Ее имя - Ни кто

Не все можно

- Не смотри! - рыкнет он, хотя ее рука заведена за голову, правая и держит руку Стеши, и мужчине собрату щуплого вроде как, это не мешает. Губами припадая к ее соскам, жадно их насасывая, все ещё решая, как он хочет эту женщину, эту секси мед сестричку здесь?! Потому что отвезти сразу домой, в берлогу, да и куда-то в другое место, учитывая затраченные нервы, он не готов, напряжен, зол. А она тут, в кабинке открытой, теперь охраняемой его человеком, какого-то черта, да и со Стешей. Мед сестричка без имени, что он утащил и не собирался отпускать от тебя далеко, такая мокрая, расслабленная, так пахнет сладкая, хоть опаивай ее чаще, и не отпускай от себя ни на шаг?! - Моя! - рычит он утробно в ее сладкое от пота после всего, что было тут, до его с щуплым прихода, и прохладное от дрёмоты тело, даже приятно тереться об нее такую.

Стеша разморенная, стонала от грубой руки щуплого, на ее лице, подбородке, у губ и скул. Того, что мужчина впихивал в ее рот свой вялый и мягкий член, а другой рукой шарил в интимных Стешиных складках, мокрых и ещё волнительно помнящих, другие прикосновения, губы и язык. Той, что лежит на другой стороне дивана и их соединяет только обе правые руки над головой друг друга. Стешу никто не воспринимает всерьез и в этом ее маленькая радость и гордость. Хотя она и женщина, ничем от них не отличается, наводит порядок в самом хуевом районе, что они ей выделили, дрессирует тот шлак, что подкидывают и сплотила неплохую команду. Стеша терпит такие вторжения в ее личную и интимную жизнь, вынуждена, и позволяет им порой властвовать, чтобы выжить, но ещё никогда не было так, как сейчас!

Хотя сил на полномасштабные действия против этих двоих, и других им подобным, ей, кажется, никогда не хватит, не с теми, что они швыряют Стеше, как кости с барского стола. Ведь, она, как и сейчас, слишком устала, вялая, как член щуплого, сонливая от оргазмов, что уже были с этой горячей мед сестричкой, и которая никому не может принадлежать, особенно учитывая то, зачем она ее искала. Как бы не гнули обстоятельства, и не смотря перед каким количеством нужно открыть свой секси халатик, это будто самый простой способ добиться тех высот, вывалять себя в грязи, чтобы потом отмыться и подняться. Стеше не хватит на это мужества, сил, не хватит терпения, и она поняла, это сейчас. Одной не хватит, никогда, не с тем сбродом, которым ее регулярно закидывали, сдавали им же с потрохами, предавали и обкрадывали. Настраивая против нее все и всех, Стеше просто не хватит одной вот так барахтаться, лежать под ними, терпеть вторжения. А этой, там под собратом женщине в беленьком халатике, щуплого хватит, и стойкости тоже, что сжимает ее руку, переплетая пальцами, там, где мужчины не видят. И все же мед сестричка поднимает на Стешу глаза, как и голову запрокидывает, а собрата это бесит, щуплого возбуждает, Стешу стабилизирует и успокаивает и это все так странно.

- Не смотри, я сказал! - зверем рычит мужчина, поднимаясь от груди, от сосков, сладких и торчащих дыбом, что он уже охладил дыханием и губами. Женщина вздрогнула, от холодного ветерка на коже, мужчина усмехнулся, а сейчас, у ее шее, к мочке с правой стороны и тянется влажным и горячим язычком, между запрокинутой рукой и ее лицом, ерзает протискиваясь в это пространство. Шершавой щекой трётся, стискивая грудь, разводя ноги и подаваясь бедрами, уже со спущенными штанами. Пока никак не может насладиться ее наготой тела, этим запахом, как феромонами, только круче, ярче, волнительнее. Пока ерзает у нее между ног, вслушиваясь в свои желания, в то, как он хочет, массивным, твердым, капающим членом, который трется влажный от смазки о ее живот, интимные складки, и оглушает ударом руки рядом с ее левой сторон, по дивану. Она вздрогнет, испугается, дернется, а мужчина мощный и большой, рывком до упора в ее киску войдёт членом, проникая резко и грубее. Сантиметр за сантиметром, растягивая ее тугую киску, заставляя сжимать пульсирующий, твердый ствол, что неустанно проникал все глубже и глубже, пока наконец тяжелые, полные спермы яйца не шлепнули по ее половым губам, резким рывком. Пока стон не вырвется из ее губ, а мужчина не перехватит, свой выдыхая мед сестричке в ухо с горячим дыханием. Пока грубоватыми движениями мужчина занят ее мочкой, влажным посасыванием и покусыванием. Трениями щекой к щеке и этому ее трепету, волнам, что топят женщину под ним от ощущений, к которым он прислушивается, замирая ненадолго и позволяя ей привыкнуть к себя, своей власти над ней, этому резкому вторжению и не верится, что у нее сегодня, было столько, сколько ему донесли. Ведь, там все так же, как в кабинете, в их первый раз, когда он взял ее на стуле, узко, влажно, пульсирует ее лоно и плотно сжимает кокон мышц, неразработанных, слишком сжатых и оттого, волнительно желанных. Позволяет ей почувствовать, как его массивный и широкий, и длинный член пульсирует глубоко внутри нее, как вздуваются венки на толстом, горячем стволе. Тело будто кипятком обожжет, всем его весом, и женщина выгнется, как и задрожит под ним, мурашками, волнами охваченная, вся, а он все же дотянется языком до мочки, прикусит едва-едва, чмокнет губами. - Ммм... Эрогенная зона! Как вовремя! - пока набирает темп и скорость, активно двигая бедрами, пока только раза два или три в нее, заставляя член скользить внутри ее текущей киски, выходя почти полностью оставляя внутри только головку, а она тянется за ним, навстречу и его эта довольная усмешка. - Ах, ты ж, блядская шавка! - обжигает и охлаждает его этот шепот. - Моя голодная сучка! Хочешь ещё? Попроси! - замирая и ждёт, она кивнет, закусывая губу и это разливается теплом, податливость, ее мягкость, готовность, тому, как щуплый и Стеша вслушиваются.

Щуплый воспользуется тем, что Стеша отвлеклась, стала более податливой и можно, наконец, ворваться в приоткрывшиеся губы и рот, заталкивая член, что твердеет от этой мед сестрички, этого смешанного запаха. Дверь закрыта неплотно и личный помощник собрата смотрит и даже пишет видео, хотя и не уверен, что для себя лично?! Всего, что там происходит.

Стеша захлебывается, как не так давно Татьяна в там самопальным мед кабинетике над тем, как нужно щуплому Сергею, и его так возбуждает, что с мед сестричкой делает собрат, как он груб, и она податлива. Хотя уж он-то видел, как она очаровала и не одного, раздвигая свои ножки, как стонала в этом клубе и не под одним, а вот, ему и не досталась, как этому, вся и целиком. А ещё, как она их обоих раскрутила на вакцину, на людей для кого-то хмыря, и собрат, он думал, как ее можно использовать в этих целях? Вернее, думал щуплый Сергей, а тот второй артачился, не собираясь выпускать ее из койки, и переубедить удалось, только показывая, скольких она уже обработала и это после приступа ревности, собственничества, тирана, что проснулся не вовремя.

- И я подскажу, - не торопиться он, хотя ее одна нога скользит вдоль его бедра, как и вторая, чтобы за спиной в замок переплестись, и это заводит его ещё больше, - используй свой ротик, что я ещё не трогал, но видит бог, очень хочу, как щуплый, ворваться и трахнуть тебя и там! Говори! - прикусывая мочку уха, снова выдыхая и все ещё замирая, от удовольствия, разве что не муркая, от ее шалостей.

Женщина кивает, снова и снова, постанывает, и щуплый знает, что это как игра для нее, что возбуждает, тлеет, как искра и требует ещё и ещё, кислорода, дров, жара и сейчас, она податлива, мягкая, пока когти не выпустила. Забывается в этом желании заполучить ее и использовать, перебарщивает и Стеша захлебывается, дёргается у него в руках, медсестричка снова должна бы отвлечься, но он оглушил ее на левую сторону, а правой сейчас правит и не выпускает.

- Хочу! Возьми! Сейчас! - выдохнет она с румянцем на лице, на щеках, с волнительным стоном, что в нем будит только зверя, дикаря, животное. - Пожалуйста! - ерзает под ним телом и поддается бедрами, уже сцепив ноги за его спиной.

И он снова с силой проникает внутрь до самого основания, резко и грубо, женщина застонет под ним, ерзает немного. Подаваясь навстречу, бедрами, пытается на весу подстроиться под его ритм, пока мужчина сжимает ее всю в руках.

Канан придет и во второй раз с Юсуфом и подносом с едой, она не сдается, не может отступить и не понимает почему, Канан не готова думать.

- Ешь! - злится, торопливая Канан, у них не так много времени, медлительности, тому, как женщина с трудом поднимается и садится на кушетке, жёсткой, а потом ещё более медленно принюхивается к каждой позиции, что берет в руки, отодвигает повязку с лица, она мешает обонянию и вкусовым.

У Юсуфа дар речи теряется, напрягается все внутренне и он забывает, как дышать, такая редкая возможность, не подглядывать, а находиться непосредственно перед ней. То, как замирает Юсуф, дышит с трудом и рад, что здесь затемнено и наконец, его никто не видит, не нужно сильно прятаться, убирая руки в карманы, слишком близко к волнительному и возбуждённому паху. Канан не до него, женщина слаба и не обращает на них внимания, а он стонет в руку и слишком близок, хотя должно всё быть не так спешно, не в непосредственной близости, но такого шанса он упустить не может. Учитывая, что с повязкой на лице, спадает и головы, обнажая ее волосы, и женщина не понимает, не считает это серьезной проблемой, это заметно по тому, что не спешит, не спохватывается и не прячется от слова совсем.

Канан злится, их могут хватиться в любой момент, а сегодня, отец вдруг передумал и договорился о смотринах через пару часов, так, что отец и дед будут точно там! Она не может опоздать, должна привести себя в порядок, изрядно нервничает и не понимает, чего она нюхает каждую позицию, что-то отправляя в рот, что-то положит на место. Она ещё слишком слаба, а еда приторно сладкая и воды у них нет.

- Чего ты выбираешь? Ешь! - злиться Канан, морщит личико милое такое, что все так долго. У них не так много времени, отец снова в кабине, не один и в любой момент может прийти, а женщина, будто нарочно медлит. Омар может подойти бесшумно и им с Юсуфом будет не хорошо, и если Канан просто выйдет замуж, то с Юсуфом, что с ним сделает отец, вблизи незнакомки?! Теперь, когда она его женщина, хотя тут, Канан спотыкалась, не увереная, в этом определении, не до конца все понимая, и времени на это у нее просто нет. Не вещь же она, чтоб переходить из одних рук, в другие?

И Омара, Канан откровенно побаивалась этого мужчину и он не просто врач. Омар родственник в каком-то странном дальнем родстве, и как мужчина, он пугал до чёртиков дочку Хасана, которая не была никогда из пугливых. Но именно от Омара старалась держаться, как можно дальше, надеясь, что отец не даст ее в обиду. Старалась не верить в слухи, что ползли, все равно, беспокоили не только Канан, как бы она не отмахивалась от них. Поэтому встречать его сегодня, сейчас, не горела желанием.

- Мне, не все можно! - и объяснять про аллергии, новые проблемы, нет времени, как и сил.

Незнакомая женщина не понимает, что такого, если паренёк видит ее без ткани на лице, волосах и в некоторых движениях это сковывает. Хотя то, что он делает и то, чем он занят, от нее не ускользает. Она в их доме, и с гостями случится ничего не должно?! Хотя его внимание робкого и смущенного, эти щенячьи масленые глаза, даже на мелочи, некоторые звуки, на которые не реагирует молодая девушка, а она отвлекает от него внимание, не нарочно, так получается.

- Все, нам пора! - решительно подходит ближе к ней Канан, подзывая Юсуфа, что сейчас ей никак не поможет, от прикосновения, не представляющий, что с ним случится. Зато встречаясь с ее глазами, незнакомки, эта улыбка, усмешка, огоньки в ее глазах и подмигивание, он кончает только от этого и стыдиться этого.

- Иди, если торопишься! - ее эта улыбка и девушка теряется в румянце, в этой странном порыве ее вытащить отсюда, любыми доступными Канан путями, хотя и плохо представляя, как это сделать. Не понимая, что к ней испытывает и должна ли искать определение растерянная Канан? Накануне смотрин? А значит, дату свадьбы будут сегодня обсуждать! - Я так быстро не смогу! Нужно время, чтоб отпустило.

- Что отпустило? - не понимает Канан, готовая рычать, у нее нет времени, нет возможности приходить, когда вздумается, она, что не понимает?! - Тебе, что не надо выбраться отсюда? - обессиленно опуская руки, с мольбой.

- Голод, милая, - ее голос действительно сексуален и спокоен, хотя это даётся не легко, внутри все трясется, и она очень старается не дать дрожи взять вверх, - если встану прямо сейчас, упаду не сделав и пары шагов. - До Канан это никак не доходит, она это не пережила, не понимает, и что просто выйти, а потом вернуться после смотрин? Раньше она никак не сможет, да и потом? Какая она будет после? Взбудораженная! И такая тут, помочь ничем не сможет, а Юсуф, он не сможет, он слишком застенчивый и робкий. От него же никакой помощи. - Приходи позже, когда отпустит. - И женщина просто отдаст поднос с тем, что не тронула растерянной Канан в руки, облизнув пальцы, Юсуфа снова коротнуло от этого и это же позволило услышать шаги, пока Канан лихо соображала, что им делать и куда прятаться? А женщина вернёт повязку на волосы, дрожащими руками, что плохо ещё слушаются, поправляя и на лице, и пряча вымученную улыбку.

Щуплый закончил со ртом Стеши, и собрался все же удовлетвориться ею, как женщиной, это немного будоражило, как собрат дерет счастливую медсестричку. Стеша снова захлебывается в слюнях, смазке, сперме и слезах, пока Сергей думает, кончая в ее глотку. Высовывая головку до ее неба, скользя по его ребристой поверхности, что щуплому мало ее рта. Движения, вынудят медсестричку, снова запрокинуть голову, что разозлит напрочь собрата.

- Что непонятного, в моих словах? - сжимая горло сексуальной и волнующей его женщины и подбородок, заставляя открыть ее рот, это злит, бесит, ярость, что беспокоит что-то или кто-то другой, Стеша например, и то, что с ней делает щуплый. - О себе не думала! - проникая со злостью, слишком глубоко языком в ее рот, и женщина дернется в его руках, снова и снова, зажатая между его пальцами на подбородке и другими, что ощупывают до боли сжимая трахею. Вынуждая задыхаясь дёргаться под этим грубым нажимом, разжимая руку с мед сестричкой, упираясь обеими в его плечи, в попытке оттолкнуть. А его язык, все рвется в самую ее глотку, скользит по небу, вынуждая слишком сильно раскрываться под него рот и дёргаться, мычать. Но он доволен и резко отпускает, пока Стеша кашляет, смотрит в ее глаза с испугом, непониманием, она такая все ещё волнительно и желанная и он меняет резко позу, и теперь она сидит на нем, держится за горло, дёргается в его руках. - Не надо убеждать меня в том, что между вами было что-то больше, чем просто секс?! - насаживая ее на себя и она охнет, едва удерживая себя, кружится голова от резкого переворота в пространстве, придется держаться за его шею, затылок и этот зрительный контакт с ним.

Ему нравится, что эта женщина не боится его как мужчины, не прогибается, не дрожит, а играет, как с котёнком и коготками, эмоции захлестывают ее, ненадолго и отпускают, не прячется, прямолинейна и все на ее лице. От страха до желания, от волнения до дрожи, вся без наигранности, без пошлой актерской игры, или хорошо, или хреново.

Стеша стонет под щуплым, это не в первый раз у нее с ним. И уж вкусы Сергея Стеша выучила, хотя с этим Константиновичем все же лучше, чем со вторым. Как собрат в нее входит влажную, выгибая спину, запрокидывая голову. Видит то же, что и Сергей, спину в белом халате, что собрат не оставил на диване и трель ее мобильного в кармане, медсестрички. Ярость, что кто-то может ее отвлекать от него, бесит и собрат забыл, что они ждут хмыря, ее этого, из-за которого и произошла их встреча. Достанет двумя пальцами, посмотрит на яркий экран с обозначением "Попутчик" и немного удивится.

- Не понял! Эт, кто? - сжимая второй рукой ее шею, загривок, делая ей больно и она поднимет плечи, пытаясь уменьшить ущерб от его этого действия. Читая ее лицо, немного обеспокоенное, и не страх, и не испуг, а что-то нежелательное сейчас. - Слышь, Серж, кажись хорек ее звонит! - она дернется от его догадки, подтверждая, сбвигая в мольбе брови и это заводит, как он ее легко считывает. Отвечает на звонок и отжимает динамик. Стеша стонет протяжно, собрат прижимает трубку к ее уху и не слишком близко, вынуждая ее взять телефон и сжимая ещё и горло.

- Где ты? - слышится обеспокоенный голос Славика. - Не могу дозвониться до Тани! Что происходит? - что ещё не понял, что на громкой связи.

- В клубе! - выдаст она, под его диктовку, и Славик напрягается, замирая, слыша наконец, стоны Стеши, движения на диване и звуки сношения ее же и щуплого, что не останавливаются, так как собрат уже дал знак своему человечку действовать, и выследить, откуда ей звонят, свои спецы всегда на короткой ноге.

- Какого хрена? - бесится Славик, дёргается, зажимает динамик, чтобы не выдать свое местоположение, хотя от нее, он не все скрывает. - Серьезно? - и все же, сейчас, он осторожничает и это, как инстинкт самосохранения, которому он верит. - Клуб?

- И мы ждём тебя в нем! - вставит он, закрывая ее рот рукой, и убирая от яркого экрана, хоть она и бьётся в его руках, так, что щуплому придется отвлечься от Стеши.

- Кто это? - не узнает голоса перепуганный, напряжённый Славик, ещё больше закрываясь от посторонних звуков и посматривая на таймер общения.

- *** (название клуба), - смешливо улыбается и проговаривает щуплый Сергей, - если тебе важны твои девочки, что перевыполняют план, за тебя! Всю грязную работёнку и не гнушаются испачкаться! Ты придёшь! Сколько ты уже хапнул, за ту шабашку? Сколько их переделали за тебя? Ты приедешь сегодня, хотя не думаю, что живыми они тебе нужны?

Стеша испугается, резко меняя положение тела, переворачиваясь на живот. В вот женщина нет, глядя мужчине в глаза, что зажимает ей рот, и горло, все ещё удерживая на себе сверху и его это бесит, что она не боится, его лично? Смерти? Они все боятся! Все молят пощады! Так что с этой не так?

И он забыв обо всем выпустит сладостные губы и рот, проникая в нее глубоко снова языком, насаживая женщину на свой член, в этом странном порыве страсти, желания. В этом ее бесстрашии, белом ее секси халате только жёстче когтями скользит по его плечам, под рубашкой, по коже, а он и не заметил, когда женщина оказалась расстегнутой. Кажется, что по нутру, по сердцу, настолько по неприкрытому его естеству, скользит когтями, оставляя борозды. Выгибая спину, под его дикий ритм, в этой скачке, гонке, стонет в его жарком поцелуе, что сносит все препятствия. Не остаётся ничего важнее этого движения в нее, пульсирующую, расслабленную и принимающую его всего, каким есть, будто заглянула слишком глубоко. Далеко за все то, что видят, за ширмы, броню и сейчас, не отпустит, а крепче сжимает руками, ногами обвивая и это он обнажен перед ней.

Старик придет в гости на повод, заранее, что устроил Хасан, это излишне, но повод радостный, давно пора было устроить смотрины Канан, обговорить дату свадьбы. Карим ещё бесится, переворачивая дом и все равно, явится, чуть позже, никуда не денется. И стоя сейчас, в этой тусклой комнате, с кушеткой и незнакомкой, он стоял и смотрел, как она не спит, но дремлет.

Канан затаив дыхание стоит сжимая Юсуфа за тонкой перегородкой ширмы, где-то в небольшом закутке, он сжимает поднос с остатками еды, что заедает Канан от страха, быть найденными, лишь ярче свет включен и все, они видны, непременно.

Омар ещё не всё узнал о незнакомке, и не все скажет, как Хасану, так и ему, придерживая кое-что и для себя лично. Хотя уже то, что сказал, что узнал впопыхах, удивило, но объяснило ее плохое самочувствие и не до конца, не все объяснило. Старик видел то, что пропустили остальные, следы связывания на запястьях, укусы и синяки на ее теле, просто места были специфичные.

И несомненно, то, как сходил с ума один из сыновей, что вкусил таинственную незнакомку, где и как было не столь важно. Сейчас, ему оставалось наблюдать за вторым сыном и надеяться, что этому хотя бы хватит самообладания, справиться с ней, с этим влечением, сладостным и греховным ее обаянием, таинственностью и загадкой, с тем, как она действует на каждого мужчину. И все же, как отец, как мудрый мужчина в возрасте, он не запретил Хасану ее трогать, себе напрочь запретил и все же стоял перед ней сейчас, не в силах уйти. Боролся с собой, с тем что удерживался, как и в доме Карима, не понимая этого, ее власти. Влечение даже для него было сильным, даже у хладнокровного Мирта что-то дрогнуло, по тому, как он ее брал на руки, нес будто сокровище, к груди прижимал, он не слеп, не глуп. Она несомненно опасна для их семьи, и как и сказала Фара, несёт в себе погибель, хаос в их дом и семью, а и ещё, что кто-то придет за ней.

- Ты здесь? - удивится Хасан, здороваясь с отцом и давая повод, возможность уйти с ним, оставить незнакомку.

- Ты так и не знаешь, о ней ничего? - удаляясь, старик ещё одернется, позволяя сыну увести себя, и тот держит его за плечо.

- Она не приходила в сознание при мне! - не совет ему Хасан, старик, кивнет и не раз.

Это такая возможность для Канан с Юсуфом выскользнуть и пойти готовиться к смотринам, нервничать ещё больше ей и не представлять, что будет делать Юсуф, под пристальный взгляд Омара из-за затемненного стекла с усмешкой, оставляя это пока между ними. Поднос, он уберет сам, измерит ее пульс, коснется лба убедиться, что ей лучше, повязки убирая ее, немного касаясь руками щеки, губ вокруг, а потом закрепляя ее с улыбкой, чуть сильнее.

Она провалится в дрем или глубокий сон, пока переваривается приторная еда, ее отпускает голод и средства Омара помогают ее стабилизировать, без снов, без воспоминаний, только темнота, что не пугает.

Канан нервничает с другими подругами и сестрами, на смотринам, ни на минуту не оставаясь без присмотра, пока мужчины обговаривают даты, готовность породниться и не прочие мелочи, пока женщины со стороны мужа знакомятся с будущей невестой и женой, для сына, брата.

Во второй свой визит, по просьбе сестры, Юсуф придет не один, он возьмёт с собой Мирака, сына второй жены Хасана, что живёт на отдалении, не в том же доме, из-за ее болезни, на землях Хасана, но в одном из соседних домов. Юсуф ведь не сможет даже прикоснуться к незнакомке, слишком зажат, смущается и застенчив, но надеется, что Мирак поможет с этим, он сильнее, давно должен был отделиться, взять в жены женщину, не абы какую, и начать свою жизнь взрослую, получить некую должность в семейном бизнесе, но все это было отложено из-за болезни его матери. Мирак сын Хасана, выше его, мощнее, но ещё растет, не может определиться с будущей карьерой и поэтому стажируются и изучает семейный бизнес, когда не привязан к койке немного безумной матери. Физически развит и справляется по дому, с ней, когда случаются припадки или другие неприятности. Мирак мил, симпатичен, похож на отца и той внутренней яростью, злостью, агрессией, что видимо наследуется и его бесит, что он отделен, только из-за матери.

Дед поддерживает Мирака, как когда делал это для Хасана, но не всегда, не во всем, только когда есть возможность. А мать, Мирак с ней все свободное время, с ней или в компании. Просьба Юсуфа его немного удивила, вообще, что он пришел, они редко общались, пракгне имея ничего общего, кроме отца, долей в бизнесе и традиционных праздников, не на всех имея возможность присутствовать, как сейчас.

- Что это? - не понимает Мирак, темная комнатушку, койка и завернутая в темное женщина.

- Просьба Канан! - мямлит Юсуф. - Ее нужно увести!

- Куда? - не понимает Мирак, подходя ближе, она проснется от их голосов, от присутствия и того, как кто-то близко, откроет глаза, а там Хасан, только моложе, хотя и тот первый, образом размытым был. Перевел взгляд на Юсуфа, усмехнется.

- Я, - мямлит Юсуф, - я не знаю! - она приподнимется на локте, немного ещё склоняя тяжёлую голову.

- Друга привел? - ее голос, его глаза, что так похожи на отца. Мирак не может поверить, что это у нее голос и правда такой.

- Бра-ата! - заикается Юсуф, смущаясь, и не подходя ближе. - Мы по-омо-ожем!

- О-о-о! - выдохнет, все ещё глядя на Мирака, что тянет к ее лицу руку, и не может остановиться, и убирая ткань, она немного опустит глаза за его рукой, а он ее за подбородок возьмёт поднимая. И да, он поможет, но не уйти отсюда, как только она поднимет глаза, снова с лёгкой усмешкой. - Ну, конечно! - улыбаясь с огоньками, с искорками отражая его собственные.

- Мирак! - звал и звал брата Юсуф, краснея, не зажимая в угол, не в силах оторваться от всего. - Мирак! - что сжигал все ее остатки сил, даже в этом не отличаясь от отца, не стесняясь брата, вжимая ее в кушетку. - Мирак! Нам надо идти! - молился Юсуф и не мог остановиться, в инертных движениях снова и снова кончая в руку, без опоры на что-то его пошатывало, от того, что он видел, смещался, стыдился и хотел ещё этого зрелища, снова и снова.

- Как тебя зовут? - сжимая ее в руках, целуя в плечо, вдруг, как гром посреди ясного неба, прозвучит слишком знакомо, несколькими мужскими голосами, одновременном. Последний тембр Мирака, юнного для нее, но уже такого умелого, взрослого и ещё не совсем опытного, что жесток и нежен в равной степени.

- Ни кто! - женщина так и не знает, кто она, кем теперь стала, так и не получив новое имя, вычеркнув старое, которым опасно пользоваться. А этом промежутке, то, что было, ее найдет тогда тот, от кого ушла "по-английски" - не прощаясь и знает, что он будет ее искать, и вот сейчас, не зная, что говорить ещё.

- Так не бывает! - усмехнется Мирак, мило и мягко ещё целуя ее кожу, недоверчиво и озадаченно, не желая уходить, но и вести ее пока было некуда.

- Не со мной! - пожмет она спокойно плечами. - Не обещай, чего не сможешь, ладно? - читая его мысли, что мужчина ее вытащит, сможет найти место, зная, что это не за пять минут, без учёта всех обстоятельств, о которых просто не знает, это вообще, не факт, что возможно. - Иди, все хорошо, уходи и не приходи больше, и им не давай! Со мной все будет в порядке!

- Ты не знаешь, о чем говоришь, отец, он...