Изнасилование наоборот
2222 Words
Открываю глаза – вижу поднос. Баночка с йогуртом, пачка с соком, плюшевый медведь.
Видимо, куколку достало, что я ни на что не реагирую, и она решила меня подбодрить, снова подбросив тряпичного ублюдка.
Нервничаешь, тварь? Это хорошо!
Обнаружение игрушечного паршивца улучшает мне настроение: подбросила – значит, хочет от меня реакции, значит, моё спокойствие вывело её из себя! Отлично!
Реакция будет, стерва, это я тебе гарантирую! Только, уж извини, в этот раз всё пойдёт не по твоему плану!
«Завтрак» меня не столько насыщает, сколько раздражает – она что, всерьёз думает, что нормальному мужчине хватит стаканчика йогурта? Или это ещё один способ показать, кто здесь главный?
Меня одинаково бесит и то, и другое, и я заботливо коплю в себе это бешенство – оно мне сегодня ой как понадобится!
Истерические вопли: «Ты мне врал! Ты всегда мне врал!!!» застают меня на толчке, и я, отдышавшись от испуга, замечаю, что здесь они звучат немного тише. Хм, а вот это любопытно…
Да пофиг! Чувствуя, как нарастает в крови концентрация адреналина, я выхожу в коридор. Он, естественно, пустой, если не считать рвущих барабанные перепонки криков. Обхожу весь второй этаж, методично дёргая и толкая каждую дверь, но ни одна из них не поддаётся. Что ж, удивляться не приходится.
Направляюсь к лестнице, бормоча себе под нос:
- Врал я тебе… Раз врал, значит, ты этого хотела! Нечего теперь ныть!
На первом этаже иду сразу в противоположное крыло здания, задержавшись ненадолго лишь в центральном холле – подхожу к окну за стойкой ресепшена и несколько секунд смотрю на улицу – там пусто. Конечно, глупо было надеяться, что какой-то случайный человек окажется на частной территории, обнесённой высоким забором и наглухо спрятанной от посторонних глаз, да ещё в этот самый момент, но я должен был убедиться!
На улице сыплет мелкий снежок, колючий даже на вид, но он кажется мне таким приятным! Подставить бы лицо под эти жёсткие крупинки, ощутить их резкую сущность, окунуться в прохладный, пахнущий морозом воздух…
Ничего, скоро! Уже скоро! Куколка откроет мне дверь или я убью её и сделаю это сам!
Подхожу к кабинету главврача, поднимаю руку и стучу. Ну, угадал я, или нет?
Мечущиеся под потолком крики вдруг резко стихают, и в наступившем звенящем молчании из-за двери раздаётся приглушённое:
- Входите!
Куколка сидит в своём рабочем кресле точно такая же, какой я её запомнил – сливовое платье, «ракушка» на голове, строгое выражение лица… Перед ней всё так же светится экран монитора, на столе бесчинствует всё тот же деловой беспорядок.
Я силюсь вспомнить, когда приходил к ней в прошлый раз – и не могу. Несколько дней назад, но сколько именно – без понятия. А она выглядит так, будто я выбежал на минуточку и тут же вернулся.
- Слушаю вас, - куколка разворачивает ко мне своё кресло и смотрит с вежливым любопытством.
- Мне нужны ключи от двери, - прямо заявляю я.
- Извините, но я не могу вам их дать, - спокойно отвечает она. – Мы не даём ключи от клиники пациентам.
- Вы? – я подхожу к ней и больно стучу костяшками пальцев по её макушке. – Сколько вас там? И что, ни одна не даёт?
- Что вы себе позволяете? – вздёргивается она, но я пятернёй пригвождаю её округлое плечико обратно к спинке кресла. – Отпустите меня!
Она так мило рыпается! Я пару секунд с наслаждением вдыхаю дивный аромат, которым благоухает её кожа. С этой стороны мне прекрасно видны её ноги, которые от входа загораживал стол – юбка, как это часто бывает у подобных платьев, уехала вверх, и я с радостью отмечаю, что не ошибся – моя куколка в самом деле носит чулки. Восхитительно!
- Сиди спокойно, или хуже будет, - доброжелательно сообщаю я, хотя сам подозреваю, что «хуже» ей будет в любом случае. Главное – это держать на виду её руки, не позволяя маленьким проворным пальцам вытащить очередной шприц из какого-нибудь тайника – и тогда всё будет замечательно.
Пробегаюсь взглядом по столу и нахожу скотч. Узкий, правда, и это не слишком удобно, но что поделаешь… Разворачиваю её вместе с креслом лицом к себе, беру за руки – она пытается их вырвать и я некоторое время с усмешкой наблюдаю за этими забавными потугами. Потом, решив, что насмотрелся достаточно, выпускаю её и тут же наотмашь бью по лицу.
Куколка отъезжает вместе со своим креслом и не падает на пол только благодаря подлокотникам. Когда она поворачивается ко мне, я вижу, как из носа течёт кровь, а причёска скривилась и сползла на один бок. То ли ещё будет, милая, то ли ещё будет!..
- Что вы делаете? – шепчет она, глядя на меня полными паники серыми глазами. Когда я одной рукой свожу вместе два её запястья, она снова пытается дёрнуться, но, стоит мне изобразить замах, как тут же прекращает сопротивление, с тоской наблюдая, как моточком скотча я старательно и надёжно заматываю ей не только руки, но и пальцы.
- Мне нужны ключи от двери, - тихо и совсем неласково повторяю я. – Я хочу уйти отсюда.
Она качает головой, и, уперев в меня затравленный взгляд, виновато шепчет:
- У меня их нет.
- Врёшь! – вторая оплеуха всё же выдирает её из кресла и отправляет на пол. – Если у тебя их нет, то как ты сюда попала?
- Когда я иду на работу, клиника уже открыта! – всхлипывает она, неловко поднимаясь на колени и инстинктивно пытаясь отползти от меня.
- Клиника открыта? – зло усмехаюсь я. – С тех пор, как я здесь, она ни разу не была открыта! Ключи!
Она ёрзает под моими ногами – растрёпанная, беспомощная, перепуганная. Платье поднялось совсем уж непристойно, и я чувствую, как у меня тоже всё поднимается. Отлично! Я давно это заслужил!
- У меня их нет, правда! Нет…
Я несколько секунд шарю взглядом по столу – сначала замечаю в органайзере ножницы, но потом, уже протянув за ними руку, вижу канцелярский нож. Идеально. Выдвигаю лезвие с тихим металлическим шелестом – куколка наблюдает за моим манипуляциями с таким ужасом, изобразить который просто нереально.
Она в самом деле боится! Она знает, что в этот раз попалась по-настоящему…
- Ключи!
Опускаюсь рядом с ней на колени и, поднеся нож к её лицу, двигаю кнопкой, заставляя лезвие двигаться вверх-вниз.
Вверх-вниз…
Вверх-вниз…
Чувствую, как сбивается дыхание. Чувствую, как до предела оттянулись трусы. Чувствую, что счёт пошел на секунды…
- Ключи!
- У меня их нет, правда, нет! – горячечно шепчет она, заливаясь слезами. В её огромных чёрных зрачках только паника и отчаяние – но это мне очень нравится. Когда куколка смотрит такими вот умоляющими глазами – в этом есть что-то поистине волшебное! Этот взгляд словно накачивает меня силой, делая всемогущим и неуязвимым. – Я вам клянусь! Я не имею отношения к ключам! Пожалуйста, не трогайте меня!!!
Эти последние слова она кричит, когда я, наигравшись с ножичком, берусь за воротник её платья.
- Не хочешь, чтобы я тебя трогал? – уточняю я.
- Прошу вас! Не надо!!!
- Тогда отдай ключи, сука!
Платье легко распадается на половинки под острым металлом. Куколка восхитительна! Она трясётся от рыданий, её кожа покрывается мурашками, а чёрное кружево нижнего белья не столько скрывает, сколько подчёркивает реакцию её тела. Я знаю, что это не от возбуждения. Я знаю, что это от страха. И мне это нравится!
- У меня их нет, - безнадёжно плачет она.
- А если найду? – издевательски интересуюсь я. – Куда ты могла их запрятать? Может, сюда?
Раздается панический визг, и бюстгальтер, повинуясь взмаху металлической полосы, покорно разлетается в стороны. На коже остаётся глубокая царапина, которая тут же начинает сочиться красным.
В другое время я насладился бы сполна, развлекаясь с её грудью, но сейчас у меня нет настроения на нежности. Я и так слишком долго терпел.
- Хм… Здесь их нет… Тогда, может здесь?
Куколка под моими руками верещит и стонет от страха, она извивается и брыкается, когда я в два движения срезаю с неё трусики.
- М-м-м… Смотри-ка ты, тут не ключ, тут замочек, - поднимаю я брови, сдерживая себя из последних сил. Гладкая белая кожа, нежный маленький треугольник золотистых завитков – я готов разнести его! Растерзать в клочья! – А я знаю, как он отпирается…
С этими словами я стягиваю вниз штаны и трусы и наслаждаюсь, глядя на её остановившийся на моём члене взгляд. Опираюсь на руки, нависая над ней, наклоняюсь к самому её уху и шепчу:
- У тебя последний шанс, тварь. Отдай мне ключи!
Я, конечно, вру – она в любом случае попала. Во мне столько напряжения, что загнать его обратно было бы нереально… Да я и не собирался. Куколка мне очень сильно задолжала и ей буквально через несколько секунд придётся узнать, что такое расплата. Я собираюсь пригвоздить её к полу кабинета! И она будет кричать, о да, ещё как будет!
Она трясётся от рыданий, когда я, убедившись, что сдаваться эта тварь не собирается, рывком раздвигаю её колени, распяливая, как лягушку, и примерившись, махом загоняю свой ствол ей по самые гланды.
О-о-о! Как же я этого хотел!
Двигаюсь-двигаюсь-двигаюсь, вверх-вниз, вверх-вниз, ощущая, как вся моя энергия концентрируется в огненный шар.
Куколка елозит подо мной в такт движениям, прижав смотанные скотчем руки к груди и отвернувшись – она больше не сопротивляется, не дрыгается, не кричит…
А я хочу чтобы кричала! Я мощно насаживаю её на себя и мне просто необходимо услышать, как она орёт, как плачет, как умоляет меня остановиться, отпустить её… Именно эти звуки мне нужны для полного удовольствия, но дрянь заткнулась и молчит!
Не переставая двигаться, я хватаю пальцами её лицо и разворачиваю к себе…
Чёрт!
Она не плачет.
Она не боится.
Она не страдает.
Куколка наблюдает.
Наблюдает за мной холодно, отстранённо, с ленивой скукой…
Словно я не насилую её, а не слишком удачно тренируюсь играть на скрипке!
Внутри меня словно лопается какая-то струна. От этого снисходительного взгляда напряжение ослабевает, не находя разрядки.
Меня накрывает волной ярости, я принимаюсь двигаться сильнее, ещё свирепее. Я знаю, что ей больно! Я знаю, что в прямом смысле слова рву её сейчас – всё это уже бывало раньше, но тогда в ответ я получал слёзы, стоны, крики, страх…
Сейчас – тишина и высокомерный взгляд, под которым я против воли становлюсь маленьким и нелепым.
- Сука!
Я снова бью её по лицу, но это не приносит никакого результата. Мой член обмякает, и, как бы я его ни уговаривал, как бы ни пытался взбодрить, рассматривая распростёртое подо мной тело – он уже ничего не хочет.
Не может.
Несколько секунд слышно только моё тяжелое дыхание, потом она спокойно, очень буднично интересуется:
- Это всё?
В вопросе столько презрения, что я чувствую себя микроскопическим. Я готов у***ь её, эту куколку, эту золотистую стерву, которая только что отняла у меня самое ценное, которая только что сломала, расплавила мой собственный, самый божественный, самый золотой ключ! Я готов, но я не… могу. Я внутри стал как ватный и больше вообще ничего не могу…
На её вопрос я не реагирую, но она всё равно с усмешечкой произносит:
- М-да… Ни о чём…
Её глаза издевательски светятся победным огоньком. Мне никогда ещё не было так стыдно! Я никогда ещё не чувствовал себя настолько мерзким и никчемным! Я не смог её даже трахнуть! Связанную!
Моё тело меня предало. Мой член меня предал. Мне больше нечем гордиться.
Я не сопротивляюсь, когда куколка, брезгливо отпихнув меня пяткой, поднимается. В душе я очень сильно её ненавижу, настолько, что сам вот-вот подохну от этой ненависти – но сделать больше ничего не в состоянии…
Она наклоняется, абсолютно не стесняясь своей наготы даже после того, что только что произошло, очень ловко самыми кончиками пальцев подцепляет нож, усаживается в кресло и, зажав его между колен, принимается перепиливать путы на своих руках.
- Иди к себе, - велит она. – Не позорься.
Я ещё с минуту стою на коленях, не имея сил подняться. Она права – я опозорен так, что дальше некуда! Я шёл поиметь её, но получилось всё ровно наоборот…
Кое-как собрав ноги, встаю, бреду к двери – куколка не обращает на меня никакого внимания. Я ей не интересен, я для неё не опасен, я ничего не могу с ней сделать, я для неё – полный ноль…
Иду к себе.
Футболка пахнет осенними яблоками, и я с ненавистью сдёргиваю её, но запах никуда не девается – он прилип к моей коже.
Добравшись до палаты, захожу в санузел и встаю под душ, швырнув одежду себе под ноги. Я очень долго стою под водой, пытаясь вместе с ароматом смыть со своего тела это унижение – но бесполезно: оно внутри меня. В ушах снова и снова раздаётся её издевательское: «Это всё? М-да… Ни о чём…».
Но ведь это не так, не так! Один раз ничего не значит!
Однако что бы я себе ни твердил, в душе лишь ощущение всепоглощающей слабости.
Этот один раз изменил всё! Я не смог…
Я не смог даже заставить её по-настоящему испугаться – она лишь притворялась, играла со мной! А я…
Она меня сломала.
Всё, что было раньше, все куколки, которых я брал до неё, становятся неважными. Я помню, что тогда всё было по-другому, и я был ильным и беспощадным и всегда получал, что хотел… Но всю гордость от прошлых побед только что перечеркнула эта роковая стерва, которая так много обо мне знает, и которую не знаю я сам.
А самое страшное, что мысль, что потом, когда-нибудь, когда я выберусь отсюда и верну себе свою прежнюю жизнь, я смогу найти себе другую куколку и поступить с ней так, как привык и как мне нравится – вызывает тошноту. Тягучую тошноту, обволакивающую пищевод чёрной, липкой, маслянистой жижей, словно я отравлен изнутри. Мысль, что потом, когда-нибудь, ко мне приблизится ещё хоть одна куколка – меня пугает.
Долго-долго я стою под душем, пытаясь хоть немного смыть этот срам со своей души. И плачу…
- Writer
