Все возвращается

6

   Едва Анжела переступила порог, она сразу поняла, что в доме в ее отсутствие, произошло нечто нестандартное. Во-первых, ее обоняние сразу же уловило запах перегара. А оно, как и у всех людей склонных к авантюрам, было тонким и, практически никогда не ошибалось. Впрочем, не ошибиться тут мог любой. Гостевой холл в коттеджике был крохотным, а характерному амбре, за исключением, как в каминную трубу, деваться было некуда. Ну а во-вторых ... Здесь мозг Анжелы привычно стал развивать ситуацию отталкиваясь от первого посыла. По логической цепочке. В результате получалось совсем не радостное. Поскольку Пауль алкоголем не злоупотреблял. А если и потреблял иной раз, в основном после тяжелой операции, чтобы расслабиться, то ничего крепче "Вермута" не пил. Тут же, явственно пахло водкой. Следовательно - у доктора Кишке возникли серьезные проблемы. Если, чтобы утопить их, потребовалось призвать на помощь "сорокоградусную". Которую в обычной жизни, он терпел с большим зубовным скрипом.

Завершив эти, в общем-то, не сложные выкладки, Анжела двинулась дальше. Практически на ощупь - в холле было темно. Однако, сама не зная почему, света она зажигать не стала. Возможно, не хотела тревожить сон, без сомнения, все еще пребывающего в объятьях Бахуса, хозяина? Что, наверняка, вылилось бы в нудную разборку по поводу ее позднего возвращения. Возможно. Хотя, кто хоть немного знал характер Анжелы, мог бы и с уверенностью сказать, что данное обстоятельство, не могло быть для нее главной причиной. Она обладала способностью, уболтать и убедить в своей правоте кого угодно. А выслушать Кишке, решившего, вдруг напиться вдрызг, было бы даже интересно.

Скорее, она заранее пыталась определить степень проблем своего сожителя. По всему - серьезных. И, как это может отразиться на ее, и без того хрупком, благополучие. Потому и медлила с включением освещения, как бы оттягивая встречу с заведомо неприятным. Завершить мыслительный процесс Анжела не успела. Ее внимание привлекло приветственное подвывание песика Шнапса. Обычно, этот пройдоха на тонких ножках терьера, с приплюснутой мордочкой ив редких пекинесьих дредах, встречал ее у порога. Удивительно, но сейчас, псина нагло презрел обязанность и его голосок, слышался из-за кресла, что стояло у камина.

- Шнапс, - тихо позвала Анжела. - Ты что ж, оборзел то так?

Пес отозвался всхлипом, словно тоже, был пьян вдрабадан. Но на зов так и не прибежал. Впрочем, в этом уже и не было надобности - Анжела видела его силуэт. Шнапс возлежал на какой-то темной куче, по всему, мягкой и, отчаянно вилял хвостиком-опахалом. Куча, конечно же, являла собой не что иное, как самого доктора Пауля Кишке. Только вот признаков жизни, она не подавала.

Во второй раз, за эти короткие полчаса, Анжела ощутила противный холодок, пробежавший промеж лопаток.

- Этого еще не хватало на мою голову, - сорвалось с ее губ и должное означать самое худшее.

Отбросив всякие предосторожности, она стремглав бросилась к выключателю. Включила свет и, ... тут же выдав вздох облегчения, стала прежней - иронично-холодно-расчетливой. Потому что куча на полу, потревоженная ярким светом, зашевелилась. Из нее вычленилась лысая голова доктора. Поднялась, но как-то неестественно, будто была связана с телом зыбкой пружинкой. В Анжелу вперились мутные глаза. После чего, раздалось булькающее и хриплое.

- Это ты, Ангель?

- Нет, Архангел Гавриил! - ничтоже сумняшеся, выдала та. - По какому случаю праздник?

- Пр-р-раздник!

Некоторое время голова тупо соображала. Наконец, начиная с блестящей лысины, заявив о себе сперва морщинами на лбу, на мятое, как половая тряпка лицо, стала опускать тень пьяного гнева.

- Где ты была, шалафф? Мат твой чрес карамысль! - заорал Кишке, вновь привлекая для пущей убедительности, все свои знания русского.

Но сначала, досталось бедному Шнапсу, который с визгом отлетел в сторону. Анжела не дрогнула. Это было вполне ожидаемо. Естественно, и в долгу она не осталась. Ведь очень хотелось узнать истинную причину загула "любимого".

- По этому поводу ты и нажрался, как свинья? Мельчаем, герр Кишке, мельчаем, - ядовито ответила она, не забыв придать лицу соответствующее, презрительно-безразличное выражение.

Брюзгой Пауль был великим. Но в скандалах, если они возникали в семействе, всегда тушевался первым. Правда, успев изрядно вымотать нервы. Вот и сейчас, не смотря на то, что алкоголь властвовал в его извилинах, сориентировался он на зависть быстро. Буянить продолжил. Но, тему сменил.

- Сволочи! Сволочи! Они хотят меня уничтожить! - завопил он.

- Кто?

Кишке словно ожидал вопроса. Потому, его следующая тирада, хоть язык по-прежнему заплетался, получилась вполне достойной. И главное, объяснила все.

- Кто? Ты еще спрашиваешь? Эти уроды из городского Совета! Пр-р-ретензии, видишь ли, пр-р-редъявили. Сволочи! Все! Все! Нет больше пластического хирурга Кишке. Нет! Что они мне оставили, сволочи. Право вырезать бородавки у местных тетушек? Толстых, потных и вонючих. Все, конец! - он сник, но движимый злобой, все же смог озвучить концовку. - Нет, не все! Я им еще покажу! Покажу! Кто такой Пауль Кишке.

Вот теперь он обмяк. Воззрился на любовницу. И, явно желая, чтоб его пожалели, промямлил.

- Ты веришь мне, Ангель?

- Верю. Конечно верю, Паша. Успокойся, - не задержалось у той, хотя скепсис в голосе присутствовал.

Она частенько звала его так, на русский манер. Обычно это вызывало лишь тихое, недовольное сопение. Но в данный момент, всполохнуло бурей эмоций.

- Паша! Какой я тебе Паша! Это у турков есть паша! А герр Кишке не турок! Нет! Ясно тебе, шалафф?!

- Ох, какие мы щепетильные. Надо же, вы только посмотрите, - подбоченилась Анжела. - Но ты то ведь, зовешь меня Ангель, и ничего. Терплю.

- Ангель! Да, Ангель! У нас нет: Ан-же-же-жель!

От усердия, Пауль едва не подавился собственным языком.

- Ладно, ладно, не старайся так. Еще кондрашка хватит, - решила пожалеть его любовница. - Я назубок знаю эту историю. "...У немцев, представителей великой нации, в отличие от чопорных англичан, нет в алфавите буквы "Ж" ..."

- Да, мы немцы!!! - давясь патетикой, выкрикнул Кишке.

Однако на этом, его энергия закончилась. Он вновь уткнулся лбом в ковер и, моментально захрапел. Поскольку ситуация являлась нештатной, Анжела не решилась оставить сожителя дрыхнуть дальше, на полу у камина. Особо не чикаясь, она растолкала Кишке. Заставила его подняться на нетвердые ноги. Затем, помогая тому держать вертикальное положение, сопроводила в ванную комнату. На завтра, и это она помнила, доктору предстояла операция - его требовалось привести хоть в какое-то чувство.

В ванной, освобожденный от одежды пьянчуга, показался ей еще более жалким. Что ж, атлетом немец не был. Физическим трудом не занимался. Потому, и экстерьер имел соответствующий. Глядя на его бледное тело, без признаков, так чарующей женский глаз рельефности, Анжела невольно вспомнила Борюсика. Тот, тем более, в Апполоны не годился, даже близко. Заталкивая упирающегося Кишке под тугую струю душа, она вздохнула. А фраза по-русски, отразившая состояние ее души, сорвалась с губ, как бы сама собой.

- Вот, жизнь-жестянка проклятая. Вечно к моему берегу, то говно, то палка.

- Палька? Ангель, что есть палька? - вынырнула из струи лысина Пауля.

- Палка, она и есть палка! И говно тоже - в зеркало посмотришь, увидишь, - вновь по-русски ответила она, грубо заталкивая любовника обратно.

Вода, температуру которой Анжела меняла мастерски - от чуть теплой до горячей - подействовала на доктора благотворно. Его глаза, приняли относительно осмысленное выражение. Речь стала связнее. А на смену агрессивности по поводу и без него, пришла эдакая фривольная игривость. Не замедлили разыграться и фантазии. Естественно, подстать им, его "хозяйство", в обрамлении густой рыжей растительности, встало колом. Обычно сдержанный и даже легко смущавшийся в интиме, но сейчас, продолжая находиться под спудом выпитого изрядно, Пауль стал стремительно входить в раж. Правда, предмет должного вожделения, он пока во внимание не принимал. Целиком и полностью сосредоточившись лишь на возбужденном члене, он принялся выделывать замысловатые телодвижения. В коих главенствующую роль, играл, конечно же, п***с.

Со стороны, картинка смотрелась достаточно комично. Словно под струей душа выкабенивался вовсе и не человек, имеющий диплом врача, золотые руки и, пусть поблекшую сейчас, но все равно, завидную известность в недавнем прошлом. А изрядно пощипанный жизнью орангутанг, во время брачного периода. Причем, орангутанг довольно странный - с рыжей порослью по телу, но абсолютно лысым черепом.

Конечно же, Анжела прекрасно поняла, что от нее требовалось. Однако, перспектива оказаться в объятьях доктора сию же минуту, не устраивала ее нисколько. Еще куда ни шло, если бы тот был трезв. Тогда, вопрос об его ублажении, даже здесь под душем, возможно и не стоял. И не занял бы много времени. Пауль обычно "приезжал" моментально, стоило ей пустить в ход припасенные фишки. Но, он был пьян, хотя и обрел способность возжелать. А это означало единственное, что процесс сбрасывания любовником "давления", растянулся бы, практически до бесконечности. Воздействуй на его притупленные алкоголем эрогенные зоны, или нет. Без разницы. Кроме прочего, Анжеле, уже успевшей сегодня до тошноты, наслушаться страстного сопения Борюсика, ползающего по ней, хотелось только спать.

Решение выйти из ситуации достойно, пришло спонтанно. Но должно было гарантировать стопроцентный результат. Дождавшись, когда Пауль совершив еще несколько "па", наконец, вознамерился всучить свою "гордость" в ее руки, она легким движением завернула вентиль с красной отметиной до отказа. Поток воды, льющийся на доктора сверху, вмиг стал ледяным. Тот дико заорал. Если б был русским, можно было сказать - благим матом. Но, так, или иначе, дело было сделано. Его "желание", еще секунду назад зримое безо всякой оптики, стало буквально на глазах съёживаться. Пока и вовсе, не превратилось в "штучку", с помощью которой если можно было что-то сделать, то единственное - высвободить от излишнего давления мочевой пузырь.

Ко всему прочему, в результате ледяной купели, доктор потерял и дар речи. Его зубы принялись выбивать друг об друга частую дробь. А бледная кожа, став синюшной, успела к тому же, покрыться пупырышками. Анжела же являла саму заботу. Она выключила душ. Ласково обернула сожителя, уже похожего вовсе не на орангутанга, а на инопланетянина-дистрофика, в мягкую махровую простыню. После чего, под конвоем, послушного на зависть иной овце, этапировала в спальню. Колыбельную петь, тому не потребовалось.

Однако, и не подумав дожидаться, пока милый захрапит, Анжела ушла в свою спальню. С самого начала совместной жизни, они, у них с доктором, были раздельными. Причем, инициатива вышла от герра Кишке. Что устроило любовницу во всех отношениях. Наконец, оставшись одна, она быстро разделась и рыбкой, предвкушая истинное блаженство, нырнула под одеяло. Только вот прежде чем отдаться во власть Морфея, надо было кое-что осмыслить. По всему получалось, Пауль вечерних новостей не смотрел и естественно, о пробке на автобане ничего не ведал. Нет, Анжела вовсе не думала, что сожитель завтра с утра устроит разборку. На трезвую голову, он до этого бы не опустился. Только на занудные нравоучения. Слушать которые, так же, приятного было мало.

Чуть подумав, она приняла решение. Взяла мобильник и, набрала их домашний номер. Там в холле, в тиши коттеджика, раздался телефонный звонок. Один, второй и вновь наступила тишина. Повторив тоже самое еще пару раз, Анжела положила мобилу на тумбочку. Теперь у нее имелась в наличие железобетонная защита от потенциального гундежа Кишке. На телефоне в холле, трижды запечатлелся номер ее мобильника. Так что, теперь сам черт не смог бы уличить ее в том, что она не хотела известить возлюбленного, что задерживается не по своей вине. Даже наоборот, был козырь, с помощью которого, можно было в секунду заткнуть Пауля.

Возлюбленного. Анжела усмехнулась. Быстренько пролистала в памяти то, что увидела в холле, когда вернулась домой. Да, чтобы так набраться, у герра Кишке должны были иметься очень веские причины. И то, что он рассказал ей, наверняка, объясняло не все. Далеко не все. Что ему сказали в Совете конкретно? Насколько коротко, вновь подрезали крылья? На эти вопросы ответа, пока, не было. Но инерция мышления, рисовала самые худшие предположения.

- Хреново, - произнесла она, закуривая сигарету.

Анжела хотела быть сожительницей блестящего пластического хирурга. Пусть даже и не помышляя о статусе законной супруги. Но, жить под одной крышей с явным неудачником, в ее планы не входило. По крайней мере, в перспективе. И не могло входить. Однако получалось, дело шло к тому, доктору уже никогда не воспарить над собой. И сегодняшняя пьянка, явилась более чем красноречивым тому подтверждением. Что оставалось делать ей? Наверняка, подумать над тем, в какой момент, чтобы не ошибиться и не попасть впросак, следовало, что называется, рвать когти из этой дыры.