

— Спасибо, вы тоже, — поджав губы, поглядываю на мерцающую корону, — я бы сказала, что просто блестяще.

— Я знал, что тебе пойдёт белый цвет.

— Да, только вот, — склонившись ещё ближе, стараюсь говорить как можно тише: — боюсь, что будет неудобно ловить цель — платье очень узкое.

— Надо же, об этом я не подумал, — потирая подбородок, он оглядывает мой наряд. — Но зато как красиво! Платье от Веры Вонг в конце концов!

— Вы что, серьёзно? — вскинув брови, опускаю взгляд, осторожно прикасаясь руками к кружеву, а затем чувствую, как тошнота внезапно подкатывает к горлу. — Стоп, я смотрю телек, Вера Вонг создаёт свадебные платья, вы ведь не собираетесь выдать меня замуж за кого-нибудь?

Минус сэр Гатвик в женихи, слава Богу, ведь он точно женат.

— Марни, — Лефрой смеётся, — я выдам тебя замуж, только если ты сама этого захочешь. Вера создаёт не только свадебные коллекции, но и платья для выставок.

— Что ж, — с облегчением выдохнув, оборачиваюсь, — а где наш объект? Случайно не видели?

— Под елью, — он небрежно взмахивает пальцами, указывая на наряженное дерево, — ненавижу эту тварь. Я специально спрятал Баунти и Твикс, чтобы они даже не видели его.

Перевожу взгляд в сторону огромной ели и там, среди кучи блёсток и конфетти, нахожу милого белого кролика размером с таксу. Он сидит, поглядывая по сторонам, совершенно не боясь такого большого скопления людей.

— Со стороны кажется милым.

— Мерзкий грызун, меня от его вида в дрожь бросает, будь осторожна.

— Постараюсь. Что ж, пойду осмотрюсь...

— Постой, — окликает лорд, как только я делаю шаг назад. — Вы собираетесь вытащить своих теней, но насколько сильно ты сама хочешь этого?

Этот вопрос ставит меня в тупик, потому что он явно с подвохом.

— Я ведь здесь, значит в достаточной степени хочу этого.

— И ты готова пожертвовать чем-то важным? Чем-то, что, возможно, может причинить тебе боль?

— Лорд Лефрой, при всём уважении, — прикладываю ладонь к груди, — давайте мы сначала закончим дело, а потом уже будем говорить о готовности к жертвам.

— Что же, — улыбнувшись, он кивает, — вполне справедливо.

Ухожу я с ещё большим беспокойством, что-то внутри неприятно сводит от состоявшегося диалога, волнение вперемешку с липким страхом окутывают изнутри, но я стараюсь отсеивать панику, отводя её на второй план. Сейчас есть дела поважнее, нужно сосредоточиться.

И у меня почти получается успокоиться, пока я потихоньку движусь в сторону наряженного дерева, чтобы рассмотреть кролика поближе, но тут на моё плечо опускается холодная ладонь:

— Марни, какой приятный сюрприз, давно не виделись.

Я готова поставить на кон всё, что угодно, на то, что этот голос принадлежит Анне Болейн.

Эта женщина шантажировала меня жизнью Луи, прося выйти замуж за её сына для того, чтобы мы объединили силы. Женщина, одержимая статусом и положением в обществе.

Медленно оборачиваюсь, всё ещё надеясь, что я ошибаюсь, но как только вижу перед собой блёклые светлые глаза, то с сокрушением понимаю, что оказалась права.

Анна ничуть не изменилась, наоборот — светится и излучает счастье, будто уже договорилась с кем-то о новой должности для сына. Хотя не удивлюсь, если так и есть.

— Миссис Болейн, — натянув улыбку, киваю, а затем осторожно веду плечом в сторону, освобождаясь от прикосновения её холодных пальцев, — да уж, давненько не виделись. Как вы, как поживает ваш муж Альберт?

Мистер парик-кальмар с анекдотами про геев и Гитлера, я даже ему была бы рада больше, чем этой женщине.

— Спасибо, всё просто замечательно, — улыбнувшись, она оглядывает меня с головы до ног. — Только посмотри на себя, красавица, похожа на невесту, прямо хоть сейчас под венец веди.

— Ага, — нервно рассмеявшись, оглядываюсь по сторонам в поисках помощи, — мне только второй невесты не хватает, я ведь специализируюсь по девочкам, если помните. Все ещё люблю Клэр. Кстати, как там поживает ваша тень Микаэлла?

— Кто? — моргнув несколько раз, Анна вскидывает брови, а затем, усмехнувшись, кивает. — Ах, Микаэлла, помню-помню. Она погибла. У меня уже давным-давно новая тень.

Помню, как пыталась взорвать Микки, которая сдала нас с Луи миссис Болейн, а ещё помню, как в последующем эта девушка искренне раскаивалась из-за этого.

— Мне очень жаль, что с Микаэллой произошло подобное.

— Это её работа, не вижу в этом ничего печального. Кстати, — приподняв уголки губ, миссис Болейн склоняется ближе, — ты так и не обзавелась новой тенью?

— Нет.

— Зря, нужно бы. Я много наслышана о той схватке с Атлантой, ваши тени молодцы. Недавно решила углубиться в эту тему, потому что меня тронула эта история с жертвенностью молодых ребят. Поспрашивала у магов, которые разбираются в этом, и мне сказали, что бедные мальчики умирали мучительной смертью, говорят, что уровень боли, которую они испытали, не сравним ни с чем на свете. Такая печальная история, но главное, что избранные живы, да?

Сжимая кулаки, пытаюсь прогнать колючий ком в горле, не могу найти в себе силы, чтобы сказать хоть слово. Я просто надеюсь, что Анна врёт, чтобы задеть меня побольнее.

— Что такое, Марни, вам плохо? Вы побледнели, милая.

— Здесь очень мало воздуха, — бормочу я, отводя взгляд. — Я выйду подышать.

— Ну конечно, вас проводить?

— Нет-нет, спасибо.

— Постойте, — зовёт миссис Болейн, как только я делаю пару шагов.

Прикрыв веки, делаю глубокий вдох и, натянув улыбку, оборачиваюсь.

— Знать, что, умирая, он испытал невыносимую боль, отдавая свою жизнь взамен вашей, вы бы, будь у вас выбор, наверное, предпочли для него казнь, верно? Это хотя бы быстро, ведь неизвестно, сколько мучался бедный парень.

Приподняв уголки губ, подбираю подол и возвращаюсь обратно, а затем склоняюсь ближе к Анне, чтобы тихо сказать ей на ухо:

— Будь у меня выбор, то в ту ночь, когда вы решили шантажировать меня, я бы не остановила Луи и позволила ему у***ь вас.

Натянув улыбку, отстраняюсь и, отвесив ошеломлённой Анне лёгкий поклон, ухожу как можно дальше.

Оглянувшись, вижу, как миссис Болейн направляется к Лефрою, а он приветствует её с широкой улыбкой на губах, разводя руки для объятий, и от этого броманса все мои внутренности почему-то покрываются льдом.

***

Проходит не меньше двух часов, прежде чем Джейсон в непринуждённой манере произносит тосты, после которых сэр Гатвик отчаянно опустошает стакан за стаканом. Никто из членов семьи не делает замечание Монти Гатвику, потому что сын очарован обаянием Лукреции и пытается покорить её, приглашая на танец, а Лиам каким-то образом заболтал миссис Гатвик.

А когда Пейн уже кружит Марго в танце, то я точно могу сказать, что она смотрит на него слишком соблазнительно. Валенсия скучает рядом с пьющими Джейсом и мистером Гатвиком, а фамильяр продолжает сидеть под елью. Йоко отказывается от всех приглашений на танец и следит за окружающей нас обстановкой как верный часовой.

На две головы выше всех в зале Офелия, она надела ярко-розовое платье и шляпку с перьями, видимо, чтобы привлечь одного усатого павлина.

Кстати, Лиам должен Офелии танец, я осматриваю зал в поисках друга — он вроде только что был здесь, а теперь Пейно будто в воздухе растворился, впрочем, как и миссис Гатвик.

Монти заносит в бок во время смеха, он случайно разбивает свой стакан, и я понимаю, что сэр Гатвик уже готов.

— Эй, Альфред! — кричит он через весь зал. — Где твоя Баунти? Думаю, — звонко хлопнув, он потирает пухлые ладони, — пора и к спаррингу приступить, твои гости явно заскучали.

— Ты совершенно прав, дорогой Монти, но для начала у меня для всех вас сюрприз, — придерживая корону, Лефрой поднимается с трона. — Как вы все успели заметить и узнать из разных источников: я имею честь принимать у себя в гостях избранных. Поприветствуем их, они ведь спасли наши несчастные шкуры! Хотя я бы и при правлении Атланты выжил.

В зале раздаются возгласы одобрения, хлопки и свист. Я тоже аплодирую вместе со всеми и потихоньку пячусь ближе к наряженной ели, где кролик упорно сидит весь вечер, будто приклеился к полу. Туфли на ногах натерли мозоли, и каждый шаг даётся мне с невыносимым трудом, поэтому приходится воспользоваться помощью шампанского на подносе официанта и залпом осушить бокал.

— Перед тем, как начать спарринг, хочу пригласить вас во двор дома Господа нашего, где нет магической заглушки, потому что я хочу, чтобы вы увидели то, что может одна из избранных. Прошу вас пройти на улицу и смотрите, не обожгитесь.

Галдящая толпа потихоньку выходит во двор, а вот мистер Гатвик явно сомневается, поглядывая на своего кролика.

Джонсон каким-то образом уговаривает Монти оставить фамильяра в церкви, но старый пухляк в бархатном костюме никак не унимается:

— Освальдо! — громко выкрикивает он, брызгая слюной. — Освальдо! Присмотри за Местью!

Освальдо, к нашему счастью, сильно занят общением с Лукрецией, которая смеётся, кокетливо хлопая парня ладонью по груди. Поэтому, когда отец даёт распоряжение, Освальдо кивает, даже не вслушиваясь в нюансы просьбы.

Мощно. Битловски мастерски перевоплотилась в профессиональную обольстительницу, и думаю, что веди она так себя с холодным Гарри, возможно, что тогда наш сдержанный Стайлс проявил бы хоть каплю эмоций.

Только через пятнадцать минут я остаюсь одна в пустующей церкви. Вокруг пахнет воском и сладким шампанским, пролитым, кажется, повсюду.

Белая Месть под елью преданно ждёт мистера Гатвика. Длинные уши торчат в разные стороны, розовый нос без остановки шевелится, и эта картина могла бы умилять, если бы не кроваво-красные глаза, которые пронзительно смотрят прямо на меня.

— Эй, приятель, — улыбнувшись, делаю шаг вперёд, а Месть тем временем настораживается, напрягая розовые уши. — Я тебя не обижу, просто поглажу, хорошо?

Подойдя ещё ближе, присаживаюсь на корточки и медленно протягиваю ладонь.

— Не бойся, маленький кровопийца, — бормочу я. — Уверена, что мы подружимся. Я очень сильно хочу с тобой подружиться, потому что ты — ключ к возвращению одного саркастичного, но жутко горячего парня. А ты такой милый и...

Вдруг месть громко шипит, как кошка бросающаяся в бой, она скалит зубы, и перед тем как взвизгнуть, я успеваю увидеть целый ряд острых, как толстые иглы, зубов. Фу!

Отскакиваю и, шлёпнувшись на задницу, качаю головой, глядя на кролика, который уже спрятал свои зубы.

— Ладно, это будет сложнее, чем я думала. В этом наряде я вряд ли тебя поймаю.

Вытянув ноги, наклоняюсь вперёд, с трудом сбрасывая с себя туфли. С кряхтением поднявшись на ноги, подхватываю с пола туфлю и, оттянув белоснежную ткань, вонзаю острый каблук в подол от Веры Вонг, а затем веду вниз, атлас и кружево с треском рвутся, и глубокий разрез наконец-то возвращает мне свободу движений.

— Ну что, паразит, — отбросив обувь в сторону, вскидываю брови, глядя на кролика, — готов?

Месть на секунду перестаёт шевелить розовым носом, а затем вновь шипит.

— Я видела вблизи усы Лиама, так что ты уже вряд ли напугаешь меня, друг.

Ладно, это животное пугает меня до чёртиков, но я не показываю виду и осторожно переступаю с ноги на ногу по липкому от шампанского полу, а Месть тут же прыгает под пушистыми ветками по кругу, играя со мной в догонялки.

— Ты чего тут делаешь?

Вздрагиваю, когда слышу за своей спиной голос, который определённо принадлежит Валенсии.

Какого чёрта она здесь делает?

— Пытаюсь погладить кролика.

— Совсем уже чокнулась?

— У меня это наследственное. А ты чего не с капитаном? — спрашиваю я, продолжая ходить вокруг украшенного дерева и не отрывая взгляда от кролика.

— Да так, — всхлипнув, она шмыгает носом, — ничего.

Вскинув брови, оборачиваюсь: глаза мелкой Хипхоповски покрасневшие от слёз, тёмные дорожки туши потекли по щекам, она стирает их, но делает только хуже, оставляя ещё больше разводов.

— Ты чего это? Опять на Оскар метишь или правда расстроена?

— Познакомилась с миссис Болейн.

— А, — усмехнувшись, киваю, — не переживай, ты не первая, кому от неё досталось.

— И тебе?

— Нет, мы-то с Анной, как сёстры, просто без ума друг от друга, постоянно списываемся, скидываем друг другу мемы... Слушай, Сия, шла бы ты к Джонсону, поговорила с ним, что ли.

— Что такое мемы?

— А? Да так, — отмахиваюсь, — забудь.

— Чувствуешь себя на коне, да?

— Смотря в каком смысле, — кролик потихоньку выбирается из-под ели, и я боюсь упустить момент, — в последнее время мне кажется, что я не на коне, а именно в нём. Буквально в его заднице.

— Не понимаю, что в тебе особенного. В тебе эта омерзительная грязная кровь, по закону тебя должны были у***ь при рождении, но ты избранная, так ещё и отхватила себе Джейсона, — мелкая топает ногой, отчего Месть тут же прячется обратно под дерево. — Ты его не достойна!

— Короче, я поняла, сейчас у нас состоится диалог в стиле Драко Малфоя и Гермионы Грейнджер, грязнокровка и всё такое. Давай я сделаю вид, что обиделась, чтобы тебе стало легче. И к слову, мне не нужен Джейсон, почему его пассии постоянно навязывают мне этого капитана? Я правда занята, Сия. И вообще, у Джейса есть девушка, так что самое время выяснить с ним отношения, действуй, нельзя сидеть сложа руки.

Отмахнувшись, вновь семеню за красноглазой Местью.

— Миссис Болейн сказала, что, несмотря ни на что, вы с Джейсоном всё равно будете вместе.

Издав смешок, качаю головой, но затем вспоминаю сияющую от счастья Анну и радушный приём от Лефроя.

— Прости? — остановившись, оглядываюсь на Сию, параллельно посматривая за кроликом.

— Она так сказала, но ты не достойна Джейса, тебе только с демонами и тенями водится, мерзкие существа.

— Да я бы с радостью, скажи это Анне...

Отвлекаюсь, потому что Месть наконец-то показывается из укрытия и осторожно прыгает в сторону пустующего трона лорда Лефроя.

Чувствую себя какой-то амазонкой, готовой к прыжку, вот ещё бы ступни не прилипали к высохшему на полу шампанскому, то было бы вообще замечательно.

Затаив дыхание, делаю один шаг, второй, а затем резко прыгаю, но что-то идёт не так, потому что меня буквально удерживают сзади, а затем раздаётся треск рвущейся ткани моего подола.

Маленькая ревнивая ведьма намеренно наступила на мой шлейф. Валенсия отступает, выпуская подол, и это действие срабатывает как рогатка: спотыкаюсь и стремительно лечу вперёд, врезаясь в колючие пушистые ветви дерева.

Игрушки, мишура, гирлянды, всё это путается в моих волосах, шуршит, перед глазами всё сливается в одно тёмное пятно, и я не понимаю, сколько времени это длится, но знаю одно — наряженная ель неминуемо падает вниз, и я вместе с ней.

Колючие ветки царапают лицо и руки, меня резко заносит в бок, затем я наконец-то заваливаюсь на пол и, крепко зажмурившись, молюсь, чтобы ствол дерева не приземлился прямо на меня.

Грохот, звон бьющихся игрушек, оглушающий треск веток.

Проходит пара долгих секунд, прежде чем наступает оглушающая тишина.

По крайней мере, я жива, вроде бы. Боже, пожалуйста, могу я просто сразу оказаться в лимбе?

— Валенсия, ты хоть жива? — спрашиваю, боясь открыть глаза. — Твоя сестра убьёт меня, если я вдруг убила тебя, даже если нечаянно.

В ответ тишина, распахиваю веки и заодно выплёвываю иголки, попавшие в рот во время падения и на вкус этот хвойный коктейль как ароматизатор для автомобиля, который насильно засунули в мой рот, фу.

 — Валенсия?

— Да здесь я, — тихо отвечает она, стоя неподалёку, но смотрит девушка не на меня, а в сторону. — Ты убила его. Убила фамильяра сэра Гатвика.

Медленно поворачиваю голову и замечаю под пушистыми ветками дерева две белые лапы, и если присмотреться, то не сложно догадаться, что тело Мести приплюснуто тяжёлым стволом.

— Вот же чёрт, — шепчу я. — Нет-нет-нет, только не это...

Двери церкви распахиваются, гремит топот ног, возгласы людей, разочарованных упавшей елью. А затем все потихоньку начинают замечать белоснежного и теперь уже местами приплюснутого кролика.

Слышу позади шаги, но не нахожу в себе сил не то что встать, не могу даже обернуться.

— Знаешь, — слышу я тихий и до боли знакомый женский голос, — если бы Лу был здесь, то он точно смеялся бы как ненормальный.

Поворачиваю голову и вижу сначала грубые ботинки, затем медленно поднимаю взгляд и не верю своим глазам, когда понимаю, что передо мной стоит Фокс.

Она почти такая же, то же каре, та же искренняя улыбка, разве что большие карие глаза теперь жирно выделены тёмными стрелками. И Фокс всё также выглядит гораздо младше своего возраста.

— Ты... Ты чего здесь делаешь?

— До меня дошёл слух о том, что вы здесь, — она протягивает руку, чтобы помочь мне подняться, — вот и решила проверить, в порядке ли вы.

— Да, — приняв помощь, отряхиваюсь, разглядывая разорванное (теперь уже с обоих сторон) платье, — как видишь, у меня всё под контролем.

Подцепив пальцами тёмный чокер на своей шее, Фокси кивает, стараясь сдержать улыбку. Под Чокером болтается тёмный кожаный шнурок, на котором висит кольцо принадлежащее Зейну, а у меня перед глазами воспроизводится картинка нашего последнего вечера, где в импровизированном баре тренировочного зала, Фокс светится от счастья, сидя рядом с Маликом.

— Я так рада видеть, тебя, Фокс, ты даже не представляешь! Мы...

— Кто это сделал?! — доносится разъярённый рык сэра Гатвика. — Месть, моя бедная зайка! Да что вы стоите, олухи, поднимите это чёртово дерево!

Трачу пару долгих секунд на то, чтобы вспомнить, когда я в последний раз слышала слово «олухи», прежде чем Лефрой подаёт голос:

— Боже, какое несчастье! Не понимаю, как такое могло произойти, наверное, рабочие плохо установили дерево...

— Я знаю, кто это сделал, ваше сиятельство, — Сия расталкивает людей, которые плотным полукругом огородили эпицентр трагедии. — Это сделала Марни.

— Чёрт возьми, — тихо бормочет Фокс, вскидывая брови, — а это ещё кто?

— Младшая сестра Биберовски.

— А, ну тогда всё понятно.

— Марни специально уронила ель, хотела навредить бедному фамильяру, я пыталась остановить её, но она меня оттолкнула со всей силы, я упала и ничего не смогла сделать.

— Я тебе сейчас эту ель прямо через платье в задницу засуну, маленькая врушка!

— Лефрой, эта мелкая пигалица должна поплатиться за смерть Мести! Немедленно!

— Я уверен, что это ошибка работников. Эндрю, немедленно привести их всех сюда и незамедлительно казнить! Марни, дорогая, — Альфред посылает мне многозначительный взгляд, — скажи, что ты этого не делала, и через десять минут мы казним этих неумелых тупиц!

Хоть Валенсия и толкнула меня, я не могу просто взять и пожертвовать жизнями не одного десятка человек, которые работали здесь сегодня, не покладая рук.

— Я... — оглядываю толпу, которая жадно ждёт ответа, наслаждаясь зрелищем. — Я не специально сделала это, споткнулась и... И вот.

Лефрой прикрывает веки, явно сдерживая отборную брань. Я знаю, что для него жизни тех людей не стоят ничего, но не для меня.

— Убей её, Альфред, немедленно убей!

— Послушайте, — шагаю вперёд, и сэр Гатвик не без удивления оглядывает мой разорванный по бокам подол и босые ступни, — мне правда очень жаль, что всё так вышло. Но, клянусь, я не пыталась причинить вред вашему фамильяру. Я всего лишь случайно уронила грёбаную ель.

— Это точно какое-то недоразумение, — подаёт голос Джейс, подходя ближе, и я с облегчением выдыхаю, чувствуя поддержку, а затем оглядываю толпу в поисках друзей.

Лукреция, сжав челюсть, стоит рядом с тем, чьё имя лучше не произносить даже мысленно, чтобы не засмеяться. Йоко оглядывает помещение, и создаётся впечатление, что она считает сколько тут железных погон, а заодно ищет хоть какое-нибудь оружие.

Где чёртов Лиам?

Мы здесь в ловушке — без магии, у нас есть только слова, ну и харизма, да и та хромает.

— Меня это всё не волнует, — сэр Гатвик всплёскивает руками, — это твоя гостья, немедленно убей её.

— Послушайте, сэр... — смотрю на его раскрасневшееся разъярённое лицо и, глубоко вздохнув, вскидываю ладони вверх. — Короче, дядя, я вообще-то избранная, хотите, чтобы лорд Лефрой казнил избранную воздушной стихии из-за того, что она уронила ель? И, кстати, все, кто присутствует здесь сегодня, — указываю на толпу, — будут не только свидетелями, но и соучастниками этого преступления. Хотите оборвать ветку предков — пожалуйста, но я попрошу вас на секунду задуматься о последствиях.

Все резко затихают, переглядываясь между собой, а я старательно делаю вид, что мне абсолютно всё равно. Боже, хоть бы прокатило, умоляю!

— Ладно, — прочистив горло, сэр Гатвик кивает и поворачивается к Альфреду. — Но кто-то должен ответить за смерть моего фамильяра. Я хочу у***ь одного из твоих, Алфи, это будет честно.

— Моих крошек? — рассмеявшись, Лефрой цокает языком. — Боюсь, не получится. Я не виноват, что дерево упало на твоего мерзкого фамильяра.

— Мерзкого? Да это твоя мерзкая гостья уронила дерево, убив Месть!

Из глубины церкви раздаётся быстрое цоканье каблуков, поправляя лиф зелёного платья, Марго Гатвик запускает пальцы в тёмные локоны, освежая причёску и широко улыбаясь окружающим.

— Почему так тихо, что я пропустила? — все расступаются, пропуская Марго вперёд, и как только женщина видит ель, а затем и лапы Мести, то улыбка на её губах постепенно угасает. — Ох, дорогой, — она берёт мужа под локоть, — мне так жаль.

К слову, сожаления в её голосе нет, подозреваю, что миссис Гатвик ненавидит этого кролика, возможно, что он так же шипел на неё дома, как на меня пару минут назад.

— Где ты была?

— Что? — моргнув несколько раз, Марго натягивает улыбку. — Отходила ненадолго, чтобы подправить макияж.

Монти внимательно рассматривает лицо жены, и подозреваю, что он замечает отсутствие ярко-алой помады на пухлых губах.

Раздаётся скрип двери где-то в глубине огромной церкви, затем хлопок, а после быстрые шаги, и из-за одной из колонн, показывается Лиам. Потирая затылок, парень идёт с довольной улыбкой на лице.

— Что за собрание, господа тусовщики? — радостно спрашивает Пейн. — Что за тишина, где музыка?

Все молча расходятся, уступая дорогу Пейну, и его загадочная улыбка тут же гаснет, когда он оглядывает эпицентр трагедии.

— Воу, Марнс, ты в порядке?

Киваю, а затем замечаю на губах друга и воротнике его белой рубашки алые следы, точно такого же цвета, что и помада, которая ещё недавно была на губах миссис Гатвик. Пуговицы на рубашке Лиама застёгнуты не в те петельки, что наводит на мысль, что рубашку он надевал либо в темноте, либо впопыхах.

К сожалению, замечаю это и складываю пазл не только я.

— Убью молокососа! — рычит Монти, кидаясь вперёд.

Марго пытается остановить мужа, но он отталкивает её в сторону, и она падает на пол прямо рядом с лапами приплюснутой Мести, отчего начинает истерично визжать. Освальдо (чтоб его имя) бросается помочь матери, а мистер Гатвик гонится за Лиамом, который тут же ныряет в толпу.

Бежит Монти недолго, потому что за его спиной вырастает Офелия и, сжав серебряный канделябр в крупных пальцах, хорошенько бьёт мужчину по затылку, отчего он ничком падает на пол.

В церкви виснет гробовая тишина. Миссис Гатвик, тяжело дыша, сжимает руку сына. Лиам неотрывно смотрит на лежащего на полу Монти. Офелия улыбается, с любовью глядя на Лиама. Фокс тихо чертыхается. А лорд Лефрой неожиданно для всех начинает смеяться.

— Он... — подаёт дрожащий голос Марго. — Он жив?

— Эндрю! Немедленно проверь этого жирного борова.

Рядом с головой Монти медленно расползается бордовое пятно, и что-то подсказывает мне, что миссис Гатвик отныне вдова.

Эндрю с беспристрастным видом присаживается рядом с потерпевшим и, приложив пальцы к его старой шее, качает головой, переводя сочувствующий взгляд на Марго.

— Мне очень жаль, миссис Гатвик.

— О, — лишь выдыхает она, и клянусь, что это «О» звучит как облегчение.

— Ну всё, праздник окончен, — Лефрой размахивает руками, — в следующую субботу снова здесь, вечеринка в стиле сафари, помните о дресс-коде! Кстати, Эндрю, этот жирный гад загадил мой светлый пол своей кровью, она отмоется?

— Да, ваше сиятельство.

— Отлично, — хлопнув в ладоши, он поворачивается к оставшейся чете Гатвиков. — Может, хотите попросить что-то, что сможет унять или облегчить ваше горе?

— Нам бы, — утерев слёзы, Марго опирается на плечо сына, поднимаясь на ноги, — нам бы просто уйти.

— Умничка, Марго, вы свободны.

Пошатываясь, женщина впивается тонкими пальцами в руку Освальдо, а затем оглядывается, чтобы взглянуть на Лиама и послать ему мягкую, но грустную улыбку, на что Пейн делает шаг вперёд, но Марго тут же качает головой, останавливая.

— Офелия, радость моя, — Альфред останавливается рядом с дочерью, — зачем ты ударила дядю Монти?

Насупившись, огромная девушка поправляет шляпку с перьями.

— Он хотел обидеть его, — пожав плечами, она указывает на Лиама. — Он мне нравится, и он ещё не станцевал со мной.

Боже, это история о том, как одни ужасные усы соблазнили кого-то, а затем спасли жизнь.

— Что же, думаю, что мы отложим этот танец ненадолго, ладно, конфетка? Ну-ну, не расстраивайся, у папы сейчас состоится серьёзный разговор с его новыми друзьями.

Шаркая ногами, Офелия плетётся в сторону, но, замерев у выхода, оборачивается, чтобы взмахнуть огромными пальцами на прощанье Лиаму.

— С-спасибо, Офелия, — бормочет Пейно, неуверенно шевеля пальцами в ответ.

— Боже, — тихо произносит Лефрой, потирая виски, когда все лишние люди покидают церковь, — если бы я знал, что будет столько проблем, то я бы с вами ни за что не связался.

Альфред одаряет нас каким-то насмешливым взглядом, а затем останавливается на Валенсии.

— Ты сдала Марни, дитя.

— Она, — Лукреция тут же останавливается перед сестрой, — хотела как лучше. Хотела помочь вам.

— Убери её, дорогуша, я терпеть не могу общество доносчиков, это слишком низко.

— Но я... — Валенсия тут же замолкает, потому что лорд с каким-то блаженным видом прикладывает указательный палец к губам.

— У меня заканчивается терпение, дорогая.

Сжав руку сестры, Лукреция тут же ведёт её в сторону выхода.

— Ну, — Альфред останавливается рядом с Фокс, — а ты у нас кто, малютка?

— Меня зовут Фокс, ваше сиятельство.

— Наша близкая подруга, — поясняет Лиам, — и у меня к ней много вопросов, например: как ты оказалась здесь?

— О, — усмехнувшись, складываю руки на груди, — поверь, Пейно, у меня к тебе тоже много вопросов.

— То есть, я могу говорить при вашей Фокс абсолютно всё, у вас нет от неё секретов?

Мы тут же качаем головами, и Лефрой кивает, а затем начинает ходить туда-обратно, в ожидании Лукреции.

— Простите, — неуверенно поднимаю руку, — я запорола задание, остальные ведь не виноваты в этом. Знаю, что облажалась, но может быть вы дадите нам ещё один шанс? Пожалуйста, лорд Лефрой, я умоляю вас, дайте нам ещё один шанс.

— О чём ты, дитя? — вскинув брови, Альфред мягко смеётся. — Мне кажется, что вы с блеском справились с заданием.

— Но... Вы ведь хотели подчинить кролика сэра Гатвика, а в итоге они оба мертвы.

— Ну и замечательно, я всё равно собирался у***ь этого грызуна... Не смотрите на меня так, когда мы обсуждали условия сделки, я просто умолчал о том, что собираюсь у***ь его, чтобы у вас не было лишних сомнений. А тут ещё и такой приятный бонус, — улыбнувшись, он указывает на труп мистера Гатвика. — Так что всё в силе.

К тому моменту, как Тимберлейковски возвращается, Лефрой снимает свою королевскую мантию, чтобы накрыть труп Монти, а я впопыхах рассказываю Фокс о том, для чего мы здесь, и в глазах девушки загорается яркий блеск вперемешку с застывшими слезами.

— Итак, поскольку праздник закончился раньше времени, и я в состоянии разговаривать, то приступим к обсуждению, — поправив корону, Альфред прячет руки за спину. — Как я уже говорил ранее, способ вернуть ваших друзей — есть. Но есть один нюанс, я не смогу материализовать их здесь при помощи заклинания, вам нужно будет самим отправиться за ними в лимб. У вас будет мало времени. К тому же, в тот момент, когда время будет подходить к концу, вы должны поддерживать тактильную связь с человеком, которого хотите забрать с собой сюда. Можете держать за руку, а можете, как Лиам, ворвавшийся в вагину Марго Гатвик, использовать проникновение.

Не выдержав, мы издаём тихие смешки, а Пейно лишь закатывает глаза.

— Дальше. У вас будет десять часов, но время в лимбе идёт по-другому, то есть, в нашем мире прошла минута, а там это может растянуться в час или сократиться до секунды, чтобы вы следили за временем, я выдам вам часы с таймером. Следующее. Вы попадёте в лимб не физически, а ментально, но для того, чтобы найти ваших друзей, придётся бороться с собственным сознанием и с самим лимбом. Лимб будет путать вас, играя с воспоминаниями или же наоборот — будет показывать ваши страхи или потаённые желания. Будьте осторожны, желания могут быть настолько хороши, что вы захотите остаться в них навечно, но время не резиновое. Лиам, боюсь, что ты попадёшь на остров с обнажёнными престарелыми нимфами, борись — это не реальность.

— Блин, ну лорд Лефрой, завязывайте уже.

— Прости, дорогой, не удержался. Так вот, вам нужно будет пробраться сквозь этот туман иллюзий. Главное — думать, осознавать, что это не правда, но забыться очень легко, будь это страх или радость — одинаково сложно включить голову и вспомнить, что на самом деле ты ищешь. Самое главное — не используйте магию ни при каких условиях, потому что если за вами придёт всадник смерти, боюсь, что кто-то из вас может не вернуться.

— То есть, — подаёт голос Йоко, — мы не физически попадаем в лимб, находим парней, и в тот момент, когда таймер отсчитывает последние секунды, мы должны поддерживать тактильный контакт с человеком, которого хотим спасти.

— Да, дорогуша. Но будьте осторожны, в лимбе может бродить много заблудших душ, которые могут привязаться и проситься с вами, поэтому лучше молчать о том, что вы всё ещё живы, ведь каждому из вас можно провести только одного человека.

— А я могу пойти с ними? — спрашивает Фокс.

— Боюсь, что нет, малютка, это заклинание подчиняется только магам, тени могут попасть туда только естественным путём — смертью с привилегиями и какими-то нюансами.

Кивнув, Фокс опускает взгляд, и я сжимаю её хрупкое плечо, пытаясь приободрить.

— И какая у всего этого цена? — спрашивает Джейсон.

— С каждого из вас я возьму по десять лет жизни.

— Это как это?

— Так это, Лиам, а ты думал, почему мне несколько сотен лет? Вот так и зарабатываю годы.

— А если, — Лукреция кивает в мою сторону, — её должны у***ь послезавтра? Если у неё нет десяти лет жизни в запасе?

— Оу, Мендесовски, у***ь меня собираешься?

— Просто интересуюсь, — пожав плечами, она скрещивает руки на груди.

— Я беру с вас годы, которые отведены вам биологически. То есть, момент, когда вы умрёте от естественных причин. Например, если вас должны кровожадно у***ь завтра, то вы не умрёте после того, как отдадите мне десять лет своей жизни. Но если завтра вы должны умереть от инфаркта, то вы умрёте сразу же после того, как отдадите свои десять лет.

— Я ничего не понял, — бормочет Лиам.

— Я потом тебе объясню, — отмахнувшись, перевожу взгляд на Лефроя. — Это ведь не всё?

— Нет, — улыбнувшись, он качает головой. — Вообще-то, я хотел попросить вас достать мне один артефакт, но думаю, что этого не потребуется, потому что условия меня устраивают, да и самому жутко интересно опробовать это заклинание. Разве что ещё мне нужна будет ваша кровь.

— А это ещё для чего?

— Чтобы подкармливать своих фамильяров, конечно же, они питаются только моей кровью, но хочу посмотреть, что будет, если угостить их кровью избранных.

— Звучит как подвох, — бормочу я.

— Всего по половине литра с каждого из вас, — Альфред всплёскивает пальцами, — пустяки! О, кстати, Марни, ещё ты должна выйти за капитана Болейна.

— Что, простите? — раскрыв губы, покачиваю головой, надеясь, что я ослышалась. — Прошу, скажите, что вы имели в виду то, что я должна выйти за него на дежурство.

— Не понимаю, для чего вам это... — Джонсон хмурит брови, а затем тихо чертыхается себе под нос. — Мама, блин!

— Как проницательно, капитан! Боюсь, что должен объясниться. Однажды Анна в сопровождении своего мужа навестила меня на одном из балов, в тот вечер она предложила мне одну эксклюзивную вещь. Бог знает, где твоя мать откопала печать Азазеля, но это стало просто бриллиантом моей коллекции, ведь по приданиям, когда наступит судный день, тот, кто обладает кольцом с печатью Азазеля, будет неуязвим даже перед самим дьяволом. В общем, Анна не взяла с меня ничего, сказав, что однажды она попросит что-нибудь несложное взамен.

— Она ведь больше всего на свете хочет, чтобы Джейс поднялся по службе, почему она не попросила у вас этого?

— Кто их знает, этих женщин, — он отмахивается. — Сегодня она сказала, что хотела и дальше беречь свою просьбу, но когда она узнала о том, что избранные здесь, то тут же примчалась. Видимо поняла, что вы здесь тоже не просто так, а с просьбой. Это даже больше похоже не на желание, а на месть, Марни, кажется, ты переступила дорогу не той женщине. Но я ей должен, а вы должны мне, так что это мои условия. Соглашаться или нет — решать только вам.

— Я не согласен, — сжав челюсть, Джейс качает головой. — Мама сошла с ума, мне нужно поговорить с ней.

— Эндрю, я знаю, что миссис Болейн не уехала и всё ещё подслушивает нас, пригласи её войти.

— Этого не произойдёт, — твёрдо заявляет капитан, и я с облегчением выдыхаю.

— Тогда Марни придётся уговаривать тебя сделать это, Джейсон. Ты ведь понимаешь, что мне всё равно, что вы решите, я лишь совершаю сделки, пытаясь найти выгоду для себя.

— Слушайте, — Лиам вздыхает, потирая веки пальцами, — Марни не будет этого делать, ясно? Если надо, то я сам выйду за Джейса, только оставьте её в покое.

— Какая милая дружба, — сложив ладони у груди, Лефрой приподнимает уголки губ. — Жаль, что приходится поступать так с вами, правда, но сделка — есть сделка.

— Ты серьёзно? — Лукреция вскидывает брови, глядя на меня. — Проделала такой путь, чтобы дать заднюю?

— Не дави на неё, — просит Фокс.

— Я не понимаю, — избранная водной стихии качает головой, — чего тут думать.

— О, да ладно! — Лиам отмахивается. — Ты мать твою, миллион раз давала заднюю, когда мы заявились к тебе домой.

— Закрой свой рот.

— Ладно, я... — до боли сжав переносицу пальцами, крепко зажмуриваюсь. — Я...

Я не знаю, как скажу об этом Луи.

Да, в случае, если Лу вернётся, этот брак будет отличным поводом для того, чтобы отдалить Томлинсона от себя ради его же безопасности. Но только не таким грязным образом.

— Не беспокойся, — Болейн качает головой. — Я сейчас договорюсь с мамой.

— Боюсь, что этот разговор будет бесполезным, Джейсон, — раздаётся за нашими спинами голос миссис Болейн, и ей жутко повезло, что здесь не работает магия, иначе я бы взорвала её ко всем чертям.

— Мам, что происходит? Какая свадьба? Ни мне, ни Марни этого не нужно, прошу, перестань лезть в мою жизнь.

— О, дорогой, я ведь знаю, что ты обманываешь. Ты хочешь этого, просто боишься, что она возненавидит тебя и не ответит взаимностью, но уверяю, любовь приходит со временем.

— Не хочу я никакой любви, чёрт, — запустив пальцы в волосы, он невесело усмехается. — Я хочу, чтобы ты отменила эту просьбу. Пожалуйста.

— Послушай меня, просто выслушай. Сейчас ты боишься, что Марни возненавидит тебя, хочешь, чтобы это было её добровольное желание. Ты ведь влюблён в неё, так?

Мельком взглянув в мою сторону, капитан сжимает челюсть, качая головой.

— Это неважно.

— Важно, дорогой, очень важно. Если ты переживаешь из-за её чувств к тени, — она усмехается, — это пройдёт. Этот мальчишка манит её только из-за запрета, но это пройдёт. К тому же, к чему любовь, когда есть крепкая дружба, это намного важнее. Только представь, вы объедините силы, ваш ребёнок станет избранным, мы войдём в историю, фамилия твоего папы войдёт в историю, это ли не самая лучшая благодарность ему?

— Боже, — невесело рассмеявшись, покачиваю головой, — какая же вы эгоистичная стерва, миссис Болейн. Вам не стыдно давить на сына памятью об отце, которого он боготворит? Это низко, и теперь я вижу, что вы не верите не просто в любовь между двумя людьми, вы не верите в любовь к собственному сыну, гонитесь лишь за статусом.

— Марни, — мягко обрывает меня Джейсон.

— Зато ты у нас веришь в любовь, да? — вскинув светлые брови, Анна натягивает улыбку. — Думаешь, что любишь его... Прости, не напомнишь, как там звали твою тень?

— Отсосите, миссис Болейн.

— Фу, как грубо, Марни, — она тихо смеётся, — но ничего, мы исправим эту твою черту. Если хочешь вернуть этого мальчишку, то билет — брак с моим сыном. А если ты только вздумаешь крутить шашни за спиной моего сына с этим демоном, то клянусь всем, что у меня есть, ты снова потеряешь свою тень. Я своего решения не поменяю, поэтому с удовольствием буду наблюдать за тем, как ты мечешься, пытаясь принять правильное решение, маленькая выскочка.

Холодно улыбнувшись, Анна всем видом даёт понять, что дальнейшее обсуждение не имеет смысла. Джейс всё твердит, что не пойдёт на это, Лукреция смотрит на меня с ненавистью, остальные посылают понимающий взгляд. И даже во взгляде лорда Лефроя мелькает сочувствие.

Все присутствующие здесь понимают, что Анна делает это не только потому, что хочет устроить сыну личную жизнь. Это ещё и личная месть мне, ведь я предпочла её прекрасному сыну — полудемона.

— Я как-то устал, — выдыхает Альфред, — давайте все пойдём спать. Вы подумаете обо всём хорошенько, о годах, которыми заплатите, о крови и о свадьбе, хорошо? Давайте-давайте, поговорим утром, к тому же, здесь нужно помыть полы после крови этого кабана и пролитого шампанского.

— Стойте, — судорожно выдохнув, киваю. — Это ни к чему, давайте сделаем это прямо сейчас.

— Марнс, — выдыхает Лиам, взявшись за затылок.

— Давайте без лишних разговоров, что нужно делать?

— Марни, — капитан качает головой, — я не стану этого делать.

— Пожалуйста, Джейсон, — его очертания расплываются из-за застывших в глазах слёз, и мне приходится перейти на шёпот, а заодно приложить титанические усилия, чтобы натянуть улыбку: — не заставляй умолять тебя.

Протянув руку, дотрагиваюсь до его плеча. Тяжело вздохнув, парень кивает, сжимая челюсть, а затем переводит взгляд на свою мать.

— Я никогда не прощу тебе этого, — выдыхает он.

— Простишь, родной, и поблагодаришь, но позже.

Лефрой подходит к нам, и Анна услужливо протягивает лорду нож, а у меня даже нет сил на то, чтобы спросить для чего он.

— Нет, так дело не пойдёт, — Анна указывает в сторону выхода, — в этой церкви стоит заглушка на магию, прошу всех выйти во двор.

Альфред вздыхает, направляясь в сторону дверей, и мы выходим на улицу, останавливаясь прямо на пороге церкви, а ребята в сопровождении миссис Болейн спускаются на несколько ступеней вниз.

Ночной воздух слегка отрезвляет мой рассудок, а заодно остужает тело.

— Марни, вытяни правую руку, — командует Альфред, вставая перед нами спиной к церкви. — Джейсон, ты — левую и закатай рукав рубашки до локтя.

Как только мы делаем то, что нас просят, Лефрой подходит к Джейсу и проводит горизонтальную линию на внутренней стороне его руки между локтем и запястьем.

Когда приходит моя очередь, Альфред долго не решается сделать порез. Посмотрев ему в глаза, коротко киваю, а затем прикрываю веки, когда кожа между локтем и запястьем начинает гореть.

— Соедините руки, нужно объединить кровь.

Джейсон вытягивает руку, и я опускаю свою поверх, неуверенно обхватывая пальцами его локоть.

Лефрой начинает шептать что-то на неизвестном мне языке, смотрю за его спину, где пламя свечей в пустынной церкви подрагивает от сквозняка, на полу лежит прикрытый мантией труп Монти Гатвика и его фамильяра, перевёрнутая ель, на мне разорванное белое платье, и венцом этой картины становится довольная улыбка Анны Болейн.

Крупные слёзы стекают по щекам одна за одной, и за потоком слёз я уже не вижу ничего перед собой, а может это и к лучшему.

Голова кружится, и мне кажется, что я вот-вот отключусь, внутри всё дрожит от желания оторвать руку и сбежать как можно дальше, но мысли о Томлинсоне придают мне сил, и я заставляю себя остаться на месте.

Вспоминаю ярко-голубые глаза, которые каждый раз темнеют, когда их владелец злится. Хриплый голос, посылающий мурашки по моему телу. Прикосновения пальцев, объятия, которые заставляли меня дрожать от волнения.

— Это судьба, Купер. Выйдешь за меня?

Издав всхлип, накрываю дрожащими пальцами губы, пытаясь унять истерику, и Джейсон сжимает мой локоть сильнее, пытаясь поддержать.

— Джейсон Болейн из стихии воздуха, готов ли ты связать свою жизнь и силу с Марни Купер, избранной воздушной стихии?

Капитан молчит, и я изо всех сил впиваюсь ногтями в его кожу, призывая к ответу.

— Да, — сдавленно отвечает парень.

— Марни Купер, избранная воздушной стихии, готова ли ты связать свою жизнь и силу с Джейсоном Болейном из стихии воздуха?

— Мхм.

— Марни, я не слышу.

— Да-да, — хрипло выдыхаю я, — готова.

— Боюсь, мои влюблённые и счастливые голубки, — поджав губы, Лефрой вскидывает брови, — вам придётся закрепить эту сделку не только кровью, но и поцелуем.

— О, — натянув улыбку, киваю, — ну наконец-то, думала, что не дождусь. Быстрее бы брачная ночь и всё такое.

Джейсон неуверенно склоняется надо мной, нерешительный взгляд говорит о том, что он спрашивает у меня разрешения на поцелуй, его грудная клетка вздымается так часто, словно парень боится, что я ударю его в нос.

На самом деле мне приходится прикладывать титанические усилия, чтобы не отстраниться, потому что каждая клеточка в моём теле противится этой близости и буквально кричит о том, что я принадлежу другому парню.

— Погодите, — шмыгнув носом, поворачиваюсь к Лефрою, — секс ведь не входит в обязательную программу по заключению брака?

— Нет, дорогая, — едва улыбнувшись, он качает головой.

С облегчением выдохнув, поворачиваюсь к Болейну. Капитан протягивает руки, стирая слёзы с моих щёк, но это бесполезно, потому что они непроизвольно появляются сами собой.

— Не тяни, уже, Джонсон, — схватив парня за воротник рубашки, притягиваю к себе и, крепко зажмурившись, впечатываюсь в его губы.

Болейну неловко, а мне уже просто всё равно. Нелепый поцелуй с солёным привкусом моих слёз и остатками горького виски на губах капитана. Длится этот поцелуй всего пару секунд, но для меня они равны вечности, мои губы дрожат от желания разрыдаться, слёзы проливаются даже сквозь прикрытые веки, и я хочу, чтобы это всё поскорее закончилось.

— Стоп, тут что-то не так, — бормочет Анна, и мы с Джейсом тут же поворачиваем головы.

— Если силы объединяются, то от них должно исходить свечение, где оно?

— Самому интересно, — задумчиво произносит Лефрой. — Боюсь, что с ребёнком из запретного союза всё очень сложно, может поэтому не было свечения... Ты выбрала самую проблемную избранную, Анна, есть ещё две, будешь брать?

— Мне нужна именно эта, — цедит она сквозь сжатые зубы.

— Может дело в том, что избранные объединились силами со своими тенями с помощью Высших? Отсюда и сложности?

— Тени уже давно мертвы, они выполнили свою миссию, не вижу здесь связи.

— Когда дело доходит до Высших, то всё становится сложным.

— Значит мы отправимся к Высшим, чтобы узнать ответ.

— Ну уж нет, — поджав губы, качаю головой, — я выполнила свою часть сделки, мы отправляемся в лимб, мамаша.

— Альфред...

— Боюсь, что Марни права, дорогая Анна, в условиях сделки обговаривался брак твоего сына с Марни, обряд был проведён, а значит — долг уплачен.

— Но... Джейсон, попробуй применить силу.

Болейн лишь качает головой, даже не в силах посмотреть на мать.

— Они ведь всё равно уже в браке, поздравляю тебя, Анна, в вашей семье пополнение. А теперь мне нужно закончить вторую часть сделки с ребятами, поэтому тебе придётся уйти.

— Джейс, — Лиам рвёт низ своей рубашки и, подойдя ко мне, накрывает порванной тканью порез, — убери свою мать, пока она не легла рядом с Монти.

— Я думал, что ты пригрозишь ей тем же, что проделал с миссис Гатвик.

— Блин, ну лорд Лефрой, я же попросил не стебаться над этой ситуацией!

— Уйди, мама, — тихо просит Болейн, потирая лоб, — я прошу тебя, просто уйди.

— Жду вас в нашем поместье, — говорит миссис Болейн. — По вашему возвращению, мы сыграем пышную свадьбу, о которой будет говорить каждый.

— У меня заканчивается терпение, дорогая Анна, тебе и правда лучше уйти.

Раскрыв губы, она кивает, а затем потихоньку пятится назад, сначала медленно, а затем всё быстрее, словно за ней вот-вот спустят разъярённую Баунти, хотя я бы не расстроилась.

— Вы обманули её? — спрашивает Йоко. — Почему не было свечения?

— Нет, дорогая, я удивлён произошедшему так же, как и вы. Мы ещё никогда не имели дело с ребёнком от запретного союза, поэтому для меня это такой же сюрприз. А теперь идите и отдохните, выспитесь, а утром встретимся, и вы отправитесь за вашими друзьями, договорились? Марни, ты как?

— Нормально, — шмыгнув носом, киваю, — вот думаю, в какой момент мне нужно будет бросать букет невесты.

— Мне нравится твой настрой, — рассмеявшись, Альфред кивает. — Шутишь даже в подобной ситуации. Отличная черта.

— Ага, — поджав губы, киваю, борясь с внутренней истерикой. — Слушайте, у меня есть к вам просьба. То, что обсуждалось здесь...

— Не волнуйся, Марни, я не выдаю секретов, а тем более не люблю сплетничать о чужих чувствах. Не помню, я уже говорил, что люблю обходить правила? А так же люблю тех, кто умеет их нарушать, люблю бунтарей, знаешь ли.

Лефрой подмигивает, а я посылаю ему полный благодарности взгляд.

— Ты что-нибудь чувствуешь? — спрашиваю я у Болейна, рассматривая свои руки. — Прилив сил, хоть что-нибудь?

— Нет, — на ладони Джейса загорает светлый шар, который он отправляет вверх при помощи телекинеза. — А ты?

— Нет, — взмахнув пальцами, взрываю энергетический шар, и на нас сыпятся белые искры. — Всё так же как и всегда.

— Ладно, пойдёмте, — Лиам закидывает руку на моё плечо, прижимая к себе.

От друга до невозможности сильно пахнет приторными женскими духами, которые, скорее всего, принадлежат миссис Гатвик, но мне, честно говоря, плевать, потому что я просто нуждаюсь в Лиаме.

***

Мы с Пейном единственные, кто по дороге к дому пытается шутить на тему брачной ночи, остальные просто молчат, и это хуже всего. Йоко и Лукреция просят горничных подать им виски, девочки зовут всех выпить, но я вру, что сильно хочу спать, поэтому отказываюсь.

Предлагаю Фокс остановиться у меня, и она с радостью соглашается. Честно говоря, я едва волочу босые ноги по огромному коридору, сил совершенно нет, из меня будто выкачали всю энергию.

Я замужем за Джейсоном, и что это получается, я теперь миссис Болейн? Боже, убейте меня. А вдруг Джейс сойдёт с ума, и как в книгах станет мужем-тираном, а по совместительству извращенцем?

Как только мы с Фокс заходим в комнату, следом раздаётся стук в дверь.

На пороге стоит мой... Мой муж.

— Что такое, Джонсон, уже соскучился?

— Мне... — запустив пальцы в волосы, он качает головой. — Мне очень жаль, что так вышло, Марни.

— Ты не виноват, мамаша у тебя с приветом.

— Уверен, — он указывает на розу ветров, которая когда-то висела на груди Томлинсона, — что ты лучше предпочла бы стать женой предыдущего капитана.

В ответ я молчу, потому Джейс прав. Молчу, чтобы не поддаться эмоциям и не разрыдаться.

— Я должен сказать тебе, что если завтра у вас всё получится, то я не стану никому рассказывать о том, что было перед схваткой.

— Спасибо, — слабо улыбнувшись, киваю, — а я тогда не стану тебя убивать.

Вижу, как капитану неловко из-за всего произошедшего, он словно стесняется даже взглянуть в глаза.

— Не парься, Джонсон, я не буду забирать твою зарплату себе, не всю, — усмехнувшись, обнимаю парня, чтобы он хоть немного расслабился.

Капитан обнимает меня в ответ, запуская ладонь в мои растрёпанные волосы, в которых застряли хвойные иголки, и это объятие как-то слишком уж затягивается. Боюсь, что как только Джейсон действительно осознает, кем мы теперь приходимся друг другу, то его может охватить чувство превосходства и власти надо мной. Так было, когда он получил розу ветров, а заодно и власть над тенями.

И я очень сильно надеюсь, что этого не произойдёт.

Но сейчас меня волнует только то, что будет завтра. Меня волнует встреча с Луи, найду ли я его в лимбе? Там ли он? Всё ли с ним хорошо после проявления магии в доме Кэлвертов? Боюсь, что с Луи случилось что-то ужасное, потому что будь его дух здесь, эта брачная церемония ни за что не состоялась бы. Я точно знаю это.

Распрощавшись со своим капитанским женихом, возвращаюсь в комнату, где Фокс разглядывает интерьер, плещущий золотом.

— Мне кажется, — вскинув брови, девушка окидывает взглядом комнату, — или это всё немного перебор?

— Разве, — прикрыв дверь, облокачиваюсь на неё спиной и медленно оседаю вниз, — эта фраза не должна была звучать пару минут назад на моей свадьбе?

— Мне так жаль, Марни, — сократив расстояние между нами, девушка садится рядом, чтобы крепко обнять. — Ты не должна была...

— Должна.

— Томмо ни за что на свете не позволил бы.

— Знаю, — шмыгнув носом, отстраняюсь и, прислонившись спиной к двери, запускаю пальцы в волосы, — конечно, знаю. Я делаю это не потому, что должна ему, не из-за чувства вины, я... Я так сильно скучаю по нему, Фокси, так сильно, что готова на брак с кем угодно, лишь бы просто вернуть Луи.

— Ты ведь его знаешь, — протянув руку, она осторожно вытирает слёзы с моих щёк, — мало того, что если Лу вернётся, то он убьёт Джейсона и миссис Болейн, он убьёт вообще всех, кто присутствовал при этом и не остановил обряд.

— А смысл? Нам всё равно не быть вместе. Если не с ним, то уже какая, к чёрту, разница с кем? Лишь бы вернуть его. И надеюсь, что если у нас всё же получится вернуть ребят, то хотя бы у вас с Зейном всё будет гладко. Вы двое заслуживаете счастья, ладно, Джафар не особо, но ты точно.

— Он был не таким плохим на самом деле, — с грустью улыбнувшись, Фокс пожимает плечами, — он заботливый и добрый, просто не со всеми и не всегда.

— Знаю, — улыбнувшись, обнимаю прижатые к груди колени. — Как ты вообще? Мы вернулись в Дом, и ты одна из немногих людей, которых я жутко хотела увидеть.

— Беру слишком много работы, пытаюсь отвлечься, чтобы не думать ни о чём. Когда я потеряла Оушен, то у меня мир будто рухнул, она, можно сказать, воспитывала меня, хотя сама старше всего на два года. А затем смерть мальчиков... Зейн, — она поднимает взгляд к потолку, чтобы сморгнуть слёзы, — ты сама знаешь, что я чувствовала к нему, у нас только начало налаживаться что-то и... Найл, он ведь всегда мог поддержать, достаточно было одного объятия, и я уже забывала о несправедливости этого мира. Гарри всегда давал рассудительные советы, он был словно нашим психологом. А Луи, он ведь был мне как старший брат, всегда заботился и оберегал. Раньше, когда мы ходили вместе на опасные операции, они всегда прикрывали в первую очередь меня, говорили, что я слишком маленькая, защищали. А теперь их нет, и я лезу на рожон, всё надеюсь, что они появятся и прикроют, а может, я надеюсь, что меня убьют, и я просто погружусь в пустоту и перестану чувствовать эту боль от утраты. Лана была нашей близкой подругой, и я поверить не могу, что она совершила подобное, убила самых близких мне на свете людей, она убила мою семью, Марни.

Вижу слёзы в глазах Фокс, чувствую боль, которую она до сих пор несёт в себе. Тени были дороги не только нам — избранным, они были дороги гарнизону, ребята нравились Лефрою, даже Майки, бармен из стриптиз-клуба был в восторге от Томлинсона, и я уже молчу об Эшли Миллере.

Так чёрт возьми, если столько людей считали ребят прекрасными людьми, то почему этот мир продолжает делить всех по крови?

— Мы вернём их, Фокси, я точно знаю, что вернём. А если ничего не получится, то мы не будем сдаваться, а будем менять систему правил для будущего поколения, тени не заслужили такого отношения к себе. В любом случае, мы сделаем что-то хорошее, обещаю.

***

Этой ночью я не сомкнула глаз.

Ранним утром в комнату стучится Эндрю в сопровождении медсестры, которая уже готова взять у меня кровь для сделки с Лефроем. Я понимаю, что отдавать свою кровь такому скользкому магу, как Альфред, опасно, но выбора всё равно нет.

Чуть позже нас созывают в бальный зал, в котором недавно Лефрой играл на рояле, рассказывая про сэра Гатвика и его фамильяра.

Джейсон и Фокс стоят чуть подальше, рядом с железными погонами, и они здесь, видимо, для защиты Лефроя, который уже не так сильно доверяет нам.

— Итак, — Альфред указывает на пергаментные листы, лежащие на крышке рояля, — здесь договор для каждого из вас, в котором говорится, что вы передаёте мне по десять лет вашей жизни. Подходим, читаем и расписываемся. А заодно узнаем, кто останется жив, а кто умрёт.

Мы с ребятами переглядываемся, а затем я со вздохом иду первой. В конце концов, если бы не я, моим друзьям и Лукреции, не пришлось бы отдавать годы, которые они могли бы прожить.

— А если, — спрашиваю я, вглядываясь в текст, — я должна умереть от страшной болезни ровно через десять лет и два дня?

— Значит после того, как ты подпишешь договор, у тебя останется всего два дня, милая, зато избежишь мучений от болезни. Кстати, Лиам, дорогуша, а ты чего усы сбрил?

Удивлённо вскидываю брови, отрываясь от чтения договора и убеждаюсь в том, что усы Лиама и правда бесследно исчезли, а я была так погружена в свои мысли, что даже не заметила этого.

— Да так, — друг отмахивается, — захотелось.

— Жаль, твои усы очень нравились Офелии.

— Знаю, — потирая затылок, Ли издаёт смешок.

Ясно, пожертвовал усами, пытаясь разонравиться полувеликанше.

Несколько раз прочтя договор, не нахожу подвоха, мелкого шрифта или пунктов со звёздочкой, поэтому смело беру перо из чернильницы, чтобы расписаться, но поскольку я в первый раз в жизни пользуюсь пером, то не рассчитываю, и пару капель капает на контракт.

— Ничего страшного, — со вздохом говорит Альфред, — просто расписывайся, дитя. Если, конечно, твой муж не будет против.

Игнорирую позыв показать Лефрою фак и, хмыкнув, оставляю подпись.

Спустя пару долгих секунд по комнате проносится холодный ветер, а затем я чувствую колючую боль в районе сердца, будто кто-то вонзил в него ледяной кинжал. Дрожащие колени подкашиваются, и, оперевшись на рояль, я оседаю вниз, но ветер стихает так же быстро, как и появился, а резкая боль постепенно уходит.

— Ну вот и всё, жива, умничка. Следующий!

Остальные проходят этот же обряд, и все, слава богу, выживают. Лефрой щёлкает пальцами, и пергаментные листы сворачиваются в трубочки, а после и вовсе исчезают, видимо, отправляясь в очень укромное место.

Затем Альфред просит нас встать по кругу, и мы останавливаемся ровно в таких же позициях, в каких были во время схватки с Атлантой.

— Напоминаю, — Лефрой щёлкает пальцами и на моём запястье появляются часы с квадратным экраном, — что у вас всего десять часов на поиски. Кажется, что много, но это не так, поэтому тщательно следите за временем, оно может прыгать. И самое главное, помните, что вы должны держать за руку человека, которого хотите провести на эту сторону.

— Ваше сиятельство, — из-за дверей показывается Эндрю, — там один мужчина очень просит вас принять его.

— Надо же, и кто он?

— Дерек Купер, говорит, что он отец мисс Марни, то есть уже миссис Марни.

От этого «миссис» у меня сводит желудок, а к горлу подкатывает тошнота.

— О, милашка-Дерек! А у него кукушка встала на место или же он всё ещё, — Лефрой крутит пальцем у виска, — мыслит как Локи?

— В последний раз, когда я его видела, — отвечаю я, — кукушка была на месте.

— Супер, тогда передайте, что я приму его позже. Или может быть, Марни, ты хочешь переговорить с отцом прямо сейчас? Мы подождём.

— Нет, спасибо, я встречусь с ним чуть позже.

— Если вернёшься.

— Да, — усмехнувшись, киваю, — если я вернусь.

— Ну что, все готовы? Отлично. Эндрю, принеси зелье, которое я готовил для путешествия избранных всю ночь.

— Будет сделано, ваше сиятельство.

Поджав губы, Лефрой взмахивает ладонью, и четверо солдат с железными погонами останавливаются перед каждым из нас, лорд щёлкает пальцами, и в каждой руке у него появляется по два кинжала, и уже через секунду острые лезвия вонзаются в грудные клетки солдатов, после чего они ничком падают на пол.

— Боже мой, — накрыв губы ладонью, прикрываю веки.

— Не вздумайте шевелиться, стойте там, где стоите.

Альфред подходит к каждой жертве и, перевернув на спину, достаёт кинжал, а затем засовывает пальцы прямо в рану, чтобы кровью нарисовать на полу за нашими спинами какие-то иероглифы.

Эндрю приносит поднос, на котором блестят четыре бокала с тёмной жидкостью, их подают нам так, словно угощают шампанским на светском торжестве.

Сжав толстую ножку бокала, разглядываю вязкое зелье от которого исходит аромат тимьяна и чего-то горелого.

— Что это? — брезгливо поморщив нос, Лукреция разглядывает содержимое бокала.

— Лучше тебе не знать, дорогая. Ещё раз повторяю, ни в коем случае не используйте магию, не теряйтесь в страхах и фантазиях, думайте и следите за временем, обратный отсчёт пошёл.

Лефрой читает заклинание на каком-то древнем языке, а может это просто английский с йоркширским акцентом, я уж не знаю, а затем он кивает нам, призывая выпить зелье.

Экран часов загорается, ведя обратный отсчёт, и, задержав дыхание, я подношу бокал к губам и через силу делаю большие глотки, допивая всё до дна.

Рот вяжет, внутри всё жжёт, и я только сейчас понимаю, что Лефрой мог запросто налить яд и у***ь нас, а мы даже не подумали проверить.

Картинка плывёт перед глазами, земля становится шаткой, веки тяжелеют, а каждый вдох становится вязким, будто мне зажали рот и нос плотной тканью. Бокал выскальзывает из пальцев, голова кружится и такое ощущение, что меня вот-вот стошнит.

Прикрыв тяжёлые веки, делаю глубокий вдох, а затем меня забирает темнота.