Интермаг

Глава 4 Райские яблоки

«Ban ganhont cogev ar blaen guiw

handid muy. vy llauuridet.

Tost muc amluc anhunet.

kan eithint uy kereint in attwet.»

Когда поют кукушки на вершинах прекрасных деревьев,

Моя печаль становится больше.

Горький дым, явная бессонница.

Потому что ушли мои родичи в смертный путь.

Мерлин

«Песен еще ненаписанных, сколько?

Скажи, кукушка, пропой.

В городе мне жить или на выселках,

Камнем лежать или гореть звездой?

Звездой.»

Кино

Пытаясь записать свои воспоминания о той ночи, Марина с отчаянной решимостью вгляделась в экран ноутбука, пока глаза не заслезились от нестерпимой белизны чистого листа. Рука неуверенно зависла над черными клавишами. Казалось, что история прилипла к кончикам пальцев и вязкими каплями стекала на клавиатуру, пачкая светящиеся в темноте буквы чернилами, которыми пишут настоящие писатели — правдой, замешанной на собственной крови.

— Не, ну ты видел? Видел же? — говорила Марина и сама не верила своим словам.

— Поздравляю, ты испугала саму смерть.

Девушка осела на землю и тихо засмеялась. Все ее внутренности словно горели, и даже холодный пот не мог унять этот жар. Изголодавшееся пламя ее души сожрало все, до чего могло дотянуться: скорбь о мертвых, старые сожаления, непрожитые эмоции и непрошеные мечты. С тяжелым стуком несколько слез скатилось с кончика носа на землю, тут же превратившись в пар. Артур сел рядом и осторожно забрал у нее флейту из рук.

— Прости меня, — сказал он. — зря я решил это показать.

— Ты что издеваешься? Это было очешуенно, когда мне бы еще выпала возможность с мертвяками потусить?!

Марина шутливо толкнула его локтем, вытерла слезы и небрежным движением руки заставила пламя погасшего костра восстать из пепла. Больше она не хотела жалеть ни о чем.

В детстве мы все живем так, будто бессмертны, но вырастая бесстрашие по капле вытекает из нас, оставляя наедине с кошмарами столь привычными, что ты забываешь даже о том, насколько неправильно все происходящее с тобой. Люди не должны умирать, и ни одно бессмертие не покупается столь дорогой ценой.

В ту ночь Марина необычайно ясно почувствовала, что залатала какую-то невидимую глазу брешь в своей душе. Что бы ни говорил Артур, он ей помог: своей безграничной верой и тем, что никогда бы не предал ее веру в него. Самого же мага необычайно пугали все те ожидания и надежды, что девушка возложила на него, как когда-то это сделал Мерлин. Он знал, что никогда не сможет им соответствовать, и рано или поздно Марина узнает, насколько сильно ее представления о нем разнятся с реальностью. И все-таки былой страх стал слабее. Даже будучи на пороге смерти, каким-то невероятным образом, девушка не уничтожила все вокруг своим страхом, как это сделал бы Мерлин, но победила все тени своей любовью к жизни, которая нашла способ прорваться в этот мир.

— Марина?

— Что?

— Если хочешь, то можешь еще один фильм Тарантино мне показать.

— О нет, я нашла для тебя кое-что поинтереснее.

Марина вдохнула терпкий запах смолы и, пошарив в карманах, выбросила в пламя старые билеты в кино, мысленно посылая куда подальше всех тех, кто, как она считала, был больше не достоин ни капли ее внимания, ни уж тем более любви.

Смерть — вот первое и последнее, что приходит на ум при мысли о кладбище, и тем не менее тогда на отдельно взятом участке мироздания победила жизнь. Непроницаемая темнота вокруг начала понемногу сереть. Было холодно, чертовски холодно, но даже заставить себя закрыть глаза она не могла.

— Пойдем. Пока не взошло солнце, лучше переждать в машине.

— А то что, местные скелеты захотят взять автограф? — отшутилась Марина, поднимаясь на ноги.

— После сегодняшней ночи, я бы не удивился и такому исходу событий.

— Эти тени… Я убила их?

— В том-то и дело, что нет, ты наполнила их светом, и они ушли.

— Спорю на сотню, Мерлин так не мог.

— Ты права, не мог… или не хотел.

Запорожец стоял там же, где они его и оставили. Марина погладила его холодный красный бок и поймала себя на мысли, что совсем не хочет возвращаться домой и, более того, возвращаться куда бы то ни было. Под конец подъема маг споткнулся и едва не упал, но девушка вовремя ухватила его за рукав. Оставалось только догадываться, чего ему стоило отогнать остальные тени.

— Боюсь, что придется заночевать здесь, у меня не хватит сил на то, чтобы вести машину. Можешь устроиться на заднем сидении, а я на переднем вздремну.

— Нет уж, давай ты на заднем, я все равно спать не буду и с телефоном посижу.

— Как скажешь, командир. — не стал спорить Артур.

Зевнув, он хотел было открыть дверцу, но девушка его остановила.

— Нет, подожди, отбой операции, мне другая идея пришла.

Сказав это, Марина сняла куртку и скатала ее в рулон.

— Уверенна? Ноги не затекут? Если что, то разбуди, не стесняйся.

— Да спи ты уже, стеснительный мой.

Марина откинулась на спинку сидения и затаила дыхание. В детстве она часто садилась на диван и представляла, как гладит волосы отцу, чья воображаемая голова покоилась на ее коленях. Кропотливо распутывая невидимые, но от того не менее непослушные кудри, вплетая резинки, отобранные у кукол, она отчаянно верила в свою игру и в то, что ее папа когда-нибудь вернется, ведь на самом деле он не умирал, и в дурацкой армии что-то напутали.

Тетя Надя как-то проболталась, что он терпеть не мог стричься. Даже после стольких лет Марина помнила эту подробность и бережно хранила ее в закоулках своей памяти. Артур засопел и ткнулся носом в ее колено. Девушка поправила куртку, сползшую с его плеча, и вновь вернулась к своим размышлениям.

Хоть Артур с большим сомнением принял ее предложение использовать ее колени вместо подушки, но в конечном итоге усталость взяла свое. До встречи с Мариной, он не мог и представить себе, насколько сильно скучал по Мерлину и как сильно жаждал его одобрения и тепла.

— Ты простишь меня?

Сонный голос мага был столь тих, что поначалу девушке показалось, что это всего лишь морок, но тем не менее она ответила.

— Прощаю, какой с тебя спрос. — ответила Марина и для верности погладила его по кудрявой голове.

Телефон она не стала включать, чтобы вновь не растревожить этого и без того издерганного товарища, но и сидеть без дела она тоже не могла. Пальцы вновь запутались в непослушных кудрях. Назойливый скрип деревьев словно пытался завязать с ней беседу, но девушка не знала или уже успела забыть их язык. Опустевшее сердце ее до краев наполнила невыразимая нежность. Его она никому не позволит у себя отнять.

Хоть при предыдущей встрече Талиесин сам того не зная, пробудил в ней способность поджигать все вокруг одной лишь силой мысли, новой встречи с ним девушка не искала. Марина не понимала Талиесина, и все ее предположения касательно него развеивались словно пепел по ветру или, того хуже, ранили страхом неопределенности. Так, опасаясь за свои сны,

она упустила из виду, что в эту ночь Талиесин мог наведаться в чужие.

— Прости. — прошептал Артур.

Он открыл глаза и сел. В сгустившейся тьме лица мага не было видно, и Марина подумала было, что это очередной сон.

— Талиесин просил передать, что очень ждет встречи с тобой.

— Перебьется.

— Он хочет рассказать тебе что-то.

— Да мне плевать.

— Но почему?

Марина не знала, как объяснить то, что она чувствовала по отношению к Талиесину. Он словно пытался ей управлять; брал за руку и вел неведомо куда, не спрашивая, хочет она того или нет. Товарищ маг забился куда-то в угол и, стуча зубами от холода, вновь пытался заснуть.

— Возвращайся обратно.

— Не могу, я не должен. — попытался возразить он.

— Или так или я машину спалю, ты ж замерзнешь.

Марина похлопала по коленям, словно подзывала кота, а не некроманта.

— Это я убил Мерлина. — сказал Артур, словно надеясь ее отпугнуть.

— А я тебя убью, если не заткнешься и не ляжешь спать. — пообещала ему девушка, и не думая верить его словам.

За окном засеребрился блеклый рассвет. На свесившейся руке мага белели пунктиры царапин, а на ощупь та была холодной словно лед. Марина накрыла ее своей и не отпускала, пока не почувствовала, что та вновь стала теплой. Осторожно открыв дверцу машины, девушка вышла на улицу. Потянувшись, Марина зевнула, но, уловив краем глаза какое-то движение, едва не прикусила язык. У кромки леса за могильной оградой стояла древняя как само кладбище старуха. По сторонам она не смотрела, продолжая методично вырывать росшую у крестов траву, и потому видеть ее лица Марина не могла.

С необыкновенной ясностью девушка почувствовала, что все это напоминало сцену из фильма ужасов, но вместе с тем ей никак не удавалось почувствовать ту самую опасность, которая могла бы заставить ее повернуть назад и разбудить мага. Больше всего на свете Марине хотелось осознанно рискнуть, проверить свои новые силы, испытать что почем и выйти победительницей без посторонней помощи, тем самым доказав себе свою правоту. Никаких трех чародеев, она всегда одна: так было, есть и будет.

Сама же старуха выглядела непристойно обычной: синий платок с выбившимися из-под него седыми прядями, бежевая куртка с глубокими карманами, набитыми всякой всячиной, и загорелое лицо, нещадно изрезанное морщинами. Даже когда девушка подошла почти вплотную, переступив через облупившуюся ограду, старуха продолжила как ни в чем не бывало вырывать траву из жирной могильной земли.

— Может быть, вам помочь? — спросила Марина таким тоном, каким гопники обычно просят закурить.

Собственный охрипший спросонья голос показался девушке чужим, но отступать она не собиралась.

— Спасибо, девушка-красавица, я уж сама как-нибудь…

— Ладно.

Марина уже собралась уходить, но старуха и не думала замолкать, необычайно оживившись, когда девушка обратилась к ней.

— Что за дела-то ноне деются… Ай-яй-яй совсем, видать, молодежь бестолковая пошла, кто ж это без кушаний-то к мертвецам приходит? Вон какая дылда вымахала, а ума с гулькин хвост, мне ж тебя и за месяц не съесть. Сеструху позвать что ли…

Девушка готова была поклясться, что все это ей послышалось, но вот старуха облизнулась, показав серый почти черный язык. Хлопнула дверца машины.

— Марина, отойди пожалуйста.

Артур слегка улыбнулся, силясь показать, что все нормально, но Марина и не сдвинулась с места.

— Подавится. — отмахнулась она.

Маг нахмурился, пытаясь понять, по какой причине утопающий не хочет ни спасать самого себя, ни принимать помощь, и, не найдя ответа, обратился к старухе.

— Прошу вас не нападать, мы заплатим как положено и уйдем.

— Еще чего. — фыркнула девушка. — пусть только попробует, а ты, да-да, ты, думаешь, ты в этом фильме главное чудовище, а мы так, тупые подростки из массовки? О нет, чудовище здесь только одно, и это я.

Артур с ужасом посмотрел на девушку, но старуху ее угроза только рассмешила. Принюхавшись, она посмотрела куда-то через плечо девушки и снова облизнулась. Артур уже успел переступить через ограду, когда старуха бросилась к нему, оттолкнув девушку, на ее вкус показавшуюся слишком костлявой. От ее подвываний, Марина почувствовала, как у нее начал дергаться глаз. Нащупав рукой какую-то корягу, она не думая рванула вперед. Здесь только она имеет право обижать некромантов. Удар, пришедшийся прямо по голове, старуху ничуть не смутил, но сама девушка споткнулась о корень и повалилась прямо на мокрую от росы траву. Однако, гнев не дал ей почувствовать боль падения, хотя старуха все-таки обратила на нее свое внимание и теперь медленно приближалась к ней. Марина попыталась встать, но сделала это слишком медленно. Помощь подоспела самым неожиданным образом. Земля под ногами завибрировала, и даже сам воздух вдруг стал плотнее, наполнившись этой непонятной вибрацией, от которой было тяжело даже дышать. Старуха замерла на полпути, словно обратившись в статую.

— Вы не посмеете навредить моей ученице. — голос мага зазвучал выше, наполнившись непривычными нотками гнева.

— Охуеть… — не сдержалась девушка, увидев с высоты своего падения, что вместо ноги у старухи была лишь желтоватая кость.

Старуха дернулась и осела. Воздух, вдруг ставший густым, как сироп, разорвал ее тело на серые клочья пепла, не оставив ничего, кроме сгустка одежды на земле. Из всех экстремальных способов отогнать сон нападение старухи-каннибала было последним в ее списке.

— Ну вот кто тебя манерам учил, зачем ты за калитку переступила? — ворчал Артур, помогая ей подняться.

От прежнего его гнева не осталось и следа, словно девушке это почудилось.

— Эй, тут таблички «Осторожно, каннибалы» вообще-то не висит, и вообще мне что — нужно было дать ей себя сожрать?

— Неужели, ты думаешь, что я позволил бы ей это сделать? — ответил Артур вопросом на вопрос.

— Кстати, а кем она была? Зомби?

— Не знаю, что значит это слово, но она лишь стражница, охраняющая покой усопших. Если бы не такие как она, то людям жилось бы гораздо хуже. Сожалею, что пришлось пойти на крайние меры.

— Все-то ты жалеешь.

— Уж прости, такой я есть.

Без стражницы могил это место вновь превратилось в точную копию бесчисленных пейзажей, мимо которых Марина часто проходила в музеях в поисках более интересных картин.

— Постой, я помню это место. — сказала Марина внезапно охрипшим голосом.

— Правда?

При свете солнца все вокруг выглядело иначе. В тот день ее хотели оставить дома. Мать готова была даже нанять няню, чтобы та посидела с Мариной, но девочка настояла на своем. По дороге тетя Надя пугала ее рассказами про цыган, которые ее непременно украдут, если она отойдет далеко от процессии, и Марине было страшно, чертовски страшно, но она лишь кусала губы и крепче сжимала мамину руку.

Ладонь превратилась в кулак, не встретив на своем пути сопротивления. Девушка вновь переступила через ограду и скрылась под сенью столетних сосен.

Костяшки пальцев царапнула облупившаяся краска стола. Девушка никогда не понимала этой дикой привычки ставить столы на кладбищах и поминать усопших едой, пока те находились всего лишь в нескольких метрах ниже. Кто же знал, что еда эта предназначалась для того, чтобы не стать едой самим.

Фото дедушки ничуть не изменилось. Марина узнала его сразу, даже несмотря на то, что большая часть могильной плиты была скрыта сорной травой. Раньше она любила расцарапывать воспоминания о нем, превращая их в незаживающую рану, но сейчас, вспоминая его, Марина могла лишь думать о том, что его больше нет. Действительно нет. Он отправился дальше, оставив ей память о себе, свою мудрость, свои старые часы. Говорили, что он был прекрасным водителем, но как пешехода его это не спасло.

— Знаешь, мама об этом не говорит, но мы всем обязаны моему дедушке. Он был адвокатом, специализировался на ДТП, и в нашем городе ему не было равных — он мог отмазать любого, если у того были деньги, да желание не загреметь в тюрьму. Того, кто его сбил, так и не нашли.

Артур сел рядом. Марина сняла часы и, набрав побольше воздуха в грудь, продолжила. Она сама не знала, зачем рассказывает все это магу, но ей хотелось лишь одного, чтобы хоть кто-то понял ее.

— А моя мама никогда не была замужем. Вначале она училась на преподавателя русского или что-то вроде того, а отец в том же вузе, только на какой-то другой специальности. Не знаю, чем мой батя не приглянулся дедушке, но он тогда поставил перед мамой условие: если та хочет оставить ребенка, то должна будет бросить институт и идти переучиваться на юриста, а если нет, то помогать он ей не будет. Она выбрала первое. Я знаю, дедушка всегда хотел, чтобы мама была сильной как никто другой: умела дать сдачи, брать свое и все в таком духе. Он помог ей открыть свое дело и сидел со мной, пока она была на работе или учебе. До сих пор сложно поверить в то, что о нем рассказывают, меня-то он конкретно так избаловал. Он вообще никогда не приходил без подарка, готовил мне всякие сладости, рассказывал о том, как жил в Германии и ходил в горы, а еще обещал научить водить машину, когда я вырасту. Совсем забыла, я ж тогда с ума сходила по игрушечным машинкам, обожала их разбирать и психовала, когда их не получалось собрать обратно. А он лишь смеялся и говорил, что купит еще. Сейчас уже мама хочет, чтобы у меня были права, а я не могу… Не знаю, мне кажется, что я и эту машину сломаю, и рядом не будет никого.

— А твой отец? Ты с ним видишься?

— Нет, его в армию загребли, а назад уже в цинковом гробу притаранили. Это все, что я знаю. Кстати, тут недалеко есть одна деревня, где родился дедушка. Понятия не имею, какому придурку пришла в голову идея назвать ее Раем, но она действительно так называется. Если хочешь, могу показать. Хотя, не знаю, зачем тебе оно сдалось… Просто не хочется назад, понимаешь?

— Конечно, когда выпадет возможность увидеть рай?

Облака, похожие на старые смятые подушки, плыли куда-то на восток. Вслушиваясь в мерный гул двигателя, девушке чудилось, будто, сами того не ведая, они заехали в один из фильмов Тарковского. Но дорога, изломанная трещинами, вела все дальше, погружая их в причудливый мир, состоявший из зарослей борщевика, царапавшего небо, отсветов грозы на горизонте и горбатых елей. Вот показалась и знакомая табличка «Береги лес», наспех приколоченная ржавыми гвоздями к одному из деревьев. До рая оставалось несколько километров.

— Ты чего? — спросила Марина, когда машина съехала на обочину.

— Я не знаю дороги.

— А я тебе на что?

— Вот именно, так что давай-ка лучше ты поведешь.

— Шутишь?

— А похоже? Давай, пересаживайся, пока разум ко мне не вернулся.

— Но я же не умею…

— А я тебе на что? — передразнил ее Артур. — садись-садись, я расскажу что к чему.

Марина устроилась на водительском сидении и вцепилась в руль. Артур сел рядом и возмущенно посмотрел на девушку.

— Пристегнись. — напомнил он.

— Ладно, ладно, а если я влеплюсь во что-нибудь? Это же не учебная машина, у тебя нет тормоза.

— Не влепишься, я буду твоим штурманом.

— Ага, и если что, то некромантия нам в помощь.

— Иногда можно и злоупотребить своими полномочиями. Итак, слева от тебя сцепление, а вот так включается первая передача…

Машина взревела словно дикий зверь, и не было для девушки большей радости, чем осознание того, что у нее получилось его обуздать. Заправив волосы за ухо, чтобы было лучше слышно голос Артура, Марина ехала по устланной листьями дороге, но ощущала себя так, будто летит. Первую передачу сменила вторая, вторую третья. Поначалу Артур лишь изредка поправлял руль, выравнивая траекторию движения, но затем только говорил, где нужно поехать медленнее, как лучше обогнуть очередную выбоину, и где можно снова набрать скорость. Девушка и не думала спорить, а наоборот вся обратилась в слух, ловя на лету каждое его слово. Рука легко приноровилась к коробке передач, хотя ноги слишком быстро уставали от неподатливых педалей. Но эта мнимая препона лишь сильнее раззадоривала ее, заставляя губы растягиваться в улыбке.

Сначала кончилась асфальтовая дорога, а затем то, что от нее осталось, превратилось в узкую тропинку, пригодную лишь для одного человека. Марина выскочила из машины первой и распахнула дверь перед Артуром, пока тот еще возился с ремнем безопасности.

— Силь ву пле, епт.

— De rien. — ответил Артур в тон ей.

— Сколько же языков ты успел выучить?

— Достаточно, чтобы сойти с ума.

Рай покрылся плесенью. Она была везде: на листьях, на досках, даже облака, казалось, были покрыты этой мягкой светло-зеленой коркой. От каких-то домов остались лишь черные скелеты бревен, торчавшие во все стороны, словно сломанные ребра, но некоторые избы умудрились уберечь не только крыши, но и резные ставни, спрятанные под толстым слоем желтых цветов. Черные бабочки словно хлопья пепла летали вокруг красных волос Марины и садились на рябину, ласково укрывавшую избу вместо обвалившейся крыши, а хлипкий деревянный мост словно выполз прямиком из повестей Гоголя. Девушка погладила мягкие прогнившие перила и посмотрела вниз: ручья видно не было, его заменяли мерцающие пластиковые бутылки, лишь издалека похожие на отблески воды.

— Мертвая вода. — сказал Артур, подошедший следом.

— В каком смысле мертвая?

— Когда люди покидают место, в котором раньше жили, вода рядом с ним становится мертвой — попробуешь хоть немного, и захлебнешься в страхе.

Марина прошлась по мосту и повернулась к магу.

— Если есть мертвая вода, то должна быть и живая. Ну, как в сказках…

— Ты права, стоит напоить этот ручей собственной еще горячей кровью и, если окажешься сильнее страхов и чаяний людей, что здесь жили, то вода эта способна будет излечить смертельные раны и не только раны телесные.

Выслушав его, девушка шмыгнула носом и пошла дальше. Знакомый дом уже виднелся на горизонте, а она сама все больше чувствовала себя героем сказки, который вернулся домой из волшебного царства, но обнаружил, что здесь прошло много лет, и все, кого он знал, уже мертвы.

— Тебе Мерлин об этом рассказал?

— Нет, я чувствую такие вещи. Для меня это также естественно, как различать цвета.

— А почему я нет?

— Потому что твоя сила в другом.

— И в чем же?

— Рано или поздно ты это почувствуешь, спешить здесь ни к чему.

Марина задавала вопросы бездумно, почти не вникая в смысл ответов. Чем ближе был нужный дом, тем меньше ей хотелось к нему подходить. Смотреть на него было все равно, что смотреть на труп животного: и мерзко и глаз не оторвать.

— А кем твои родители были? — спросила она.

Артур остановился рядом, но заговорить не решался, словно не знал, как она отреагирует на его слова или, что вероятнее, вновь погрузился в свои воспоминания и возвращаться к реальности не спешил.

— Давай, колись, все равно у нас сегодня какой-то день внезапных душеизлияний — одним больше, одним меньше…

— Даже не знаю, что сказать. Я их не помню. Иногда мне кажется, что чем больше я рассказываю о своем прошлом, тем более ненастоящим оно становится, словно я где-то о нем прочел, а не прожил сам. Вот, к примеру, моего отца звали Анейрин, он был бардом при дворе короля Минидога, восхвалял славу Годдодина и погиб вместе со своим королем в битве при Катраэте. Я знаю, что все это было, но их лица, голоса — все как в тумане. Зато замкового кота я почему-то помню прекрасно: рыжий, облезлый, да еще и без хвоста. У меня вся одежда была в рыжей шерсти, уж очень мне нравилось его гладить, зато все руки исцарапаны, потому что кот быть поглаженным не хотел. Знаешь, поле битвы при свете дня преотвратное зрелище. Я был очень юн, и это была моя первая битва, но иного пути не было — на счету был каждый воин. Отец надеялся, что я буду храбрым, но я не успел даже вынуть меч из ножен, как увидел, как у него из груди что-то торчит. Это было копье. Меч я где-то потерял. Не помню, как добрался до отца, но помню, что хотел только одного: чтобы он жил. Я хотел, чтобы смерть забрала все: меня, коней, воинов, само солнце, если это потребуется, но чтобы он жил. Я пришел в себя, когда солнце уже скатилось с небес. У ног лежал воробей, совсем крошечный, меньше ладони. Представляешь? Я убил даже его. Мертвецы вокруг меня не пугали. Только представь: я имел наглость обрадоваться, ведь, если цена уплачена, то, значит, и я получу свое.

— Он ожил?

— Лишь телом, дух его был далеко. Копье в груди не помешало бы ему меня у***ь, да я и не думал сопротивляться, оцепенев от страха, но потом пришел он. Другие всегда его боялись, но тогда я почему-то подумал, что он похож на замкового кота. Возможно, потому что волосы у него были такими же рыжими, а мне вдруг стало так спокойно, ведь я точно, знал, что он всегда будет рядом и всегда защитит.

Марине не нужно было слышать имени, чтобы понимать, о ком шла речь.

— Пойдем отсюда. — сказала она.

— Но ты же хотела посмотреть на дом?

— Да, но пора и мне идти дальше. Не за чем тянуть кота за хвост. Особенно, мертвого. Рай заброшен, ангелы одичали. Ну же…

Однако, Артур все медлил, завистливо рассматривая спелые яблоки, что так и просились быть сорванными.

— Может, возьмем хотя бы парочку для пирога? — жалобно спросил он.

— Знаешь, одна девушка тоже как-то яблоко в неположенном месте сорвала.

— И что с ней стало?

— Пришлось съезжать от папаши с непутевым мужем.

Товарищ маг улыбнулся.

— И в чем же мораль этой истории? — спросил он.

— Продешевили они, надо было больше яблок рвать, а то одного бы даже на пирог не хватило. Не знаю, как ты, я предлагаю начать с той.

Подушечки пальцев, которых касалась флейта, словно жгло огнем. Марина недоверчиво потянула на себя ручку двери, словно боясь, что та могла раствориться в воздухе. Слишком уж нереальной она казалась девушке по сравнению с той флейтой. Марина понимала, что надо бы написать Насте, но та не появлялась в онлайне со вчерашнего вечера. Девушка смутно догадывалась, с чем это связано, но не знала, как к этому относиться. Впрочем, затем у нее нашлись дела поважнее — как-то помогать тете Наде складывать выстиранное белье, делать вид, что Даша смотрит видео на ютубе, и впервые в жизни поссориться с матерью.

— Что сидишь как бедный родственник?

Александра подошла незаметно, и Марина едва не выронила планшет.

— Да вот, с раскадровкой еб…вожусь. Смотри.

Женщина склонилась всматриваясь в экран планшета.

— Интересно, это памятники? — спросила она.

— Да, девушка ходит среди них, пытаясь найти своего отца.

— Мрачновато как-то. Может, что-то другое придумаешь?

— Но это моя история.

— Приемной комиссии будет плевать.

— Просто скажи, что тебя бесит, что она о папе.

— Дело не в этом…

— Нет, всегда в этом.

Марина выключила планшет и поднялась с места.

— Куда ты?

— Гулять на кладбище. Мрачным типам вроде меня там самое место.

На улице Марине совсем не полегчало. То, что она чувствовала себя как никогда живой, ситуацию совсем не спасало. Девушка не знала ни того, кто она, ни того, что за мир ее окружает. За что ни схватись — все бездна и тайна, а сама она пуста как банка из-под пива — не смяли и на том спасибо. В такой ситуации помочь ей могло только принятие кофе. Желательно, внутривенно, но на худой конец сойдет и бумажный стаканчик. Этим она и решила заняться в первую очередь.

Готовая кофе, Руслан не смог удержаться от вопроса.

— Ты как, в порядке?

— Живее всех живых.

— Не хочешь потом куда-нибудь сходить? У меня как раз скоро смена заканчивается, но если не получится, то ничего страшного.

— Ты же знаешь, я за любую движуху.

Вечерние тени парка окатили волной холода. Марина зевнула и запахнулась в пальто. Руслан нагнал ее у входа. Старательно выпрямленные крашеные белые волосы парня тут же взлохматил ветер, и девушка не удержавшись рассмеялась.

— Здорово, что выбрались. — сказал Руслан.

— Ага.

— А я все Москву вспоминал. Хотел сказать и не знал что. То ли извиниться, то ли поблагодарить. Я ошибся, очень сильно и понимаю это только сейчас.

— Да забей.

Извинений его Марина ждала столь долго, что сбилась со счета, да только вот получив желаемое, осознала, что теперь они не больно-то ей и нужны.

— Кстати, ко мне заходил твой друг, пытался купить кофе. Странный он, ведь видно же, что кофе ему совсем не нравится.

— Надеюсь, ты к нему не подкатывал?

— Я же не идиот.

Марина перестала хмуриться и села на скамейку. Руслан замер в нерешительности и тоже сел рядом.

— Он не такой, не такой, ведь так? — спросил он, набравшись храбрости.

— Он как я. — сказала Марина. — отношения ему и даром не нужны.

— Я так и подумал. Ты заслуживаешь того друга, который не променяет тебя не любовь.

— Что было, то было, забей. Давай-ка, колись лучше, что сейчас смотришь? — спросила девушка, помня о его любви к сериалам и фильмам.

Она и режиссером-то захотела стать, чтобы порадовать своего друга. Вспоминать об этом сейчас девушке было особенно смешно. Марина встряхнула пустой стаканчик и с тяжким вздохом выбросила его в мусорное ведро.

Руслан с готовностью уцепился за предложенную тему и принялся живописать все прелести современных сериалов. Марина вынырнула из омута своих мыслей только, когда Руслан повторил свой вопрос.

— У тебя никогда не было такого чувства, что ты постоянно отступаешь? Сначала соглашаешься, что мы живем в несправедливом мире, потом с тем, что не можешь этого изменить. Принимаешь, что не попадешь в Нарнию, а в дверь твоего дома никогда не постучит волшебник и даже учишься смеяться над этими своими мечтами, чтобы тебя не приняли за психа. Но они я и есть, без них я никто, многие понимают это уже слишком поздно, когда все внутри словно умерло, и больше не радует ничего. Я сам едва таким не стал. Это чувство, словно гниешь изнутри просто потому, что запретил себе любить, до сих пор мне в кошмарах снится. Больше всего на свете я боюсь превратиться в такого живого мертвеца. Ты можешь смеяться сколько угодно, но я все еще жду своего волшебника и никогда не перестану ждать.

Марина с удивлением посмотрела на своего друга, позабыв про сон. Никогда он не говорил так и о том, что лежало у него на душе. Сколько девушка его помнила, он всегда что-то читал или смотрел и постоянно смеялся над собственной одержимостью выдуманными историями. Но сейчас же он был серьезен как никогда.

— Понимаю. — сказала она. — я тоже так чувствую.

Поначалу казалось, что в парке кроме них никого не было. Матери с колясками и дамы с собачками давно растворились в сумерках, и постепенно их место начал занимать совсем иной контингент.

— Закурить не найдется?

Марина подняла голову, с трудом веря собственным ушам. До этого момента ей казалось, что подобные клише отжили свое даже в русских сериалах, но вот они, стоят как миленькие, щурятся раскосыми глазами, почесывают пивные животы.

— Нет. — ответил Руслан вместо девушки.

Один из мужчин перевел взгляд с Марины на него, и пошарив глазами по куртке, украшенной россыпью значков и крашеным волосам, не замедлил вынести вердикт.

— Ты что, пидор что ли?

— Пидоры здесь только вы.

— А ну повтори, что сказала.

Марина подняла глаза и произнесла громко и отчетливо:

— Пидоры здесь только вы.

Руслан попытался встать в попытке то ли защитить девушку, то ли позвать на помощь. Однако подняться, он не успел — удар, пришедшийся в челюсть, свалил его обратно на скамейку. Тогда пришла очередь Марины. Она не знала, откуда у нее взялось столько сил, как не знала и того, насколько далеко готова была зайти. Обидев ее друга, нападавшие словно подарили ей моральное право стереть их в порошок. Наслаждение собственным гневом было столь острым, что Марина невольно облизнулась. Схватив одного из мужчин за горло, она вдавила его в дерево и сжала пальцы. Запах горелой плоти приятно защекотал ноздри.

— Кто здесь пидор? — повторила она свой вопрос.

— Я. — послышался хриплый ответ.

Остальные мужчины разбежались, оставив их одних. Марина разжала пальцы, и нападавший повалился к ее ногам, судорожно хватаясь за горло.

— Вот и помни об этом. — улыбнулась девушка и повернулась к Руслану. — Ты ждал волшебника? Вот он, я.

— Я когда-то умру, мы когда-то всегда умираем. Как бы так угадать, чтобы не сам — чтобы в спину ножом: убиенных щадят: отпевают и балуют раем, — не скажу про живых, а покойников мы бережем.

Марина сидела в кресле, не обращая никакого внимания на голос Высоцкого, старательно изливаемый на нее граммофоном. Оторвавшись от приготовления яблочного пирога, Артур пытался вправить Руслану вывихнутую челюсть. Вновь и вновь Марина пересматривала по кругу одно и то же видео. В нем девушка в маске лисы, открывала рот, пытаясь взять особенно высокую ноту, а Настя заглядывала в камеру демонстрируя клыки. Марина была готова поставить дедушкины часы на то, что бутафорские клыки были только у одной из них.