АЛЬФА и её колдун

Дождь стучал по живой крыше моей хижины, словно духи Леса Шепчущихся Корней торопили начало спектакля. Я разминала пальцы, наблюдая, как капли смолы падают в котёл — густые, как кровь, сладкие, как предательство. На пороге стоял он. Калеб. Его мокрый плащ лип к телу, обрисовывая хрупкие плечи, а взгляд метался по углам, будто искал лазейку для побега. Ветер принёс запах мокрой коры и чего-то ещё — дрожащего, незрелого, как зелёный плод, сорванный до срока. Его страх. — Входи. Или сгниешь под дождём, как гриб-переросток, — бросила я, не отрываясь от измельчения корня мандрагоры. Нож в моей руке блеснул угрозой, разрезая мякоть растения. Сок стекал по лезвию, оставляя на деревянной доске узор, похожий на карту забытых троп. Он шагнул, споткнувшись о порог. Звякнули склянки на полках, воздух пропах полынью и страхом. Его страх. Терпкий, с горчинкой незрелой сливы. Идеально. Я прищурилась, разглядывая его фигуру, закутанную в слишком просторный плащ. Высшие маги всегда выбирали не тех посланников. — Высшие маги прислали меня… — начал он, вытирая ладонью лоб. Капля дождя соскользла с его ресницы, упав на каменный пол. — Знаю. Читала их письмо. «Обучи или убей». — Я улыбнулась, поднимая к губам окровавленный нож. Лезвие коснулось нижней губы, оставив металлический привкус. — Думаю, начнём с обучения. Сними рубашку. Он попятился, наткнувшись на стол с зельями. Склянка с «Настойкой страстного корня» упала, разбившись о каменный пол. Фиолетовый дым потянулся к его ногам, обвивая лодыжки, как змеи. Я наблюдала, как его зрачки расширились, а пальцы вцепились в край стола. — Э-это не я… — пробормотал он, а я засмеялась. Звук моего смеха заставил его вздрогнуть. — Врёшь. Твоя неуклюжесть — лучший союзник. Рубашку. Сейчас. — Мои ногти впились в дерево стола, оставляя царапины. В воздухе запахло горелой древесиной. Он дрожащими пальцами расстегнул пряжку. Кожа под тканью была бледной, с россыпью веснушек на ключицах. Мило. Как у жертвы перед закланием. Я провела языком по зубам, чувствуя, как магия в воздухе сгущается, реагируя на его дрожь. — Ложись, — кивнула я на алтарь из чёрного дуба, испещрённый рунами. Тени от свечей плясали на его поверхности, превращая древние символы в живые узоры. — Зачем?.. — Его голос сорвался на полуслове, когда я резко повернулась к нему. — Урок очищения. Твоя аура пахнет неудачами. — Я провела пальцем по краю котла, обжигая кожу. Боль щекотала нервы, заставляя сердце биться чаще. — Или предпочитаешь, чтобы я сама тебя раздела? Он лёг. Глаза закрыл, словно ребёнок, верящий, что если не видеть монстра — он исчезнет. Я провела ладонью над его грудью, не касаясь. Магия завихрилась сизой дымкой, вырывая из него стон. Его пальцы вцепились в края алтаря, костяшки побелели. — Ч…что вы делаете? — Его голос дрожал, но в нём пробивалось упрямство. Интересно. — Ищу источник твоего бессилия. О, — притворно ахнула я, когда дым собрался у его пояса. — Кажется, нашла. Он покраснел до корней волос. Я наклонилась, вдыхая его смущение. Сладковатое, как забродивший мёд. Мои волосы упали ему на грудь, и он задержал дыхание. — Страх. Стыд. Желание. — Я перечисляла, водя ногтем по его животу. Его кожа покрылась мурашками. — Ты будешь гореть, мальчик. Мои губы прошептали заклинание у его уха. Воздух треснул, и он вздрогнул — его магия рванула вверх синим пламенем, опалив балки. Искры упали мне на рукав, но я лишь задула их, как свечу. Дым заполнил комнату, смешиваясь с ароматом лаванды и чего-то острого, как укус осы. — Неудачник, — прошипела я, срывая с него ремень. Металлическая пряжка звякнула о пол. — Ты разнесёшь мою лабораторию! — Я… я не хотел… — Он попытался приподняться, но я прижала его плечо к алтарю. — Молчи. — Я прижала ладонь к его рту, чувствуя, как учащается его дыхание. Его губы обожгли мою кожу. — С сегодняшнего дня твои «не хотел» принадлежат мне. Он замер. Глаза — два озера страха — смотрели на меня, на губах — солёный вкус его пота. Я убрала руку, оставив на его щеке след из золотой пыльцы. Она светилась в полумраке, как звёздная пыль. — Завтра на рассвете. Без одежды. — Я бросила ему полотенце, пропитанное зельем. Оно пахло мятой и чем-то горьким, как пепел. — И вымойся. Ты смердишь поражением. Он ушёл, спотыкаясь о собственные ноги. А я слизала с пальца каплю его страха. Горько. Но послевкусие… послевкусие обещало стать зависимостью. Я подошла к окну и посмотрела на Лес Шепчущихся Корней. Тёмные деревья шептались между собой, их ветви сплетались в узоры, напоминающие древние руны. Там, в глубине, спал дух, чьё пробуждение могло уничтожить деревню. И Калеб, этот неумелый колдун, был ключом. Его кровь, его страх, его неконтролируемая магия — всё это было частью пазла, который я собирала годами. Вернувшись к котлу, я бросила в кипящую жидкость щепотку сушёных листьев болиголова. Зелёный пар поднялся к потолку, принимая формы лиц — тех, кого я когда-то любила, ненавидела, предавала. Их голоса шептали предупреждения, но я махнула рукой, рассеивая дым. — Ты играешь с огнём, Элира, — прошептала тень моей матери, мелькнув в углу. — Огонь — моя стихия, — ответила я, помешивая зелье серебряной ложкой. Скрип двери заставил меня обернуться. На пороге стояла Графиня-сова, её перья блестели в свете луны. — Новый ученик? — Её голос звучал как шелест страниц древнего фолианта. — Игрушка, — поправила я, наливая зелье в хрустальный флакон. — Он сломается через неделю. — Ты так говорила и о предыдущих. — Её глаза-сапфиры сверкнули. — Но этот… пахнет иначе. Я замерла, сжимая флакон. Жидкость внутри забурлила, окрашиваясь в багровый цвет. — Его страх сладок, — призналась я, пряча флакон в складках платья. — Как спелый гранат. Графиня засмеялась, и её смех рассыпался хрустальными осколками. — Берегись, дитя. Сладости вызывают кариес. Она расправила крылья и исчезла в ночи, оставив после себя запах старой бумаги и ладана. Я вздохнула, проводя рукой по холодной поверхности алтаря. Руны под пальцами пульсировали, напоминая о клятвах, данных давным-давно. На следующее утро Калеб пришёл раньше рассвета. Его тень дрожала на стене, когда он стоял на пороге, обнажённый, как и велела. Луна освещала его тело, подчёркивая рёбра, выступавшие под кожей, шрамы от детских падений. — Войди, — приказала я, не поднимая глаз от пергамента с ритуалами. Он шагнул в комнату, и холодный пол заставил его съёжиться. Я медленно обошла его, изучая каждую деталь. Мои ногти оставили белые полосы на его спине, когда я остановилась позади. — Ты дрожишь, — заметила я, вдыхая запах его кожи. Мыло из зелья смешалось с его естественным ароматом — древесина и что-то молочное. — Холодно, — пробормотал он. — Ложь. — Я коснулась его плеча, заставив вздрогнуть. — Это страх. Он живёт здесь. — Мой палец скользнул вдоль позвоночника, останавливаясь у основания шеи. — И здесь. — Ладонь легла на его грудь, чувствуя бешеный стук сердца. Он закрыл глаза, когда мои губы коснулись его уха. — Сегодня мы найдём, что прячется за твоими неудачами. Ритуал начался с круга из соли и пепла. Я велела ему встать в центр, связав его руки за спиной верёвкой, сплетённой из волос моих прежних учеников. Его дыхание участилось, когда я начала чертить руны на его груже мелом, смешанным с моей кровью. — Кровь… ваша? — спросил он, пытаясь отклониться. — Лучший катализатор, — ответила я, проводя линию от ключицы до пупка. — Теперь молчи. Заклинание вырвалось из моих губ, как стая чёрных птиц. Воздух загудел, свечи погасли, и комната наполнилась зелёным светом. Калеб закричал, когда руны на его теле вспыхнули, выжигая узоры на коже. Его магия вырвалась наружу — дикая, необузданная, рвущаяся из каждой поры. Я схватила его за подбородок, заставляя смотреть в мои глаза. — Контролируй это! — приказала я, но его сила билась в нём, как пойманный зверь. Столы с зельями опрокинулись, стекло разбилось, а в воздухе запахло грозой. Я вцепилась ему в волосы, прижав его лоб к своему. — Сосредоточься на моём голосе! — закричала я сквозь гул магии. — Ты не раб своей силы. Ты её хозяин! Его пальцы впились в мои бёдра, оставляя синяки. Боль пронзила тело, смешиваясь с возбуждением. Я улыбнулась, чувствуя, как его магия начинает подчиняться, обвивая мою, как плющ вокруг дуба. Внезапно всё стихло. Мы лежали на полу, окружённые осколками и клубами дыма. Его грудь вздымалась, а руны на коже дымились, оставляя серебристые шрамы. — Что… что это было? — прошептал он, вытирая кровь с губ. — Первый урок, — ответила я, поднимаясь и поправляя платье. — Завтра будет хуже. Он посмотрел на меня, и в его глазах впервые мелькнуло нечто, кроме страха. Вызов. Искра. Я повернулась к разбитой лаборатории, скрывая улыбку. Возможно, Графиня-сова была права. Этот «неудачник» пахнет иначе. А за окном Лес Шепчущихся Корней затих, будто затаив дыхание.