House of four elements

Глава 3

Пытаясь унять дрожь в теле, стискиваю зубы, но с каждой секундой трясёт всё сильнее. Сквозь ткань джинсов чувствую холодную землю, но я не в силах подняться на ноги.

— Что за дерьмо? — спрашиваю я, глядя на парня.

— Ты про концерт? — пожав плечами, он прячет ладони в передние карманы джинсов. — Это ты мне скажи, из-за тебя мне пришлось сидеть здесь, давиться дерьмовым пивом и слушать этот вой со сцены.

— Ты только что воткнул осколок в его грудь... Его ногти, они буквально на глазах превратились в... Он растворился в воздухе, превратился в пепел...

Поёрзав на месте, оглядываю тёмный асфальт, где лежат хлопья пепла, которые несколько минут назад были человеком.

— О Господи, — крепко зажмурившись, сжимаю пальцами виски, а затем запускаю пальцы в волосы, — я действительно схожу с ума! Я шизофреник.

Слышу шаги, но боюсь раскрыть глаза, потому что уже не знаю, что увижу, когда открою их.

— Эй, — зовёт меня тихий голос, — ты не сходишь с ума.

Просидев с закрытыми глазами ещё пару секунд, медленно поднимаю веки.

Опустившись передо мной на корточки, парень смотрит в мои глаза. Тусклый свет оттеняет его скулы, заостряя настолько, что кажется, если я протяну руку и дотронусь до щеки, то порежу пальцы.

В тёмно-синих глазах мелькает сочувствие, и это наводит меня на мысль, что мой спаситель боится сказать вслух о том, что я долбанулась.

— Кто... Кто это был? Что он вообще такое?

— Демон.

Демон. Отлично, он сказал это так просто, словно я спросила какое сегодня число.

— А ты... — вскинув брови, прижимаю колени к груди.

— Меня зовут Луи. Луи Томлинсон, — прикусив губу, он замолкает ненадолго. — Я твоя тень.

— Кто, прости?

— Тень, — устало выдыхает он, словно я не понимаю очевидного. — Ментор, наставник, защитник, охранник, патрон. В нашем мире это называется — тень. Их приставляют к ведьмам, часто к бестолковым, как в моём случае, чтобы защищать их и научить управляться с силой.

— Иди ты, — прикрыв веки, прислоняюсь затылком к стене и издаю смешок. — Демоны, тени, ведьмы. Тупая шутка.

— На твоих глазах только что растворился этот рыжий х**н. Да, я понимаю, ты просто привыкла, что любой парень исчезает, пробыв в твоём обществе больше пяти минут, но это другой случай.

Пропустив сарказм мимо ушей, вспоминаю о когтях, что врезались в мою кожу.

Это не галлюцинации, это реальность.

Распахнув глаза, резко подаюсь вперёд, на что «моя тень» вздрагивает.

— Погоди, — заправив волосы за уши, покачиваю головой, — хочешь сказать, что я ведьма?

— Да, в прямом и переносном смысле этого слова.

— Ведьма?!

— Ведьма.

— Прости, ты сказал: «ведьма»?!

Прикрыв глаза, Луи трёт пальцами веки.

— Самая безнадёжная ведьма из всех, Купер. И мне до усрачки жаль, что меня приставили присматривать за тобой.

Вскинув брови, посылаю ему недоумевающий взгляд.

— Если тебя приставили служить мне, разве это не значит, что ты должен, как минимум, уважительно ко мне относиться?

— Охренела? Служить? — он разводит ладони в стороны, а затем издаёт подобие смешка. — Я оказываю тебе услугу тем, что помогаю, так что ты ещё должна мне.

— А я могу отказаться от твоей помощи?

— Нет, поверь, я уже даже пытался поменяться. Не вышло.

Склонив голову на бок, он чуть щурит синие глаза, будто прямо сейчас собрался сниматься для соло-партии в клипе «Бэкстрит Бойз» крупным планом.

— Ну ты как, в штаны хоть не наложила?

— А в твои обязанности входит стирка вещей, если они были испачканы в результате моего испуга?

— Боже, нет.

— Тогда со штанами всё в порядке.

Тихо усмехнувшись, парень поднимается на ноги и протягивает мне руку.

Обхватив пальцами тёплую ладонь, с кряхтением встаю с места, а затем отряхиваю свою задницу.

— Знаешь... Луи, — с трудом выдавливаю из себя имя, потому что для меня он всё ещё остаётся Маршмеллоу, — в общем, мне до сих пор как-то не верится в происходящее. Но если это всё действительно правда, то сразу скажу, что не хочу быть ведьмой. У меня просто нет времени на собирание бычьих сердец, лягушачьих лапок, бросание в реку девственниц и прочего, у меня экзамены на носу, выпускной и поступление в университет. Но спасибо за то, что помог с этим парнем.

Кидаю короткий взгляд на пепел и, взмахнув рукой, на дрожащих ногах двигаюсь в сторону двери в клуб.

— Ты одна из четырёх избранных, Марни, ты не можешь отказаться.

Усмехнувшись, покачиваю головой.

— И кто меня избрал? — спрашиваю я, не оборачиваясь. — Среди посетителей какого-нибудь сайта было голосование на самых непримечательных людей?

— Твоя мама была избранной.

Замерев, медленно оборачиваюсь.

Сжав кулаки, делаю глубокий вздох, потому что если это какая-то глупая шутка... В общем, это не смешно.

— Моя мама преподавала хореографию, а не летала на метле.

— Неужели Пэни совсем ничего тебе не рассказала? Хоть самую малость?

Когда ты слышишь имя своего самого близкого человека из уст незнакомца, который несёт всю эту чушь про ведьм, всё сразу становится ещё более реальным и нереальным одновременно.

Вместо ответа я молчу, и, напрягая скулы, парень покачивает головой.

— Твоя мама, как и ты, принадлежала к роду основателей Дома четырёх стихий. Кулон на твоей шее принадлежал ей, хоть ты и невнимательная, думаю, ты заметила, что один из камней отсутствует.

Обхватив пальцами кулон, провожу подушечкой по пустующей выемке.

— Этот кулон символизирует Дом четырёх стихий: чёрный — земля, синий — вода, — красный — огонь, ну и четвёртый... Догадаешься, или помочь с ответом?

— Догадаешься, куда я тебя пошлю, если ты продолжишь выставлять меня тупицей? — бурчу я, скрещивая руки на груди. — Я поняла, что это воздух.

— Твоя сила, как и весь твой род, принадлежит к воздушной стихии, Купер. И, ей-богу, если бы от меня хоть что-то зависело, я бы сделал всё что угодно, лишь бы ты не была избранной, потому что ты, мягко говоря, совсем не готова, поэтому обломаешь всё к херам.

— Четвёртого камня нет, потому что... Потому что мамы больше нет?

— Не совсем, — качнув головой, Луи делает шаг вперёд. — Камень появится, как только тебе исполнится восемнадцать, а это произойдёт, — он достаёт из заднего кармана джинсов телефон, — примерно через час.

— Уже одиннадцать?!

— Начало двенадцатого.

— Твою мать, я должна быть дома в половину двенадцатого, иначе Пэни меня убьёт!

— Тебя действительно убьют, если ты не выслушаешь меня, ведьмочка.

Это уже слишком. С меня хватит.

— Классно поболтали, — развернувшись, семеню к двери, — надеюсь, что мы больше не встретимся. Удачи тебе на ведьмовских обрядах и всё такое, передавай привет Мерлину, Гудвину и Дамблдору.

— Я, блин, тебе не долбанный ведьмак, Купер, — со вздохом бросает он мне в спину. — И, к слову, ты в полной заднице, тебя ищет половина приспешников одной злой тёти.

Сначала уже почивший младший брат Эда Ширана говорит, что за меня объявлена награда, теперь это.

От этих слов моё тело пронзает дрожь, но я не хочу показывать свой страх, поэтому просто дёргаю на себя дверь, чтобы поскорее уйти.

***

Я нагло вру Честити и Финну о том, что я ходила в туалет, а потом меня не пропустила обратно толпа прыгающих девчонок, поэтому я стояла почти в самом дальнем углу клуба и с грустью наблюдала концерт издалека.

Не могла же я рассказать друзьям, что происходило в действительности, тем более после шуток Финна про мою наследственную шизофрению.

Всю дорогу до дома нас сопровождают мои наигранные смех и восторг от выступления «Ночных убийц».

Смех и восторг — подделка, а вот мысли о ведьмах и царапины от когтей, спрятанные под приподнятым воротником куртки — реальные.

Ведьма.

Думаю, что в голову каждого из нас хоть раз в жизни закрадывалась мысль: «А вдруг я особенный? Вдруг я тот самый человек, который избран для чего-то важного?», а после этого вопроса ты оглядываешься вокруг в поисках тайного знака или подсказки.

Я всегда верила во что-то потустороннее, но к этому меня подготовил двадцать первый век.

Просмотр «Сони Сай-Фай», романтические фильмы и сериалы о вампирах, а так же подростковые книги в жанре фэнтези.

Это кажется таким манящим, когда ты сидишь по ту сторону экрана, перелистываешь страницу, сидя под тёплым одеялом, или же просто прибавляешь звук в телевизоре.

Но вот когда это потустороннее добирается до тебя в прямом смысле этого слова то, всё, что ты хочешь... Чтобы это оказалось очень реалистичным сном.

— Пэнс, я дома! — кричу я, скидывая кеды у двери.

— Ты опоздала на семь минут.

Застываю в дверном проёме кухни. Пэни сидит за столом в длинной растянутой футболке, которую она позаимствовала, кажется, у позапрошлого бойфренда, на столе давно остывшая пицца и полупустая бутылка с вином. В ногах покоится Зевс, и, для приличия вильнув хвостом, он продолжает лежать, опустив голову на пушистые тапочки.

Заколов светлые волосы карандашом, Пэни поправляет очки для зрения, которыми пользуется только во время работы за компьютером, по кухне разносится приглушённое быстрое клацанье пальцев по клавиатуре — я попала в тот самый момент, когда у Пэнс появилось вдохновение.

— Что с твоим телефоном? Я несколько раз звонила.

— А что с ним? — хлопаю себя по карманам.

Перед глазами всплывает образ рыжего парня с чёрными когтями, а затем я вспоминаю, как, испугавшись, уронила телефон на асфальт.

Чёрт возьми!

— Эм, — прикусив губу, пожимаю плечами. — Прости, он сел. Я снимала Кевина без перерыва и не уследила за батарейкой.

Вроде прозвучало убедительно.

Интересно, если этот Луи сказал, что я ведьма, какова вероятность того, что я сумею наколдовать себе новый телефон?

— Ну, и как концерт? — сняв очки, она зажимает дужку между губ. — Кевин сделал тебе предложение?

— Нет, видимо придётся идти на ещё один концерт. Как работа?

— Почти закончила, осталось пару абзацев и придумать заголовок.

Пэни делает глоток вина и с задумчивым видом смотрит в экран, видимо, раздумывая над заголовком.

Вспоминаю фразу, брошенную Луи:

«— Неужели Пэни совсем ничего тебе не рассказала? Хоть самую малость?» 

Не может быть, чтобы Пэни была в курсе того, что я должна учиться в Хогвартсе или чем там занимаются современные ведьмы?

И даже если она в курсе, то, скорее всего, посчитала это бредом.

У папы шизофрения, мама — ведьма, вот это парочка! Звучит так, будто я не плод любви своих родителей, а скорее их диагноз.

Может, просто спросить и всё? Ну что в этом такого?

— Эй, Пэнс?

— М? — после моего молчания она отрывает взгляд от экрана. — Что такое?

Заглядываю в тёплые карие глаза и понимаю, что не могу задать этот вопрос.

Потому что если это не так, то моя опекунша тут же примется рассматривать мои зрачки, заставить дышать на неё и ходить по прямой линии.

— Ничего, — улыбнувшись, облокачиваюсь плечом на косяк, — просто хотела сказать, что люблю тебя.

— И я тебя, — на её щеках появляются милые ямочки, но затем она хмурит брови. — Марни, ты что, пьяная?

— Ну начинается!

Закатив глаза, разворачиваюсь и плетусь в свою комнату.

Захлопнув ногой дверь, бросаю рюкзак на пол. Меня встречает раскрытый шкаф, на полу валяются футболки, которые были недостаточно хороши для концерта, а не заправленная кровать свидетельствует о том, что я почти именинница и имею право не застилать её.

— Привет, Кевин, — бросаю я плакату над кроватью, который висит в окружении светящейся гирлянды. — Лучше бы ты пришёл ко мне и сказал, что ты мой слуга, а не тот надменный тип.

Упав на кровать лицом вниз, тяжело вздыхаю.

— Этот парень так похож на бабу, готов поспорить, что он даже мочится сидя.

Услышав мужской голос, я громко взвизгиваю и подскакиваю на ноги так резко, будто обнаружила в кровати паука.

Луи не зря прозвал себя тенью, потому что я даже не заметила его присутствия в комнате.

Облокотившись бедром на подоконник, он стоит, скрестив руки на груди, и смотрит на меня, вскинув свои надменные идеальные брови.

— Кажется, я уже говорил, что я тебе не грёбаный слуга, Купер.

— Марни? — доносится с кухни голос Пэни. — Что за крики, в чём дело?

— Эм, — прикусив губу, оглядываюсь по сторонам, — мне поставил лайк Эшли Миллер!

Ах, если бы!

— Поставь ему в ответ, — советует тётя.

— Ни за что, — выкрикиваю я, глядя на своего ночного гостя, — ещё подумает, что я в него влюбилась!

— Как будто это не так.

— Надо было дать тому рыжему козлу у***ь тебя, — тихо бормочет парень, подходя к ночному столику с зеркалом, на котором прикреплены фотографии. — Или умереть самому. В любом случае, одному из нас стоило погибнуть, чтобы не слышать разговор про лайки.

— Ты чего здесь делаешь?! — недовольно шепчу я, обнимая себя за талию.

— Влюбился, — Луи бесцеремонно цепляет пальцами мои тюбики с кремами, рассматривая каждый не больше пары секунд, — теперь жить без тебя не могу, Купер. Вот и пришёл украсть парочку твоих трусов.

— Я серьёзно, как ты сюда попал?

— Во-первых, — обернувшись, он достаёт из кармана мой мобильник, — научись уже держать в руках телефон. Во-вторых, я ставил защиту на квартиру, чтобы тебя не нашли. Короче, тебе лучше не выходить из дома в ближайшее время.

Томлинсон подкидывает мобильник, и, подпрыгнув, я едва успеваю поймать его.

— Спасибо за телефон, — вздохнув, бросаю его на кровать. — Разве я непонятно выразилась сегодня? Мне неинтересны эти магические штучки.

— Да-да, я помню, у тебя впереди выпускной бал, блёстки и первые месячные.

— Ты в курсе, что я намеренно игнорирую твои идиотские саркастические замечания?

На кровати вибрирует мобильник, и мой гость смотрит на него так, будто это ему должна прийти смс.

— Сегодня рядом с клиникой ты замедлила падение телефона, помнишь? И этот козёл, который напал на тебя, тоже замер на несколько секунд.

Перед глазами всплывает тёмная подворотня; я до сих пор чувствую прикосновения холодных пальцев и когтей к моей коже, и к горлу тут же подкатывает тошнота.

— Сначала он замер, — присев на кровать, опускаю взгляд вниз, — а потом начал двигаться, но как-то медленно, словно воздух и время превратились во что-то вязкое.

— Время, — вскинув брови, Томлинсон кивает. — Всё не так безнадёжно, как я думал.

— Ты хоть когда-нибудь бываешь приятным собеседником?

— Очень редко, — бесцветно отвечает он, рассматривая фотографии на зеркале. — А ты?

Он невыносим.

— Можно вопрос по теме? Если я из рода воздушной династии или как там это называется... Короче, причём здесь время?

— Обычно одна и та же способность и размер силы переходят по наследству, но это касается обычных ведьм. А вот что касается семьи основателей, — парень пожимает плечами, — у вас там всё непредсказуемо и через задницу. Сначала я подумал, что ты просто обладаешь телекинезом, но после того, как ты заморозила этого Росомаху, нет сомнений в том, что ты владеешь фишкой со временем.

Ещё сегодня утром я не могла найти пару своему носку, а теперь я могу замораживать время?!

Неужели моя мама и правда была ведьмой?

— Луи, — тихо зову я, — а ты случайно не знаешь, какая способность была у моей мамы?

Обернувшись, парень заглядывает в мои глаза и наконец-то перестаёт смотреть на меня своим фирменным высокомерным взглядом.

— Я слышал, что она была одной из самых могущественных ведьм, — присев на стул, он подаётся вперёд, упираясь локтями в колени. — Помимо телекинеза, она могла летать и перемещаться в пространстве, и сразу предвижу твой идиотский вопрос и скажу, что это происходило без помощи метлы.

Каждому ребёнку кажется, что его мама особенная, но моя и правда была таковой.

Каждый новый факт, будь это магические способности или её любимый цвет... Это просто делает меня чуть ближе к ней, помогает узнать, каким прекрасным человеком она была.

Слабо улыбнувшись, киваю.

— Спасибо тебе.

Вскинув брови, парень посылает мне вопросительный взгляд.

— За что?

— Ну, — зажав ладони между коленей, пожимаю плечами, — за то, что просто рассказал об этом.

Приподняв уголок губ, он кивает, а затем переводит взгляд на мой телефон.

— Попробуем ещё раз сегодняшний финт с телефоном?

— Давай, — взяв мобильник, поднимаюсь на ноги с таким видом, будто мне это совсем неинтересно, и вообще я делаю одолжение. — Как думаешь, сработает?

— Пожалуй, — откинувшись на спинку стула, Луи смеряет меня скептическим взглядом, — я воздержусь от высказывания своих пессимистичных предположений.

Закатив глаза, опускаю взгляд на телефон и гипнотизирую его взглядом, стараясь сконцентрироваться на том, что он ни за что на свете не должен упасть вниз.

Постепенно расслабляю пальцы и выпускаю мобильник, но не успеваю и моргнуть, как он с глухим стуком ударяется об пол.

Прикусив губу, стараюсь скрыть своё разочарование.

— Чёрт, — издав смешок, мой раздражающий слуга покачивает головой, — и как я только приведу тебя в Тронный зал?

— В... Куда? Пожалуйста, скажи, что ты говоришь о «Комик-Коне» или вроде того.

— Нет, это что-то вроде детского конкурса красоты, куда приходят сумасшедшие мамаши со своими маленькими дочками. Ты будешь ходить по подиуму, а я стоять в зале и подсказывать, в какую позу лучше встать. А в конце, путём общего голосования, мы выберем истинную королеву Севера, которая займёт железный трон.

Мистер Сарказм-Зефиркин снова в деле.

Скрестив руки на груди, недовольно щурюсь.

— Знаешь, что меня в тебе бесит?

— Моя привлекательность?

— Да, в смысле — нет! — вспыхнув, отмахиваюсь. — Меня бесит то, что ты подкалываешь меня тем, что я ничего не смыслю об этих твоих тронах, но просто хочу напомнить, что я узнала обо всём около часа назад.

— Ладно, — он вскидывает ладони в мирном жесте, — я хочу сказать, что нам с тобой придётся отправиться на экскурсию в Дом четырёх стихий, Купер, потому что Тронный зал находится именно там.

— Ну конечно, — усмехнувшись, качаю головой, — никуда я с тобой не пойду.

— Как только ты нормально выслушаешь меня, то сама согласишься.

— Я не собираюсь слушать тебя и твои магические истории, поэтому никуда с тобой не пойду.

Тяжело вздохнув, Луи подаётся вперёд и заглядывает в мои глаза.

— Тебя убьют здесь, Марни.

От его серьёзного тона внутри всё холодеет.

— Разве ты служишь мне не для того, чтобы защищать?

— Твою мать, — прикрыв веки, Томлинсон напрягает скулы, — я не служу тебе, маленькая заноза.

— Хорошо, — пожимаю плечами, — но ты обязан меня защищать, так ведь?

— К сожалению, потому что ты — моя работа.

— Что ж, — пожимаю плечами, — хоть это и прозвучало грубо, но теперь я точно знаю, что я останусь здесь, а ты всё равно не дашь мне умереть.

Кто бы мог подумать, что зефирный сын «Бэкстрит Бойз», которого я встретила сегодня утром, уже ночью будет находиться в моей комнате, а я буду называть его своим слугой, чтобы выбесить.

— Я бы на твоём месте не был так уверен, — поднявшись со стула, парень посылает мне лёгкую улыбку, а затем потягивается, походя на ленивого кота, — могу и не уследить, случайно отвлечься, например.

— Что значит...

Замолкаю, почувствовав внезапный порыв ветра.

Окна и дверь закрыты, оглядываюсь по сторонам, а затем вздрагиваю, когда кулон на моей шее начинает вибрировать.

Дотронувшись до него пальцами, пытаюсь снять, но он словно прилип к моей коже, и во мне тут же зарождается паника.

— Луи, мне его не снять!

Цокнув языком, парень подходит ближе и опускает ладони на мои плечи.

— Всё хорошо, Купер, — спокойно говорит он, и меня немного успокаивает тот факт, что в его голубых глазах нет и намёка на сомнение. — Так и должно быть.

Кулон вибрирует так сильно, и кажется, что он посылает эти волны по всей комнате, отчего воздух в помещении становится наэлектризованным.

Вдруг кипа листов и тетрадей на моём столе с шелестом взметают вверх и зависают в воздухе, будто их подвесили на нитки, то же самое происходит и с косметикой у зеркала.

А затем кончики моих волос медленно поднимаются вверх, словно за меня взялся невидимый парикмахер.

Идеальная укладка моего слуги так же подвергается изменениям, наши волосы смотрятся так, будто мы находимся под водой и медленно погружаемся ко дну.

— Ты уверен, — хватаюсь за край светло-розовой толстовки, боясь, что мой защитник сейчас убежит, — что так и должно быть?

— Эм, — поджав губы, он оглядывается по сторонам, а затем издаёт смешок, — не совсем.

— О, твой ответ очень обнадёживает!

Вдруг кулон начинает светиться, я слышу оглушающий писк, настолько тонкий, что мне кажется, что барабанные перепонки вот-вот лопнут, а стёкла в окнах разобьются вдребезги.

Накрыв ладонями уши, оседаю вниз, надеясь, что этот звук исчезнет, но он становится только громче.

Чувствую на своих плечах крепкие руки и, на секунду открыв глаза, вижу обеспокоенность на лице Томлинсона, он раскрывает губы, спрашивая что-то, но я не слышу, а Луи, кажется, не слышит этот невыносимый ультразвук.

Почему он его не слышит?

— Держись, Марни, — слышу я тихий женский голос, который звучит будто изнутри меня, потому что снаружи слышен только писк. — Скоро всё закончится, милая.

Мама?

Кулон светится всё сильнее, а затем из него буквально выстреливает ослепляющая вспышка, отчего я крепко зажмуриваюсь.

Резко наступает оглушающая тишина, такая, что я слышу биение своего сердца и не только своего. Сидя на коленях, я всем телом прижимаюсь к груди надменного парня, словно он Божья матерь.

Такое чувство, что из меня выкачали всю энергию. Я не могу двинуться, не могу произнести вслух ни одного слова. Всё, что я могу сделать, так это выдать какой-то мычащий нечленораздельный звук.

— Эй, Купер, — Луи отстраняется, а затем опускает тёплые ладони на мои щёки и вглядывается в лицо, будто на нём написана инструкция по починке обессиленных ведьм, — жива?

Облизнув пересохшие губы, я неуверенно киваю.

— Это закончилось, — спрашиваю я, едва ворочая языком, — или будет второй приход?

— Ну, — пожав плечами, он оглядывается.

Тюбики с косметикой, листки и тетради по-прежнему парят в воздухе.

Боже, да даже футболки, которые до этого валялись на полу, плавают по комнате, как гелиевые шарики.

— Зацени, — приподняв уголки губ, Томлинсон поддевает пальцами кулон.

Склонившись ближе, опускаю взгляд и раскрываю губы, когда вместо пустующей выемки вижу прозрачный камешек.

— Невероятно, — шепчу я и, широко улыбнувшись, поднимаю взгляд.

Наши лица находятся в двадцати сантиметрах друг от друга, и вместо того, чтобы любоваться камнем, я рассматриваю тёмную радужку вокруг голубых глаз.

Каштановые волосы взъерошены, будто парень только что проехался на мотоцикле и, чёрт возьми, как же ему это идёт.

Боже, я же пялюсь на него!

Мои щёки начинают предательски гореть, почувствовав неловкость, я дёргаюсь, словно мне в задницу воткнули иголку, и резко отстраняюсь назад.

— Ты точно в порядке?

— Могло быть и лучше, если бы у меня был слуга, который больше знает обо всём этом.

Напрягая скулы, Луи щурит голубые глаза, а потом неожиданно для меня издаёт смешок.

Нет, нет, нет! Мне нужно, чтобы он злился на «слугу», потому что это был мой козырь. Теперь придётся искать что-то новое и более оскорбительное.

А затем до меня доходит, что он улыбается потому, что я пялилась на него чуть ли не с восхищением, как набожный человек, увидевший перед собой Иисуса, и пока мой защитник не раскрыл свой болтливый рот, я решаю быстро сменить тему:

— Слушай, — оглядывая плавающие в воздухе листы, провожу пальцами по волосам, — у меня всё нормально с причёской?

Поджав губы, парень молча оглядывает мои наэлектризованные волосы, а затем морщит нос и качает головой.

— Да похрен мне на твою причёску, — он отмахивается. — Ты и до этого была похожа на младшую сестру Чубакки. Лучше бы беспокоилась не о том, что на голове, а о том, что в ней. Потому что, — Томлинсон прикладывает ладонь к груди, — не буду скрывать, там у тебя явно какой-то лаг.

— Знаешь, теперь я хочу научиться колдовать только для того, чтобы одной силой мысли вставить тебе в рот початок кукурузы, а может даже и в задницу.

Вскинув брови, Луи прикусывает губу, стараясь скрыть улыбку.

— Видя твои успехи в магии, боюсь, максимум, что ты сможешь сделать, так это попытаться засунуть этот початок кукурузы вручную, причём в свою задницу, потому что меня ты вряд ли догонишь, Купер.

— Теперь я буду жить ради этого.

— Ради початка кукурузы в моей заднице? Сильно.

— Да нет же...

Замолкаю, потому что в одну долю секунды все парящие в воздухе предметы резко падают вниз.

Конечно же, тюбики не встают на свои места, а падают в разнобой, будто их несли на подносе, но споткнулись, и всё попадало.

— Марни? — доносится настороженный голос Пэни, а затем я слышу шаги, приближающиеся к моей комнате.

— Ты мог бы помочь мне, — тихо спрашиваю я, заглядывая в голубые глаза, — быстро убрать этот бардак каким-нибудь магическим способом?

— Конечно, — кивнув, он оглядывается, а затем посылает мне улыбку. — Но не буду, выкручивайся сама. И, Купер?

— Что?

— С Днём рождения.

Мистер Зефиркин подмигивает мне, а затем пространство вокруг парня плывёт мелкой рябью, не успеваю я и моргнуть, как он исчезает.

— Вот же козёл!