Жизнь и как мы ее строим

1,1

Лишь изредка юноша отводил взор свой от прекрасной избранницы, пробегая по замершим лицам прочих слушателей. Несмотря на юный возраст, всеобщее внимание и неравнодушные взгляды молодых женских особей мальчишку явно не смущали. Не просто не смущали - он говорил с упоением, наслаждаясь произведенной реакцией, играя с нагнетенной мрачной обстановкой. А глаза слушателей все стекленели, и лбы бороздили тяжелые морщины понимания и сочувствия к несчастным, жившим в былые тяжелые времена, о черных тяготах которых поведывал юный рассказчик.

Наконец, выложившись, он на краткий миг замолчал, а потом негромко рассмеялся. Так, что все вздрогнули, оторопев от внезапного контраста.

- Ау, очнитесь, - окликнул он. - Это всего лишь легенды... Ну, что еще вы хотели бы послушать?

Народ начал растерянным покашливанием и бессмысленными мелкими движениями приходить в себя.

Польщенная откровенным интересом симпатичного, жаль, что столь юного, незнакомца, брюнеточка решила продолжить заигрывания. Нарочито обольстительно поводя бедрами, она подошла к ближайшему экспонату - разукрашенному неярким орнаментом сосуду, формой напоминающему античную амфору.

- Что вы можете рассказать, например, об этой вещице, господин гид? - игриво спросила девушка и облокотилась на высокий постамент.

- Остановись! - вдруг выкрикнул паренек.

Брюнеточка отпрянула, потеряла равновесие, отчего уперлась в постамент уже двумя руками. Конструкция пошатнулась и стала медленно клониться на бок. Перепуганная девушка попыталась ее удержать, цепляясь за гладкую цилиндрическую поверхность тяжелой чаши, но не смогла.

Как в замедленной съемке кино, сосуд неспешно рухнул на пол. Рухнул с величавостью достойной своего звания шедевра, и развалился не на миллионы презрительно мелких осколочков, а на пару десятков почтенных черепков, как раз таких, какие с благоговейным упорством разыскивают по всему свету археологи. Несколько секунд грандиозного звона - и тишина.

Все испуганно безмолвствовали.

Молодой человек присел над осколками. Этот сосуд вместе с основой, на которой он стоял, всего полчаса назад работники музея принесли из мастерской, где его то ли изучали, то ли реставрировали, и не успели как следует закрепить - опасались помешать рабочим шумом приближающейся экскурсии. Понадеялись на обычный авось. И вот... Безотчетным движением расстроеного человека паренек поднял два ближайших черепка и приставил друг к другу. Детали подошли идеально. Юноша бросил черепки на пол и поднялся.

- Не бери в голову, - обратился он к впавшей в ступор брюнеточке, побледневшей и снова широко распахнувшей глаза, но теперь уже извергающие ужас. - Не очень новая, потрепанная и бессмысленная вещь, - съязвил он.

- Что мне теперь будет? - прошептала насмерть перепуганная девушка.

Из-под опять накинутого на лицо капюшона метнулся злобный взгляд, но тут же погас, никем не замеченный под плотной завесой. Парень ехидно усмехнулся.

- Подумаешь, ваза - одной больше, одной меньше.

- Как вы можете так говорить! - раздался гневный девичий голос.

Юноша повернулся в ту сторону, откуда он прозвучал. До настоящего момента эта девушка ничем его не привлекла, но сейчас он посмотрел внимательнее. На вид немного старше его, как и большинство присутствующих. Классический костюм-двойка успешно скрывал все возможные прелести девичей фигуры. А вот волосы хороши, если бы она не прятала их в заурядно завязанный на затылке хвост - рыжевато-медные и воздушные даже на вид. Наверно, приятно было бы погрузиться в них ладонями и провести пальцами расчесывая. На лице девушки россыпь мелких веснушек - определенное очарование в этом есть. А глаза-то, глаза... Горят праведным гневом и возмущением. И кажется даже слезинки сверкают? А страха нет... Ну правильно, чего ей-то бояться.

- А что такого? - деланно удивился парнишка.

- Это же древность! Культурное достояние!

Он скривился - девушка, конечно, эмоциональна, но излишне доверчива - кто сказал, что раз музейный экспонат, значит древность.

- Ну не ваше же культурное достояние... Моей страны.

- Любая культура - это мировое, всеобщее достояние, - назидательно, словно малому ребенку втолковывала эта девушка в классическом костюме.

- Банально, - снисходительно заметил юноша.

- А черствому, бездушному человеку любые чувства банальны. Чувства и понятия красоты они вечны и всегда свежи, даже если слова их выражающие звучат банально. Вот такие как вы, равнодушные и циничные подобно варварам и крушат древности, а вместе с ними и историю.

Хорошо сказала, яростно, черт побери. Хотя он-то тут при чем? Только из-за неуклюжих попыток привести в себя брюнеточку? Но он не был бы собой, не реши испытать ее выдержку.

- А я считаю, что никакие вещи не должны служить вечно. Древность должна уступать место современности и прогрессу и отправляться на свалку, а не храниться веками.

- И эксклюзивность должна уступить стандартности и посредственности. Так?

Парнишка не успел ничего ответить - в зал в сопровождении смотрителя вернулся экскурсовод группы. Они на ходу о чем-то оживленно беседовали, посмеиваясь, гид бережно прижимал к животу внушительный фолиант.

И оба вдруг разом замолчали, дружно остановились, одновременно побледнели и одинаково воззрились на усыпавшие пол осколки.

Оба служителя музея, обязанные в какой-то мере страховать друг друга, неслыханным образом нарушили строжайшие предписания и инструкции, и поплатились - надо же было так сложиться злополучным обстоятельствам, что именно в их отсутствие произошло непоправимое. Смотритель сдавленно сглотнул и мужественно начал допрос:

- Как это произошло? Кто виновен? - обратился он к молодому человеку. - Я вам доверил...

Все лица слаженно повернулись к пареньку, ожидая его ответа. Со всех сторон уставились одинаково круглые глаза, словно ему предстояло исполнить смертельный цирковой трюк или в его силах было вернуть время вспять. Юноша вскользь облизнул губы.

- Простите, сударь, это произошло нечаянно. Я не хотел, - в голосе его перекатывались раздраженные звериные рыки, но при этом где-то отдаленно они напоминали раскаяние.

- Вы хотите сказать, что это варварство устроили вы? - обескураженно спросил смотритель. - Профессор Гловер поручился за вас...

- Я же сказал, что это произошло нечаянно, - закипая, повторил парень.

- Так на самом деле и было? - повернулся смотритель к руководительнице группы.

Дама попыталась поймать взгляд молодого человека, но тот не то специально, не то непроизвольно отвернулся, и женщина, в голове которой сейчас билась только одна изрядно малодушная мысль, что у нее появился шанс отложить, а то и вовсе избежать скандала, сдавленно вымолвила: "Да".

- В таком случае я бы очень просил вас, сударыня, быть свидетелем и проследовать с нами к директору дворца-музея. Сердечно извините за причиняемые вам этим неудобства, но это не займет у вас много времени, а нам значительно упростит работу.

- Хорошо, - проговорила дама.

Дальше все пошло по инструкциям. На замену был срочно вызван новый смотритель. Группа студентов продолжила экскурсию под руководством все того же гида.

Экскурсовод попытался было выспросить у молодых людей, что же на самом деле произошло в его отсутствие. Но ребята начали путаться в рассказах, сбивались, перебрасываясь непонятными взглядами, переводили стрелки друг на друга. И в конце концов оказалось, что никто в действительности ничего и не понял и не видел. Пришлось, не солоно хлебавши, гиду заученно продолжать свои повествования, а притихшие студенты послушной стайкой последовали за ним.

В кабинете директора-распорядителя - небольшом помещении с маленьким окошком почти под потолком, которое в былые времена скорее всего использовалось под кладовую, чем в качестве людского жилища - и куда через добрых пятнадцать минут петляния по анфиладам дворца, смотритель довел даму-наставницу и предполагаемого виновника несчастья, кроме самого директора присутствовал и профессор Гловер, которому уже успели доложить о неприятностях у его протеже. Парень сдержанно поздоровался с профессором и, не спрашивая разрешения, расположился в кресле для посетителей. Второе кресло директор предложил даме. Прочие остались стоять.

Смотритель вкратце изложил суть дела, не скрывая своей личной оплошности и вины.

- Господин Лэнст, не могли бы вы поподробнее описать как именно произошло несчастье, - предельно вежливо попросил директор, обращаясь к молодому человеку.

- Какая разница? Я же признался, - возмутился паренек.

Он закинул ногу на ногу и с повышенным вниманием принялся разглядывать затейливые ремешки, украшавшие запястье его левой руки.

- Требование вполне обосновано, Эрвин, - холодно сказал профессор Гловер. - Но если вы не желаете, думаю, миссис Кромбах... если я не ошибаюсь... - кивнул профессор женщине, - сможет частично нам помочь.

- Весьма лестно и неожиданно, профессор, что вы помните меня, - поразилась миссис Кромбах.

Она была мимоходом представленна профессору пару месяцев назад на встрече, посвященной проблемам высшего образования, но никак не полагала, что мировая знаменитость запомнит женщину, примечательную лишь тем, что в тот день яростно продвигала идею обмена студентами в международном масштабе. Ту идею, что сейчас сама же и претворяла в жизнь. С переменным успехом... И рискующую нынче потерпеть полное фиаско, увенчаное позором.

- Ладно, будь по-вашему, - выдавил из себя Эрвин, наконец поднимая взгляд на собеседников. Он справедливо решил, что на собственную фантазию полагаться резоннее: - Меня предупредили, что постамент незакреплен, и я специально встал рядом с ним, дабы уберечь от возможных неприятностей. Но сам же неловко повернулся и уронил злосчастную посудину.

- Подобная неуклюжесть... Эрвин, это так не похоже на вас, - изумился профессор.

Эрвин заметно засмущался, опустил забегавшие глаза и сконфуженно почесал кончик носа. Ответил, не скрывая досаду от вырываемого из него признания:

- Ну... ну я, честно говоря... решил немного покрасоваться перед девушкой и... ну не рассчитал.

Он так правдоподобно изобразил смущение и раскаяние, смешанные с раздражением, и даже румянцем покрылся в меру, что миссис Кромбах лишь озадаченно уставилась на него.

Директор и профессор Гловер переглянулись.

- Тем не менее у нас нет иного выхода. Мы обязаны сообщить о произошедшем Его Королевскому Величеству, господин Лэнст. Как бы то ни было, вы пока несовершеннолетний, и мы обязаны...

Парнишка высокомерно вскинул голову и поднялся. Губы его гневно сжались в узкую полоску.

- Жалуйтесь кому хотите, хоть самому господу богу, если считаете подобную мелочь достойной его внимания, - сквозь зубы процедил он. - Мне больше нечего сказать. Если я еще понадоблюсь, вы всегда сможете меня найти. Честь имею, господа.

Коротко кивнув, он вышел.

- Эрвин... Его Величество... Могу ли я предположить, что этот молодой человек... - миссис Кромбах вопросительно посмотрела на профессора Гловера.

- Да, - подтвердил незаданный вопрос Гловер, - Граф Эрвин Лэнст - фаворит, любимчик и воспитанник нашего короля.

- Я что-то слышала о нем, но совсем немного, мельком... Наш государь суров. Что ждет мальчика за такую провинность?

- Да что его может ждать?! - в сердцах воскликнул директор музея. Он искренне переживал потерю одного из своих экспонатов, причины же и последствия случившегося его волновали куда как меньше. - Он всегда пользовался абсолютной свободой и безнаказанностью. Взбалмошный мальчишка!

- Я бы не стал утверждать столь категорично, - задумчиво проговорил профессор. - Я преподаю Эрвину не так давно, но по тому, что я видел, не сказал бы, что его жизнь настолько безоблачна. Наш высокочтимый король Ханесем Ш, и правда, достаточно жесткий человек и, несмотря на предоставляемую свободу, держит своего любимчика в ежовых рукавицах. Молодой человек между прочим свободно владеет тремя иностранными языками и еще несколькими довольно сносно; в свои весьма юные годы учится уже в трех высших учебных заведениях, не считая персональных занятий, подобных моим; его физической подготовке мог бы позавидовать иной мастер спорта... Это из того, что известно мне. Не всякий родитель станет так мучить своего отпрыска. И при всем этом, молодой человек еще находит достаточно времени проявлять свой взбалмошный характер.

Директор отмахнулся от подобных рассуждений.

- Как бы то ни было, ничто теперь не возместит потери. Это, конечно, был далеко не самый ценный экспонат, но тем не менее удар болезненный. А если преподнесший этот дар музею, вздумает полюбоваться, а тут..? Международный скандал! Я буду только рад, если виновный понесет заслуженное наказание. Хотя случившегося это не поправит... Господи, даже возмещения-то с него требовать бессмысленно! Это то же самое, что требовать с самого нашего государя за нанесеный ему же урон... Он действительно сказал правду? - с надеждой спросил директор у миссис Кромбах.

Женщина заколебалась, но здравомыслие одержало верх над совестью, и она подтверждающе кивнула.

- Ну что ж. Благодарим вас за помощь, миссис Кромбах, и не станем вас больше задерживать.

Директор музея благодарно пожал женщине руку и галантно проводил ее ко входной двери. Профессор Гловер попрощался вежливой улыбкой.

Оказавшись выпровоженной из кабинета, миссис Кромбах растерянно посмотрела по сторонам. Приблизительное направление, по которому предстояло возвращаться она помнила, но все-таки заблудиться в многочисленных залах и переходах было более чем реально. Смотритель, довевший ее сюда, остался у директора - с ним видать разговор будет дополнительный, и если судить по тому, что за все время в кабинете директора тот не произнес ни одного лишнего слова - проблемы у него будут серьезные. Не исключено, что именно на него теперь и спишут все понесенные потери.

Женщина вздохнула и робко двинулась выбранным курсом.

- Постойте, - прозвучал резкий негромкий приказ.

Эрвин ждал, прислонившись к одной из изукрашенных причудливой резьбой колонн. У миссис Кромбах удивленно изогнулись брови - как он умудряется теряться, будучи на виду? Странный он. Женщина так растерялась, что первой непроизвольно сорвавшейся с ее языка фразой оказался полный сарказма комплимент:

- В вас умер талантливый актер, - проговорила она.

- Почему умер? Живет, здравствует и процветает, - бесстрастно поправил Эрвин.

С первого же мгновения их встречи в сердце миссис Кромбах зародилась совсем несвойственная ей враждебность и неприязнь. Откуда? Ведь молодой человек поступил благородно, и ей надлежало бы испытывать к нему признательность. Ну хотя бы на словах... Откуда же эта тяготящая неловкость, желание как можно скорее избавиться от его присутствия?

- Я до сих пор так и не успела выразить вам свою благодарность, сэр... господин... - замялась миссис Кромбах.

- Просто Эрвин... Теперь вам предоставлена такая возможность, - довольно холодно ответил юноша.

Готовую излиться благодарственную речь от таких слов окончательно приморозило, и женщина выдавила только:

- Спасибо.

- Пожалуйста, - в тон ей сказал Эрвин.

Просто закончить разговор на этом месте, попрощаться и уйти миссис Кромбах сочла невежливым, и справедливости ради, а может из любопытства, задала тот же вопрос, что и давеча директору музея.

- Но что вам теперь за это грозит?

По крайней мере, если парню светит наказание, совесть стала бы конечно мучить ее сильнее, но тогда, быть может, он не был бы ей так противен. У его поступка появилось бы по-настоящему рыцарское отражение. Однако миссис Кромбах и тут не получила ответа.

- Вас так волнует моя участь? Но вы же сами видели, что я ушел, не дожидаясь вердикта, - паренек сдвинул губы в презрительной ухмылке.

- Я не про решение музея. Они ведь обещали сообщить о случившемся Его Величеству.

Эрвин повел плечами.

- Какое вам дело?

- Вы взяли на себя вину одной из моих подопечных...

- И что из того? Вы рванете защищать меня перед лицом короля? - спросил Эрвин и сам же ответил на свой обоснованно риторический вопрос: - Правильно, вряд ли... Но я готов требовать с вас плату за оказанную услугу.

- Плату? - выдохнула женщина с облегчением от прояснения ситуации.

- Вы удивлены? - насмешливо прищурился Эрвин. - Начитались женских романов и уверены, что поступки подобные моему совершаются единственно по благородному движению души?

- Нет... Но я считала, что благородные стремления более свойственны молодым людям. А расчетливость и извлечение выгоды - удел прожженных жизнью циничных дельцов.

- Неправда. Даже малый ребенок ластится часто из меркантильных соображений, желая добиться чего-то вполне определенного от своих родителей.

Миссис Кромбах не стала продолжать бессмысленного спора - парнишка явно поднаторел в игре словами. Женщина ощущала себя черствой неблагодарной скотиной, но ничего не могла с собой поделать. Она была противна самой себе, но еще более неприятен ей был этот скользкий надменный тип, беседа с которым была похожа на прогулку по минному полю - никогда неизвестно, к чему приведет следующий шаг.

- Так что же вы хотели бы получить? - поинтересовалась женщина.

- Не пугайтесь. Звезду с неба я в состоянии добыть и без вашего содействия. Я всего лишь хотел бы снова встретиться с вашей честнРй компанией - имею в виду ваших подопечных. Заодно удовлетворю ваше любопытство в части понесенного мной наказания, если уж оно вас так гложет. Но я ставлю условие - вы не станете распространяться перед ними о моем положении при дворе и связи с нашим великим государем... Вас ведь просветили, не так ли? - Эрвин махнул головой в сторону директорского кабинета. - В противном случае, я поведаю дирекции музея правду и, уж поверьте, ваших иностранцев затаскают по судам, у них будут проблемы в посольстве, их, возможно, занесут в черный список, и путь им в нашу с вами страну в будущем будет заказан. А может и не только сюда. Да и вас саму вряд ли оставят в покое.

Возможно, это были преувеличенные угрозы - миссис Кромбах не была достаточно сильна в подобных коллизиях, но звучало вполне логично. Надо полагать молодой человек имеет и здесь значительно больше знаний. Да уж! Манеры речи и поведения, запросы и выводы никак не соответствовали совсем юному внешнему виду парнишки - по-кошачьи мягкому и обаятельно улыбчивому. При этом явно опытному самодовольному придворному интригану с ехидным колючим взглядом. Скользкий и противоречивый. Незаметный и одновременно средоточие всеобщего внимания.

- Могу ли я поинтересоваться причинами такого интереса к моим студентам?

- Можете, - покровительственно кивнул он. - Но не стройте из себя недалекую особу, вы и сами это прекрасно поняли. Меня заинтересовала девушка в вашей компании, и я желал бы продолжить с ней знакомство.

- Но зачем же вам такие сложности? И для чего встречаться со всеми, если интересует одна? - допытывалась миссис Кромбах.

Она действительно не понимала. С одной стороны его желание с виду было так по-мальчишечьи простодушно, и по сравнению с тяжестью преступления плата казалась такой ничтожно малой. С другой - не оставляло чувство второго, третьего дна в его просьбе. Что он уготовил девушке или не только девушке? И она, отвечающая за благополучие молодых людей в чужой стране, будет спокойно смотреть? Нет, конечно. Она станет пристально следить и вмешается в нужный момент!

- Неужели я должен отчитываться перед вами в своих действиях и намерениях? - спросил юноша. - Мне казалось, я предложил вполне выгодные вам условия.

- А если девушка даст вам от ворот поворот?

- Вы считаете, найдется такая, которая мне откажет? До сих пор у меня не было проколов, - самодовольно похвастал Эрвин. - В любом случае, это уже не входит в наш с вами контракт.

- Господи, Эрвин, сколько же вам лет? - не выдержав, сорвалась женщина.

Она с остервенелой яростью тискала сумочку. Эрвин покосился на ее руки и чуть отступил - сумочка выглядела достаточно увесистой.

- Восемнадцатый, - осторожно сказал он.

Среагировать он, конечно, успеет, но устраивать в музее рукопашную с женщиной...

- Ты уж прости меня, Эрвин, если мои слова покажутся обидными. Ты еще фактически ребенок. И рассуждаешь тоже как самовлюбленный зеленый юнец. Разумеется, у молодого человека с твоим общественным положением нет недостатка в женском внимании, однако...

И замолчала, остановленная повелительно вскинутой ладонью.

- Вы переходите границы, - высокомерно предупредил юноша. - Остановитесь, пока я на самом деле не обиделся. Итак?

- Простите великодушно... - прерывая свою отповедь, колко ответила Лайра Кромбах. - Давайте договоримся так: завтра днем мои ребята на лекциях, а вот ближе к вечеру мы обычно собираемся вместе, обсуждаем прошедший день, делимся впечатлениями и прочим. Обычно часов в пять в каком-нибудь кафе. Например, в "Трибун". Вам подходит такой вариант?

Эрвин поморщился, но, конечно, не стал распространяться о дежурящих там полицейских шпиках.

- Очень шумное место. Лучше "Шамр е Ют". Это тоже недалеко.

- Я не знаю такого места.

- У вас есть достаточно времени, чтобы узнать и найти. Всё - договорились. До завтра, миссис Кромбах. Если, конечно, наказание Его Величества не будет излишне суровым или меня не посадят под арест.

Последняя фраза была произнесена с ощутимо нарастающей нервозностью, и миссис Кромбах снова почувствовала себя виноватой.

- А если посадят? - задала она нелепый вопрос.

- Значит вам повезет, я не приду, - съязвил Эрвин и решительно развернулся, готовый покинуть женщину, не утруждаясь дополнительным прощанием.

- Эрвин, подождите, - окликнула миссис Кромбах, с трудом пересилив свою неприязнь. - Не могли бы вы подсказать, как мне теперь найти моих студентов. Вам, должно быть, дворец известен лучше, чем мне.

- Я уже спешу... Хотя оно и правда: без сопровождающего в ближайшем же зале вас препроводят только к выходу.

Молодой человек вернулся к двери в кабинет директора музея, без стука распахнул ее и в открывшееся пространство бросил:

- Господин директор, соизвольте довести дело до конца и проводить миссис Кромбах на место, откуда вы ее взяли.

И не дожидаясь ответной реакции, направился в обратную сторону, оставив дверь кабинета нараспашку.