Особенный

4

 Джибейд не рассчитывал, что переживёт эту ночь. Он умирал несколько раз. Его тело плавилось и разрывалось на части, сердце готово было остановиться. Он хватался за чью-то руку и не отпускал, чувствовал, будто болтается над пропастью, но рука, как ветка, не позволяла сорваться.

Перед глазами то и дело проносился весь день.

Лицо Мхэя. Тот смотрел ему в глаза и держал за спиной нож. Он никогда ему не доверял и никогда не любил как брата. Вечные соперники. Постоянно готовые напасть друг на друга. Но именно Джибейд облажался.

Лицо Хаджи, протянувшего ему напиток смерти. Он так увлёкся им, что совсем потерял голову. Красивый, девственный, чистый и невероятно холодный. Для него, такого горячего, это был глоток свежести. Омега противился, упрямился, но так отдавался и извивался под ним, что рвало крышу. Джибейд считал, что нашёл его: сокровище, которое ему предсказывали.

Это оказалось не сокровище, а ловко выстроенная ловушка.

Омега, что растил его, часто ругал за импульсивность и высокомерие. Говорил, даже пророчил, что когда-нибудь ему всё аукнется. Джибейд ненавидел этого омегу и на свой пятнадцатый день рождения попросил отца его казнить. Приказ был выполнен незамедлительно, а следующий нянька, к слову, оказался безропотный, тихий и красивый. Впоследствии он стал его первым любовником, надо сказать, неумелым и деревянным. Но тогда Джибейда устраивало, лишь бы ему давали по первому требованию. Когда омега забеременел от едва достигшего совершеннолетия наследника престола, от него избавились. Куда он исчез, Джебейда не интересовало, тогда его постель согревал уже другой омега, гораздо моложе и ещё более свежий.

В девятнадцать его сочетали узами брака с омегой вдвое старше по возрасту. Он был братом одного из верных и богатых людей отца. В результате сделки Джибейд получил свои первые земли, первых солдат и первый правильный урок в сексе. С тех пор омеги под ним кричали и плакали от удовольствия. Муж забеременел почти через год, но все анализы показали, что в утробе растет омега, и от плода избавились. С того дня муж стал чахнуть и высыхать на глазах, а вскоре умер. Джибейд пробыл в трауре недолго. Стоило засыпать могилу песком, как для утех ему привели едва достигшего своей первой течки сына одного из купцов — Анума. Купец просил для себя новые торговые пути, разумеется, с дележкой прибыли.

Анум оказался девственным, гибким и способным, так что вскоре Джибейд соединил себя с ним узами брака, сделав главным над своим гаремом.

Всех омег, разделявших с ним ложе, Джибейд даже не помнил. Они были как безликая манящая масса, которая всё время менялась в его руках. И пахли они для него одинаково — ничем, но были мягкие, влажные и податливые — этого было достаточно.

Свою власть Джибейд усиливал с каждым днём. Отец, видя такое рвение, горделиво умилялся и вскоре подарил ему земли, на которые претендовали его братья, а теперь он владел ими единолично. Это была победа, которую он закрепил великим праздником с охотой на живую добычу — омег. Выбрали самых сочных, красивых и непокорных. Охотников ждало славное пиршество тела и плоти.

Джибейд преследовал одного, который посмел гордо смотреть ему в глаза и отказать, но всё это была ненужная показуха, потому что видел, как горят зрачки несломленного, и если снять с него штаны, то он тёк от желания и между ногами давно все намокло.

В какой-то момент Джибейд затерялся в пустыне, сам не понял, как это получилось. Попал в песчаную бурю и его занесло в высохший оазис. Белый песок рисовал замысловатую мозаику среди черных покореженных истуканов. Спрятаться тут было невозможно, но это место казалось каким-то сюрреалистичным. Ненастоящим.

Тогда Джибейд обнаружил чьи-то останки, без головы, по сверкающей стекляшке на костях кисти он узнал того, кто был его первым любовником. В забытом богом месте, не нашедший покой. В душе Джибейда если что-то и шелохнулось, то незаметно для него. Но именно в тот момент он встретил его: сгорбившегося старика, с седыми волосами, отливающими благородным серебром, сморщенного от старости. Он смотрел на него почти бесцветными глазами и хмурился.

По разноцветной одежде Джибейд понял, что перед ним цыган-кочевник. Его отец ненавидел этот народ и истреблял всеми доступными способами. Сам Джибейд был к ним нейтрален, пока они не стояли у него на пути.

— В тебе горит огонь, — скривился старик, — такой сильный, что сгорают все, кто находится рядом.

Джибейд снисходительно ухмыльнулся.

— Как и положено будущему королю.

— Да, ты станешь королём, — подтвердил старик, — но в том случае, если отыщешь сокровище.

— Какое? Что ещё за клад?

— Он спрятан там, — старик указал в направлении его новых земель, — где царит хаос, разруха, болезни, а среди тысячи, миллионов подделок бьется чистое, невинное сердце.

— Он? Сердце? Это человек?

— Сокровище, — улыбнулся старик, — только он сделает тебя королём, за которым пойдут.

— Вы славитесь своим враньём, заставляете верить во что-то, я могу всю жизнь искать это сокровище, но не найти, в итоге потеряю трон.

Старик прищурил свои блёклые глаза.

— Не отправишься в путь, с тобой покончат быстрее, чем с бездомной собакой.

Джибейд не поверил тогда. И ещё неделю провёл в празднестве, пока однажды на его дворец не напали. Джибейд, как ни странно, был готов к этому, наверное, слова старика его задели и он неосознанно выстраивал вокруг себя стены и доверенных людей. Под пытками нападающие сознались, что преданы его среднему брату Контару. Но суд не принял обвинения Джибейда — ни одного свидетеля в живых не осталось.

И вскоре Джибейд собрал людей для зачистки своих земель. Он готов был перерыть эти злачные места хоть голыми руками, если именно сокровище поможет ему стать королём.

Но всё пошло не так с самого начала, в тот самый момент, когда он оставил в живых это существо. Именно существо. Изуродованный, дрожащий, застывший. В первую секунду, когда молния озарила его искалеченное лицо, Джибейд скривился. Нужно сделать ему одолжение и просто у***ь. Но ветер донёс до него приятный запах — цветущей вишни. Всего несколько секунд ему понадобилось, чтобы понять, откуда исходит этот аромат. Существо. Он не понимал, в чем дело. От чего этот уродец пах по-другому. Особенно.

Поэтому и забрал. Да, хотел пустить на органы, возможно, его железы какие-то не такие и доктора разберутся.

И когда его притащили в палатку, настолько убогого, Джибейд пожалел о своём решении. Но руки сами потянулись проверить, может, ошибся, но от его смазки закружило голову. В ту ночь он трахал Хаджи как сумасшедший, намазывая на его тело то, что осталось на салфетках. Как же это было сладко, но именно это стало его погибелью. Существо виновато во всём.

Джибейд словно вынырнул из глубины, отчетливо понимая, как будто задыхается. Он резко сел, всматриваясь в полусоженные балки и трепещущие на ветру тряпки. Пахло гарью, гнилью, но ещё больше вишней. Существо лежало рядом, доверчиво прижимаясь и согревая собой. Странно, что в этом тщедушном теле было какое-то тепло. Но Джибейду он казался горячим.

Согнав дремоту и слабость, он поднялся, пошатываясь, вышел за пределы палатки. Сейчас его лагерь представлял собой руины, повсюду валялись разлагающиеся на солнце тела, поедаемые падальщиками.

Джибейд понимал, не один Хаджи был в этом замешан, но причастны и его люди, вернее, не его люди. Приезд Мхэя был как знак к нападению. Брат приехал увидеть, насколько он разомлел от своей добычи, с целью дать своим людям негласный приказ. Странно только, что Хаджи не добил его. Он же должен был привезти доказательство смерти Мхэю.

Слабость и тошнота навалились одновременно. Джибейд устало присел на песок.

Врал старый цыган. Здесь он не нашёл сокровища, здесь его забьют как собаку.

Но самобичевание не было его сильной стороной, наследнику короны не пристало жалеть себя и опускать руки. Джибейд решил, что отомстит всем. Найдёт предателей, уничтожит и притащит их головы отцу. Только так. Только кровь позволит простить их.

— Вам лучше?

Джибейд ощутил его присутствие быстрее, чем осознал. Голос у существа оказался приятнее, чем он ожидал. Но, черт, этот запах вишни сбивал с толку.

— Лучше, — ответил он, не поворачиваясь.

Прямо перед ним возникла фляга.

— Выпейте, я взял у того человека в машине.

Джибейд осушил емкость одним глотком. Да уж, он почти забыл этого каннибала, который во всех красках описывал, как сделает из него чучело после того, как съест его сердце, печень, лёгкие, почки, а из кожи п****а сделает себе кисет, в котором будет хранить противоядие, что могло спасти ему жизнь. Надо было меньше болтать. Откуда силы взялись, Джибейд и не понял, в своём замке он бы с этого ублюдка сам бы снял кожу.

С водой и силы пришли, а ещё этот навязчивый запах вишни… Он посмотрел на омегу. Если не всматриваться в отвратительную половину его лица, перекошенный нос, то… Нет, ничего красивого Джибейд не видел. Собственно, на этом пора и закончить.

Он поднялся и направился к машине каннибала, существо двинулось за ним.

— Попутчики мне не нужны, — отрезал Джибейд.

— Но вам нужна помощь…

— Чем мне может помочь омега?

— Ну, я могу… могу быть полезным.

Джибейд усмехнулся. Полезный омега? Полезного в омеге — это его дырка. Больше в омеге ничего нет, но и дырка уже не достоинство, их настолько много, что это существо ничем не может привлечь. Если только запахом. Но его запах странно на него действует. И всё, что случилось, произошло по одной-единственной причине, что он не вовремя его вдохнул, а ещё хуже — попробовал на вкус.

Пока он вытаскивал тела из машины каннибала, существо неотрывно, преданней собаки, следило за ним. Джибейду в сущности на это плевать. Он освободил кузов и сел за руль.

Мотор угрожающе заревел, и Джибейд вдавил газ, оставляя позади это место, в зеркалах он видел поднявшуюся до небес непроницаемую стену песка. И вдруг всё заглохло.

Машина встала, как будто невиданная сила удерживала ее на месте. Он газовал, но грузовик ещё больше рыл бархан под колёсами.

Существо вновь оказалось рядом, а автомобиль вдруг сделал резкий рывок вперёд. Нет. Не может быть.

Джибейд посмотрел на омегу и махнул рукой.

— Уйди с дороги.

Тот послушно отступил, и машина вновь застряла. Чертовщина какая-то. Джибейд выжимал из старого драндулета всё, что можно, так что под капотом пошёл дым, и в этот момент он сдался. Недовольно глянув на существо, Джибейд нашёл рядом какую-то грязную тряпку и кинул ему.

— Спрячь лицо и залезай.

На губах омеги появилась слабая улыбка. Намотав на голову грязный платок, он забрался в кабину и примостился рядом на сиденье.

Машина тронулась с места и больше не застревала. Джибейд усмехнулся, чувствуя на себе пристальный взгляд существа. Может, и пригодится.

— Меня зовут Адджо, — сообщил вдруг невольник совершенно не нужную ему информацию.

Джибейд не ответил, лишь скривился от иронии судьбы.

«Сокровище», — подумалось ему.

Похоже, над ним кто-то издевался.