Двойной захват

8

Храмов выцелил глазами Машу, сидящую где-то в середине салона.

«Ну и темперамент у этой девки», — поду­мал он.

— Никто никого убивать не будет, но нужна имитация. Иначе нас здесь бу­дут держать, пока мы не помрем с голоду. — Храмов сам не заме­тил, что обо­значил террористов и за­ложников как единое целое. Те тоже молчали, вос­прини­мая это «мы» как нечто само собой разумеющее­ся. — Ну так вот. Мы будем в некотором роде ак­терами, а те, кто за пределами автобуса, зрителями. И надо играть хорошо, чтобы нас не забросали тухлыми яйцами.

- Храм, они транспортер запустили, - раздался напряженный голос Гната.

- Тезка, отработай его, если не послушают – я им собираюсь пару слов ска­зать. Давай!

- Хорошо вмазал, прямо в сигму! – воскликнул мужик в кепке, наблюдая горящий бро­нетранспортер.

- Как в сорок первом под Москвой, а, Семен?

- Да отстань ты, Липа. Дай посмотреть.

- Видите, уже начали бронетех­нику в ход пускать, продолжил свой вынуж­денно пре­рванный монолог Храмов. - Ничего не боятся. Но и наши ребята не промах. — Он вырази­тельно по­смотрел на Тезку, только что подбившего броне­транспортер. Тот молча пожал плечами, мол, я не виноват, вынудили. — Подобный ход собы­тий нами просчитан, и про­изведена соответствующая подготовка. Тезка, реквизит! — Глотов вынул из сумки писто­лет и передал Храмову. — Смотрите, — продолжил тот. — Эту штуку с виду не отличишь от настоящего «вальтера» — полное соответствие. Только этот пистолет водя­ной и заря­жен жидкой краской цвета крови. Кого-нибудь из вас Сивый выведет из автобуса и якобы убьет из этого пистолета. Звуковое сопровожде­ние обеспечит Гнат из настоящего валь­тера. Здесь главное не переиграть и не слишком картинно падать. Все должно выглядеть естественным. Есть желаю­щие сыграть роль трупа? Ну, не стесняйтесь! Ответом ему было гробовое молчание. — Так. — Взгляд у Храмова посуровел. — Это несколько ослож­няет дело, но не сильно. Просто придется кого-нибудь у***ь не понарошку, а на самом деле. — Он бросил водяной пистолет на сиденье и вытащил из кар­мана настоящий. — Желающих на это дело не найдется, поэтому придется выбирать мне. — Он начал медленно осматри­вать пассажиров, подолгу за­держивая взгляд на каждом.

— Я сыграю мертвяка. — Все повернули голо­вы к сказавшему. Молодой парень пере­дал гитару соседу и вышел в проход.

— Вот и хорошо, — облегченно вздохнул Хра­мов. — Давайте репетиро­вать. — Гнат, включи свет в салоне. И занавесьте окна. Так. — Он жес­том подозвал парня и, когда тот подошел, взял его за плечо. — Стой так. Я при­ставлю тебе дуло к виску и... Бах! Теперь падай. Да не так! Ты про­сто оседай, оседай, подгибай колени. Это уже лучше... И не забудь дернуть головой, ко­гда ус­лышишь звук выстрела. Сядь, посиди пока.

Парень отправился на место, а Храмов взял мегафон и, высунувшись в окно, прокричал не­видимому противнику:

— Эй, свяжись со мной по телефону. Секрет­ные переговоры.

Через минуту задренькал телефон.

— Это Юренков. Слушаю.

— До убийства первого заложника осталось пять минут. Вы принимаете наши условия?

— Из Москвы вылетел представитель. Не убивайте заложника. Подож­дите немного.

— Нет, убьем, чтобы вы поняли серьезность наших намерений. Смотрите внимательно. Ос­талось четыре минуты.

Храмов выключил телефон и задумался: «Пришлют Белоглазова или Фом­ченко. Ну, с Петром я знаю, как разговаривать. Лишь бы он меня не вычис­лил. Так, начинаем пред­ставле­ние». Он глянул на часы.

— Сивый, начинай процедуру расстрела. Эй, как тебя зовут. — Храмов по­смотрел на парня с гитарой.

— Михаил, — отозвался тот.

— Сивый, бери Михаила, и начинайте шоу. Звуковое сопровождение я вам обеспечу. Гнат пускай держит другую сторону.

Юренков приставил к глазам полевой би­нокль и начал разглядывать авто­бус. Внутри зажгли свет, и чьи-то руки начали занавешивать окна.

«Что-то там происходит...» До связи с Мос­квой оставалось полчаса. Так ему было ска­зано. Еще ему сказали, что антитеррористическая группа во главе с майором Фомченко прибудет в Краснодарский аэропорт часа через три и что надо их встретить. Юренков по­слал туда Шарко на двух машинах, но тот пока на связь не выхо­дил. «Рано еще». Из го­рода прислали прожектор­ную установку, и пространство перед автобу­сом просматрива­лось теперь как на ладони.

«Неужели они пойдут на это! Или блефуют?»

Внезапно заговорил мегафон.

— Полковник Юренков. Смотрите внима­тельно. Сейчас мы убьем залож­ника, и его смерть будет на вашей совести. Я понимаю, что для Вас и подоб­ных Вам — люди мусор. Но, может быть, кто-нибудь сохранил остатки со­вести и, увидев это, втолкует нашему во­роватому и занятому только собой правительству, что человеческая жизнь дороже любых денег. Сначала осво­бодите заложников, выполнив наши условия, а потом ловите нас хоть по всему миру. Вот как должно быть. Если здесь при­сутствуют представители средств массовой ин­формации, то убедительно прошу передать мои слова без искажений. Смот­рите, полковник Юренков. Это вы убиваете ни в чем не повинно­го парня!

Мегафон замолчал, и Юренков увидел, как из-за автобуса показался юноша в разорван­ной рубашке. Его сопровождал крепкий мужчина в камуфляже, приставив дуло пистолета к виску заложника. Тот был, по-видимому, полно­стью раздавлен и не оказывал сопротив­ления. Его тело била мелкая дрожь.

«Как овца», — мелькнуло в голове у Юренкова, и тут неподалеку от себя он заметил человека с телекамерой. Тот подробно снимал происходя­щее. И, наверное, давно.

— Как он сюда пролез? Убрать немедлен­но! — бросил он находящемуся рядом офи­церу, при этом не отводя взгляда от автобуса.

А там произошло страшное: раздался вы­стрел, голова заложника дерну­лась, окрасилась кровью, а сам он медленно осел на землю.

— Вот результат вашей медлительности, гос­подин полковник, — взревел мегафон. — Тяните время дальше, но ровно через пятнадцать минут будет расстрелян следующий. И это будет жен­щина. У вас ведь есть жена и дети, господин Юренков. А если бы они нахо­дились здесь, вы бы тоже часами со­гласовывали наши условия. Что такое для государства пять миллионов дол­ларов! Мелочь! А безопасность граждан — это все. Так ведь записано в на­шей замечательной Конституции? Или вы живете по другой?

Юренков не стал дослушивать издеватель­скую речь террориста, а быстро забрался в ма­шину и вышел на связь с Москвой, наплевав на согласованное время.

— Они начали убивать заложников, товарищ генерал. Только что застре­лили молодого парня и будут это делать через каждые пятнадцать минут. Что делать?

— Ждите на телефоне, — приказал голос в трубке. — Слушайте внима­тельно, Юрен­ков, — продолжил тот же голос буквально через минуту. — Скажите, что мы согласны на их условия, но нужно отработать детали. Ска­жите, что деньги им будут отвезены к само­лету, а как только подъедет наш представитель, начнем их пере­дислоцировать в аэропорт. Действуйте.

Юренков выскочил из машины и успел уви­деть, как террорист в камуф­ляже затаскивает ок­ровавленный труп в автобус.

«Эх, срезать бы этого гада из снайперской... Но ведь озвереют. Майор из Москвы будет часа через три. Так».

Он связался с террористами:

— Москва согласна на ваши условия. Как только появится их представи­тель, начнем движение к аэропорту. Деньги вам передадут там. Вы согласны?

— Согласен. Но если через три часа мы не на­чнем движение к аэропорту, то погибнет сле­дующий заложник.

-Он ведет себя, как будто слышал мои пере­говоры с Москвой, — сказал Юренков стоя­щему рядом офицеру и вы­ключил телефон. - Будем ждать.

Гитарист Миша сидел на ступеньке у входа и брезгливо оттирал носовым платком краску, за­гадившую брюки. Ему помогали две девушки. Они капали одеколоном на тряпку и водили ей по лицу и волосам лжепокойника. Публика в са­лоне оживилась. Раздавались реплики:

— Талантливый розыгрыш!

— А этот дурак полковник клюнул. Сразу наверное  с Москвой связался.

— Побыстрей бы в Израиль. Посмотреть...

— Ты что, никогда евреев не видел? Приез­жай к нам в Бердянск.

Храмов, оценив возню вокруг гитариста, ус­мехнулся:

— Зачем одеколоном? Это водоэмульсионная краска. Возьмите минераль­ную воду и отмойте.

Он подождал, пока Мишу приведут в поря­док, и скомандовал Гнату:

— Гаси свет — нечего светиться. Три часа от­дыха. Я и Тезка спим. Сивый и Гнат секут фишку.

В автобусе наступил полумрак, разбавленный светом от прожекторов, ко­торый проса­чивался сквозь плотно задернутые занавески. Храмов за­дремал. Через некоторое время он почувствовал шевеление на соседнем сиденье. К нему подсела Маша.

— Что там не сидится? — пробурчал он.

— Не знаю, — задумчиво проговорила девуш­ка. — Здесь лучше.

— Тогда пересаживайся к окну, — сказал Храмов.

Они поменялись местами. Маша, слегка ото­двинув занавеску, начала на­блюдать за про­исхо­дящим: возле машин непрерывно сновали люди, на по­жарной машине почему-то не выключили мигалку, и она стробоскопировала по окрест­ностям, перед автобусом бугрился покорежен­ный бронетранспор­тер...

«Странное приключение, — подумала Ма­ша. — А этот Храм интересный мужчина. Встре­тить бы его в нормальной обстановке и посмот­реть ему в лицо. Ведь я даже не ви­дела его лица. Интересно бы посмотреть. А он не жлоб. И ка­кая-то сила от него исходит. С ним ничего не страшно».

— Они выполнят ваши условия? — спросила она, осторожно тронув Хра­мова за плечо.

— В конце концов, выполнят, но сначала по­пытаются обмануть. На их месте я бы ор­ганизо­вал штурм автобуса по пути в аэропорт. Вероят­ней всего, так и будет, — сонным голосом пояс­нил Храмов.

— Вы будете отстреливаться? — Глаза у де­вушки расширились.

— Скорее всего до этого не дойдет — Саид уже раскрутил шарманку. Да­вай спать — завтра тяжелый день.

Маше очень хотелось узнать, кто такой Саид и что такое шарманка. Но она не стала спраши­вать об этом своего странного соседа, да тот бы и не ответил или наврал бы что-нибудь.

Две «Волги», свернув с шоссе, подъехали к оцеплению и остановились. Машины чис­лились за управлением, и Юренков понял, что прибыли предста­вители из Москвы. Уже рассвело, но со­лнца не было видно. Оно заблудилось где-то в облачках, закрывающих вос­точную часть гори­зонта. Бойцы ОМОНа и спецназа ФСБ собира­лись группами, разговари­вали, курили, кое-где жгли костры, пытаясь согреть чай. Непонятно, зачем продолжала ра­ботать прожек­торная уста­новка, но никому до этого не было дела.

Группа столичных «гостей» в количестве пяти человек подошла к Юрен­кову. Возглав­лял ее мужчина лет тридцати пяти, одетый в легкую куртку за­щитного цвета.

— Майор Фомченко, — представился он.

— Полковник Юренков. Пройдемте в маши­ну — там нам будет удобнее, — предложил Юрен­ков.

Он быстро и толково обрисовал создав­шуюся ситуацию, не упуская мно­жества сущест­венных деталей. Фомченко внимательно слушал, прихлебывая кофе из крышки термоса.

— Времени на принятие решения у нас... — Юренков посмотрел на часы. — Двадцать три минуты. Потом они начнут расстреливать залож­ников.

Фомченко сделал последний глоток и, не торопясь, завернул крышку на термосе. Взгляд его был рассеянным. Потом он встряхнулся, возвра­щаясь к реальности, повернулся к Юренкову и отчеканил:

— Только штурмовать. Их нельзя пускать в аэропорт: эвакуация пассажи­ров, задержка рей­сов, спецмероприятия... Потом, ведь у них гра­натометы, а может, и еще что есть по­хлеще —долбанут по складу ГСМ или по авиалай­неру. Их нужно брать до аэропорта.

— Нужно время на подготовку, а заложников они начнут убивать через пятнадцать ми­нут, — заметил Юренков. — И в любом случае обиль­ные жертвы. Предлагаю все-таки ав­тобус пере­править в аэропорт, а там будем разбираться. Что-нибудь придумаем за это время.

— Штурмовать по дороге в аэропорт, — жест­ко сказал Фомченко. — Про­делывали мы такой номер в Карачаево-Черкесии. Вот смотрите. — Он достал блокнот и ручку. — На обочине при­парковывается бортовая машина, покры­тая бре­зентом. В ней располагается штурмовая группа. Автобус идет в сере­дине колонны. Машина, ко­торая едет перед авто­бусом, проезжает мимо гру­зовика с бойцами и резко тормозит. Автобус втыкается ей взад. Бандиты на несколько секунд в шоке. Это благоприятное время для начала штурма. Кроме того, слева подъезжает еще одна машина с бойцами, и начинается од­новремен­ный штурм с трех сторон. При этом варианте в прошлый раз мы обошлись вообще без жертв. Ну как?

— Заманчиво. — Юренков задумчиво почесал подбородок. — Но других идей у нас пока нет, а время тикает. Будем выходить на Москву?

Юренков по спецсвязи быстро дозвонился до Лу­бянки и передал трубку Фомченко. Тот доложил обстановку.

— Ваше предложение принято. Действуй­те, — проговорил голос в трубке после не­боль­шой паузы. — Только смотри, Фомченко. Дело контролирует лично директор ФСБ. Чтоб было все четко.

— Постараемся, товарищ генерал.

- Москва дала «добро». — Фомченко вернул трубку Юренкову. — Начали?

Тот молча кивнул и связался с террористами.

— Вы до чего-нибудь договорились? — раз­дался насмешливый голос.

— Мы согласны на ваши условия. Через пять минут начинаем движение к аэропорту.

— Я не сомневался в вашей разумности. Рас­чищайте дорогу. Только... У меня есть еще одно маленькое условие: перед автобусом не должно быть ни одной машины. Он должен ехать пер­вым в колонне. Как поняли?

Повисла напряженная, тягучая пауза.

— Он как будто присутствовал при нашем разговоре, — наконец выдохнул Юренков, зажав рукой микрофон. — Повторяющиеся случайно­сти...

— ...образуют закономерность, — добавил Фомченко. — Но времени у нас нет. Надо что-то срочно  предпринимать,  срочно  предприни­мать...

Из-за облаков выглянуло солнце, предвещая хорошую погоду, но на душе у Фомченко было сумрачно. «Лично директор ФСБ... тьфу ты!»

Из израильских средств массовой информа­ции:

«ВЗЯТЫ ЗАЛОЖНИКИ

Вчера вечером в нашу редакцию позвонил аноним и сообщил, что в районе Хайфы араб­скими экстремистами взяты в заложники сем­надцать наших со­граждан. Мы не особо верим подобным сообщениям — такие звонки разда­ют­ся по нескольку раз на дню. Но не­известный сказал, что сверток, оставлен­ный на окне в вестибюле, вовсе не бомба, а мате­риалы по данному делу.

Когда вниз спустился один из наших сотруд­ников, свертком уже занима­лась служба без­опасности, но после проверки он был передан нам. Там оказа­лась видеокассета с запи­сью, где заложники передавали привет своим род­ным и друзьям, а также просили государ­ственные орга­ны как можно быстрее освободить их.

Ответственность за террористическую акцию взяла на себя ливанская группировка экс­тремис­тов под названием «Пламя». Мы ранее о такой и не слышали. Террористы выста­вили весьма ори­гинальные требования. Дело в том, что в России совершена аналогичная акция, и ливанские тер­рористы требуют, чтобы русских бандитов бес­препятственно отпус­тили в Израиль и перепра­вили в Ливан. В противном случае наши залож­ники будут убиты. Наш корреспондент передал видеоматериалы на телевидение. Вероятней все­го, они будут показаны в ближайшей сводке но­востей».

Выдержка из телевизионной сводки ново­стей:

«В то время как наши доблестные политики тужатся, пытаясь наладить нормальные от­ноше­ния с арабским миром, бандиты занимаются сво­им чер­ным делом. Они договарива­ются между собой быстро и без всяких диплома­тических тонкостей. По крайней мере, рус­ские и ливан­ские террористы су­мели снюхаться и теперь проводят совместную акцию. Нам удалось связаться с российскими коллегами. В районе Краснодара захвачен автобус с заложни­ками. Русские банди­ты требуют выкуп в пять миллионов долларов и самолет до Израиля, а ливанцы в свою очередь грозятся у***ь наших захваченных ими граждан, если эти требования не будут выполнены. Спец­службы обеих стран в первый раз сталкиваются с подобной ситуацией.

Кстати, среди заложников находится депутат Кнессета Дора Койфман. Вот выдержки из ее вы­ступления, записанного на видеокассету:

— С нами обращаются пока хорошо, обеспе­чивают питанием и содержат в относи­тельно нормальных условиях. Захватили нас... (запись купирована)... во время пикника и доставили сюда с завязанными глазами. Мы не знаем, по какому поводу нас захватили, но похоже... (за­пись купирована)... и так далее.

Я обращаюсь к нашему правительству, колле­гам по Кнессету и всем граж­данам. Среди залож­ников находятся двое детей, две девочки пяти и семи лет. Неужели вы допустите, чтобы они были убиты? Выполните требования этих него­дяев, если они связаны только с финансовыми потерями, а не с люд­скими.

Мы связались с лидером правоцентристов, и вот что он сказал:

— Пускай русские решают свои проблемы сами — у нас предостаточно и своих, чтобы не участвовать в российских мафиозных разборках. Надо про­пустить этих бандитов и умыть руки. Этим мы сохраним жизни наших граж­дан. А Россия пускай сама договарива­ется с Ливаном о выдаче террористов.

Некоторые политические фокусники уже за­пустили в прессу предложения о перегово­рах с Ливаном, пытаясь заработать предвыборные оч­ки. Но я не советую к ним прислуши­ваться. Пус­кай русские сами договариваются с ара­бами...

Таково мнение правых центристов. К делу подключился МОССАД, и дос­товерные ис­точ­ники сообщают, что будет создана правительст­венная комис­сия для решения возник­шей про­блемы».

«ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕРРОРИЗМ

 Надо спросить у нашего премьер-министра, почему к нашему государству как магни­том при­тягиваются бандиты всех стран и народов. Но он вряд ли сможет вразумительно ответить на этот вопрос, как и не сможет ответить, по­чему изра­ильские суды очень часто выносят оправдатель­ные приговоры рус­ским мафиози. А ответ прост: у нас слишком слад­кое правосудие, вот и лезут сюда всякие мерзавцы, как мухи на мед. А этих русских уго­ловников нужно просто депортиро­вать в Россию и не обременять наши судебные органы вся­кими ненужными разбирательствами. И в свете последних событии по за­хвату за­лож­ников в Хайфе нужно избрать другую такти­ку, нежели предла­гают левоцентристы. Мы со­чувствуем их неодолимому стремлению к комму­низму, которому они научились у России. Но логичнее затеять переговоры напрямую с ливан­цами и выторговать у них наших лю­дей. А рус­ским терро­ристам нечего делать в Израиле. Мы понимаем, что там отстреливают залож­ников, но мало ли мест в мире, где кого-то отстреливают. Мы не Соединен­ные Штаты, чтобы соваться во все дыры.

Тем более нам стало известно из секретных источников, что спецслужбы Израиля и Ливана ведут подспудные переговоры об освобождении каких-то лиц арабского происхо­ждения, сидя­щих в израильских тюрьмах. Но это еще не все.

По непроверенным данным, террористическая группа «Пламя» была соз­дана с подачи спец­служб Ливана для неясных, но явно провокаци­онных це­лей. Это что? Государствен­ный терро­ризм?»

— Как поняли? — повторила трубка. Юренков отдал микрофон и, сделав секунд­ную паузу, ответил:

— Поняли все правильно — начинаем маневр. — В его голосе чувствова­лась уверен­ность, и Фомченко осознал, что полковник при­думал нечто ори­гинальное. Он произвел на него впечатление серьез­ного офицера. — Мы не­много изменим схему штурма: вместо пе­реднего автомобиля будет дру­гой, спрятанный за грузовиком. Когда автобус поравняется с грузовиком, он вы­едет на дорогу и перекроет проезд.

— Умно, — оценил идею Фомченко. Юренков отдал несколько распоряже­ний по рации, и все вокруг зашевелилось: машины оцепления разъехались, давая проезд автобусу, нако­нец, кто-то догадался выключить прожек­торную установку, и она тоже отползла в сторо­ну, со всех концов начали стягиваться бойцы ОМОНа. Фомченко вылез из машины и подо­звал своих людей. К ним подошел начальник ОМОНа и Шарко, они пару минут о чем-то сове­щались. Потом омоновец отошел, через некоторое время с десяток бойцов запрыгнули в кры­тый грузовик, и тот уехал. За ним последовали два автомобиля с людьми Фомченко и Шарко.

Автобус взревел мотором и начал медленно выползать на шоссе. Из его окон торчали дула автоматов. Следом потянулся остальной транс­порт.

Несмотря на то, что было довольно-таки теп­ло, Юренков поежился, сделал несколько гим­настических упражнений руками и забрался в машину.

— Поехали, — отдал он распоряжение шо­феру. — Колонну будет замы­кать гаишная ма­шина, а ты перед ней.

Местом для штурма была выбрана небольшая площадка для парковки в пяти километ­рах от Краснодара. Здесь было несколько ларьков со всякой сн­едью и небольшое кафе. Остановив­шийся грузовик не должен был вызвать никаких подозрений у террористов. Все шло пока по плану.

Храмов отодвинул занавеску и начал внима­тельно наблюдать в бинокль за происходя­щим. Вглядевшись в группу людей, собравшихся меж­ду маши­нами, он усмехнулся: «Петр Фомченко собственной персоной. Что-то замыш­ляет. Ну здесь не так уж много вариантов — как-нибудь разберемся. Сейчас в «конторе» большой ав­рал — все бегают как сума­сшедшие. Сработал ли Саид? Если не сработал, то придется сдавать­ся — иначе верная смерть. Непо­нятно. А если он все сделал, как договаривались, то дело навер­няка контро­лируется правительством России. А они вряд ли решатся на штурм. Ага, омо­новцы по­лезли в грузовик и уезжают. Готовить засаду? Неужели все-таки штурм?!»

Его мысли прервал голос Маши. Девушка привстала и выглядывала в окно из-за плеча Храмова.

— Вон тот дядька, второй слева, очень напо­минает моего папу. Впрочем, здесь его не можем быть. Он в Москве. Но очень похож.

— А у тебя папа кем работает? — небрежно спросил Храмов.

— Он работает в ФСБ. Борется с террориста­ми, такими, как мы... то есть такими, как вы.

Храмова насмешила оговорка девушки, но он подавил улыбку.

— А как твоя фамилия, если не секрет?

— Не секрет. Моя фамилия Фомченко, Маша Фомченко. А что? — Де­вушка восприняла этот разговор как процедуру окончательного знаком­ства и замолчала, ожидая, что ее сосед назовет свое имя.

— Да так... Ничего. — Храмов посмотрел на Машу и понял, что ее не­сколько огорчил его от­вет.

«Молодая еще. А вообще интересный кон­церт получается. Дочь Фомченко здесь, а он со­бирается штурмовать автобус... Это может сра­ботать козырным тузом в критической си­туации. Но пока нет необходимости. Пускай девочка будет в неведении».

Гнат завел мотор и начал выруливать на шос­се. Храмов открыл окно и вы­сунул туда дуло автомата. То же самое сделал Сивый.

— Поехали в Израиль, — раздался чей-то ра­достный голос из глубины са­лона.

— Рано радуешься, — охладил его пыл мужик в кепке. — На нас еще могут напасть по дороге, и плакала тогда наша поездка.

- Или в аэропорту, - добавила Липа. – Чтоб их!

Пассажиры оживились. Они устали от неоп­ределенности, а любое движе­ние, особенно ос­мысленное, бодрило, поднимало настроение.

— Мы едем, едем, едем в далекие края, — не­ожиданно пропела дамочка тонким голо­сом и начала тормошить своего полусонного сына. — Ну давай продолжай! Как дальше?

— Обезьяну, попугая — вот компания ка­кая! — пролепетал малыш.

Внезапно захохотал Кеша. Он пытайся опре­делить, кто из присутствующих похож на обезь­яну, а кто на попугая. С попугаем у него ассоци­ировался Ан­тимоний, и это Кешу сильно весе­лило. Он косился на своего соседа и безу­держно смеялся. Тот посмотрел на него взглядом психи­атра.

Автобус не торопясь двинулся по шоссе, со­провождаемый вереницей ма­шин. Храмов отки­нулся на сиденье, положил автомат на колени и закрыл глаза.

«Только бы сработал Саид...»