Жизнь и как мы ее строим

Дамы и господа, посмотрите этот шедевр. Картина принадлежит Перу неизвестного художника и датируется второй половиной 15 века. Затянувшееся время не утихает жарких споров об авторстве этого творения. Некоторые специалисты считают, что эта работа принадлежит самому Перу Леонардо да Винчи его миланского периода и изображает семью герцога Людовико иль Моро. Однако последние и все более настойчивые исследования опровергают эту гипотезу. Поэтому начнем с того, что картину написал еще неизвестный нам художник. Но от этого не теряет своего очарования. Это настоящая жемчужина не только этого зала, но и мирового искусства в целом. Взгляд проводника затуманился, и на время он оторвался от реальности, погрязнув в божественной палитре. Сильный кашель сбросил его с неба на землю. Она смутила свои тонкие очки в металлической оправе, снова закашлялась, настроилась на деловой стиль и перешла к следующей работе. - Эта небольшая гранитная статуя Его Величества короля Кумано, покойного отца, ныне живущего в нашем суверенном короле Ханеземе W, подарена на арабском языке шейхом Абдуллой аль-Джасибом, зная о вожделении его величества восточным подданным древности. Статуя была найдена тринадцать лет назад при раскопках в Египте и датируется 14 веком до нашей эры. Предположительно на нем изображена голова фараона Аменхотепа III ... За гидом, покорно поворачивая головы, двинулась еще одна группа посетителей. На сегодня четвертый. Правда, еще не вечер, и не исключено, что даже половина дневной нормы не соблюдена. Эта небольшая часть огромного королевского дворца, превращенная в музей, открыта для всех с восьми утра до полудня, каждый день, за исключением государственных праздников, королевских приемов и по особым распоряжениям Его Королевского Величества Ханезема Ш. , правитель Королевства Отния. Основные и энергичные для предполагаемого использования здания общественной торговой палаты отдельные более нейтральные комнаты, построенные с передовыми укрепленными стенами; вооруженные до зубов, царские стражи, бдительные часовые; в них каждый квадратный дюйм заполнен самыми современными электронными, механическими системами и устройствами безопасности. Через такие преграды он не похож на мышь, даже микроб не сможет проскользнуть. Хорошо, что музей по своей монументальности и красоте является лишь небольшой двухэтажной пристройкой к главному зданию. В противном случае организациям безопасности потребуется военная мощь, сопоставимая с армией небольшой страны. Но простые люди, посетители музеев, тем не менее, польщенные пребыванием в величественном и грозном здании монарха, ложное ощущение приобщения к жизни реальных людей заманивает сюда людей как операционная система для сладостей, и поток посетителей никогда не иссякает. Несмотря на то, что сам правитель Отнии посещает эту часть своего дворца так редко, что вероятность повторения такого события в ближайшие дни ужасно мала. Однако надо быть честным - не только желание заглянуть в замочную скважину жизни великих людей приводит сюда людей, сам музей - как архитектурное творение и как собрание экспонатов - необычайно красив, уникален, исключительный и красивый. Помимо драгоценных образцов местной культуры и исторических ценностей, здесь выставлены такие, как находки всевозможных подарков, подаренных в разное время членами королевской семьи. Среди различных сувениров, часто тривиальных, есть также предметы необычайной ценности, такие как возвышенная гранитная статуя XIV века до нашей эры. Наибольший вклад в воссоздание коллекции внесли отец и дед нынешнего правителя - вообще ретивые ценители искусства. Рвение короля Ханезема С.Х. больше направлено на коллекционирование старинных предметов и сохранение истории, прежде всего своей страны, культуры своего народа. А для «внедрения массовой культуры» выше царского указа основные историко-культурные умы современной науки переходят на музейные лекции, посещение которых входит в обязательный годовой взнос, в программу любого вида обучения молодежи. люди от детей до студентов - все, что у них есть. Вот и все ... Вдохновленные речью гида мысли снова запутались и убежали с уже трудного для них пути. Нам нужно вернуть их в группу. На чем-то сегодня необычайно сложно сконцентрироваться. Однако неудивительно, что настроение препаршиве ... Итак, четвертая группа - одиннадцать человек, в основном 17-19 лет, в сопровождении солидной женщины средних лет. Дама, несомненно, местная, что проявилось не столько в ее внешности, сколько в снисходительности хозяина, относившегося к своим подопечным, и в уверенности в ответах на их вопросы. анды. Доверили молодые люди - явно гости столицы - как только входили в зал, то все стремились по нему растекаться. Через анфиладу комнат проходить можно только в сопровождении гида, которого строго придерживаются строгие смотрители. Но уже запущенный внутри зала посетителям была предоставлена свобода сотового передвижения, которой молодые местные жители напряженный жестким порядком и пытались воспользоваться. И гид не выполнил больше половины. Но его вдохновенная речь все еще оставалась в послевкусии. Судя по всему, гораздо больше выставленных красот и редкостей молодых иностранцев интересовала та жизнь, что протекала рядом за тройными стенами, поэтому в заготовленное повествование гида время от времени бесцеремонно вклинивались с относительно посторонними вопросами. - Скажите, а на той половине, - высокий молодой человек неопределенно кивнул головой куда-то наверх, невольно намекая на приближенных к небесам высокородных особ, - вы были? Там тоже все в шедеврах и позолоте? Экскурсия проходила на английском языке - по сути втором официальном языке маленького Отнийского королевства. Гости же говорили на нем с заметным акцентом, знакомым, но пока не поддающимся идентификации. - Доступ в королевский дворец простым смертным заказан. Несмотря на непосредственную близость, к моему великому сожалению, я никогда там не был, и вряд ли такое счастье мне светит в обозримом будущем, - постарался сухо ответить гид, но в голосе непроизвольно сквозила скрытая жалость. - А о роскоши, царящей там, вы можете судить не только по тому отражению, что видите в залах музея, но и по фотографиям и репродукциям, как выставленным здесь, так и художественным альбомам в изобилии представленным в многочисленных книжных лавках. Речь напыщенная и излишне многословная. - А самих короля и королеву вы вживую видели? - уже вопрос от, если судить по внешнему виду, самой юной из группы. - К сожалению, всего один раз, издалека и не здесь. Его величество немало ездит по стране, а вот в своем собственном музее, расположенном в непосредственной близости, бывает, увы, нечасто. В те редкостные моменты, когда Их Величества удостаивали честью посетить музей, я не был сочтен достойным, чтобы присутствовать при оном великом событии. Гид успел произнести из заготовленного про выставленные в музее ценности еще пару фраз - и вторгся очередной вопрос. - Скажите, а в вашей стране король на самом деле решает всё? - снова та же "младшенькая". - Разумеется всё, - вставила свое слово дама-сопроводитель, тщательно стараясь не скатиться на чересчур покровительственный тон, и добавила: - Всё, что сочтет достойным и необходимым. И помогают ему в этом советники и министры. Прям лекция для воспитанников детского сада. - А кто выбирает этих советников? - спросила еще одна особа, блондинистые волосы в полспины, а глаза черные, как у ворона. - Всех помощников великий государь выбирает сам, - наставительно пояснила дама. - Это всегда герцоги, принцы, графы? - Далеко не всегда. Титулы, конечно, сохранили свое значение при приближении ко двору, но в случаях выбора профессионалов они уже потеряли свое преимущество, - отчеканил гид. Из двенадцати членов Высшего Королевского совета, между прочим, титулы имеют лишь пятеро, в том числе герцог Норим - действующий наследник престола. - А если принятое королем решение будет противоречить законам, что окажется приоритетнее? - снова "младшенькая". "А кто...", "а если...", "а где..."... "А если слона свести с китом - кто победит?" Идиотские вопросы! Эти демократичные европейцы помешаны на своем божестве - конституции и законности, никакой гибкости и индивидуальности. Слова-то умные знает - "приоритетнее", а разум на уровне младенца. - Вне всякого сомнения, высочайшее королевское решение перевесит любой закон. Так же как не подлежит сомнению право правителя страны изменить и совершенствовать любой принятый ранее законодательный акт, решающий судьбу страны и ее подданных, - предельно почтительно ответствовал гид. - Это же произвол и диктат, - прокомментировал один из юношей. - Как может существовать стабильность в государстве, где любой закон может быть в одночасье и единоличным решением изменен. - Напомню вам, господа, что подобное положение вещей много столетий господствовало в большинстве стран мира. И именно правитель страны более чем кто либо радеет о ее стабильности и процветании. Однако простите, сударь, высказывания подобные вашим хоть и не преследуются в нашей стране, но все же являются проявлением нелояльности к существующей власти, и я как представитель государственной структуры не могу их одобрить и поддержать - твердо и четко поставил точку в разговоре экскурсовод. - Будет лучше, если мы вернемся непосредственно к делам, собравшим нас в этих исключительно прекрасных помещениях. Интересно, эта фраза - заученный шаблон, действительное мнение или трусливое высказывание? Не преследуются... Ну да, официально нет... Как впрочем и во всем "демократичном" мире... Две девушки остановились неподалеку и, сдержанно посмеиваясь, подтвердили, что подобные умные мысли посетили не одну голову. После краткого обсуждения, они пришли к общему выводу, что экскурсоводом двигало единственно чувство страха... Кстати, русские - уловилось из их тихого диалога. Красивые девушки. Особенно невысокая брюнеточка. Точеная, словно фарфоровая куколка. Большие темные глаза, изогнутые вскинутой дугой брови. Обтягивающая юбчонка и коротенький жакетик подчеркивают аппетитные пропорции. Кто они? Просто туристы? В столице по всей видимости не первый день - ловко оперируют названиями больших улиц. Подошедший к девушкам парень похвастался, что вчера нашел небольшое в кафе неподалеку от "Трибун" - не такое крутое, зато кухня дешевле и даже приличнее. Пригласил девушек вечерком пообедать там, а уж потом идти развлекаться в "Трибун". "Трибун"... Кафе, завсегдатаи которого в основе своей студенты расположенного неподалеку филологического института с их шумными вечеринками и вечными философско-политическими спорами. Там еще всегда негласно дежурит тайная полиция, регистрируя вольнодумцев. Значит, студенты-иностранцы. Скорее, практиканты, приехавшие по обмену. Недавно проходила информация о таковой проводимой акции. Точно. Мелькали слова "лекции", домой... Говорят быстро и шепотом - тяжело ловить смысл в не очень знакомом языке. Экскурсовод тем временем, привычно двигаясь по отработанному маршруту, перешел к следующему экспонату. Не оборачиваясь, по всей видимости для того, чтобы не дать ни мига возможности ненасытной молодежи опять влезть с отвлекающими вопросами, он широким жестом повел рукой, указывая себе за спину: - Данное монументальное сооружение, более чем двух с половиной метров в высоту, - культурное наследие нашей страны. В давние еще языческие времена на этом троне-постаменте восседал великий жрец, от имени богов принимая подносимые священные дары, служа связующим звеном между высшими божественными силами и смертными, возносящими свои восхваления и мольбы. У подножия трона располагался камень, на котором складывались дары и совершались жертвоприношения. К сожалению, жертвенник до наших дней не сохранился, уничтоженный вандалами уже в нашем столетии. Дабы спасти седалище от подобной участи, было решено перенести его сюда из долины рек.... Яростно-возмущенный взгляд дамы, направленный ему за спину, и перемежающиеся смешками перешептывания молодежи заставили гида озадаченно оборвать самого себя на середине фразы и обернуться. Он опешил. На древней святыне, довольно вальяжно откинувшись на грубо вырезанную в камне спинку трона, расположился молодой человек, почти мальчик, на вид лет шестнадцати-семнадцати. Те самые, отмеченные чуть ранее, две молодые девушки и парень прервали свой тихий разговор, среагировав на внезапно исчезнувший монотонный голос, доселе служивший неумолкаемым фоном их беседе. Проследовав за общим взгядом, все трое с недоумением воззрились на юношу. Их уже значительное время отделяли от постамента какие-то два-три шага, но каждый из них, мельком взглянув, принял сидящую фигуру за неотъемлемую часть творения. Настолько органично и незаметно вписался он в окружающую обстановку. Облаченный в светло-серые брюки и такого же цвета легкую хлопчатую жилетку с надвинутым на лицо капюшоном он сливался с серой же поверхностью выдолбленного в камне священного седалища. Расслабленно положив ладони рук на колени, он и сейчас был каменно неподвижен и лишь насмешливо-острым взглядом живых черных глаз разглядывал столпившуюся у его ног группу. Экскурсовод от возмущения сделал несколько судорожных вдохов-выдохов, и, так и не подобрав слов, достойных выдать всю силу его чувств, взорвался стандартными: - Что вы себе позволяете, молодой человек?! Да как вы посмели! Что вы делаете?! - Мне казалось, я использую вещь по ее прямому назначению - сижу, - с дружелюбной иронией промолвил юноша. У него был мягкий грудной голос, словно лев промурлыкал. - Это же музейный экспонат! - Я в курсе. Но не думаю, что я наношу ему непоправимый вред, - сказал парень. - Немедленно сойдите вниз. Экскурсовод принялся вертеть головой по сторонам, выискивая смотрителя. Того нигде не было видно. Зато молодежь впервые за время экскурсии вся собралась в единую кучку и с любопытством следила за беседой. - Смотрителя нет. Он вышел, оставив меня вместо себя, - ответил на поисковые потуги гида молодой человек. - По какому праву? Кто позволил вам здесь находиться? - едва не срывался на крик гид. - Гловер, - кратко произнес паренек. Профессор Гловер - величина мирового значения, доктор исторических наук, автор нескольких известных глубоко научных трудов по культуре и истории Отнии - курировал этот крупнейший исторический музей страны, немало способствуя увеличению и улучшению его коллекции, преподавал в столичном университете, а также занимался своими научными исследованиями в многочисленных научных лабораториях и в богатейшей историко-культурной библиотеке, принадлежащих дворцовому музею. Неоднократно за свои несомненные заслуги удостоенный личного внимания Его Величества короля ХанесемаШ и, говорят, даже имеющий свободный доступ на территорию королевского дворца. - Какое отношение вы имеете к профессору Гловеру, юноша? - от уважения к прославленному имени тон речи экскурсовода поневоле стал более сдержанным. - Он мой преподаватель, - ответствовал юноша на троне. - Не слишком ли вы молоды, чтобы учиться у светила такого уровня? - поинтересовался экскурсовод. Паренек невозмутимо пожал плечами и наконец соизволил подняться с музейного сокровища. Он отбросил на спину скрывавший его лицо капюшон и ловко спрыгнул с высокого постамента. Приземлившись, он оказался настолько близко к экскурсоводову носу, увенчаному тонкими очками, что мужчина от неожиданности отпрянул; очки, подпрыгнув, скатились на самый кончик, и гид резким движением вскинул голову, пытаясь удержать их хотя бы там. Он и сам постыдно свалился бы, не будучи заботливо подхвачен на руки сгрудившимися за его спиной. Отступив на пару шагов назад и приняв устойчивое положение,экскурсовод с негодованием оглядел юношу с головы до ног. Темные, почти черные волосы, встрепанные небрежным мелированным ежиком, и темные же глаза, сверкающие сейчас задорной хитринкой, задавали тон в его внешности. Среднего роста, коренастый, крепкий парнишка с грацией тигра. Черты лица не блистали оригинальностью - все обычно, все на месте, всего в меру, то есть довольно пропорциональное и симпатичное. Только губы были чуть более чем нужно и несколько по-детски полноваты, но зато когда они раздвинулись в улыбке, окружающие оказались не в силах сдержать ответной. Настолько очаровательна она была - словно в черно-белый пейзаж вдруг бросили горсть яркого солнечного света. Такие лица называют необыкновенно обаятельными. - Это не имеет значения, - улыбаясь, произнес юноша. - Все же, если вас так это волнует, у меня есть разрешение. Паренек вынул из кармана жилетки и протянул к самому носу гида, показывая, но не выпуская из рук, ярко-красную табличку. По хорошему, ей полагалось бы располагаться пристегнутой на груди хозяина, а не в его кармане. Экскурсовод проверил - действительно, по всем правилам оформленное разрешение на свободное пребывание на территории дворца-музея - с фотографией носителя и подписью профессора Гловера. Бессрочное. Видать, и правда помощник профессора, а может, просто родственник, получивший это право по блату... Нет, зная прямодушие профессора, такое стыдно даже предположить... - Могу я задать вам вопрос? Меня смутили некоторые расхождения в представлении событий, - оторвал гида от изучения документа юноша, возвращая табличку в карман. - Да, слушаю вас. Мужчина склонил набок голову и чуть подался вперед, изображая заинтересованное ожидание. Всегда приятно, когда у людей возникают вопросы по существу, это свидетельствует об их внимании и интересе к рассказаному. Да и возможность блеснуть эрудицией перед несведущими тоже неизменно вызывает удовольствие. - Предыдущий гид несколько иначе описал значение этого сооружения, - парень слегка повернул голову, указывая на пьедестал, с которого минуту назад соскочил. - Он поведал довольно страшную историю. Утверждал, что данный "стул" сам по себе служил жертвенником. На него сажали подготовленных к жертвоприношению молодых красивых девушек, вскрывали им вены, и вся кровь их по специальным желобкам стекала прямо в подставленную у подножия чашу. Все с невольным ужасом и извечным любопытством людей к кровавым драмам прошлого обратили взгляды на кресло. Желобки на подлокотниках и у того места, где должны находиться ноги сидящего, действительно, были. - Чушь и невежество, - порывисто воскликнул гид. - Я курсе, кто распространяет подобное предположение, но считаю его бездоказательным и абсурдным. - Почему же? Вполне возможное предположение, - спокойно заметил парень. - Если бы вы читали труд уважаемого Поуло Кибрина, то вы знали бы... - У вас есть эта книга? - перебил его паренек. - Я искал ее. Если вы будете столь любезны и позволите мне, то я с удовольствием прочту. Экскурсовод манерно закатил глаза. Нечасто встретишь подобное рвение у молодежи. Даже если принять во внимание, что книга и правда весьма редкая. В дворцовой библиотеке, например, она отсутствовала, и сам профессор Гловер спрашивал у него разрешения прочесть сей труд. - Похвально, конечно. Вы так увлечены культурой? - Скорее историей, но ведь это взаимосвязано, не правда ли? - Ну что ж, по счастливой случайности книга у меня с собой. Я как раз был намерен эту неделю с ней поработать. И если вы зайдете ко мне в кабинет через пару часов, я смогу дать вам ее посмотреть. Но выносить труд отсюда не позволю, даже не надейтесь на это, молодой человек. Юноша отрицательно покачал головой. - Будет лучше, если вы дадите мне книгу сейчас, - возразил он. - За час я прочту то, что мне интересно и верну ее вам, не выходя из этого помещения. Залогом вам будет поручительство профессора Гловера. Через него вы всегда сможете меня найти. И паренек снова улыбнулся, просительно глядя в глаза экскурсоводу. Тот сломался. - Хорошо..., - протянул он, но сомнения все еще скребли душу. - Но моя экскурсия...? - Дело займет у вас не более десяти минут. А я уже так давно сижу в этом зале, что, думаю, смогу на время вашего отсутствия занять уважаемых гостей. Если они не против. Гости дружно-сумбурными восклицаниями подтвердили свое согласие. Даже дама-сопроводитель. С непостижимой для самого себя быстротой уступив обаянию и просительному взгляду молодого человека, фактически не оказав никакого должного сопротивления, и при этом полностью отдавая себе отчет, что выступает самым злостным нарушителем всех правил и инструкций, почтенный гид поспешно выскочил из зала. Чем быстрее он побежит, тем скорее вернется. - Продолжим экскурсию, - предложил юноша, когда шаги экскурсовода погасила захлопнувшаяся дверь. Он поочередно обвел всех присутствующих взглядом, будто пересчитал, и зацепившись за ту самую брюнетку, что не так давно привлекла его внимание, остановился на ней. Лицо девушки зарделось румянцем и стало еще обворожительнее - в фарфоровую куколку вдохнули жизнь и чувства. Она ответила мимолетно-игривой стрельбой глазами, и паренек отвел взгляд. - Расскажи еще про эти жертво...ношения, - с чудовищным акцентом, зато по-отнийски, обратился к парню один из гостей. Молодой человек учтиво склонил голову, отдавая дань уважения, но ответил на английском: если бы его родной язык был гостям достаточно знаком, вряд ли гид вел бы свои повествования на чужом языке. Любовь, уважение и приоритет родного языка целенаправленно вбивались жителям Отнии с младенчества, хотя и английский пользовался в повседневной жизни равноправной популярностью. Лишь древние старики в самых отдаленных селениях, наверно, владели все еще единственно родным отнийским языком. Юноше было безразлично на каком общаться. - Обожаете страшные кровавые истории? - паренек состроил кровожадную гримасу, сопровождая ее якобы магическими движениями ладони и заунывным голосом: - Но такие вещи полагается слушать под покровом ночи, в кругу преданных друзей, прячась под теплым одеялом. Молодежь сдержанно засмеялась, оглянувшись на бьющие сквозь витражи на окнах разноцветные солнечные лучи, но тут же притихла в предвкушении. Рассказчик из парнишки оказался отменный, он завладел вниманием публики с первых слов. Возможно, большую часть рассказанного он сам только что придумал, но слушатели застыли, завороженные его негромким голосом и плавным рассказом. Сам паренек все свое жуткое повествование посвятил симпатичной брюнетке. Кокетливо поджатые губки девушки сперва приоткрылись, а вскоре начали мелко подрагивать, словно повторяя вслед за юношей слова. Глазки распахнулись, и, погруженная пристальным взглядом в кровожадность былых времен, она слушала, затаив дыхание.