Брак по обману

Глава 7

Соломия

Утро было прозрачным, как стекло. Лёгкое солнце разливалось по стенам, сквозь тюль в спальне падали мягкие блики. Я лежала на спине, не шевелясь, только глазами следила за тем, как свет медленно скользит по потолку.

Не хотелось вставать. Не хотелось думать. Но внутри было невозможно тихо.

Как будто кто-то сидел в грудной клетке и постукивал по ребрам изнутри.

Сообщение от Гордея всё ещё пульсировало где-то на дне памяти, хотя я не открывала переписку с вечера. "Ты пожалеешь, если выберешь не сердце, а привычку." Такая короткая фраза. Но в ней - столько, что не даёт спать, дышать, быть.

Я поднялась, прошлась по комнате босиком, прикоснулась к книжным полкам - всё на местах. Папины старые книги, мои заметки, школьный дневник. Здесь - всё стабильное, настоящее, безвредное.

Я спустилась вниз, мама уже готовила сырники. Папа читал новости в интернете, ворчал, что опять отключили горячую воду. Собака спала под стулом, сопела.

- Солечка, завтракать будешь? - мама повернулась с улыбкой.

- Попозже. Погуляю немного. Нужно... подышать.

Она кивнула.

- Возьми шарф, на улице прохладно.

Я вышла. Медленно. Как будто не хотела покидать этот островок покоя, но и не могла остаться. Мне нужно было движение.

Я шла по улицам родного города - всё знакомо до мурашек. Каждая лавочка, каждый поворот, всё - как раньше. Но внутри ничего не было, как раньше.

Я зашла в маленькую кофейню у старого парка. Заказала латте с ванилью, села у окна. Свет, тихая музыка, аромат выпечки - всё было словно специально создано, чтобы обезоружить тревогу.

И, казалось, у меня почти получалось… Пока не завибрировал телефон. Я посмотрела на экран. Незнакомый номер.

Я не хотела брать. Но пальцы сами нажали "принять".

- Привет, Соль.

Я затаила дыхание. Этот голос невозможно перепутать.

- Что тебе нужно? - голос дрожал. Чёрт, только не сейчас.

- Выйди на улицу. Я не люблю ждать.

Сердце ёкнуло.

- Ты… где ты?

Ответа не было. Только короткий гудок - он сбросил вызов. Я вскочила. Кофе остался на столе. Я открыла дверь. И он был там. Стоял у машины. Черное пальто, руки в карманах, спокойный взгляд. Как будто не было всех тех дней молчания, слов, разрыва.

Мир сузился до одной фигуры. До одного взгляда. Он не подошёл. Не позвал. Просто стоял. Я вышла к нему. Медленно. Сердце билось глухо.

- Что ты здесь делаешь, Гордей? - выдохнула я.

- Тебе не подходит этот город, - сказал он, не улыбаясь. - Ты здесь чужая.

- Я приехала к родителям. Мне нужно было подумать.

- И ты подумала?

Я замолчала. Вопрос попал точно в цель. Он открыл дверцу своей машины.

- Садись. Нам нужно поговорить.

- Я не поеду с тобой.

Он посмотрел прямо в глаза.

- Тогда мы будем говорить здесь. На глазах у бабушек, собак и твоей школьной лавочки. Тебе так проще?

Я медлила. Секунда. Две. Три. Потом села в машину. Дверь захлопнулась за мной с глухим щелчком - как будто поставили точку, но не в предложении, а в выборе.

Он не сразу заговорил. Просто включил обогрев, убрал телефон с панели и завел двигатель, но никуда не поехал. Молча. Спокойно. Уверенно. Как будто знал: мне нужно услышать.

Я смотрела в лобовое стекло. На мокрый асфальт, на капли дождя, на людей, спешащих мимо. Все были в движении. А я сидела. Застыла. Впервые за долгое время не знала, что сказать.

И тогда он произнес:

- Ты не выйдешь за него замуж, Соломия.

Я повернула голову. Медленно. Молча. Вгляделась в его лицо - спокойное, сосредоточенное, опасно тихое.

- Что ты только что сказал?

Он не отвел взгляд.

- Я сказал: ты не выйдешь за него замуж.

- И кто ты, чтобы решать за меня? - мой голос сорвался. Слишком резко, слишком на эмоциях.

Он не моргнул.

- Я - тот, кто знает, чего ты хочешь. Даже если ты боишься себе в этом признаться.

Я рассмеялась. Горько.

- А может, ты просто привык забирать всё, что тебе нужно? Даже если это не твоё?

- Ты - моё. - его голос стал ниже. Глуше. Почти интимным. - Ты всегда была. С тех пор, как мы с тобой стояли перед школой в первый день.

Молния. Электрический разряд прошел по коже.

- Не смей… - прошептала я. - Не смей лезть в мои воспоминания.

- Я в них живу, Соломия, - он подался ближе, его голос был у самого уха. - И ты тоже. Просто научилась делать вид, что это не так.

Я отодвинулась. Ощущение - будто стены салона сжались. Как будто воздух стал плотнее.

- Я люблю Соломона. - выдавила я. - Он заботится, он рядом. Он не играет, как ты.

- Он рядом, потому что я ушёл, - сказал Гордей. - Он "заботится", пока ты закрываешь глаза на его слабость.

Он наклонился ближе, и я почувствовала его дыхание.

- Но когда ты с ним - ты не сияешь. Ты замираешь. А со мной… ты - горишь.

- Ты слишком много себе позволяешь. - голос дрожал, и не от страха.

Он улыбнулся. Тихо. Без вызова.

- Я только начинаю, Соль.

Он вернулся на место, включил зажигание.

- Я не позволю тебе выйти за него. Ни через месяц, ни через год.

- А если я захочу?

Он посмотрел на меня. И в этом взгляде не было угрозы. Только обещание.

- Ты не захочешь. Я сделаю так, что не сможешь.

Он молча включил передачу и тронулся с места. Не спросил «можно». Не уточнил «куда». Просто поехал. И, самое страшное, - я ничего не сделала, чтобы остановить его.

Мы ехали по улицам моего детства, сворачивая всё дальше от центра. Я молчала. Пыталась дышать. Но воздух в машине был густым, как дым.

Я украдкой смотрела на него. Спокойный профиль. Уверенные руки на руле. Слишком ровное дыхание. Он что-то задумал. Это чувствовалось.

И в этом была его сила - он никогда не торопился. Гордей не брал лобовую. Он заходил изнутри. Медленно. Хитро. Как хищник, который не бросается - а заманивает.

- Ты куда меня везешь? - наконец спросила я. Голос прозвучал тише, чем хотела.

- Туда, где можно говорить без чужих глаз и ушей, - он не смотрел на меня. - Ты ведь не хочешь устраивать драму на парковке возле детской кофейни, правда?

Я закусила губу. Он прав. Именно это раздражало - его вечная правота, точечная, как укол в нерв.

- Гордей… - я выдохнула. - Ты думаешь, что всё знаешь. Думаешь, что понимаешь меня. Но ты видишь только то, что хочешь.

Он усмехнулся, не отрывая взгляда от дороги.

- Нет. Я просто не отворачиваюсь, когда вижу то, что есть. А ты - отворачиваешься каждый раз, как чувствуешь что-то, что не вписывается в твой план.

- Это ложь.

- Тогда докажи. Посмотри мне в глаза и скажи, что ты не думала обо мне после той встречи в студии. Ни секунды. Ни разу. После той самой, когда я почти тебя поцеловал… и ушёл. Когда ты осталась одна - с пульсом в горле и огнём под кожей.

Я напряглась. Молчи, Соломия. Просто молчи. Не поддавайся. Но сердце предательски стучало в горле.

- Ты молчишь. Знаешь почему? - продолжил он. - Потому что ты всё чувствуешь. Ты просто боишься, что если скажешь это вслух - мир начнет рушиться.

- Нет. Я боюсь, что если скажу - ты сломаешь меня окончательно.

Он замедлил машину. Мы выехали за город. Поля, мокрый асфальт, голые деревья. Небо тянулось низко.

- Я не хочу тебя ломать, Соль, - сказал он вдруг мягче. - Я хочу, чтобы ты перестала притворяться.

Я отвернулась к окну. Сердце билось в висках. Он не кричал. Не тряс. Он просто знал, куда нажимать. И это сводило с ума.

Через несколько минут он остановил машину. Маленькая стоянка у озера, где мы были когда-то втроём. Лето. Солнце. Брызги воды. Теперь - тишина. И осенний холод. Он заглушил двигатель. Повернулся ко мне. Спокойно. Но уже не отстраняясь.

- Смотри на меня.

Я не хотела. Но посмотрела. Как загипнотизированная.

- Я не прошу тебя сказать «да». Я не прошу тебя выбрать. Я прошу тебя перестать лгать себе.

Он потянулся ближе. Не чтобы коснуться. А чтобы сказать:

- Потому что я не отступлю, Соль. И ты это знаешь.

Озеро молчало. Небо было низким. Суровым. Воздух - почти ледяным. Но в машине было жарко. Не от температуры. От него. Гордей сидел близко. Настолько, что я чувствовала его энергию, как ток в воздухе. Он ничего не делал. Только смотрел. Но от этого взгляда мне хотелось разбежаться внутри.

- Посмотри на меня, - повторил он, и голос его был мягким. Почти… заботливым. Но в этом тоне была власть. Решимость. Сила.

Я посмотрела. И зря. Потому что он не отводил взгляд. Потому что в его глазах было всё, что я боялась признать: желание, собственничество, огонь, терпение, уверенность, игра… победа.

И прежде чем я успела заговорить - он протянул руку. Медленно. Как будто проверяя, позволю ли я. Я не двинулась. Пальцы коснулись моего подбородка. Тёплые. Сильные. Уверенные. Он поднял моё лицо к себе. Медленно, как будто некуда было спешить.

И тогда я поняла, что всё - перешло ту грань. Я больше не могла притворяться. Не могла говорить "это ничего не значит". Потому что значило. Слишком много. Слишком явно.

Он провел пальцами по линии челюсти. Потом - вниз, к шее. Краткое, почти случайное прикосновение. Но от него я вздрогнула, как от удара молнии. Он это заметил. Улыбнулся - тихо, еле заметно, как будто внутри него зажегся еще один факел.

- Видишь? - прошептал он. - Это не дружба. Не игра. Не фантазия. Это ты. И я. Здесь. Реально.

Он наклонился ближе. Но не коснулся губами. Он провел тыльной стороной пальцев по моей щеке. По скуле. По виску. По шее. Медленно. Как будто рисовал мою реакцию. И знал, что это его территория.

- Тебе не нужно ничего говорить, - сказал он. - Я знаю. Всё в тебе это знает.

Я закрыла глаза. На секунду. И в этой секунде я почувствовала, что почти теряю себя.

Но он отстранился. Оставил руку на моём плече. Как якорь.

- Смотри на меня, - снова сказал он. - Потому что когда ты снова будешь в его доме - ты будешь вспоминать это.

Я подняла глаза. В них была слеза. Не от боли. Не от страха. А от того, что он был прав.

- Отвези меня обратно.

Слова сорвались резко. Глухо. Сухо. Почти хрипло. Я отвела глаза, выдернула руку. Касание оставило след, будто на коже появился ожог - невидимый, но живой. Он молчал. Не дернулся. Не отреагировал вспышкой. Просто наблюдал.

- Гордей… я серьёзно. Отвези меня назад. Сейчас.

Я говорила быстро, но сердце стучало медленно, тяжело. Каждое слово давалось с трудом. Я хотела вернуть контроль. Хотела стереть последние пять минут. Хотела вернуться в точку, где всё было логично. Безопасно. Понятно.

- Хорошо. - наконец сказал он.

Просто. Спокойно. Как будто это ничего не меняло. Но именно в этом спокойствии была сила. Он не спорил, не умолял, не держал.

Он просто завел машину. Развернулся. И мы поехали обратно. Я сидела, сжав руки в кулаки. Смотрела в окно. Молчала. А внутри… Всё кричало. Пульс был в кончиках пальцев. В шее. В животе. В каждой клетке, что он коснулся.

Я позволила. Это не был захват. Это не было насилие. Это было… моё желание. И это пугало сильнее всего.

Я пыталась выстроить в голове барьер. Вспоминала Соломона. Его доброту. Его предложения. Его «давай скажем всем». Но все образы были как фотографии: тёплые, уютные… и мёртвые. Он живой. Гордей. Слишком живой.

Он вел машину спокойно, взгляд направлен вперед. Но в его лице не было поражения. Он знал, что сделал достаточно. Он чувствовал, что пробрался под кожу. И это ощущение - его молчаливая победа - доводило меня до истерики изнутри. Когда мы остановились у знакомой улицы, я открыла дверь, не дожидаясь его слов.

- Спасибо. - бросила я, не глядя.

- Не благодари, - сказал он, не поднимая голоса. - Ты еще сама вернешься.

Я хлопнула дверью. И пошла прочь. Быстро. Но каждый шаг - звенел эхом его слов.