Нарисуй меня хорошим

В ту ночь, когда рождались волки Под предрассветный львиный рёв Пришли из древности глубокой Мы в этот мир, что к нам суров. «Тебе не стоило приезжать. Это всё твоя вина. Только твоя» – дьявольская пластинка прокрутилась сотню раз, прежде чем я очнулась. Холодно. Невыносимо ноет тело, так сильно, что хочется скулить. С трудом открываю глаза. Вокруг беспроглядная темень. Где я? Что со мной? Почему болит каждая косточка? Пытаюсь встать. Не вышло. Виски обжигает сумасшедшая пульсация. В ушах колотится испуганное сердце, но оно бьётся – значит,  я жива. Глаза привыкают к темноте. Узнаю это место. Я под мостом. Рядом речка, почти бесшумно несущая свои воды. Во мраке ночи она выглядит устрашающе. Влажный воздух попадает в лёгкие, и я закашливаюсь. Он щедро пропитан страхом, болью, ненавистью и исполненной казнью. Всё походит на отрывок из фильма ужасов, но меньше всего я хочу быть его героиней. Болит всё, от головы до пят. Но особенно рука. Быть может, перелом или сильный вывих. В голове снуют отголоски недавних событий, но слишком отрывисто, чтобы срисовать всё в общую картинку. Мне ясно без кистей и мольберта, что со мной обошлись с особой жестокостью.   Несмотря на конец лета, я не чувствую своих конечностей. Мне хочется сжать руку в кулак, но получается лишь судорожный жест. Под ногтями куски запёкшейся крови. Мои пальцы настолько уродливы, что мне хочется лишиться их. Я ненавижу своё тело и хочу отмыть его: срезать волосы, содрать кожу, сжечь кости. Как же холодно. Только с третьей попытки получается приподняться. Рядом кроссовок. Рванный и грязный. На камнях блестят клочки светлых волос. Тусклый луч фонаря попадает на ноги, отчего по венам проносится новая волна ужаса. Мои колени выглядят так, будто ими брили асфальт. На ступнях порезы. В ранах песок.   Меня охватывает слепая паника. Дышать становится всё труднее. На мне белая майка и шифоновая юбка. Одежда в пятнах крови и кусках грязи. Если бы не жуткий холод и крохотное желание жить, то моё истерзанное тельце устроилось на камнях и спало до тех пор, пока не очнулось в другой реальности. Тихой и безмятежной. Лёгкой и солнечной. Ноющая боль внизу живота обещала, что этого никогда не случиться. Откуда кровь? Почему её так много? Облизываю губы языком и морщусь от боли. Они разбиты. Складывается ощущение, будто я не в своём теле. Все настолько омерзительно, что попросту не может быть правдой. И эта боль. Она оглушает. Стараюсь собраться с мыслями. Надеюсь,  что всё окажется дурным сном, но происходящее – реальность. Во рту солёный привкус крови. Меня тошнит. Провожу рукой по голове. Они спутаны, а некоторая их часть остаётся на ладони. Глядя на клочок белесой паутинки, начинаю вспоминать. Сюжет дик, жесток и бессердечен. Мне страшно.   Страх – знакомая штука, он прижился по соседству. Тебе никто не подскажет, в какой момент ты станешь изгоем, а твоё беззаботное существование полетит к чертям собачьим. Когда из всеми любимой ты превратишься в нечто токсичное, отравляющее каждую секунду, настолько отвратительное, что каждый пожелает растоптать. Жизнь такая непостоянная. Сначала ранят слова, потом удары палки. Я всегда старалась не воспринимать негатив от окружающих в свой адрес. Всё, что они говорят не важно до тех пор, пока ты не принимаешь их слова близко к сердцу. Сегодня я сдалась. Ты можешь игнорировать колкие высказывания окружающих, терпеть предвзятость незнакомцев, но когда тебя травят, казалось бы, самые близкие люди – это убивает. Зачем ты так со мной? Невольно возвращаюсь в прошлое, прокручиваю момент за моментом, ищу тот камень, о который споткнулась, а на деле получаю валуны. Меня морозит. Лихорадит. Кадр за кадром. Кажется, такое бывает перед смертью. Хотя откуда мне знать, что происходит с человеком в последние минуты его скоротечной жизни? Белого света не видно. Напротив, кромешная темнота. Распухшие веки наползают на глаза, пряча меня от изводящей правды, но даже смертельный сон не избавит от пронзающей действительности. Эти грубые прикосновения. Этот хриплый голос. Вспышка. Он стоит надо мной и хищно дышит. Смотрит так, что хочется провалиться сквозь землю, навсегда исчезнуть и никогда не появляться на его пути. Ещё одна. Он тащит меня за волосы по бугристому берегу  и грязно высказывается. Топчет, как надоедливого таракана, который мешает ему жить. Ему неинтересно уничтожить меня свойственным способом, мерзавец хочет большего. Он требует мучений и наслаждается этой карой.  Почему нельзя стереть память? Я не хочу это помнить. «Это всё твоя вина!» - вновь и вновь шумит в голове. Эти помехи сводят с ума. Уничтожают. Разрывают. Душат. Он требовал расправы. Он желал у***ь. Так почему тогда я жива? Он не хотел убивать? Или подумал, что убил? К горлу подступил горький ком. Мне стало жаль себя. По грязным щекам покатились солёные слёзы. Почему он не убил меня?! После всего ужаса я не смогу жить, не смогу существовать дальше, никогда не стану нормальной. Он был способен на многое, но сейчас достал козырь. Он выиграл. Меня растоптали, унизили, попросту уничтожили. Теперь я ничто. Закрываю глаза, но не засыпаю.  Впуская в себя сумасшествие. Меня бросает в дрожь, а изо рта вырываются сиплые напевы. «Бессмысленной была эта жизнь…» – пульсом бьёт в висках, как колкое напоминание, что ты противопоказана этой жизни. Мне поставили ограничение, забросали запретами, вручили чёрный билетик, но я наивно решила, что смогу справиться. Это запретная зона. Всеми способами она выталкивала меня, и только теперь я готова повиноваться этой силе. Мне следует сгинуть, и судьба подарила этот шанс. Едва ли он решил, что я останусь в живых. Мне не стоило возвращаться сюда. Моя недолгая жизнь разделилась на «до» и «после». Теперь я верю в существование Ада, но не могла представить, что попаду в обитель зла и жестокости, ведь так удобно слепо жить, не задумываясь о том, что тебе могут навредить. Мир кажется безвредным и снисходительным. Ты нежишься в родительской ласке и предполагаешь, что так будет всегда. Не совсем так. Мама. А если она меня возненавидит? Ведь теперь я испорчена, гожусь для свалки. Вдруг она выбросит меня, как не нужный пакет с мусором? Как же мне не хватало сейчас материнской заботы – ещё одна резкая боль в сердце, и я разрыдалась. Только сейчас ко мне пришло понимание, что я недооценивала ту жизнь, эгоистично довольствовалась ею. Но теперь мне не стать прежней. Мое душевное равновесие изуродовано и разорвано в клочья. Я валяюсь на самом дне ямы с гниющими отходами, но… Я это так не оставлю. Ответят все без исключения. Острая боль в голове то стихает, то нарастает с новой силой. Внутренности меня вскипает от ярости. Жгучая злость прибавляет кроху сил. Нелюди! Ублюдки! Я отомщу им за всё! Поднимаюсь. Тягучая слабость в ногах – последствия многочисленных ударов. Пытаюсь разглядеть тропинку, ведущую к главной дороге. Шагаю босиком по скользким камням, словно перебираю протезами. Каждый шаг, как мучительное испытание, но физическая боль не сравнится с той, что режет ножом в груди. Моё тело у дороги. Фонари освещают путь. До дома около километра – пугающая дистанция. Помощи ждать не от кого, ибо сейчас что глубокая ночь, в это время тут безлюдно, как в Чернобыле. Люди знают, что тут бывает опасно, не рискуют лишений раз покинуть обитель в сумерках, а всё из-за кучки долбанных мудаков, которые решили, что они вершители судеб. Однако сейчас я хочу побыть в одиночестве. Что бы сказали родители, увидев меня такой? Наверняка хватил сердечный приступ. Как же хочется снова стать ребёнком, уткнуться в живот матери и жаловаться на пчёл. Сетовать на весь жестокий мир. Но этого делать нельзя. Я уже совершила подобную ошибку и поплатилась многим. Это только моя проблема. Моё бремя. «Тебе не стоило приезжать. Ты сама виновата!» – его голос, как раскалённые прутья, рассекают внутренности.  Руки сжимаются в кулаки. Я готова сломать пальцы, руки, небо, звёзды, что угодно, лишь бы он прочувствовал всю ту агонию, что пришлось пережить мне.    Мир вокруг вертится, как адская карусель. Тошнота – предсказуемый симптом при сотрясении мозга. Свет от фонарей режет глаза и провоцирует очередную волну боли в черепной коробке. Мне слышен хруст каждого нерва. Прошла сто, быть может, двести метров. Хочу горячего чаю. Мечтаю о душистой  ванной. От тёплых мыслей на секунду становится легче, но вот опять. Как пережить это всё? Я сойду с ума! Чёрт возьми, я давно не в себе! Невыносимо. Цепляясь за мелкие остатки разума, я продолжаю свой путь. Душу разрывает от ненависти. Предательски кружится голова и темнеет в глазах, но теперь это не помеха. Располосованные ступни касаются горячего асфальта. Ещё немного. Совсем чуть-чуть. Делаю пару шагов и падаю. Секунда, и я теряю сознание, впадая в густой мрак. Ни света. Ни туннеля. Ничего. Только темнота. Моё отчасти  бездыханное тело лежит на мокрой дороге. В нос ударяет плотный запах земли. Отключаюсь. Лучше бы я оказалась сейчас в Чернобыле, в пик взрыва атомной станции, в самом эпицентре событий, чем здесь. Мне однозначно не стоило приезжать сюда. И это только моя вина.