Нарисуй меня хорошим

-3-

Мой пубертатный период – двенадцать лет – превратил скучную жизнь родителей в настоящий Ад. Постоянные прогулы в школе, сомнительные друзья и частые уходы из дома. В свои двенадцать лет я успела побывать в федеральном розыске, проторчав неделю на даче одноклассницы, ища утешение в банке «Джин Тоника». Ангельского во мне оставалась только внешность. Как ни старалась мама занять меня достойным делом – спортивные секции, театральные кружки, народные танцы – всё терпело крах.

– Заведи себе другого ребёнка, а меня отдай в детский дом! – через день протестовала я, давясь слезами.

Тогда мне казалось, что опека родителей самая отвратительная штука на свете, состоящая из необоснованных упрёков и дебильных просьб. «Сходи за хлебом!», «Не трогай мою косметику!», «Уберись в шкафу или всё окажется на улице!», «Опоздаешь на пять минут и две недели просидишь дома безвылазно!», «Перестань носить вещи, приготовленные к школе!», «Причешись и умойся! Мне стыдно, что моя дочь лахудра!» – тон мамы менялся только по праздникам.   Она решила, что всё должно быть по полочкам: школа, библиотека, выбор института и минимум неприятностей. А я грандиозно рушила все её планы.

Перелом личности случился неожиданно, прежде меня считали покладистой и примерной девочкой. Моя уютная комната была эпицентром всевозможных развлечений. Я могла часами возиться с куклами, с удовольствием помогала маме с уборкой, увлечённо листала книги, но чаще всего бралась за кисти.  

Рисование всегда было для меня средством отвлечения, которое неизменно несло за собой ощущение лёгкости, волшебства и плотной радости. Отметив мою тягу, мама пособила инструментами: кисти, краски, пастельные мелки и акварельные карандаши, художественный пергамент и, соблазнительно пахнущий липой, профессиональный мольберт. Мне хотелось стать дизайнеров, создающим эскизы модной одежды для стройных моделей. Однако, на всех моих рисунках расплывались угрюмые лица, чаще – печальный взгляд. Я постоянно рисовала глаза. Мозг отключался, а рука выводила чернильные кусты ресниц.

Детское хобби было заброшено, как и прочие мечты. Я чувствовала себя мушкой, бьющейся о гладь грязного стеклопакета. Была цель коснуться свободы, но она стала недосягаемой. Оставалось только сдаться и позволить палящему солнцу превратить себя в засушенную точку. Я упала, но продолжала перебирать лапками.

Казалось, будто ты получила пожизненный, сдобренный отчаянием и припорошенный смертельной скукой, но на деле всё было иначе.

Двухкомнатная квартира. Первый этаж. Личная комната. Здесь проходило всё моё детство. Жили мы втроём: мама, папа и я. Отец всегда отличался суровой строгостью, но даже он не смог обуздать мои выходки. Его оружием считалось слово, но никак не действия. Монотонное цитирование моралей были сравнимы с фашисткой пыткой. В такие моменты материнский ремень считался великой снисходительностью. Но годы шли, а результат им только снился.

Опустив руки, родители вздумали отправить меня в ссылку – к дедушке и бабушке, а по совместительству, бывшим надзирателям отца. Пенсионеры жили в забытом богом загородном посёлке, в нескольких часах езды от города. Идеальное место, чтобы сойти с ума и обрести дикарские повадки. Родители томили себя сладкой мыслью, что сбагрив поломанную дочь в места, лишённые искушений, на целое лето, они получат нечто совершенное. С ярлычком и в холёной упаковке. Я же смеялась над их наивностью.

– Я тоже была не подарок, часто мотала нервы родителям, о чём жалею до сих пор! Но я никогда не позволяла себе то, что вытворяешь ты! – ругалась мама, глотая слёзы. – Мне пришлось похоронить своих родителей! Ты этого добиваешься?! Ждёшь, когда мы умрём?!

Моя бабушка – родитель мамы – умерла от рака лёгких, когда той стукнуло двадцать лет. Я не помнила похорон, её внешности, ничего, ведь сама только осваивала второй год жизни. Следом ушёл отец мамы, он спился после похорон жены. Остальные родственники либо скончались, либо плюнули на молодую девчонку с ребёнком на руках. И только мой отец стал для неё всем: ухажёром, братом, другом, мужем и непоколебимой опорой. Бабушка и дед поддержали сына, приняв маму за родную. Пробел в графе «семья» со временем перестал пустовать, заполнившись самой жирной галочкой.

– Надежда Константиновна, я вас очень прошу, если Василиса доставит проблем, вы сообщите и мы сразу же её заберём.

Я игриво каталась на кухонном стуле, пока мама болтала по телефону с бабушкой. Папа читал газету, в надежде прикоснуться к ужину, который предательски остывал.

– Хорошо. Тогда отправим её к вам на следующих выходных. Каникулы начнутся через пару дней. Билеты куплю заранее. Деньги переведу.  

Меня не пугал скорый отъезд к бабушке, ибо упивалась уверенностью, что старушка попрёт нерадивую внучку в первый же день, сломав десяток мётел.

– Всего доброго! Валентину Игоревичу большой «привет», – положив трубку, мама обратилась ко мне. – Ну вот и всё, Артёмова Василиса Михайловна, собирайте свои вещи, потому что вас ждёт крайне увлекательное путешествие. Бесконечные рассказы про охоту и вкуснейшие блины со сметаной, – мама явно издевалась. – Эх, Васька, я так тебе завидую!

– Ага, а ещё море комаров и коровьи лепёхи, – поддержал её папа, ущипнув меня за колено.

Предки рассмеялись. Это был самый отвратительный смех, который мне только приходилось слышать. Пребывая в меньшинстве, я рванула в свою комнату, демонстративно хлопнув дверью.

Поездка была неизбежной. И пусть задерживаться в деревне я не планировала, кисти и бумага благополучно заполнили походный рюкзак. Красивые белые вещи – само собой. Оставалось надеяться, что отцовские шутки про бурёнок – примитивное глумление.

Мне захотелось попрощаться с ребятами, которые всё это время были мне отдушиной. Первой в чате нахожу Свету и строчу сообщение.

Светик, привет! Я буду отсутствовать некоторое время. Предки отправляют в деревню на перевоспитание. Надеюсь, моя поездка будет краткосрочной.  Всех целую, звоните.

Отправила. Через минуту пришёл ответ.

Фу, Вась, там же повсюду коровы! Они воняют! Мне Игорь рассказывал, когда вернулся от тётки. Береги себя.

Хлопнув крышкой ноутбука, я упала на кровать.

Бабушка начнёт искать место захоронения раньше положенного, когда моя нога коснётся скрипучего порога. Она получала сухие поздравления, а теперь встретится лицом к лицу с реальной угрозой. Со мной. Цыплёнок превратился в гадкого утёнка, научившись щипаться.

Что со мной не так? Где и когда я сломалась?

Воспитывали меня достойно, вкладывали только самое лучшее. Мама учила: всегда делай всё от чистого сердца, подлость всегда была и будет, но пусть она будет не через тебя. Люби не смотря и вопреки. Уважай утро, звёзды, плохую погоду, ведь она не виновата, что ты считаешь её плохой. Люби и почитай родителей, они тебя любят безгранично. Прощай, не копи зла. Обиды – не богатство, а груз, мешающий жить и мечтать. Вычитала где-то и постоянно поучала. Если бы она только знала, как тяжело оставаться здравым человеком, когда мир сам по себе – сплошная провокация.

Бушующие раздумья сменились дремотой. Скукота. Блины. Коровы…

Интересно, чтождёт меня этим летом?