Съёмки 2

10

Я постучал в дверь, сердце колотилось сильнее, чем мой кулак. Страх и гнев бурлили внутри, затрудняя дыхание. Охранник, стоявший возле двери и таранивший меня взглядом, сделал шаг в сторону. Его рука потянулась к кабуре на поясе, но это было не больше, чем инстинкт — ему сказали, что я приду, он знал, кто я, и не собирался мне мешать.

Дверь скрипнула, и на пороге появился ещё один человек в форме. Он просканировал меня сосредоточенным взглядом и отступил, впуская в коридор. Я бросился прямиком в гостиную.

Она была там — маленькая, невесомая версия Лизы. Она подняла на меня глаза, опухшие от слёз, медленно встала и двинулась ко мне, и вот тогда я увидел их — тёмно-синие следы вокруг её шеи. Дыхание перехватило.

— Лиз…, — произнёс я, голос был не мой.

Я обнял её, прижимая к себе, стараясь не причинить ей боль. Вид этих синяков скручивал мой желудок узлами. Гнев кипел внутри, горячий и лавообразный.

Как это могло случиться? Почему меня не было рядом? Мысли мчались в голове, каждая из них больнее предыдущей.

— Лиз, — снова прошептал я, убирая растрёпанные волосы с её лица. — Ты же…

Она крепко обняла меня, зарывшись в меня лицом.

— Со мной всё в порядке, — произнесла она, её голос был хрупкой попыткой уверить меня. — Теперь всё хорошо.

Я хотел верить ей, но дрожь её тела в моих руках красноречиво убеждала в обратном. Я поцеловал её волосы, обнимая так, как будто она исчезнет, если я отпущу.

Охранник прочистил горло, выглядывая из-за дверного проёма:

— Я буду прямо за дверью. Если что-то понадобится — зовите, — сказал он, выходя из квартиры.

— Лиз, — повторил я, когда мы сели на диван. — Как это случилось?

Она глубоко вздохнула и ответила едва слышно:

— Они появлились после гала… на парковке.

— Где была охрана? — в голове у меня крутились вопросы и сценарии.

— Его парализовали электрошокером, — сказала она, морщась от воспоминаний. — Их было трое. У него не было шансов…

Во мне поднималась волна гнева, которую я пытался унять, сжимая кулаки и впиваясь ногтями в собственные ладони.

— Что им было нужно?

Она замялась, опуская взгляд.

— Хотят, чтобы я прекратила делать то, что делаю.

Я уставился на неё в шоке, реальность ситуации постепенно доходила до меня. На ранних этапах работы Лиз нас предупреждали, что некоторым не понравится новый амбассадор (оказывается, классно быть послом доброй воли по вопросам бедности в Африке или освещать проблемы аутизма, но вот торговля людьми — это уже где-то за чертой приятной беседы), но я никогда не думал, что это приведёт к такому.

Прежде чем я успел спросить что-либо ещё, дверь открылась, и вошёл Борг с пакетами еды. Он остановился, увидев меня.

— О, Оскар, привет, — сказал он, явно удивлённый. — Когда ты прилетел?

Я бросил взгляд на пакеты в его руках, понимая, что он пришёл навестить Лиз. В груди стянулся тугой узел.

— Только что, — ответил я сухо.

Борг кивнул, затем повернулся к ней.

— Я подумал, что ты проголодаешься, — сказал он, пожимая плечами.

— Спасибо, — тихо сказала она, в её глазах мелькнула надежда. — Как Габриэль?

— Жить будет. От шокера ещё никто не умирал.

Я снова почувствовал жгучие языки лавы внутри, но не хотел обсуждать это при Лиз.

— Можно на минуту, Борг? — спросил я, тоном, не терпящим возражений.

Тот кивнул, оставив пакеты на кухонном столе.

— Конечно, — сказал он. — Выйдем?

Как только дверь гостевой спальни закрылась за нами, я повернулся к нему и потребовал:

— Расскажи мне всё. Кто эти люди и что им было нужно от неё?

Борг встретил мой взгляд, его мрачное выражение слегка дрогнуло — наверное, на лице у меня было написано больше, чем обычно, и ему пришлось моментально перестроиться.

— Прошло только восемь часов, Оскар. Ответы будут — скоро.

Я стиснул зубы.

— Что у вас за охрана такая, если они не проверили парковку перед тем, как привести её туда?

— Мы устраняем этот промах, — заверил меня Борг сдержанным тоном, будто давал отчёт начальству. — Я принял меры, чтобы избежать подобного вдальнейшем. Но послушай, если у тебя есть подозрения, кто это мог быть или кто мог отправлять ей угрозы, скажи мне сейчас.

— Какие угрозы? — спросил я, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

Его маска снова дрогнула.

— Она тебе не сказала?

Мой разум метался, пытаясь осмыслить услышанное: Лиз скрыла это от меня, но Боргу рассказала.

— Какие угрозы? — повторил я, стиснув зубы.

— Она получала открытки по почте.

— Как долго?

— Пару недель.

— Что в них было?

— Угрозы, — сказал он уклончиво.

— Что именно в них было? — повторил я более отчётливо, не отпуская его взгляд.

Борг замешкался, но выпустил уставший выдох, достал телефон и показал мне фото.

Лава, мороз по позвоночнику, лава…

Почему она не сказала мне? Она была в Лос-Анджелесе два дня и сумела притворяться, будто всё хорошо, будто это не мучило её, не сидело в мыслях, не пугало до чёртиков. Если я спрошу её сейчас, она скажет, что хотела, чтобы я сосредоточился на съёмках. И всё, что я буду думать в тот момент: я мог бы предотвратить это, если бы она доверилась мне, как Боргу.

— Наши детективы пытаются отследить отправителя или связать письма с нападением, — продолжил Борг, заметив моё разочарование. — Оскар, у меня сейчас работают две департамента над этим делом. Мы их поймаем.

Мне понадобилась секунда, чтобы найти правильные слова для главного вопроса, на который я не был уверен, что готов услышать ответ.

— Что именно случилось?

— Они схватили её на подземной парковке отеля, где проходил благотворительный ужин. У нас есть записи с камер наблюдения. Затем, по её показаниям и по местоположению её телефона, они повозили её по городу около двадцати минут и выбросили на шоссе. Она сразу же позвонила мне.

Она сразу позвонила ему. Только потом она связалась со мной. Рационально я понимал, что это было правильное решение — что бы я сделал, находясь за десять тысяч километров? Но туман из вины и ревности затуманил мне глаза. Я хотел, чтобы Борг свалил к чертям, но он был единственным, кто мог ответить на мои вопросы в тот момент. Я хотел, чтобы он держался подальше от Лизы, но он был единственным, кто мог её защитить.

— Я видел отметины, — хрипло сказал я, — на её шее…

— Они применили силу, — быстро выдал Борг. — Но она прошла полный осмотр в больнице: никаких сотрясений, никаких переломов.

— Они…? — слова застряли в горле. Я не мог закончить этот вопрос даже в мыслях. Однако Борг снова понял, что я имею в виду и ответил так внятно, как только мог:

— Её не тронули, Оскар.

Я громко выдохнул. Это что, сострадание на его лице? Или облегчение — такое же глубокое, как у меня — что прошлой ночью Лиз не потеряла свою автономию окончательно? Поровоз моих мыслей понёсся ещё дальше, рисуя картины того, как он мог узнать об этом: врач сказал после осмотра, Лиз подняла эту тему или он спросил её?

Новая эгоистичная волна облегчения накрыла меня, перемежающаяся с благодарностью: мне не придётся спрашивать её самому.

— Я хочу увидеть записи с камер наблюдения, — сказал я решительно.

Борг качнул головой.

— Не стоит.

— Стоит. Если Лиз прошла через это, я должен это увидеть, — настаивал я. — К тому же, я могу кого-то узнать.

Борг неохотно кивнул.

— Ладно. Я покажу тебе записи. А потом ты ответишь на мои вопросы.